Глава 5. Тоска по нимНа следующее утро профессор Дамблдор уже был в курсе того, что Гарри знает о Тур-нире трех волшебников. Директор воспринял это гораздо лучше, чем парень ожидал. Профессор просто спросил Гарри перед всеми преподавателями, что он думает по этому поводу. Зная, что отвертеться не удастся, Гарри поступил единственным возможным об-разом ― был полностью честным.
Он сказал профессору Дамблдору, что это, без сомнения, отличная идея, особенно хо-рошо, что введено ограничение по возрасту. В это лето с Мародерами он многому научил-ся, и, основываясь на своих занятиях (особенно, на дуэльной практике), пришел к выводу, что изучение в равной степени строится как на наблюдении за учителем, так и на собст-венной практике. И он сказал Дамблдору, что Турнир пойдет, возможно, на пользу и бо-лее юным зрителям, покажет им, на что они могут быть способными, когда вырастут. По-следние слова Гарри вызвали особое удивление у преподавателей. Они явно ожидали от Гарри, что тот начнет говорить о невозможности своего участия в Турнире.
После того, как взрослые оправились от удивления, беседа продолжилась в прежнем ключе. Преподаватели по-прежнему остерегались говорить о Турнире в присутствии Гар-ри. Он намек понял и больше не затрагивал эту тему. В оставшиеся от недели дни Гарри старался как можно больше времени проводить со своими опекунами. Это была последняя неделя лета, что означало скорую разлуку: Ремус с Сириусом отправятся в Древний и Бла-городный дом Блэков, оставив Гарри на платформе 9¾.
Решив доказать, что он не зря проучился этим летом, Гарри старался изо всех сил, чего не наблюдалось ни на одной из предыдущих тренировок с Сириусом. Он по-прежнему, к своему неудовольствию, проигрывал крестному, но наконец-то, стал показывать настоя-щее умение драться. Сириус был настолько поражен, что решил преподнести Гарри пода-рок. За день до отъезда Сириус дал крестнику небольшое квадратное зеркальце и объяс-нил, как им пользоваться. Все что Гарри было нужно, это произнести имя Сириуса, обра-щаясь к зеркалу, и он в нем появится. Так что они смогут поговорить, когда Гарри это по-надобится.
Первое сентября наступило для Гарри и его опекунов слишком быстро. Несмотря на то что лето выдалось утомительным, Гарри по-настоящему наслаждался временем, проводи-мым со своими опекунами. Он успел узнать крестного так же хорошо, как и Люпина, и оттого не менее сильно боялся его потерять. Гарри сомневался, что когда-нибудь станет таким же шутником, как его отец и крестный, но, возможно, это даже хорошо. Ему уже с избытком хватило наказаний от профессора Снейпа за свою несдержанность.
И вновь, уже в который раз, они переместились на платформу 9¾ с помощью портала. Первый раз он испытал на себе этот странный метод перемещения в прошлом году вместе с Ремусом. Но привыкнуть к нему до сих пор не удалось, и Гарри, вероятно, упал бы, не держи его за плечи Сириус и Ремус. Платформа была полна народу, что позволило этой семейке из трех человек быстро затеряться.
Вид блестящего алого паровоза Хогвартс-экспресса, окутанного клубами пара, вызвал у Гарри одновременно и радость, и печаль. Обернувшись к своим опекунам, Гарри пытался что-то сказать, но весь словарный запас, казалось, внезапно испарился. Он хотел поблаго-дарить их за все, что они для него сделали, сказать, как сильно будет без них скучать.
К счастью, Сириус понял все без слов и крепко обнял Гарри.
― Береги себя, Сохатик, ― тихо произнес он. ― Помни, что ты всегда сможешь свя-заться с нами совой или через зеркало, если захочешь или если что-нибудь случится. По-пытайся хоть раз повеселиться и насладиться всем происходящим вокруг.
Гарри посмотрел на Сириуса и улыбнулся. Он понял, что Сириус не стал договаривать.
Если понадоблюсь, свяжись со мной через зеркало, особенно, если это вновь случится, и наслаждайся Турниром.
― Конечно, Сириус, ― кивнул Гарри. ― Спасибо за все.
Отстранившись от Сириуса, Гарри повернулся к Ремусу, который также заключил его в объятия.
― Прилежно учись, ― напутствовал Ремус, вызвав стон у Сириуса, ― но не настолько, чтобы все пропустить.
Он отодвинулся от Гарри, и их глаза встретились.
― Ты умный малый, сынок. Мы знаем, что твои решения будут верными. Просто пом-ни, что иногда легче, когда ты справляешься со всем не в одиночку.
И опять Гарри понял, что Ремус не стал договаривать.
Еще не слишком поздно рас-сказать все Рону с Гермионой. А они уж помогут тебе. Гарри понимал, почему Ре-мус так настойчиво это просит. Ремус с Сириусом рассказывали парню о временах, когда Мародеры узнали тайну Лунатика. Ремус признался, что испытал громадное облегчение, когда друзья узнали правду, так как это означало, что больше не надо беспокоиться и лгать.
Проблема была в том, что ситуация Гарри была совершенно другой, по крайней мере, он так думал. Ремус никогда не мог причинить своим друзьям вред. Они превращались в животных и гуляли под полной луной. Они были защищены от его жажды человеческой плоти. Гарри не столь повезло. Для его друзей, если такое опять случиться, не было ника-кой возможности защититься. И тем более, он не мог контролировать это: оно было по-добно водопроводному крану, открытому на всю мощь, в ожидании, когда оттуда внезап-но вырвется вода.
Раздался гудок, извещая всех, что пора прощаться. Гарри еще раз быстро обнял Ремуса с Сириусом и, помахав рукой, заспешил к поезду. Он уже был одет в школьную мантию, как и в прошлом году, ведь все его вещи были уже давно в Хогвартсе. Поднявшись в там-бур, Гарри оглянулся на опекунов, еще раз махнул им рукой и отправился искать друзей.
Спустя короткое время он уже заметил толпу рыжеволосых людей, садящихся в поезд. У всех были расстроенные лица, что показалось Гарри странным. Обычно Уизли излучали жизнерадостность. Он забеспокоился, не случилось ли чего с тех пор, как он говорил с Роном о Кубке мира.
Гермиона зашла в вагон следом, держа под мышкой Косолапсуса, и сразу заметила на-блюдавшего за ними парня.
― Гарри! ― радостно вскричала она и бросилась к нему. ― Ты где был? Миссис Уизли хотела увидеть тебя перед отъездом.
Уизли разом обернулись и наконец увидели черноволосого четырнадцатилетнего парня в очках, с которым говорила Гермиона. Рон моментально был около Гарри и втащил его в ближайшее купе. Поезд тем временем тронулся. В окно забарабанил дождь, напоминая о пасмурной погоде за окном. Гарри все утро был в комнатах Мародеров, упаковывая вещи, поэтому даже не предполагал, что на улице может быть совсем не ясная погода.
Гермиона вошла в купе следом и повалилась на свое место. Рон сел напротив неё. Сидя рядом с ним, Гарри с любопытством взглянул на друзей. Редко можно наблюдать картину, когда Рон и Гермиона, находясь рядом друг с другом, могут молчать.
― Что происходит? ― спросил Гарри. ― Я никогда не видел Фреда и Джорджа таки-ми… тихими.
Рон раздраженно фыркнул.
― Мама, папа, Билл, Чарли и Перси что-то знают, ― выпалил он. ― Они дразнили нас все лето. В этом году в Хогвартсе намечается что-то грандиозное. Я лишь хочу, чтобы нам поскорее рассказали, что именно.
Гермиона с надеждой посмотрела на Гарри.
― Ты ведь живешь в Хогвартсе, ― произнесла она. ― Ты знаешь, что должно случить-ся?
Да, но я не могу вам сказать.
― Сириус и Ремус не хотят ничего говорить, ― солгал Гарри. ― Все что я знаю, это то, что Ремус половину лета помогал в чем-то Дамблдору. Он не хотел говорить, чем за-нимается, просто сказал, что это неопасно. Сириус говорил, вроде, что нам все расскажут на праздничном пире, так что мы, возможно, уже вечером все узнаем.
― А летом ты что делал, Гарри? ― с любопытством спросила Гермиона. ― Твои письма были слишком расплывчаты.
Гарри пожал плечами.
― Немножко того, немножко этого и еще много-много занятий, ― произнес он бес-страстно. ― Сириус решил, что после всего, что случилось в прошлом году, мне не поме-шает лучше уметь защищать себя. ― Он заметил заинтригованные лица своих друзей. ― Он лишь учил меня основам магической и маггловской защиты.
Гарри взглянул в окно и стал наблюдать за текущими наискось каплями. Он не знал, что еще сказать. Если он станет вдаваться в подробности, друзья начнут ему завидовать, а он меньше всего этого хотел.
― Это хорошо, Гарри, ― с улыбкой произнесла Гермиона. ― Тебе нужно уметь защи-щаться.
― Мы, наверное, можем попросить Сириуса заниматься и с нами время от времени, ― предложил Рон. ― Что скажешь, Гермиона?
― Было бы полезно, ― ответила она и достала Стандартный учебник заклинаний за четвертый курс. ― Многие волшебники и волшебницы смотрят свысока на маггловские способы самозащиты, считая, что им достаточно палочки. ― Она открыла учебник и сно-ва посмотрела на Гарри. ― Я действительно рада за тебя, Гарри. Проживание с Сириусом и мистером Люпином, очевидно, благотворно на тебя повлияло. Не понимаю, почему столько людей волнуются из-за этого.
Гарри недоуменно взглянул на Гермиону.
― О чем это ты? ― спросил он. ― Почему у кто-то должен волноваться? Сириус при-знан невиновным, а Ремус безопасен во время полнолуния, если принимает свое зелье, а уж Сириус не даст ему забыть сделать это. Они обращаются со мной гораздо лучше, чем Дурсли за все время. ― Гарри внезапно занервничал. Почему он не слышал об этом? Зна-ли ли Сириус и Ремус? ― Они… они не могут меня отдать, ведь так? ― спросил он Гер-миону. ― В смысле… Сириус ведь усыновил меня и…
― Гарри, успокойся, ― мягко произнесла Гермиона. ― Ты прав. Раз мистер Блэк усы-новил тебя, то никто не вправе забрать тебя у него. Думаю, многие очень удивились, когда в одно мгновение мистер Блэк превратился из приспешника Волдеморта в невиновного и твоего опекуна. И он поступил умно. Он опередил всех и усыновил тебя.
― Я тоже не думаю, что кто-то попытается что-нибудь сделать, Гарри, ― добавил Рон. ― Была всего пара статей Риты Скитер, в которых она ругала Фаджа за то, что тот позво-ляет «мальчику-который-выжил» жить с экс-заключенным и оборотнем. Она всех обма-нывает. А сама словно помешана… особенно, на «мальчике-который-выжил» и на «сбе-жавшем из Азкабана».
Гарри мог только застонать от раздражения.
― Другими словами, увидев её на улице, нужно перебегать на другую сторону, ― под-вел он итог, наклонившись вперед и закрыв лицо руками. ― Не могу в это поверить. По-чему кто-то считает, что имеет право вмешиваться в мою жизнь?
Гермиона отложила книгу и встала на колени рядом с Гарри.
― Знаю, нам никогда до конца не понять, что чувствуешь ты, Гарри, ― мягко произ-несла она. ― Просто помни, что бы ни болтали, у тебя теперь есть настоящая семья, и те-бя никто с ней не разлучит. Люди могут говорить, что хотят, но это вовсе не делает их правыми. Мы знаем, что мистер Блэк и мистер Люпин ― лучшие опекуны для тебя. Мы видели их на кубке мира, когда ты упал, и позже.
Гарри слегка потряс головой. Ему следовало ожидать, что Гермиона заговорит об этом. Она может проявлять чрезвычайное терпение и ждать, когда же Гарри соизволит ответить на её вопросы. В этом вся Гермиона. Ей на всё нужны ответы.
― Так что, профессор Дамблдор установил причину, почему ты упал? ― с любопытст-вом спросила она.
Гарри покачал головой. По правде говоря, с того разговора днем позже с Ремусом и Сириусом, Гарри так ничего и не узнал нового о произошедшем инциденте. Ремус, конеч-но, ронял намеки и обрывки информации, но ничего больше, ничего конкретного. И Ре-мус, и Сириус уходили от разговора. Никто не давал объяснений, так как нечего было объяснять. Это все из-за его магии, созревшей слишком быстро. Проблема была в том, как отвертеться от Гермионы и не выдать ей правды.
* * *
Ливень за окном все усиливался. В вагонах горели фонари, делая атмосферу немного жутковатой. Гарри устроился на одной из полок и ровно дышал… любому могло пока-заться, что он спит. Отбившись от большинства вопросов Гермионы, Гарри решил, что это будет лучшим способом избежать новых. Он слышал, как остановилась и поехала дальше тележка со сладостями, как время от времени в купе заглядывали ученики, намеревавшие-ся спросить у Гарри, правда ли, что Виктор Крам подарил ему на Кубке мира снитч, и как он провел лето с Сириусом Блэком.
Когда дверь открылась в десятый раз, Гарри едва сдержался, чтобы не вскочить и не за-крыть ее с помощью магии. И, как оказалось, лучше бы он так и поступил. Через мгнове-ние он услышал, как Рон и Гермиона раздраженно застонали, и догадался, что пожаловал вовсе не друг. Лишь один человек мог вызвать такую реакцию Гермионы.
― Так-так, ― протянул голос Драко Малфоя. ― Что мы здесь имеем? Потти, Уизли и Грязнокровка, только на сей раз без преподавателя, могущего вступиться за неё. ― Его приближающиеся шаги заставили Гарри максимально собраться. Он лежал на правом бо-ку, и это могло стать его преимуществом. Он услышал шуршание мантий ― Рон и Гер-миона вскочили со своих мест.
― А ну убирайся, Малфой! ― прошипел Рон.
― А то что, Уизли? ― откликнулся тот. ― Проклянешь меня? Я уже смеюсь. Тебя что, Поттер нанял телохранителем?
По голосу Гарри определил, что Малфой стоит около его ног. Одним слитным движе-нием он выбил палочку из руки Малфоя, вскочил на ноги, дернул запястьем, и палочка прямо из кобуры легла ему в руку.
―
Акцио палочка Малфоя, ― прошипел он, подхватив секунду спустя приле-тевшую палочку.
Малфой расширившимися глазами смотрел на Гарри и медленно отступал.
― К-как ты это сделал? ― нервно спросил он.
Гарри вновь спрятал палочку в кобуру и стал приближаться к Малфою, который был вынужден отходить, чтобы сохранять расстояние между ними.
― Не твое дело, Малфой, ― спокойно произнес он, продолжая медленно подходить к блондинистому парню.
Когда Малфой вышел из купе, Гарри бросил ему палочку и захлопнул дверь.
― Советую не возвращаться, ― произнес он через закрытую дверь.
Обернувшись, он увидел, что Рон с Гермионой смотрят на него с открытыми ртами. Потрясся головой, Гарри поправил мантию и сел на свое прежнее место, уставившись в окно. Гермиона первой оправилась от шока, или же первой потеряла равновесие, и села. Рон остался стоять, открывая рот, точно рыба.
― Ч-что это было? ― спросил Рон, все еще не веря своим глазам. Он взглянул за по-мощью на Гермиону, но так и не дождавшись, вновь обратился к Гарри. ― Ты только что… ты… как ты это сделал? Что это было за заклинание?
― Простые призывающие чары, Рон, ― пожав плечами, ответил Гарри.
Он продолжал смотреть окно, не желая видеть выражения лиц своих друзей. Он знал, что испугал их, ведь уж если Малфоя не так-то просто напугать. Гарри закрыл глаза и прислонился лбом к стеклу. Оставалась надеяться, что они не будут его теперь бояться.
― Я ведь говорил вам, что Сириус летом учил меня защищаться.
― Э-э-э… Гарри? ― тихо начала Гермиона. ― Мы должны были проходить призы-вающие чары в этом году. Сколькому еще мистер Блэк успел тебя научить?
Гарри вновь пожал плечами, но отвечать не стал. Не на такое начало года он надеялся. Он никогда не был тем, кто рассказывает о своем лете. Он всегда считал, что лето исчеза-ет, как страшный сон, едва он садится на поезд. Никто не спрашивал об этом, и он никому не рассказывал. Никто не беспокоился о том, как он живет с Дурслями, так откуда интерес к тому, как он сейчас жил с Ремусом и Сириусом?
Установилась гнетущая тишина, продержавшаяся до самого конца поездки. Когда они, наконец, прибыли на станцию в Хогсмид, Гарри буквально вылетел из вагона. Он на-столько привык к свежему воздуху и прогулкам в это лето, что столь долгое нахождение в замкнутом пространстве вызвало у него некоторые признаки клаустрофобии.
Крупные и жесткие капли заставили всех, кроме первогодок, поспешить к безлошад-ным каретам. Гарри запрыгнул в одну, за ним Рон с Гермионой и Невилл Лонгботтом, их гриффиндорский приятель. Дверь закрылась, и они стали ждать, когда карета тронется в путь к большому замку, известному как Хогвартс. Гарри едва сдерживал нетерпение. Как только Дамблдор сделает свое объявление, Рон с Гермионой тут же забудут произошед-шее в поезде… по крайней мере, Гарри на это надеялся.
Вход в замок вызвал больше проблем, чем обычно. Похоже, полтергейст Пивз решил пошутить с и так уже промокшими насквозь учениками. Он метал красные шарики с во-дой в ничего не подозревающих учеников. Рон стал одной из его жертв. Все это заставило учеников побыстрее достичь Большого зала. Гарри проследовал за Роном и Гермионой в дальний конец зала к гриффиндорскому столу и сел. Золотые тарелки и кубки напомнили Гарри, как он на самом деле проголодался. В зале стоял гул: все больше и больше студен-тов занимали свои места за столами. Уголком глаза Гарри замечал, как Рон время от вре-мени поглядывает на него на пару с Гермионой, сидящей напротив Гарри.
Пожалуйста, быстрее. Нужно отвлечь их внимание.
Взглянув на стол преподавателей, Гарри заметил, что там есть несколько свободных мест. Отсутствовали Хагрид и МакГонагалл. Также было пусто место Ремуса как препо-давателя Защиты от Темных искусств. К сожалению, у них был образцовый преподаватель всего год. Гарри вздохнул и уставился в тарелку. Этот год обещает быть совсем другим. Ремус так много помогал ему в прошлом году, что Гарри было сложно представить, как он будет весь год жить без его советов.
― Гарри? ― тихо спросила Гермиона. ― Гарри, ты в порядке?
Гарри взглянул на Гермиону и тут же отвел глаза. Он знал, что ведет себя, как эгоист. Ремус и Сириус заслужили отдых от беспокойства за него.
― Я в порядке, ― тихо произнес Гарри. ― Я лишь надеюсь, что новый преподаватель Защиты будет не хуже Ремуса.
Гермиона потянулась и взяла Гарри за руку, а Рон положил руку ему на плечо.
― Не беспокойся, Гарри, ― уверенно произнес Рон. ― У тебя есть мы, и ты всегда можешь послать им сову.
Гарри кивнул, глядя в тарелку. Он не мог понять свои чувства. Он вообще не мог по-нять, что чувствует. Он еще никогда не чувствовал, что потерял что-то перед началом учебного года. Никогда не думал, что захочет быть где-то в другом месте, за пределами школы. Что происходит? Почему? Откуда такое чувство?
― Гарри, ― тихо произнесла Гермиона, наклонившись еще ближе, чтобы никто не мог подслушать. ― Расставание ― это обычно. Каждый расстается с семьей время от време-ни, например, когда уезжает в школу. В прошлом году здесь был мистер Люпин, он помо-гал тебе. Этим летом у тебя был мистер Блэк. Мы знаем, ты беспокоишься о них. И тебе вовсе не нужно скрывать это от нас.
Медленно подняв глаза на Гермиону, Гарри слегка прикусил нижнюю губу.
― Извини, ― мягко произнес он. ― Это… в новинку для меня… иметь семью, где о тебе по-настоящему заботятся. ― От это мысли губы Гарри тронула легкая улыбка. ― Так значит, чувствовать это нормально?
Гермиона улыбнулась в ответ, Рон усмехнулся.
― Вернись в реальность, Гарри, ― радостно произнес он. ― Скоро ты испытаешь ра-дость предвкушения, потом упадешь на землю, получишь пару Вопилок. Мечты любого подростка.
Подумав об этом, Гарри не смог скрыть улыбку. В это время открылись двери Большо-го зала.
― Я весь в нетерпении, ― произнес он, смотря на профессора МакГонагалл, идущую во главе колонны насквозь промокших первогодок. Гарри все же знал, что Ремус с Сириу-сом никогда ничего подобного не пришлют, даже если Гарри совершит какую-нибудь ша-лость. Сириус, возможно, даже поздравит его. Ремус попытается немного поворчать, пы-таясь одновременно справится с Сириусом.
Когда профессор МакГонагалл поставила табурет со старой и потрепанной шляпой пе-ред первогодками, Большой зал погрузился в тишину. Сортировка должна была вот-вот начаться, но почему-то затягивалась, чего Гарри не видел за все свое время в Хогвартсе. Медленно, поля старой шляпы широко открылись, наподобие рта, и шляпа начала петь:
С тех пор прошло чуть больше тыщи лет:
Была я только что пошита,
Здесь жили четверо великих, спору нет -
Их имена и ныне знамениты:
Отважный Гриффиндор, родившийся в местах,
Подобно бороде дремучих;
Принцесса Рейвенкло, узревшая в горах
Орлов, сих птиц могучих;
Милашка Хаффлпафф, познавшая в степях
Простор стремлений лучших;
Коварный Слизерин, унявший детский страх
Болотных тварей худших.
Стремясь свое желанье воплотить,
Надежду, веру и мечту,
Они решили Хогвартс наш открыть
И всякому сопливому юнцу
Раскрыть о магии завесу знаний.
Теперь у каждого из них
Был факультет и свод желаний
К вновь поступающим на них.
Поставил Годрик выше всех отвагу,
Ровена ж — только ум,
А Хельга лишь труду дала присягу,
Другое — лишний шум.
И Салазар, любитель силы, мощи, славы,
Стремясь сам вечно к ним,
Он признавал в других такие только нравы,
Амбиции, презрение к другим.
При жизни основателей в делении юнцов
Суждений не было привольных,
Но после смерти как, в конце концов,
Последователям искать достойных?
С лохматой головы тогда меня сорвал
Мой истинный хозяин Гриффиндор,
И часть ума мне каждый лично дал,
Чтоб правду говорила, а не вздор.
Позволь накрыть удобно твои уши,
Доверь сей выбор мне,
Насквозь увижу мысли, даже души,
И укажу, куда идти тебе!
Аплодисменты огласили зал, но что-то по-прежнему казалось Гарри странным.
― Песня, что, каждый год меняется? ― сквозь шум спросил он.
― А что, ты думаешь, шляпа делает весь год? ― задал Рон риторический вопрос.
Сортировка продолжилась, и профессор МакГонагалл стала называть имена. Гриффин-дор сразу пополнился Денисом Криви, младшим братом Колина Криви, идеализирующим Гарри по какой-то странной причине. Он постоянно раздражал Гарри. Тот ненавидел, ко-гда окружающие воспринимают его как знаменитость, кем себя не считал. Колин же взял себе за правило везде таскать с собой фотоаппарат и делать снимки Гарри во всевозмож-ных ракурсах.
Гарри потерял интерес к Сортировке. Пришел он в себя только тогда, когда Сортировка уже закончилась и Рон стал набирать себе еды. Гермиона завела беседу с привидением башни Гриффиндора, Почти Безголовым Ником, о эксплуатации труда домашних эльфов в Хогвартсе. Гарри спрятал глупую улыбку, когда она начала возмущаться и напыщенно говорить о рабском труде. Вместо этого парень стал есть.
Как только ужин подошел к концу, профессор Дамблдор поднялся со своего места, чем мгновенно установил в зале тишину.
― Несколько объявлений, ― весело начал он. ― Мистер Филч просил меня напом-нить, что существует список из четырехсот тридцати семи вещей, которые запрещены в Хогвартсе. Копия этого списка висит на двери его кабинета. Лес по-прежнему запрещен для посещения, как и Хогсмид, если вы еще не на третьем курсе. Также я с сожалением говорю, что в этом году не будет чемпионата школы по квиддичу, поскольку начиная с октября и в течение всего учебного года мы будем принимать…
Двери внезапно открылись, и в них вошел человек в черном плаще, напугав даже мно-гих преподавателей. Человек откинул капюшон, обнажив голову с длинными темно-серыми волосами. Все взгляды были прикованы к нему, а мужчина тем временем медлен-но подходил к столу преподавателей. Глухой стук раздавался при каждом его шаге. Муж-чина явно хромал. Когда его лицо осветилось, все увидели, что оно испещрено глубокими шрамами. Немалая часть носа отсутствовала, а глаза были еще более жуткими. Один был нормальный, а другой слишком большой, глубокого синего цвета. И этот глаз неестест-венно вертелся: налево, направо, вверх, вниз.
Пройдя за преподавательский стол, мужчина потряс руку Дамблдора и сел на место Ремуса. Гарри закрыл глаза, вспоминая слова своего крестного. У Гарри даже не возникло ни малейшего желания плохо себя вести на его занятиях. Мужчина выглядел еще жутче, чем профессор Снейп, а это говорит о многом.
― Прошу поприветствовать нового преподавателя Защиты от Темных Искусств про-фессора Моуди, ― объявил Дамблдор. ― А сейчас вернемся к тому, что я хотел сказать. В этом году Хогвартс будет принимать Турнир трех волшебников.
― ЧТО?! ― вскричал Фред Уизли. ― Вы шутите?
Весь зал захохотал.
― Вовсе нет, мистер Уизли, ― радостно ответил Дамблдор.
И он принялся объяснять, что такое этот Турнир. Все ученики заворожено слушали о событии, которое затронет Хогвартс, Шармбатон и Дурмстранг и послужит укреплению международных связей среди учеников. Все страстно рвались участвовать, но лишь до тех пор, пока Дамблдор не объявил, что принять участие смогут только те, кто достиг семна-дцати лет. Несколько студентов, не подошедших по возрасту, разочарованно застонали. Дамблдор также упомянул, что будут проведены специальные мероприятия, так что ни-кто, не подходящий по возрасту, участия принять не сможет.
Без дополнительных объявлений все отправились спать. Группы из молодых учеников тут и там обсуждали, как несправедливо это ограничение и что они непременно найдут способ участвовать. Гарри же сохранял молчание весь путь до башни Гриффиндора. Трое братьев Уизли считали, что приз в тысячу галеонов слишком большой, чтобы не попытать счастья. У их семьи никогда не было много денег, и возможность получить тысячу галео-нов была чрезвычайно заманчива.
Гарри первым отважился подняться в спальню. Распаковывая сундук, Гарри обнаружил квадратное зеркальце, которое ему подарил Сириус. Некоторое время Гарри обдумывал, не поговорить ли с крестным, но потом решил не делать этого и положил зеркальце об-ратно. Да, он расстался с ними, но он знал, что не будет беспокоить их по такому поводу. Ему, как-никак, уже четырнадцать лет, а им нужно время, чтобы снова побыть Бродягой и Лунатиком. Он сможет прожить этот год, как и все остальные. Он уже жил так раньше, перед тем как встретил Ремуса и Сириуса, сможет и снова.
