Глава 5. Драконье сердцеВ следующие несколько дней темп событий, происходивших с Гарри, несколько снизился. После того, как он познакомился с жителями Западного участка ближе и немного разобрался в окружающей обстановке, можно сказать, дни приняли рутинный характер.
Утром он вставал, умывался и шел завтракать в общую столовую. Домовиков в лагере не было, поэтому драконщики готовили по очереди. Гарри по праву гостя от этой участи был избавлен, но остальные, за исключением Грегора Рэшли и Альберта, вносили свою лепту в приготовление пищи. Лучше всех готовила Мелисса, которая, несмотря на молодость, управлялась с кастрюлями и сковородками не хуже миссис Уизли. Гарри поражался ее ловкости, глядя, как, повинуясь мановениям волшебной палочки девушки, рыба сама выскакивает из чешуи и прыгает в кипящую воду, или как картофелины трутся боками о ножи, счищая с себя кожуру. Мелисса при этом не упускала случая отметить, что подобным полезным заклинаниям она научилась в своем дорогом институте - Дурмстранге. Когда Гарри сказал ей, что в Хогвартсе они никогда не готовили себе еду, а за них все делали эльфы, Мелисса неожиданно грустно покачала головой.
- Мне рассказывали, что у вас гораздо интерес… легче учиться. Что у вас теплее, и замок больше нашего, - сказала она. Но к ней тут же вернулась гордость ученицы Дурмстранга, и она добавила: - Но и только. Зато у нас учат многим заклинаниям, которые не преподают больше нигде.
Гарри очень быстро убедился в этом, глядя, как Мелисса ловко врачует раны и ожоги, неизбежные в среде исследователей драконов.
В первый день Гарри чуть сознание не потерял, когда во время обеда в столовую с жутким воем ворвался Тиль. Его голова была совершенно черной и, к тому же, дымилась. От волос остались только воспоминания, а вытаращенные глаза выражали крайнюю степень боли. Он заметался по помещению, опрокидывая мебель, попадавшуюся ему на пути, но Мелисса одним молниеносным заклинанием обездвижила его, а другим наколдовала что-то вроде горы пушистой пены, в которую тут же укутала голову пострадавшего. После этого она вызвала волшебный лифт, который не заставил себя ждать, и с помощью Марка и Криса доставила Тиля в свой госпиталь. Лифт выполнил перемещение молниеносно, отчего Гарри еще больше укрепился в своей догадке, что тот лишь тянул время, когда вез его в первый раз. Через пару минут Мелисса уже вновь сидела в столовой и уплетала за обе щеки приготовленный ею самой креветочный пудинг (Гарри не мог без содрогания вспомнить, как креветки сами очищали друг друга от панцирей, не переставая при этом пританцовывать что-то вроде польки). Тиль тем временем лежал в специальной ванной, наполненной байкальскими водорослями – средстве, исцеляющем кожу. Когда к вечеру Гарри снова увидел Тиля, тот сверкал гладкой и розовой, как у младенца, кожей. Волосы, правда, пока не отрасли, но тот уверял, что это к лучшему.
- Они ведь и подвели меня, – так объяснял Тиль случившееся. – Лечил зуб Вильгельмине, а она возьми и чихни. Пламя у нее из ноздрей вырвалось и прямо мне в голову попало. А вы ведь знаете, какая у нее температура огня. Вся растительность под шлемом так и вспыхнула. Чуть заживо не сгорел.
К удивлению Гарри другие драконщики отнеслись к рассказу Тиля довольно спокойно. Лишь Грегор выговорил ему за неосторожность. Оказывается, Тиль не надел специальную мантию, способную выдержать прямое попадание струи драконьего огня.
Вильгельминой звали старую самку шведского тупорылого дракона – еще одного подопечного Грегора и компании. Она всю жизнь прожила в Заповеднике и давно привыкла к людям. Только с ней можно было проделать фокус по лечению зуба без предварительного усыпления. Гарри был поражен, когда увидел, как Вильгельмина позволяет сидеть верхом на себе во время утреннего моциона. Летала она только по особым случаям, а большую часть дня спала в своей пещере.
- Ей нельзя давать слишком много спать. – объяснял словоохотливый Тиль Гарри. – Она может впасть в спячку, и уже больше никогда не проснуться.
Оказывается, стареющие драконы умирали именно таким образом. Устав от долгой жизни, они свивались в клубок, засыпали, постепенно худея, пока в один прекрасный момент не окоченевали.
- Если Вильгельмине дать стимул к жизни, - говорил Тиль. – Она может еще много лет прожить. Хотя ей и так уже почти четыреста. Она одна из самых старых ручных драконов. Можно сказать, живая реликвия.
Гарри, однако, не разделял такого отеческого отношения к чудовищной твари. Глядя, как Вильгельмина одним движением челюстей перемалывает тушу теленка, он с легкостью представлял в ее пасти Тиля. Однако он видел своими глазами, как старая дракониха неторопливо шествует по каменистой пустыне, а на ее спине восседает Мелисса. Для управления движением девушка пользовалась длинным хлыстом, которым щелкала Вильгельмину по правому или по левому плечу в зависимости от того, куда следовало поворачивать. Когда надо было остановиться, Мелисса стукала дракониху по затылку. Поначалу у Гарри при этом каждый раз останавливалось сердце. Постепенно его убеждение, что все драконы – это безжалостные и хладнокровные убийцы, несколько поколебалось.
- Видишь ли, Гарри, – объясняла ему Мелисса, с которой они иногда гуляли. Девушка несколько раз предлагала ему прокатиться на Вильгельмине, но он всегда отказывался, предпочитая старую добрую метлу. – драконы действительно очень опасны. Особенно дикие. Большинство из тех особей, что живет в Заповеднике, тоже дикие. Дрессировать всех слишком долго. К тому же, если дракона выпустить из под присмотра, то он очень быстро снова одичает. Тиль, Чарли, мой отец – они тратят много сил на приручение тех драконов, что живут здесь. Вильгельмина, Норберт, Август, Майра и Огонек – они все выросли в неволе. Так сказать, люди вскормили их. Это, плюс еще специальная программа подготовки – вот то, что удерживает их под контролем людей. Такие эксперименты довольно опасны, как ты сам понимаешь. Поэтому широкую магическую общественность о них не информируют. У программы приручения драконов много противников. Так что на широкую ногу поставить это дело пока не удается.
Трое других драконов, о которых говорила Мелисса, также были молодыми особями – чуть старше или чуть младше Норберта. Августом называли годовалого самца украинского железнобрюха. Он был самым молодым, но по габаритам превышал всех остальных. Тиль обещал, что со временем Август увеличится в несколько раз.
- Придется тогда отправить его на Восточный участок, - вздыхал Тиль. – У них есть возможность содержать такого гиганта.
Август отличался самым миролюбивым нравом среди драконов Западного участка, если учесть, что слово миролюбивость в применении к драконам носит весьма относительный характер. Он был миролюбивее, чем Норберт, который, когда у него портилось настроение, поджигал все, что видел. И уж, конечно, он был дружелюбнее Майры и Огонька – двух резвых валлийских зеленых монстров - брата и сестры. Те считали день прошедшим зря, если им не удавалось разорвать на части десяток-другой овец, стада которых разводили неподалеку от лагеря для пропитания обитателей заповедника. Август же давал волю своей разрушительной натуре лишь в том, что касалось механизмов, используемых исследователями драконов. Он питал к ним неизъяснимую ненависть. Не проходило дня, чтобы он не раздавил или не сгрыз какой-нибудь из них. В тот день, когда Гарри впервые увидел его, Август сумел оторвать от пола кандалы, удерживающие в стойле Майру и Огонька. Сделал он это вовсе не для того, чтобы освободить собратьев, а просто из желания что-нибудь сломать. Майра и Огонек, сцепленные между собой кандалами, вне себя от восторга, что они оказались на свободе, бросились наружу. За ними на цепях тащился вырванный кусок стены. Мчась, словно пара гнедых, драконы крушили все на своем пути. Они чуть не затоптали Вильгельмину, выползшую из пещеры посмотреть, что за шум. Опьянев от воли, брат и сестра попытались взлететь, но цепь, соединявшая их, была слишком короткой, и они не могли толком взмахнуть крыльями. Так они и кружились в странном танце, подпрыгивая над землей и налетая друг на друга. Дело могло закончиться дракой между родственниками, если бы не подоспели волшебники. Утихомирить беглецов удалось только одновременно наложенным всеми присутствующими заклятием «Окаменей».
Управляли драконами с помощью магии. Существовало множество заклинаний, изобретенных исследователями драконов. И, насколько Гарри, понял, относительное послушание драконов тоже основывалось на чарах. В пищу всем пятерым каждый день добавляли различные составы, призванные смирить их неукротимую тягу к убийствам. Также кто-нибудь из драконщиков каждый день читал перед своими подопечными заклинания, смирявшие волю. Людям Грегора удалось достигнуть в деле приручения драконов огромных успехов. Гарри признавал это. Но все же он не мог отделаться от мысли, что исследователи драконов играют с огнем.
У драконов, кстати, была своя особая магия. Чарли Уизли рассказал ему о ней довольно много. Например, драконы могли приманивать к местам своего обитания будущие жертвы. Необъяснимым образом возле жилища дракона всегда водилось множество животных, способных стать пищей гигантского змея. Также драконы могли загипнотизировать магла или даже неопытного волшебника. Впрочем, единственной целью их гипноза было заставить мага подойти поближе, чтобы его можно было без помех съесть. Вообще, находясь рядом с этими гигантами, Гарри чувствовал себя неуютно. Особенно, когда он смотрел в их безжалостные глаза. От немигающего драконьего взгляда у него начинала кружиться голова, и он сразу же отворачивался.
Среди драконов Гарри отвлекся от мыслей, занимавших его голову в предшествующие дни. Нет, он не забыл о Темном Лорде с его крестражами, но когда стоишь рядом с живым драконом, все остальное несколько блекнет.
Дракула не объявился ни в первую ночь, ни в последующие. Таинственная Ольга тоже не показывалась. Гарри наблюдал за Грегором, но тот ни словом, ни видом не показывал, что что-то не так. К тому же, либо он избегал встречаться с Гарри Поттером, либо у него было слишком много дел, но почему-то Грегор с ним больше не заговаривал. Гарри не встречал его ни в столовой, ни в коридорах. Когда Гарри снова завел разговор с Чарли, пытаясь выяснить, знает ли Грегор об Ордене Феникса, тот неопределенно ответил:
- Напрямую – нет, не знает. Но сказать, что он в стороне – такого я тоже не могу сказать.
Тогда Гарри поинтересовался, как начальник Западного участка относится к Темному Лорду. Тут Чарли ответил более твердо.
- Он такой же враг Волан-де-Морту, как любой добрый волшебник. Более того, он…
Тут Чарли осекся и перевел разговор в другое русло. Обсуждать Ольгу он отказался, поэтому у Гарри отношение к Грегору Рэшли не изменилось: он все еще не знал, в чем секрет исследователя драконов.
А в том, что Грегор что-то скрывал, Гарри не сомневался. Уверенность в этом окрепла после сцены дрессировки драконов, свидетелем которой он стал.
Вообще-то, процесс приручения драконов был тайным. Он происходил где-то под землей. Мелиссу туда тоже не допускали.
- Отец всегда утверждает, что это опасно. – говорила она с досадой. – Но я знаю, что там есть специальная ложа для наблюдений. Мне Барри Бигер рассказывал. Когда приезжает начальство или важные колдуны из других стран, они сидят в ней за специальным огнеотталкивающим и неразбиваемым стеклом. Барри говорил, что на днях сюда приезжал один министр магии. Я видела его. Такой зловещий старик. С гривой как у льва, все зыркал по сторонам…
Описание показалось Гарри знакомым.
- Его не Руфусом Скримджером звали?
- Не знаю. – Мелисса пожала плечами. – Наверное, это был ваш министр магии. Потому что он тоже говорил на английском.
Мелисса не считала себя англичанкой, хотя ее отец родился и вырос в Англии. Саму себя она считала гражданином мира.
- Подумай сам, - говорила она Гарри. – В мире волшебников все эти магловские условности с визами, пересечением границы и прочим совершенно ни к чему. Захотел, трансгрессировал и, бац! – ты на другой стороне земного шара. Хочешь – лети на метле дезиллюминированным – тебя тоже никто не заметит. В общем, я решила, что за свою жизнь везде побываю – в каждой стране. Да, я родилась здесь, среди драконов, но я не считаю это место своим домом. Своим постоянным домом, я имею в виду. Дом волшебника – там, где есть возможность укрыться от дождя водоотталкивающим заклинанием. То есть везде.
Гарри была уже известна склонность Мелиссы к подобным масштабным заявлениям. Впрочем, он знал, что в квиддиче она болеет за Румынию.
По внешности Мелисса напоминала цыганку. Смуглая, с черными волосами, она, однако, не обладала той резкостью черт, что обычно отличает цыган. Гарри не знал, где ее мать, но не спрашивал об этом. Сам сирота, он догадывался, что вряд ли Мелисса умела бы так хорошо управляться с домашним хозяйством, если бы ее мать была рядом. Ольгу Гарри видел только под плащом, но предполагал, что та никакая не родственница семейству Рэшли. Он заговаривал на эту тему с Мелиссой, но та лишь качала головой и ничего не отвечала. Девушка отличалась прямотой характера, которая ей явно передалась от отца. Однако тема отношений внутри семьи была запретной. Гарри видел, что она любит и слушается отца – похоже, единственного авторитета для нее, но никогда не видел, чтобы они разговаривали о чем-то, кроме дела. Возможно, это было наследие Дурмстранга. Гарри слышал от Гермионы, что в северной школе от учеников в первую очередь требуют результатов и сурово наказывают за ошибки. Мелисса на его вопросы пожала плечами:
- А разве у вас не оценивают учеников?
Гарри не нашелся что ответить. Только что перед этим Мелисса рассказала ему, что как-то во время практических занятий на открытом воздухе была потеряна какая-то школьная вещь. Кажется, магический шар, Мелисса точно не помнила. И в трескучий мороз всех учеников, за исключением нескольких любимчиков, выгнали на мороз искать потерю. Студенты несколько часов бороздили снег, рыхля его заклятиями и пытаясь отыскать проклятый шар. Когда пропажу нашли, выяснилось, что почти вся школа подхватила жестокую простуду.
- Но это не беда. – как-то равнодушно заметила Мелисса. – Простуду легко вылечить. Хуже было, когда один балбес уронил книгу, принадлежавшую Каркарову, в море. Я в этом не участвовала, но мне рассказывали, что всей группе пришлось нырять за ней, пока не выяснилось, что на самом деле бывший директор забыл книгу у себя в кабинете, а упало что-то другое. Понимаешь, ее сначала пытались вызволить с помощью заклинания, но раз ее не было на дне, то ничего и не получалось. Говорят, Каркаров тогда решил, что его книгу прибрали морские демоны.
Она немного помолчала, а потом мечтательно произнесла:
- Я бы сразилась с морским демоном.
- Ты знаешь, за что убили Каркарова? – осторожно поинтересовался Гарри.
Девушка кивнула.
- Его старые дружки пришили. Пожиратели Смерти. За то, что он предал кого-то из них.
- Так ты все знаешь. – невольно вырвалось у Гарри.
Мелисса посмотрела на него.
- А что, это такая большая тайна? У нас в институте прошлый год только об этом и говорили. О возрождении Волан-де-Морта. Не все в это верят, но мне отец сказал, что это действительно случилось. Так что я в курсе, что война уже началась.
- Хм… - Гарри хотел попытаться снова расспросить Мелиссу об ее отце, но все же решил повременить. Вместо этого он заговорил о Дурмстранге. – Говорят, у вас учат Темной магии?
Мелисса покачала головой.
- Нет. Темной магии не учат ни в одной из существующих школ. По крайней мере, мне об этом неизвестно. Хотя я бы поучилась… Не за тем, конечно, чтобы стать черным магом, а чтобы знать их оружие… Но я знаю, почему о нашем институте идет такая слава. Мол, много выпускников Дурмстранга стали темными волшебниками! На самом деле, не больше, чем те, что закончили ваш Хогвартс или любую другую школу волшебства. Дело в традициях. Понимаешь, то, что ты считаешь черной магией, там, на севере, не считается ею.
Сказав это, Мелисса умолкла. Гарри пытался выяснить поподробнее, что та имела в виду, но тут их отвлек Огонек. У него случился запоздалый припадок весеннего бешенства, так что им сразу стало не до разговоров.
Огонек получил имя за врожденное уродство, из-за которого пламя из левой ноздри у него вырывалось в виде снопа искр. Он как раз и был тем драконом, свидетелем дрессировки которого стал Гарри.
Случилось это так.
Брат Мелиссы, Альберт, отличался резвым и беспокойным нравом и увлекающейся натурой. Он вечно рыскал повсюду и то и дело пытался пробраться в запрещенные отсеки. А в них в подземном лагере недостатка не было. Гарри гадал, не пробовал ли Альберт спуститься на волшебном лифте на затопленные этажи, но не знал, стоит ли спрашивать его об этом. Как бы не получилось так, что он подал идею.
Однажды Альберт за завтраком сделал Гарри загадочный знак.
- Хочешь посмотреть на Огонька? – спросил он, когда Гарри наклонился к нему.
- Нет, спасибо. – ответил Гарри. – Я на него уже насмотрелся.
В памяти были слишком свежи воспоминания о том, как они с Мелиссой попытались остановить валлийского зеленого двойным отключающим заклинанием. Выяснилось, что этого оказалось мало. На выручку им пришли взрослые драконщики, а до тех пор Гарри с Мелиссой пришлось уворачиваться от впавшего в ярость Огонька на старенькой «Комете». На которую, к тому же, им пришлось сесть вдвоем, так как это было единственное средство перемещение, способное унести их прочь от огненной струи и снопа искр. От ужаса Гарри забыл, как трансгрессировать. Впрочем, Мелисса не умела еще делать это, так что он все равно не мог ее бросить. В конце концов, Огонька оглушили, а Мелисса получила от отца выволочку. Так что Гарри не хотел смотреть на Огонька ни под каким предлогом.
- Ну, как хочешь. – пожал плечами маленький метаморф. – А то я нашел тайный проход в экзе… экзекуторскую.
- Куда?
- Ну, это Тиль ее так называет. Они там драконов дрессируют. Я вчера уже смотрел. Мелиссе говорить не буду. А то она отцу расскажет. И вообще мы с ней пока в ссоре.
Зная, что ссоры и примирения между сестрой и братом Рэшли происходят не менее трех раз в день, Гарри понял, что, возможно, ему выпал редкий шанс. Так как Мелисса, когда узнает о том, куда проник ее брат, несомненно, расскажет об этом отцу.
- А что они с ним делают?
Альберт оглянулся по сторонам, не подслушивает ли кто. Ему явно хотелось поскорее поделиться увиденным. Но он сдержался и важно сказал лишь:
- Встречаемся через десять минут на втором этаже, за драконом.
В назначенное время Гарри Поттер был на месте. Альберт – нет.
Гарри подождал немного, разглядывая диковинную статую, изображавшую огромного змея, по преданиям жившего в стародавние времена где-то на востоке. Тот скалил острые клыки, невидящими глазами глядя перед собой. Короткие крылья были прижаты к бокам. Длинный хвост, скрученный кольцами, обвивал чешуйчатое тело и заканчивался острием, похожим на наконечник стрелы. Гарри не помнил, чтобы ему попадались упоминания о подобных драконах в какой-либо книге. А если учесть, что ему пришлось пересмотреть немалое их количество в ходе подготовки к первому заданию Турнира Трех Волшебников, то, скорее всего, диковинное существо было плодом фантазии древнего скульптора.
Гарри опустил глаза и осмотрел зал, погруженный в полумрак. Из-за того, что в подземном лагере жило мало волшебников, то многие помещения были погружены в темноту. Второй этаж, где находились лаборатория и инкубатор, по идее, был рабочим уровнем. Поэтому его несколько удивило, что оба конца длинного коридора, расходившиеся в разные стороны от центрального зала, освещались лишь несколькими факелами, голубых отблесков пламени которых хватало лишь на то, чтобы обозначить их присутствие. Наверное, это связано с тем, что сейчас на втором этаже никого нет.
Альберт не появлялся. Гарри с досадой подумал, что не стоило связываться с ним, и даже подумал, что, возможно, стал жертвой розыгрыша. Он оглянулся по сторонам и уже двинулся к лифту, когда краем глаза заметил движение в глубине зала.
- Альберт? – тихо произнес Гарри.
Ему никто не ответил.
- Альберт, это ты? – спросил Гарри уже громче.
В окружавшей его тьме он почти ничего не видел, но все же чувствовал, что там кто-то есть. Смутное беспокойство зашевелилось внутри. Он вспомнил о твари, пытавшейся схватить его на нижнем уровне. Пальцы нащупали палочку, он вынул ее и поднял перед собой.
- Люмос.
На короткий миг Гарри увидел человека, прятавшегося в темноте. Тот сразу же накинул на себя капюшон и, сделав неуловимое движение, скрылся из виду. Но даже, если не обращать внимания на стремительность, с которой незнакомец исчез, у Гарри не осталось сомнений в том, кем было увиденное им существо. Бледная, с зеленоватым оттенком, кожа черепа, блестящие красным светом глаза, острые уши… Это вампир!
Гарри стал быстро отступать в сторону лифта, и тут же натолкнулся на кого-то спиной.
- Гарри, осторожно!
- Альберт?
Мальчик стоял перед ним на одной ноге, а другую потирал обеими ладонями.
- Ты мне ногу отдавил! – сказал Альберт. – Давай скорее. Они уже идут сюда.
- Кто идет?... Постой, здесь нельзя оставаться. Тут вампир. Может быть, не один.
- Вампир? Не может быть. – Спокойствие, даже беспечность, с которой мальчик отреагировал, чуть не убедила Гарри, что и в самом деле в порядке. Но он видел своими глазами…
- Послушай, надо уходить… Пошли…
Но Альберт вырвался и бросился к памятнику, собираясь спрятаться за ним.
- Нельзя, – сказал он. – Не успеем. Они уже поднимаются. Если нас увидят, то выгонят.
Гарри остановился.
- Альберт, ты не понимаешь. Я только что видел вампира. Он прячется здесь…
Мальчик высунулся из-за постамента. Он выглядел почти рассерженным.
- Давай сюда, – сказал он. – Даже если здесь вампир, он не посмеет напасть на нас, когда здесь будет мой отец и… Быстрее!
За спиной Гарри что-то заскрипело. Лифт привез кого-то. Мгновение Гарри стоял на месте, потом погасил огонек на конце палочки и последовал за Альбертом, гадая, правильно ли он поступает.
Когда они укрылись за статуей, Гарри прижался спиной к камню и огляделся по сторонам.
В этот момент зал немного осветился потоком света, вырвавшимся из кабины Волшебного лифта, и Гарри убедился, что кроме них в зале никого нет. Вампир уже скрылся. Что Гарри следовало сделать? Выйти и сообщить Грегору, что здесь бродит кровосос? Но он прекрасно помнил о том, что Грегор Рэшли водит знакомство с такими монстрами, как Дракула, так что последствия такого поступка Гарри были труднопредсказуемыми. Не отправят ли его прочь, не поблагодарив за сообщение.
Открылась решетчатая дверь лифта, послышались шаги.
- Сегодня, Чарли, я хочу попробовать новый вариант. – донесся густой бас Грегора. – Ты понимаешь, что я имею в виду.
- Не знаю. – ответил Уизли. – В прошлый раз ему очень не понравилось то, что мы делали. Он так рвался! Я боялся, как бы он не задушил сам себя.
- Не волнуйся, - ответил Грегор. – Сегодня все должно быть по-другому. Цепями сегодня будет управлять Тиль. Ты будешь мне нужен внизу. Настало время воспользоваться подарком Ангиша.
Гарри выглянул из-за постамента и увидел, что трое колдунов - Грегор, Чарли и Тиль - вошли в левый коридор. У входа в лифт стоял Барри Бигер. Он вытащил палочку и наложил закрывающее заклятие на вход. Потом повернулся и быстро пошел за своими товарищами.
- Все. Теперь отсюда не выйти, пока они не закончат. – прошептал Альберт на ухо Гарри. – В прошлый раз я просидел здесь почти весь день. Мелисса все допытывалась, где я был.
Мальчик не выглядел ни смущенным, ни испуганным. Его лицо светилось в предвкушении заманчивой авантюры.
- Пошли. – сказал он. – Сейчас увидишь, как дрессируют драконов.
- Но… - Гарри еще раз обвел взглядом зал в поисках вампира.
- Да не волнуйся ты так, – сказал Альберт, выходя из-за статуи. – Мы здесь в безопасности. Если на отца не нарвемся… конечно. – Он хихикнул. – Кстати, если встретим вампира, у меня есть способ убедить его, что мы ему не враги.
Он наморщил лоб, и через секунду его голова изменилась. Кожа побледнела, уши вытянулись, во рту сверкнули острые клыки. Перед Гарри стоял самый настоящий вампирчик.
- Не будет же он трогать своих собратьев?
Гарри покачал головой.
- Вампиры не обладают родственными чувствами. Они часто убивают друг друга.
Альберт пожал плечами.
- Ну, что ж. Попытка не пытка.
Он вошел в коридор. Гарри побрел следом.
У одной из дверей Альберт остановился, повернулся, прижал палец к губам и потянул ручку на себя.
В появившейся щели ничего не было видно. Тем не менее, Альберт скользнул туда и скрылся из вида. Гарри заглянул сначала внутрь, но тут из темноты высунулась рука и потянула его к себе. С содроганием Гарри отметил, что руки у маленького метаморфа тоже стали как у вампира: грубыми и с когтями.
Как только он оказался внутри, Альберт запер дверь.
- Не зажигай света, – раздался шепот мальчика. – Они могут заметить.
- Да здесь же кромешная тьма… - начал Гарри.
Но тут со всех сторон вспыхнул яркий свет, и он заморгал, ослепленный. Он успел лишь заметить, что они находятся в какой-то прозрачной капсуле, подвешенной под самым потолком огромной пещеры, как Альберт дернул ее рукав.
- Пригнись.
Гарри присел.
Похоже, они находились в той самой ложе, о которой говорила Мелисса. Помещение было просторным. Верхнюю часть его закрывал прозрачный купол. Отодвинув кресло, стоявшее на пути, Гарри придвинулся к краю балкона и выглянул наружу.
Его взору предстала большая пещера, по размерам сопоставимая со складом, в котором хранились драконьи яйца. Внизу, скованный цепями, сидел Огонек. Сейчас он смотрел недобрым взглядом на группу волшебников, стоявших на почтительном расстоянии от него.
Это были Грегор, Чарли и Барри Бигер. Тиля видно не было. Очевидно, он управлял кандалами, сдерживающими дракона, так как вскоре пещеру наполнил рокот и скрежет, и натяжение цепей ослабло.
Огонек переступил на месте, встряхнул крыльями, попытался расправить их, но длины пут на это не хватило, и он вновь сел на пол. Свое раздражение дракон выразил громким рыком и небольшим фонтаном пламени, направленным прямо под ложу, в которой сидели Гарри с Альбертом. Гарри подумал, что Тиль находится где-то под ними, и порция огня предназначалась ему.
В этот момент волшебники посмотрели в их сторону, и Гарри спрятал голову.
Когда через пару минут они с Альбертом снова решились выглянуть вниз, то увидели, что Чарли с Грегором стоят прямо перед Огоньком и, подняв палочки, творят заклинания. Огонек сначала отвел морду в сторону, потом фыркнул и повернулся к колдунам. Затем Грегор произнес что-то громовым голосом и взмахнул руками. Огонек лег на живот и положил голову на передние лапы, точь-в-точь как собака.
К ним подошел Бигер, несший высокий треножник. Он установил его на землю, и тут же ушел прочь.
Грегор продолжал накладывать на дракона чары, удерживая того под контролем.
Чарли Уизли извлек из-под одежды какой-то сверток и водрузил его на треножник. Он развернул ткань, и перед самыми ноздрями валлийского зеленого засверкало что-то золотое.
Гарри сначала даже показалось, что это яйцо из Турнира Трех Волшебников, но вскоре убедился, что ошибся. Предмет по форме действительно напоминал яйцо, но когда Чарли проделал над ним какие-то манипуляции, он стал ярко-красным. Изнутри яйца бил рубиновый свет. Яркий, но не ослепляющий.
Гарри пришло в голову, что и есть то Драконье Сердце, которое Чарли Уизли привозил с собой в Нору. Это и был тот подарок Ангиша, о котором говорил только что Грегор?
Глаза дракона, мерцавшие до этого, закрылись, и он, казалось, погрузился в сон.
Гарри высунулся побольше, чтобы увидеть, что будет происходить дальше. И тут увидел вампира.
Тот сидел в дальнем конце пещеры, под самым потолком, спрятавшись за небольшим каменным выступом. Он не был заметен с земли, так что волшебники наверняка не знали о его присутствии. Да и он, похоже, не старался обнаружить себя. Прижавшись к камню, вампир всматривался в фигуры колдунов, очаровывающих дракона.
Шпион?
Гарри заколебался. Должен ли он выдать себя и сообщить о соглядатае? Он может сочинить историю о том, что случайно забрел сюда до того, как лифт запечатали, не смог выйти и стал просто открывать двери наугад.
Он смотрел, не отрываясь, на кровососа, не зная, на что решиться. Тот же, почувствовав взгляд, медленно поднял голову и увидел Гарри.
Минуту они смотрели друг другу в глаза. А потом Гарри внезапно почувствовал, что не может пошевелиться. Он тщетно пытался двинуть хотя бы пальцем, но словно окаменел. А вампир, на лице которого мелькнула удовлетворенная усмешка, отвел взгляд и, словно тень, скользнул прочь. Двигался он по-паучьи, двигаясь по краю пещеры, упираясь ногами в стену, а руками хватаясь за самые крохотные выступы в потолке. Через несколько мгновений вампир скрылся в щели между камнями.
Когда через минуту морок спал, и Гарри смог двинуть рукой, поднимать шум было уже поздно. Вампир исчез.
Решив, что сможет позже рассказать об увиденном хотя бы Чарли Уизли, Гарри перевел взгляд на дракона.
Внизу происходило что-то невероятное. Содержимое свертка теперь сияло, словно маленькое солнце. Оно раскалилось до такой степени, что казалось совершенно белым, но по-прежнему странным образом не слепило глаза.
Чарли и Грегор по очереди склонялись над сверкающим предметом и словно черпали из него что-то. Потом колдуны проводили руками перед мордой спавшего дракона. Гарри с содроганием заметил, что время от времени оба волшебника дотрагивались до Огонька. Грегор будто бы смазывал чем-то веки Огонька, а Чарли поглаживал ноздри змея.
Гарри посмотрел на Альберта. Тот тоже во все глаза смотрел на ритуал, и даже открыл рот от удивления.
Затем случилось нечто поразительное.
По сигналу, данному Грегором, колдуны отступили назад.
- Огонек, - громогласно произнес Грегор Рэшли, погрузив обе руки в сверкавшее Драконье Сердце. – Проснись. Я повелеваю тебе встать.
Дракон послушно встал, не открывая глаза. Он находился будто в трансе.
Грегор, не отрывая взгляда от гигантского змея, подал рукой некий знак, и цепи зазвенели, давая дракону все большую свободу. Гарри видел, как Чарли Уизли что-то предостерегающе сказал Грегору, но тот отмахнулся.
- Посмотри на меня, – приказал Грегор дракону.
Веки Огонька медленно поползли вверх, открыв лунные глаза с черными вертикальными полосками зрачков.
- Слышишь ли ты меня, Огонек? – произнес Грегор.
- Слышу.
Гарри тихо ахнул.
Но он не ошибался. Только что дракон заговорил. Он ответил Грегору на человеческом языке. Или… Или он говорил на змеином языке? Может, Грегор – змееуст и может общаться со змеями?
- Альберт? – Гарри наклонился к брату Мелиссы. – Ты слышал, что Огонек сейчас сказал?
- Что? - мальчик повернулся. – О чем ты?
- Ну, ты не слышал, Огонек что-нибудь ответил твоему отцу?
- Когда?
- Только что.
Альберт недоверчиво посмотрел на Гарри.
- Ладно, понятно. – Гарри снова выглянул за край ложи.
- Я твой хозяин, – произносил медленно Грегор, словно внушая эту мысль дракону. – Ты будешь делать то, что я тебе прикажу.
Дракон слегка приоткрыл пасть, обнажив острые зубы.
- Ты слышал? Отвечай.
- Я слышал. Я буду подчиняться тебе… пока не вернется мой настоящий хозяин.
В голосе Грегора послышалась досада:
- Я твой настоящий хозяин. Ты должен слушаться меня. Только меня.
Дракон будто усмехнулся.
- Нет. Ты не он. Я знаю это.
Грегор Рэшли поднял Драконье Сердце перед собой.
- Видишь это? Ты должен подчиняться мне.
- Да. Но только, пока не вернется хозяин.
Грегор в ярости встряхнул своей ношей.
- Я ТВОЙ ХОЗЯИН! Ты будешь слушаться только меня. Тот, кто приказывал тебе раньше, не вернется уже никогда.
Огонек покачал головой. Из левой, покалеченной, ноздри вырвалась тонкая струйка пламени.
Грегор поставил Сердце на треножник, и повернулся к Чарли. Сделал он это явно зря. Потому что в тот момент, как он отпустил Драконье Сердце, с Огонька будто спала сонливость. Он встряхнул уродливой головой и оскалился.
- Грегор, осторожно! – крикнул Чарли Уизли, нацеливая палочку дракону в глаза.
Реакция у предводителя драконщиков оказалась молниеносной.
Огонек выдохнул облако пламени, пытаясь накрыть им Грегора, но тот уже держал палочку наизготовку.
- Фризус!
- Коньюктивитус!
Произнесенные несколькими голосами заклинания слились, и через мгновение заморгавший Огонек отпрянул назад, а клуб огня застыл в воздухе, словно огненно-красный нарост.
Дракон попытался взлететь, но уже заскрежетали цепи, снова стягивая его. К Грегору с Чарли на помощь спешил Барри Бигер.
Огонек яростно плевался и фыркал, но вместо пламени из ноздрей у него вылетали лишь густые черные сопли. Совместными усилиями наложенных заклятий и железных пут дракона утихомирили.
- Нет, ты видел это? – шепотом спросил Альберт Гарри. – Огонек взбесился. Чуть не поджег моего отца.
Гарри посмотрел на мальчика.
- Ты не знаешь, кого имел в виду… Ты не знаешь, кто может считаться хозяином драконов?
- Хозяином драконов? – Альберт недоверчиво засмеялся. – У драконов нет хозяев. Гарри, о чем это ты сегодня все говоришь? То вампиров видишь, то у тебя Огонек заговорил. Это что, шутки такие?
Гарри посмотрел на маленького вампира, из образа которого Альберт все еще не вышел, и вздохнул.
Появлялись все новые и новые загадки.
