Глава 5Нарцисса весь вечер находилась в приподнятом настроении, радуясь тому, что Крауч без возражений подписывает все ее просьбы о свиданиях с мужем. Если так и дальше пойдет, то, возможно, ей удастся разузнать имя таинственного свидетеля. Она даже замурлыкала про себя какой-то веселый мотивчик, поглядывая на Драко, и тут в спальню ворвалась Белла. За ней, едва поспевая, появился Родольфус.
– Руди, да не мельтеши ты! Цисси, мы уходим.
У сестры был такой решительный взгляд, что Нарцисса тут же поняла – случилось что-то страшное. Или случится.
– Куда?
– Туда, – буркнула Белла. – Идем к Лонгботтомам. Руди, твой непутевый братец, надеюсь, не опоздает?
– Как?! Откуда ты узнала, где они?
– Барти рассказал. Сейчас вот дорогу будет показывать.
– А если он сдаст тебя аврорам?
– При всем желании у него не получится. Амортенция прекрасно сделает свое дело.
– Кому, интересно, хватило ума сварить ее тебе?
– Догадайся, – Белла загадочно улыбнулась. – Наш общий знакомый из подземелий. Цисси, прекрати паниковать. Как только я узнаю, где повелитель, так сразу отпущу Барти. А к тому времени он уже и забудет обо всем.
– Меня не волнует судьба Краучей… – Нарцисса покачала головой, – но из-за своей неосторожности ты можешь оказаться в Азкабане, а вместе с тобой я и Руди. Кто тогда останется с Драко?
– Цисси, меня не интересует Драко, мне нужен Темный Лорд. Руди, да что ты копаешься?! – ухватив мужа за локоть, она направилась к выходу. – И если сюда придут авроры, ты не знаешь, где мы.
Нарцисса машинально кивнула. Сестру останавливать уже бесполезно, но вот ее мужа было жалко. Он ведь даже не подозревает, что Белла ему изменяет.
Метнувшись к выходу, Нарцисса лицом к лицу столкнулась с бледным взволнованным Родольфусом.
– Руди, не ходи туда, – прошептала она, – ты должен знать…
– Сейчас не время, – отмахнулся он. – Пока Белла не слышит… Это я буду свидетельствовать на суде против Люци. Я тогда ходил не в аврорат, а к министру, и он пообещал Белле помилование в обмен на мои показания. Белла и так злилась, что я с этим затянул.
– Но зачем? – растерялась она. – Ты же его друг.
– А Белле я – муж, – он потер переносицу, – если бы ты только знала, как я устал…
– Руди, – у нее на языке отчего-то стало горько, – ну как так? Люци же ради тебя…
– Я знаю, милая, – Родольфус попытался ее обнять, но она отстранилась, – ну вот так получилось. Предчувствие у меня какое-то странное… – добавил он с решительной грустью в голосе. – Да ладно, может, еще все обойдется.
Из холла донеслась громкая ругань Беллы. Родольфус встрепенулся и заторопился. Дверь за ним закрылась со стуком, и от этого резкого звука Драко расплакался.
Нарцисса, укачивая сына, лихорадочно размышляла. Если Родольфус будет свидетельствовать, Люци точно не спасти. Вся продуманная схема защиты, будто бы Темный Лорд держал ее мужа под Imperio, разрушится в один момент. Нарцисса поняла, что придется кем-то жертвовать.
Письмо Дамблдору заняло несколько минут. Почему именно Дамблдор – она вряд ли бы могла дать внятный ответ, но решение показалось ей логичным.
Отпустив сову, Нарцисса удобно устроилась на диване. Ждать оставалось недолго. А если авроры поторопятся, Лонгботтомы, может быть, даже останутся живы.
***
Барти с трудом понимает смысл слов Скримджера. Будто бы Крауча-младшего поймали вместе с Лестрейнджами – невероятнейшая чушь. Он даже слушать не хочет, но Скримджер непреклонен – еще бы, ведь министр настаивает, чтобы Барти Крауч возглавил суд над сыном.
Скримджер ведет его в камеру Рабастана Лестрейнджа и Крауча-младшего, а Барти всю дорогу мечтает вернуться в кабинет, ведь сегодня обязательно придет Нарцисса.
В камере двое мужчин. Тот, который постарше, совершенно спокоен, а молодой с криком бросается к главе департамента.
– Ты пришел!
Барти-старший знает: за ним сейчас пристально наблюдает Скримджер и обязательно сообщит министру обо всем, что увидел, а сын как-то совсем не к месту лезет со своими объятиями.
– Когда суд? – бесцветным голосом спрашивает он.
– Да какой там суд, – отмахивается Скримджер, – так… показательное выступление. Это все Дамблдор, даже слушание по делу Малфоя перенесли.
– Ты же меня заберешь? – с надеждой произносит Крауч-младший.
– А что Дамблдор? Опять боится дементоров? – Барти выдавливает жалкую усмешку, но Скримджер купился – смеется с явным удовольствием.
– Как всегда.
– Пойдем отсюда, – Барти разворачивается к выходу, – у меня еще много дел.
На лице у Крауча-младшего недоумение – отец даже не взглянул на него. А сейчас просто уходит. Он подбегает к закрывающейся двери, и аврор-охранник, следуя инструкциям, оглушает его заклинанием Impedimenta.
Удивленное лицо Барти-младшего стоит перед глазами у Барти-старшего. В кабинете ему чудится голос сына. Он даже заглядывает под стол, чтобы убедиться, что тот нигде не спрятался.
Барти садится в кресло и ждет – Нарцисса так и не появляется. Он места не находит от беспокойства: наверное, что-то случилось, раз она не пришла. Других объяснений у Барти нет.
Следующий день снова проходит в ожидании. И еще один. Малфоя почему-то отпускают без суда, не спросив мнения Барти.
На нижний уровень Барти спускается с неудовольствием: вдруг как раз в это время придет Нарцисса, а его не будет в кабинете.
Справа от него садится Дамблдор, слева приглушенно рыдает жена. Но лучше бы она осталась дома. Зачем только Барти пообещал, что возьмет ее на слушание.
Шесть дементоров на четверо человек – его сына даже не боятся. Барти отчетливо слышит шепот позади: «Смотри, вон тот блондин – это Крауч-младший».
Тишина в зале суда удивляет Барти. Чего они все ждут? Все эти люди, которые с таким интересом пожирают его взглядами? Им нужно представление? Ну что ж, придется начинать. Барти снова недовольно косится на жену – та стала раскачиваться, а из ее глаз полились слезы.
– Вы предстали перед Визенгамотом, – начал Барти, чувствуя дрожь в нижней губе, – по обвинению в чудовищном преступлении.
– Отец, прошу тебя…
Ну почему сын не может вести себя как мужчина? Прислуживать пожирателям – мужества хватило, а здесь, перед всеми, распускает сопли.
– Вас обвиняют в том, что вы схватили аврора Фрэнка Лонгботтома и подвергли его воздействию пыточного проклятия с целью выяснить местонахождение Того-Кого-Нельзя-Называть.
– Папа, я этого не делал! Папа, не отсылай меня обратно к дементорам.
Барти начинает казаться, что этот голос звучит только у него в голове.
– Вы обвиняетесь в том, что, не получив желаемых сведений от Фрэнка Лонгботтома, пытали его жену. Вы организовали заговор с целью возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть к власти. И сейчас я прошу присяжных…
– Мама, мамочка, не дай ему этого сделать, я не виноват, это не я!
Жена издает звук, похожий на завывание, и от этого у Барти отчаянно колотится сердце.
– Я прошу поднять руки тех присяжных, которые, как и я, считают, что за подобное преступление обвиняемые заслуживают пожизненного заключения в Азкабане.
Их руки в едином порыве взмывают вверх. Барти покачивается, но Дамблдор вовремя незаметно подхватывает его под локоть.
– Я же твой сын! Я твой сын!
– Ты не мой сын! – не выдерживает Барти. – У меня нет больше сына! Уведите их!
– Папочка! Папочка, я тут не при чём! Пожалуйста!
Краем глаза он замечает, что Агнесс в обмороке. Кто-то из присяжных ухмыляется и что-то шепчет соседу, указывая пальцем на Барти. Ему становится душно от всех этих колючих взглядов, и он поспешно покидает зал суда.
«Быстрее в кабинет, – мелькает мысль. – Там Нарцисса».
Дверь ударяется о стену, и гулкий стук разносится эхом. В кабинете пусто, только уродливая тень притаилась в ожидании на потолке. От страха ноги прилипают к полу. Барти неотрывно следит за ней, но она не шевелится. Видимо, время еще не пришло.
Руки трясет крупная дрожь – он роняет стакан с водой. Капли в безобразном рисунке оседают на мантии.
Что если Нарцисса никогда больше не придет? Барти выбегает в приемную и узнает у Хейли, где живут Малфои.
Не замечая окружающей красоты, Барти быстрым шагом проходит по длинной дороге сквозь сад Малфой-Мэнора, через тяжелые кованые двери попадает в холл с мягкими коврами. Домовой эльф просит подождать. Наконец к нему спускается сам Люциус Малфой.
– Моя жена не желает вас видеть, – спокойно сообщает он. – И я прошу немедленно покинуть мой дом – вам здесь не рады.
– Но как? Почему она больше не приходит ко мне? – растерянно бормочет Барти.
– Вы в своем уме?!
– Мистер Малфой, пожалуйста, я должен поговорить с ней.
– Это уже переходит всякие границы. Мистер Крауч, я вынужден буду применить силу.
Барти беспомощно озирается и останавливается взглядом на семейном портрете Малфоев. И то, что он видит, приводит его в состояние сильного потрясения. Неужели… Быть может, художник ошибся? Но как это выяснить, если Нарцисса не хочет его видеть.
– Мистер Малфой, простите мою назойливость, – Барти на свой страх и риск цепляется за рукав мантии Люциуса и, пока тот не опомнился, добавляет: – Какого цвета глаза у вашей жены?
– Что?! – от удивления Малфой даже не пытается вырваться.
– Пожалуйста, это очень важно, – у Барти такой безумный вид, что Люциус сдается.
– Голубые, – он отталкивает Барти, – и убирайтесь вон.
Этого не может быть! Он ведь точно помнит, что у Нарциссы карие глаза.
– Мистер Крауч, мое терпение не бесконечно. Вы и так отняли у меня достаточно времени.
Барти ничего не остается, как покинуть Малфой-Мэнор и вернуться в Министерство. В приемной он останавливается возле стола секретаря.
– Хейли, помните, в тот день, когда министр узнал про подписанное разрешение, я посылал вас за миссис Малфой? – он осторожно подбирает слова, чтобы не выдать своего волнения.
Хейли скашивает глаза на календарь, что-то бормоча про себя, и затем нерешительно кивает.
– Когда вошла миссис Малфой, вы еще были в кабинете, – Барти устало трет лоб. Скажите, ее поведение не показалось вам странным?
Хейли смущенно поднимает папку со стола.
– Сэр, миссис Малфой не входила.
– Вы что, не помните? – злится Барти. – Я еще предложил ей присесть.
– Я тогда хотел обратить на это ваше внимание, сэр, но вы были так уверены … – он выставляет папку перед собой, словно защищаясь ей от начальника.
– Ничего не понимаю, она же тут каждый день была с тех пор. Может быть, вы что-то путаете?
– Каждый день? – повторяет Хейли заикаясь. – Сэр, миссис Малфой приходила к вам всего четыре раза.
Барти молча сглатывает и, оставив растерянного Хейли в приемной, уходит в кабинет. Он расстегивает ворот мантии и ложится на диван. Тень на потолке хищно шевелится, но ему уже все равно.
