Глава 5«Поверь, мне так хорошо с тобой. Похоже, сама того не замечая, я сильно тебя полюбила. Даже странно признаться в этом. Но мир никогда не был честен. Он всегда забирает все самое лучшее. Жаль, что я тебе не смогу признаться в том, что все, что происходит, это действительно ради тебя. Пока позволь мне просто тебе лгать. Ты не будешь этого знать. Ложь всегда выглядит правдоподобнее правды. Я расскажу тебе все, но не сейчас, хотя я не знаю, станешь ли ты все это слушать.
А пока позволь мне просто находиться рядом и беречь твой драгоценный сон.
Гермиона».
В камине ярко горел огонь. Поленья негромко поскрипывали, а разноцветные отблески пламени плясали по стенам. Огонь. Как он прекрасен и как же все-таки странен. Столько всего скрытно в нем. Он может согреть, а может и обжечь. Он отливает всеми цветами, начиняя от белого, заканчивая темным. А сейчас он просто горит, помогая мыслям обеспокоенной девушки улечься в один маленький комок.
Гермиона сидела на кресле и наблюдала за игрой пламени. Оно то поднималось вверх до предела, то опускалась. Почему-то от просмотра на огонь стало как-то спокойнее. Все будто бы улеглось в сердце, прогоняя прочь отчаянные мысли. Ведь уже целый день девушка не могла ни о чем думать, как только о проклятом проекте и человеке с серыми ледяными глазами. Эти мысли преследовали девушку все утро: и по пути в большой зал, и на занятиях, и даже, когда девушка пыталась рассказать теорию по трансфигурации, они ее не покидали. А сейчас было спокойнее.
Вдруг она услышала шум за спиной, интуитивно обернувшись. «Вот и все», - подумала она. В проход за портретом входили Рон и Гарри. Гермиона как можно сильнее вжалась в кресло в надежде на то, что парни ее не увидят, не станут искать ее по все гостиной, а просто уйдут в свою спальню. Она даже зажмурила глаза, словно от этого могла стать невидимой, но ее надежды порушились, когда чьи-то руки закрыли ей глаза. «Ну, вот и все, попалась. И следовало же после долгого и упорного старания скрыться от этих парней, так легко попасться». Девушка бесшумно вздохнула. Она скользнула своими тонкими пальчиками по большой мужской руке. «Конечно же, это был Рон. А кто же еще? Тут и думать не надо». Но так не хотелось с ним говорить. Так не хотелось все рушить, все ломать.
- Рон, конечно же, это ты! – голос Гермионы получился почти веселым.
- А вот и не угадала! – ладони разжались, а рядом стоял веселый Гарри. Гермиона внимательно на него посмотрела.
- Ах, не узнала!
Гарри кратко улыбнулся и сел на ковер. Рон же прошел и устроился в кресле. По нему было видно, что он чем-то обеспокоен. Похоже, сегодняшние попытки скрыться от парней почти получились, правда они могли понять, что скрывается девушка от них не просто так.
- Гермиона, где тебя черти носят? – начал недовольный Рон.
- Мы тебя почти целый день не видели. Странно: то ты уже встала, то позавтракала, то ты сидишь рядом с Невиллом и что-то ему объясняешь! – продолжил Гарри.
«Ну, этого следовала ожидать, они недовольны. Надо что-то придумать, но что?».
- Я…я, ну как сказать, даже не заметила, что так получилось, – как можно беззаботнее произнесла Гермиона. Но Рон покачал головой. «Так, похоже, он не поверил, надо что-то еще сказать».
- Вообще-то, ты можешь не пересекаться с Гарри, но а мне хотелось бы видеть тебя чаще, - проговорил Рон, опустив взгляд.
- Рон, что за эгоизм? – Гермиона вспыхнула.
- Это не эгоизм! Наоборот, с твоей стороны эгоизм, что…
- Так, я пошел, вон Джинни, – прервал друга Гарри. Наверное, ему не хотелось слушать эти разбирательства. По крайней мере, раньше их разговоры не были такого оттенка. Раньше было проще. Они были все друзьями, а сейчас Гарри стал словно третьим лишним. Все стало не так. Что ж все меняется.
- Рон, это игра, – вдруг отчеканила Гермиона, не давая Рону возобновить тему, которую прервал Гарри, отходя от них.
- Что игра? Какая еще игра?! – не понял Рон.
Две секунды на размышление.
- Маггловская! – ответ получился вполне убедительным, Гермиона беззвучно вздохнула.
- Ааааа, ничего не понимаю, в чем суть-то тогда?
Гермиона придумывала на ходу. Через две секунды молчания она улыбнулась.
- Суть в том, чтобы мне от тебя убегать.
- Как?!
- А вот так! – Гермиона развела руками. – Убегать, чтобы ты меня не видел, а потом твои чувства еще сильнее укрепились! - «Хотя все наоборот: хочется, чтобы он все забыл. Было бы проще».
- А, я понял.
Увидев на его лице понимание, Гермиона вдруг резко вскочила и направилась в комнату. Конечно, это был странный поступок, но пока она ничего другого не видела, ничего другого предпринять не могла. Но, секунду спустя, она уже была в объятиях рыжеволосого парня.
- Что-то она мне не нравится, эта игра, – как-то грустно сообщил Рон
Гермиона лишь пожала плечами.
- Знаешь, я что-то хочу спать.
- Так рано? Еще только девять.
- Да, я знаю, но я устала, да к тому же у меня еще эссе не дописано, – Гермиона попыталась выскользнуть из объятий, но не получилось.
- Гермиона, что-то случилось? – голос Рона был обеспокоенным.
- Нет, все в порядке, просто я, правда, хочу отдохнуть.
- Ладно, – Рон отпустил девушку. - А завтра ты не будешь от меня убегать?
- Нет, не буду, – она улыбнулась грустной улыбкой и поцеловала парня в щечку, а потом медленно пошла в сторону лестницы. Рон так и продолжал одиноко стоять по середине гостиной.
***
Гермиона лежала на своей кровати и смотрела в белый потолок. Полог она давно закрыла и не слышала, что говорили девушки в комнате. На душе было как-то странно и грустно. Не хотелось врать Рону. Да и вообще не хотелось ничего. Осталась всего четыре дня, считая остаток этого вечера до того, как на стенах факультетов появятся задания к новому проекту. Значит, осталось всего четыре дня медленной гибели. Потом станет легче. Рону уже не надо будет все объяснять. Вот так вот рушатся мечты. Вот так вот ничего не остается. Проклятый Малфой со своим проектом. И зачем он только появился в этой злосчастной библиотеке? Зачем ему вообще понадобилась победа? «Как же я его ненавижу!» - Гермиона тяжело вздохнула.
Старенькие часики на тумбочке вдруг пробили несколько ударов, возвещая о том, что время уже половина десятого. «Ах, да еще и время так быстро лет…» Тут Гермиона вскочила и уставилась на часы. «О боже, встреча с Малфоем!» - этот страшный момент она откладывала сегодня так долго, пытаясь даже не вспоминать, но время опять ее обмануло. Гермиона резко вскочила с кровати и отдернула полог. Надо срочно бежать в библиотеку. Она лихорадочно надела туфли и снятую всего пару минут назад мантию. Она просто выпорхнула из спальни девочек, осторожно пройдя в гостиную. Выглянула из-за угла и убедилась, что знакомой рыжей шевелюры нет, впрочем, как и паренька в очках. «Тогда в путь», - перебегая гостиную и открыв дверь, девушка как можно скорее побежала по длинным коридорам замка.
***
Ранее. Последний день летних каникул.
- Я все прекрасно понял. Я выполню вашу просьбу, – четкий голос замер, давая последнюю клятву.
- Я в тебе не сомневался.
Послышались уходящие шаги. Несколько минут, и шаги затихли, скрывшись далеко от этого места. А потом комнату пронзили женские всхлипывания. Белокурая женщина скатилась с кресла, а ее плечи поддергивались в еле слышных рыданиях. Так продолжалось какое-то время, пока сильные руки не подхватили ее и не помогли усесться в кресло. Те же самые руки бережно ее обняли, а бледные губы тихонько чмокнули в затылок.
- У меня все получится, обещаю, – послышался бесцветный голос юноши.
- Я боюсь… за… за тебя, у меня же никого нет… остался только ты, – рыдания не прекращались.
- Я тебе говорю правду, мама, я не привык лгать. Поверь, все получится, – наверное, сейчас-то как раз было проще лгать. В этой ситуации ложь была уместна.
Женщина подняла глаза, встретившись с серыми глазами сына. Холодными, ледяными? Нет. Обеспокоенными, но теплыми. И в этих серых глазах было так много мужества, столько решимости… столько всего… чего так трудно найти в других. Мать обняла сына еще крепче, пытаясь успокоиться.
- Я знаю, но ты у меня один.
- Мама!
- Да, я верю тебе, мой милый Драко, сын мой, я верю как никому.
- Тогда успокойся, я же говорю, все получится! – голос сына был таким мягким и приятным, внушающим надежду. Женщина успокоилась, подавив рыдания, но всхлипывания еще остались.
- Прошу, будь осторожен.
- Обещаю! – после этого простого слова сын погладил волосы матери, а она прикоснулась к нему своими побелевшими губами, поцеловав юношу в щеку.
- Я тебе верю…
***
- Не думал, что лучшая ученица школы может так сильно опоздать, – высокий голос прозвучал как-то страшно, разрезая тишину, столкнувшись с высокими стенами и отлетев от них эхом.
- Я просто забыла, – выдохнула Гермиона, остановившись у дверей библиотеки.
Тут дверь открылась, а из-за нее вынырнула девушка курса с пятого. Она скользнула удивленным взглядом по светловолосому парню и девушке, стоящей рядом. Посмотрела, оценила, а потом скрылась за углом, минуя лестницу.
- Думаю, что стоит найти место, где можно поговорить, а то тут что-то много народу, - Малфой отошел от стены и, посмотрев на Гермиону, пошел в сторону какого-нибудь кабинета. Гермиона тихонько поплелась за ним. Через какое-то время они зашли в открытый кабинет, и Малфой, немного пройдя вперед, уселся на парту. Гермиона тоже прошла поглубже в класс, но остановилась чуть поодаль.
- Эй, Грейнджер, если ты будешь там стоять так далеко, то нормально мы не сможем с тобой говорить. Сделай милость, подойди поближе, я не кусаюсь, – усмехнулся Малфой и поманил Гермиону к себе. Она же немного постояла, а потом сделала несколько осторожных шагов и остановилась - теперь их разделяла какая-то парта.
- Так то лучше, – Малфой улыбнулся. – Ну что, чем порадуешь?
Повисла тишина… Несколько секунд, и Гермиона просто выдохнула слова.
- Я… согласна тебе помогать, – но от сказанных слов легче не стало, стало в сто крат тяжелее.
- Ммм, замечательно, ты просто обрадовала меня. Я рад, что ты так решила, – Малфой как-то обрадовался, от этого у Гермионы внутри все забурлило, и слова сами понеслись потоком.
- Эй, послушай… хорек… я и вовсе никогда бы в жизни не стала бы тебе помогать, – как бы в оправдание говорила Гермиона. – Просто я делаю это ради Рона, я, прежде всего, помогаю ему. Ты думаешь, что я просто так согласилась? Да ты, между прочим, не оставил мне выбора.
- Похвально, – Малфой развел руками. – Я рад, что мы с тобой можем договориться. К тому же, во-первых: ты помогаешь мне, а я помогаю Уизли. Выбор всегда есть, поверь. Но знаешь, если бы не ты, то, наверное, его семья уже сейчас бы всего лишилась, уж очень не хорошо держать такие тайны. Правда, министерство их скрывает, но хватит всего одного письма, чтобы кто-то более опытный взялся за дело. Во-вторых, Грейнджер, не надо меня оскорблять. Если ты не заметила, я еще ничего тебе плохого не сказал, – и вправду, Гермиона задумалась, он не сказал еще ни одного плохого слова с самого начала года в ее адрес. Ну, скорее всего еще тысячи слов полетят с его языка, имеющие не очень хороший оттенок, просто пока он строит из себя хорошего малого. Конечно, Гермионе хотелось что-нибудь сказать: что-нибудь острое, колкое, но вместо этого…
- Что ж, тогда я могу идти?
- Конечно, иди, теперь мы встретимся после того, как на стене появится объявление. До встречи.
- Да, – Гермиона направилась к выходу, но почти перед самым входом остановилась, словно что-то забыв. Она повернулась к все еще сидевшему на парте Малфою. Он словно бы не обращал на нее внимания, разглядывая свои руки.
- Скажи, а зачем тебе эта победа? – вопрос прозвучал быстрее, чем девушка успела подумать, стоит ли его задавать.
Малфой обернулся. Секундное молчание.
- А зачем вообще нужна победа, Грейнджер? - снова пауза. – Знаешь, ответ тебе навряд ли понравится, и не думаю, что, если я скажу тебе правду, ты потом сможешь спать спокойно.
Ответ ей и вправду не понравилось. Холодок прошел по спине.
- А что, если не будет победы? – предположила Гермиона.
- Тогда… тогда ничего, – голос Малфоя был как никогда спокоен. – Что же ты думаешь? Ты вообще задумывалась, зачем мне понадобилось обращаться к тебе? Я мог бы с успехом попросить помочь Паркинсон или Гойла, к примеру, а тут вдруг я подумал, что, почему бы не выполнить его с Грейнджер. Надо было, наверное, вообще Поттера выбрать, – смех. – Ты же выиграла предыдущий проект, с твоей помощью победа будет моей.
- Значит, тебе даже не важно, что все время придется общаться с… магглорожденной?
После этих слов, которые Гермиона попыталась произнести как можно спокойнее, повисло давящее молчание, Малфой что-то обдумывал, но все же ответил.
- Ну, не думаю, что мы прямо будем с тобой сидеть и мило болтать. Можно его выполнять вообще без слов.
- Я серьезно.
- Знаешь, я что-то сомневаюсь в твоем уме. Сейчас, когда ты задаешь самые глупые вопросы. Я вроде только что сказал, что мне важна победа, а не ее достижение. Я пойду на многое, чтобы выиграть.
- Неужели это так важно? – Гермиона просто пыталась понять такой порыв. Почему же какой-то школьный проект может иметь столько значения? Да, она сама была одержима победой, но это было, скорее всего, просто для того, что бы показать, что она очень способная, но одержимость же Малфоя ее очень пугала. Сильно пугала. Она не знала, с какими мыслями он так отчаянно ищет победы, и зачем ему это все вообще. Она просто не понимала. Да, она не понимала сейчас, но она еще не знала, что через какие-то несколько недель она поймет, что к чему, и тогда все будет ой как не просто, даже тяжелее, чем сейчас. А пока что… пока она ничего этого не узнала, она продолжала наблюдать за ненавистным человеком, ждав ответ.
- Поверь, важно, - просто ответил Малфой, сверкнув своими серыми глазами.
Верить Малфою - вот это действительно бред. Но Гермиона кивнула. Теперь все было не важно. Выбор сделан. Назад пути нет.
Гермиона еще постояла пару секунд у двери, а потом поняв, что дальнейшего диалога не предвидится, она выскочила из класса, громко хлопнув дверью.
***
«А ведь осталось всего три дня». Гермиона снова сидела на своем любимом месте у огня. В гостиной было довольно бесшумно. Два второкурсника играли в волшебные шахматы, а пламя костра освещало всю эту комнату.
Было как-то тяжело. Тяжело, что пройдут эти три дня и все. Девушка сама своими руками разорвет так тяжело сплетенные нити, которые она продолжала плести на протяжении пяти лет общения с Роном. А теперь они были такие крепкие, такие нерушимые, а все придётся ломать. Обидно. Будет ли им потом так весело разговаривать, резвиться, обниматься, целов… нет, последнее точно уже никогда не пополнит этот список. А все было бы проще, если бы этот белокурый слизеринец не стал вмешиваться в книгу жизни Гермионы. Не стал там калякать, разрисовывая аккуратные страницы.
Три дня, но в них вся жизнь. Хотелось заплакать, но слезы не текли. Наверное, просто она уже смирилась. Смирилась с неизбежностью. Хотя все казалось таким сложным. Но мало что можно изменить. К тому же такая дорогая семья Рона была Гермионе намного дороже всего. Пусть это даже стоит разрыва отношений с Роном. Путь мир рушится на мелкие кусочки. Все уже не важно. Тяжело, но так лучше.
Гермиона закрыла глаза. В голове снова появился чей-то голос, так монотонно повторяя простые слова «три дня». Три дня и все. Жизнь остановится. А ведь еще недавно счастье казалось нерушимым.
Послышались тихие шаги позади, но она не стала оборачиваться.
Тут на колени Гермионы упал теплый комок шерсти. Девушка раскрыла глаза, а на коленях уже сидел Живоглот, удобно устроившись. Она почесала у кота за ухом, после чего он довольно начал мурлыкать, напевая какую то песенку. Рядом в соседнее кресло кто-то упал. Все же Гермиона повернулась, встретившись с лицом такого родного и такого рыжего Рона. Невольно она улыбнулась.
- Там в нашу комнату приходила Лаванда и сказала, что он мяукает и никому не дает спать. Вот и занесла к нам. А тебя в спальне нет. Я думал, что ты спишь.
- Да, наверно я сплю, – ответила Гермиона еле слышным голосом. «Лучше бы я спала, а это бы сон».
- Гермиона, что-то случилось? – голос Рона посерьезнел. В нем появились тревожные нотки.
- С чего ты взял, что что-то случилось?
- Я чувствую, просто ты какая-то все время не такая. Скажи, в чем дело, и я смогу тебе помочь. Просто мы же вроде поклялись доверять друг другу. Разве, нет?
Гермиона вздохнула. Доверие - как же это много значит.
Рон сидел и смотрел на нее, а девушка смотрела на огонь.
- Да, я знаю, – Гермиона покачала головой. Просто ты не поймешь.
- Я все пойму, всегда. Ты мне очень дорога и я хочу, чтобы ты не забывала тот разговор. Он был не случайно. Я, правда, хочу, чтобы ты доверяла мне все. Это важно.
«Ах, тот разговор. Лучше и не вспоминать. Ведь я просто нарушаю условие этой клятвы. Хотя, может, стоит все рассказать. Он ведь поймет, мы сможем что-нибудь придумать. Но нет. Потом. Не сейчас. Узнает, пойдет драться с Малфоем, а Малфой сделает то, о чем говорил, и это будет в сто раз хуже. Нет, не скажу», - отчаянная борьба происходила в голове Гермионы.
- Гермиона? – прервал размышления девушки Рон.
- Я… я знаешь… – слова почти не приходили на ум. А может, сказать раньше. Так будет проще. И ему будет проще забыть.
- Я должна тебе кое что сказать, – Гермиона отвела взгляд от пламени и посмотрела на Рона. Их глаза встретились. Она посмотрела на него внимательно. В его глазах было столько всего намешано. Руки сложены в замок. «Он ждет доверия. И сам доверяет больше всего на свете. Как же хочется всегда быть с ним. Он такой искрений, такой настоящий. Мой Рон. А я почти готова рассказать, убить его. Зачем?! Зачем это делать сейчас?» «Три дня», - неумолимо напомнило сознание.
Она вздохнула почти беззвучно, не отрывая глаз от парня сидевшего рядом. Тут Гермиона чуть наклонилась, и ни одного слова не слетело с ее губ. А лишь она наклонилась ближе, потом еще ближе. Оставалось всего несколько сантиметров до его лица, а потом ее губы коснулись губ Рона. Недовольный Живоглот спрыгнул с колен Гермионы. Но девушка ничего не замечала, она целовала парня сначала нежно, а потом страстно, как могла. Летели минуты, может, уже и часы. Это было не важно. Важно было то, что поцелуй настоящий. Он не прекращался, словно был последним, а может, и вправду был последним. Последний лучик света, счастья. Ну и пусть все рушится, пусть горит в адском пламени. Это не важно. Плевать на все. Все будет потом. Потом будут и объяснения, и слезы, и потери, а сейчас так важно, чтобы это время не кончалось. Гермиона знала, что Рон не простит предательства, пошатнувшегося доверия. Пусть это будет потом. Все потом. Сейчас ничего не имеет значения. Лишь этот вечер поистине дорог. Пусть этот вечер не кончается.
Но это был всего лишь вечер пятницы, а к понедельнику все изменилось.
