Глава 456 февраля 1970 года
В преддверии Валентинова дня многие студенты теряют остатки рассудка, но в этом году, к моему ужасу, безумие перекинулось и на преподавателей.
- Послушайте, Риддл, - сказал позавчера кто-то в районе моего живота, да так неожиданно, что если бы я не похудел и не привел себя в форму после новогодних праздников, я бы забеспокоился, что мой живот возрос до того, что зажил самостоятельной жизнью. Кстати, интересная задачка: можно ли поместить хоркрукс в живое существо? И что с ним станет, если биологический носитель скончается? И сможет ли хоркрукс этим носителем управлять? Это все надо бы зарюхать, пожалуй…
Вот примерно за такими мыслями я пропустил большинство из того, что хотел сообщить моему животу Флитвик.
- Давайте присядем, Флитвик, - предложил я, потому что мне всегда неудобно разговаривать с человеком, смотря на него сверху вниз.
- Риддл, вы думали когда-нибудь над задачей омоложения клеток? – с места в карьер продолжал Флитвик, когда мы зашли в мой кабинет и сели за парту, вернее, это я сел за парту, а Флитвик сел на нее.
- Знаете, как-то не приходилось, - честно ответил я. – Мне всего-то сорок с маленьким.
- Да неужели? – разочарованно произнес Флитвик. – Неужели не задумывались? Вы же бессмертный.
- Вовсе нет, - тут же соврал я. – С чего у вас такие мысли?
- Ну дракл вас заешь, Риддл, - с досадой сказал Флитвик. – Разве я не помню, что вы в молодости интересовались уравнением Зоммерфельда и опытами по расщеплению атома? Как физик-ядерщик вы не прославились, хотя могли бы, значит, остаются хоркруксы. Я, конечно, ни с кем о своих догадках не говорил, - добавил Флитвик, заметив мое недовольство. – Но ваши работы по этому вопросу я бы почитал с удовольствием…
- Я правда не знаю, чем вам помочь, Флитвик, - перебил я, уводя разговор с опасной темы. – На опыты масса времени уйдет. Разве что попробуйте так, - продолжал я, пряча ухмылку, - облейтесь водой студеной, потом водой вареной…
- Бросьте, Риддл, - раздраженно махнул рукой Флитвик. – «Метла отца, без спросу взятая, молоко козла, с усильем данное…» Двоечникам рассказывайте такую чепуху. Проинтуичьте что-нибудь, вы же Темный Лорд.
- Магия это наука, не мне вам объяснять, - рассердился и я в свою очередь. – Это домовые эльфы пользуются интуицией и что-то там колдуют, а мне из-за вас придется новый раздел магии создавать, потому что никто пока так и не озаботился...
- Эврика, коллега! – вскричал Флитвик, спрыгивая с парты. – Домовые эльфы!
- Постойте… - только и успел сказать я, но Флитвик уже выскочил в дверь и убегал по коридору.
Разумеется, столь опрометчивый поступок кончился так, как я и предполагал, и спустя несколько часов вместо старца с пушистой бородой и разлетающимися кудрями в мою дверь постучалась помесь Чаплина и Гитлера.
- Спасайте, коллега, - пробормотал Флитвик усталым старческим голосом, подтверждая мои опасения о том, что никакого преображения, кроме внешнего, с ним не произошло. – Эти домовые эльфы...
- Вот что, коллега, - предложил я, вставая из-за письменного стола и потягиваясь. – Давайте я вам сварю грог, и вы пойдете спать. А я тем временем немного поковыряюсь и найду, пожалуй, вам контрзаклинание. Завтра все равно воскресенье, спешить некуда.
- Что вы, что вы, - испуганно замахал руками Флитвик. – Я не могу появиться перед ней в таком виде. Разве вы не понимаете?
- Ну елки зеленые, - вздохнул я и сел обратно за стол, чтобы искать контрзаклятие не отдохнув, а прямо сейчас.
- Скорее, Риддл, скорее, - торопил меня Флитвик, - вызывайте домовых эльфов, они вам все расскажут.
- Да почему вы, в конце концов, думаете, что они мне все расскажут?
- Вы же повелитель домовых эльфов, это все знают, - огорошил меня Флитвик. – Чистокровные семьи, между прочим, вас теперь боятся и ненавидят, потому что думают, что вам ведомы все их фамильные секреты.
- Это мне не приходило в голову, - ошарашенно ответил я. – Ни первое, ни второе.
- Ну тогда дарю вам идею, - нашелся Флитвик. – Считайте, что этим я оплатил вашу помощь. А вообще удивительно, что идея насчет фамильных секретов не пришла вам в голову. Все-таки вы до такой степени математик...
Я не стал ждать того, что Флитвик угостит меня еще чем-нибудь, что обо мне знают все, кроме меня самого, и снова встал из-за стола, чтобы вызвать своих новых подданных, то есть домовых эльфов, но в этот момент из коридора донесся чей-то тонкий писк и раздраженный голос Люциуса.
- Сначала ты постоянно прыгал днем по моей постели, меня все детство за мятую постель ругали, - злым сдавленным голосом говорил Люциус, судя по звукам, волоча кого-то по полу за шкирку. – Потом уронил на мою тетю торт на моем же дне рождения. Потом грохнул в зале люстру. Потом начал подсовывать в мои книги грязные носки. А теперь еще и читать мои книги вздумал, паршивец! Правильно Белла говорит: зарезать тебя мало! – с этими словами Люциуса дверь распахнулась и к ногам Флитвика полетел молодой домовой эльф, сопровождаемый репликой Люциуса про «шибко грамотного стервеца».
- Хайль Флитвик! – с озорной ухмылкой сказал эльф, подняв глаза, и я окончательно убедился в том, кто виноват в плачевном состоянии моего коллеги. – Ой! ... Здравствуйте, милорд!
- Здравствуй, Добби, - ответил я.
Добби вскочил и примеривался улизнуть, но, в отличии от Люциуса, который частенько подставляется, картинно замахиваясь палочкой, я уже держал эльфа на прицеле.
- Давай-давай, - подбодрил я Добби. – Возвращай профессору его прежний благородный облик. И, Мерлина ради, не надо пугать меня баснями о том, что ты на меня обидишься и в отместку поспособствуешь моему окончательному поражению от рук еще не существующего, но могущественного противника.
14 февраля 1970 года
За последние семь недель я прочитал сорок томов литературы, собрал высоковольтный генератор и позаимствовал, сравнительно честным способом, в Кембридже ускоритель альфа-частиц. Чертова задача о природе магического поля упорно не хотела решаться, и я начал подозревать, что имею дело с пятым фундаментальным взаимодействием, физикам на зависть и себе на беду. Можно было бы, конечно, попытаться дойти до истины опытным путем – ведь научился же я еще подростком творить бензин, имея довольно приблизительные представления об органической химии. Правда, в процессе я спалил старую хижину лесничего – что и к лучшему, Хагрид потом отстроился по своей мерке. Ну и Дамблдор, конечно, на следующем педсовете... Впрочем, что об этом говорить: для опытного пути мне сейчас нужен был опытный материал, а как говорит даже Фенрир Грейбек, «то бензин, а то – дети».
Сегодня утром я опять спустился в Тайную Комнату, где я еще в прошлом месяце установил ускоритель и генераторы, и, к своему удивлению, застал там Долохова, который с грохотом курочил мою сеть высоковольтного напряжения под удивленным взглядом василиска. Древний змей наверняка тосковал по старым добрым временам, когда мы с ребятами прятались в Тайной Комнате от Дамблдора, испытывали на крысах Сектумсемпру и всего лишь раз показали бедняге зеркало (Руквуд тогда вытянул короткую спичку и бегал за мандрагорой, но когда он ее наконец нашел, василиск как-то очухался сам).
- Решил! – крикнул мне Долохов, снимая сварочные очки, которые он использовал в том числе для того, чтобы периодически нагло смотреть василиску в глаза и строить ему рожи. – Уравнение Шредингера решил! Сейчас я расставлю тебе точки над ё.
- Ну и вот, - рассказывал мне Долохов спустя два часа, за которые мы успели разрисовать мелом стены Тайной Комнаты и два раза пройтись по его решению уравнения Шредингера, из которого так и лезли занятнейшие леммы. – Ставим две сетки, на одну подаем высокое напряжение, на вторую ты подаешь какой-нибудь простенький Экспеллиармус. И если мы с тобой не разучились брать частные производные, между сетками будет магическое поле, которое довольно просто перенесется на биологический носитель. Надо только расстояние между сетками еще раз посчитать, мне всегда с высоким напряжением как-то боязно. Погоди, я пойду покурю.
Долохов пошел курить, а я сдвинул сетки, уже думая про себя о возможностях уменьшить размеры прибора хотя бы до размера телефонной будки – не тащить же мне к Эвансам такую громадину. Генератор загудел, подавая в сеть триста тысяч вольт, я прицелился во вторую сетку...
И тут, разумеется, все пошло не так. Вместо магического поля, обещанного Долоховым, между сетками произошло замыкание, и в мою сторону ударила синяя молния, охватившая щит моего Протего голубым огнем. Я попытался закрутить заклинание в сторону, понял, что не могу этого сделать, беспомощно закрылся левой рукой в отчаянной надежде на стихийную магию, и на несколько секунд ослеп от яркого света.
Очнулся я уже на призрачном перроне Кингс-Кросса, на который какой-то оригинал поставил мраморную скамью, достойную Дворца Дожей, и одинокий стул с резной спинкой. Под скамьей стоял большой чемодан, на котором мелом было написано «Радистка Кэт». Под стулом в позе эмбриона лежал, как это ни странно, эмбрион. Эмбрион дышал, дрожал и скулил. Если мне не изменяет память, Долохов однажды признался мне, что на своем Кингс-Кроссе он тоже видел не Дамблдора с веслом, как он всегда рассказывает, а какого-то покинутого младенца, и до сих пор не может себе простить, что не успел ему помочь, прежде чем я его с Кингс-Кросса вытащил.
Эмбрион, которого подсунули мне, выглядел неприятно и жутковато, но я поднял палочку, которую я по-прежнему держал в руке, и принялся за дело.
- Ты не можешь ему помочь, - произнес кто-то у меня за левым плечом, когда я уже наладил капельницу, но я не стал отвлекаться и послал стоящего за левым плечом по матери. За левым плечом обиделись и замолчали.
Через пятнадцать минут трудов, за которые эмбрион прекратил дрожать, приобрел нормальный цвет кожи, здоровый пульс и частоту дыхания, и был укрыт сотворенным мной одеялом, я решил все же посмотреть, кто стоит у меня за левым плечом.
За моим левым плечом на мраморной скамье сидел Дамблдор и курил длинную трубку, судя по запаху, набитую совсем не табаком.
- Черт возьми, - сказал я, решив не сдерживать себя, - я все-таки угодил в ад.
Дамблдор выдохнул дым, который сложился в отличный парусник, поплывший над перроном на всех парусах, и я в первый раз за свою жизнь подумал, что хотел бы кое-чему у Дамблдора научиться. Впрочем, и Дамблдор был непохож на себя – правой рукой он придерживал высокий узловатый посох, а на поясе у него висел огромный меч, по сравнению с которым меч Гриффиндора был похож на шпагу.
Тем временем эмбрион под лавкой заворочался, и мне показалось, что он что-то бормочет.
- Чтобы всех отыскать, воедино созвать… - услышал я, наклонившись к эмбриону.
- А ты рукастый парень, Риддл, - наконец произнес Дамблдор человеческим голосом. – Только опрометчивый: Темного Властелина вот выходил. Может, ты его еще и перевоспитаешь?
В этот момент значительно окрепший эмбрион потянулся шаловливыми ручонками к моей палочке и незамедлительно по ним получил.
- Может и перевоспитаю, - отозвался я, смутно припоминая, что все это я уже где-то слышал или читал. – Только с какого момента мы с вами на ты?
- Кажется, что ты принимаешь меня за какого-то дрянного фокусника, - заметил Дамблдор и еще раз затянулся трубочкой.
- Принимаю, - признал я, решив хотя бы в посмертии поверить Мульсиберу в том, что правду говорить легко и приятно. – Примерно с первой нашей встречи.
- Я вижу, ты так и не понял, с кем ты встретился, - гневно сверкнул глазами Дамблдор и, встав со скамьи, оказался намного выше и шире в плечах. Впрочем, меня бы это не остановило от того, чтобы в ответ показать ему, с кем встретился он, если бы в этот момент потерявший берега младенец, крепнущий не по дням, а по часам, не схватил меня за руку с палочкой, пребольно сжав ее не по-детски сильными пальцами.
- А ну кыш! – в сердцах крикнул я, вырывая руку. – Глаз на башню натяну!
И с этими словами я наконец вспомнил, где я читал про «всех отыскать, воедино созвать».
- Полагаю, что я беседую с майяром Олорином, - сказал я, поднимась на ноги. – Извини, принял тебя сначала за Дамблдора.
- Ну ты все-таки не школьник недоучившийся, чтобы тебя Дамблдор встречал, - заметил майяр уже добродушно. – Хотя запросы у тебя к посмертию неслабые. В следующий раз, чего доброго, запросишь себе во встречающие Илуватара и духовой оркестр.
- Типун тебе на язык насчет «следующего раза» - огрызнулся я, и в этот момент призрачный Кингс-Кросс начал расплываться, и я услышал зовущий меня женский голос.
- Том! – звал меня голос, словно вернувшийся из моих детских снов. – Том!
И с этим голосом ко мне вновь вернулось чувство моего тела, которая наполняла чья-то знакомая магия.
- Водой ему на морду полей, - услышал я голос Долохова, и попытался открыть глаза, прежде чем Долохов посоветует натереть мне уши.
Первой, кого я увидел, вернувшись с того света, была Белла, стоявшая на коленях рядом с моим распростертым на полу телом.
- Слава Богу, Том, - прошептала Белла прерывающимся голосом, когда я открыл глаза, - слава Богу, что ты жив.
- Мерлину слава, - поправил я с улыбкой, как я всегда поправлял магглорожденных, которые путали маггловские и магические поговорки, и только услышав свой голос, понял, насколько я слаб и разбит.
- На этот раз слава Богу, - улыбнулась мне в ответ Белла, и я увидел, что она плачет.
Я немного пошевелился и, убедившись, что руки и ноги у меня на месте, попытался приподняться. Белла тут же подхватила меня под плечи как ребенка.
- А ну лежи давай! – прикрикнул на меня Долохов, появляясь справа. – Сначала выясним, что с тобой случилось, потом будешь ворочаться.
Я снова опустил голову на пол и стал наблюдать за Долоховым, который водил надо мной палочкой. Долохов был мрачен и серьезен, что было лучшим доказательством того, что тот свет все же существует, и они с Беллой достали меня именно оттуда.
- Риддл, ты валенок, - сердито сказал Долохов наконец, и я с облегчением понял, что, похоже, все обошлось. – Кто будет расстояние между сетками в СИ переводить, Эйнштейн?
- Ойёё, - только и мог ответить я, наконец догадавшись, что только что я чуть не погиб от школьнической ошибки: два фута это все же совсем не то, что два метра.
- Впрочем, как любой валенок, ты оказался довольно кондовым, - продолжал Долохов уже своим обычным тоном. – Тебя, получается, не так-то просто разломать. Многие маги после таких путешествий если и возвращались, то в плачевном состоянии. У Дамблдора, говорят, в семье была похожая трагическая история. Или вон в книжках писали про одного мегаломаньяка, которого даже в котле уваривать пришлось, да и то не помогло. Повезло тебе, что Белла так быстро успела. Белла, давай подхватывай его под плечи, а я под спину.
Я хотел возразить и попытаться перекатиться на живот, но Антон и Белла удивительно проворно подхватили меня и поставили на ноги, и мне только и оставалось, что навалиться Антону на плечи, чувствуя, что ноги меня пока плохо слушаются.
- Раскабанел на казенных харчах, - тут же прокомментировал Долохов. – Ну, пошли потихоньку.
- Может, магией помочь? – нерешительно предложила Белла.
- Даст он тебе себя левитировать, - отозвался Долохов. – Ты не представляешь, какой это поросенок. Помнится, в третьем классе на него напал такой стих, что ему не нужна ничья помощь. Хорошо, я тогда был обидчивый, размахнулся ранцем…
- Что со мной было-то? – перебил я Долохова, пока он не начал рассказ о терапевтическом эффекте ранца. По правде сказать, ранец Долохова, а точнее, его частое и уместное упоминание, в молодости не дал проявиться многим неприглядным чертам моего характера. Выдумаешь, бывает, себе за лето, что ты будущий властелин магического мира и отныне все к тебе должны обращаться не иначе как «милорд», а Долохов посмотрит на тебя с усмешкой и протянет «Даааа, я смотрю, терапевтический эффект ранца постепенно заканчивается…» И рассмеешься, и ранцем не получишь, и дурь из головы выскочит.
- Насколько я понимаю, ты получил навстречу разряд в триста киловольт, - ответил Долохов. – Заклинаниями его остановить ты, конечно, не смог, и в ход пошла стихийная магия, которая защитила тебя, но истощила твою магическую силу до нуля. Судя по всему, именно поэтому ты и отчалил в лучший мир, потому что ни ожогов, ни других последствий электрического разряда на тебе нет. Ну, с лицом-то, конечно, нелады: глаза красные, как у кролика, нос куда-то делся, вместо ноздрей какие-то щели, как в игральном автомате…
Я в страхе дернул рукой, чтобы ощупать свое лицо, и Долохов довольно рассмеялся.
- Да ладно, нормально все с тобой, - весело сказал Долохов. – Даже не поседел. Можно женить, если только женилка не оторвалась.
- Слушай, Антон… - наконец вступила Белла, и Долохов высунулся вперед, чтобы показать ей язык.
- Все, все, - примирительно сказал Долохов. – Больше не буду. Буду идти и мирно формулировать леммы насчет связи магического заряда и жизнедеятельности высших приматов, на которые мы набрали опытный материал благодаря самопожертвованию Риддла. Короче, Риддл, раз уж ты спрашивал: сейчас ты постепенно восстанавливаешься, но пока в смысле магии ты на уровне крепкого дубового сквиба. Денька через три совсем отойдешь, на уроках я тебя подменю, скажу, что был Валентинов день и что ты загулял…
К этому моменту я уже почувствовал, что физические силы ко мне вернулись, тихонько высвободил левую руку, под которую меня поддерживала Белла, и быстрым движением ухватил Долохова за лохмы.
- Будешь еще острить, сукин сын? – спросил я Долохова, пригибая его голову книзу, но Долохов не успел ничего мне ответить, потому что где-то вверху раздался оглушительный грохот, и в коридоре, ведущем к Тайной Комнате, послышался топот нескольких десятков ног.
- Что за черт? – недовольно сказал Долохов, выхватывая палочку. – Риддл, не лезь, а то опять тебя откачивать придется. Белла, мне очень жаль, но бейте лучше Непрощенкой, а потом валите все на меня.
Однако Белла не собиралась никого бить Непрощенкой, потому что она, как и я, уже узнала голоса, слышавшиеся в темном тоннеле.
- Профессор! – крикнул мне Рабастан, первым появляясь из темноты, и я даже не успел ответить на его приветствие, когда вслед за ним появились Люциус, Артур, Тонкс, Квиррел и все остальные, включая Скитер, которая была наконец без своего борзопишущего пера и даже выглядела как нормальная девчонка с хорошими честными намерениями.
- Надеюсь, Хогвартс устоял? – спросил я с улыбкой, чувствуя, что от прикосновений тянущихся ко мне рук силы и магия возвращаются ко мне намного быстрее, чем обещал Долохов. Вероятно, принц Гамлет все же был прав, и на свете есть многое, что неизвестно мудрецам.
- Так точно, милорд! – отозвался Рабастан. – Мы просто применили новое заклинание под кодовым названием «отворяй-собака».
- Модифицированную Аллохомору, - уточнил Тонкс. – Интегрировали не по направлению, а по контуру.
- По контуру – это дверь откроется вместе с косяком, - тут же догадался Долохов из-за спин оттеснивших его от меня студентов.
- С фонтаном над тоннелем немного неудобно получилось, - признал Люциус под дружный смех своих сообщников.
- Дядя Том, ты как? – крикнул Квиррел, наконец прорвавшись ко мне.
- Лучше всех, - весело ответил я. – Рассказывал ли я вам, друзья мои, о парадоксе монтера, а именно о том, что в электродинамике проще без СИ, но если проводку тянуть – все же с СИ надо?
- Шандарахнуло, милорд? – участливо спросил Рабастан, а появившийся рядом с ним невесть откуда взявшийся в школе Рудольф добавил: - Если облучились этими вашими альфа-частицами, водочки бы хорошо.
Все же на Лестранжей всегда можно рассчитывать, тем более что они всегда все знают, включая то, что их не касается.
За такими разговорами мы дошли до того места, где должны были бы быть обломки фонтана. Но обломков не было, а в потолке на месте фонтана зияла дыра, на краю которой сидел Эйвери, болтая ногами.
- Привет, Риддл, - окликнул меня Эйвери. – Антон нам дал три зеленых свистка, а ты, я погляжу, просто с ребятней болтаешь?
По беззаботному лицу Эйвери я понял, что Долохов успел дать не только тревогу, но и отбой, а, немного прислушавшись, я услышал пыхтение и ворчание Мульсибера, который наверняка в этот момент колдовал над разбитым фонтаном, и монотонный голос Руквуда, который с кем-то о чем-то сторговывался, вероятно, с хогвартсовскими домовыми эльфами о стоимости стройматериалов и наведении иллюзий. Руквуд, словно услышав мои мысли, закончил свои переговоры и подошел к краю пролома.
- Ну как? – спросил его Эйвери и сбросил мне вниз какую-то склянку с кэрролловской надписью «Выпей меня».
- Киданул лохов ушастых, - удовлетворенно сказал Руквуд, подтверждая мою догадку о том, что он вел переговоры с домовыми эльфами. – Риддл, давай к нам.
Эйвери еще со второго курса заработал славу человека, у которого всегда есть козырной туз в рукаве. Вот и сейчас, стоило мне тайком приложиться к его скляночке, как я почувствовал себя совершенно здоровым и, привычным движением вынув палочку, подхватил Беллу на руки и взлетел наверх под аплодисменты своих учеников.
-------------------------------
Пользуясь случаем, автор поздравляет своих читателей с днем св. Валентина и желает им, чтобы им в личной жизни повезло так же, как коллеге Риддлу. Или как Белле ;)) 
