Глава 5Они шли вдоль полосы прилива. Джейми застегнул пиджак на все пуговицы, кое-как укутался в шарф, и все равно тихонько ругал себя самыми нелестными словами. Астории в серой мантии и шляпке – с вуалеткой, как и в их первую встречу – до погоды, кажется, и дела не было; куда больше леди занимала природа.
Осеннее море не славится приветливостью, и в конце октября трудно ждать чего-то особенно радостного. Серые, беспокойные волны, двойники тяжелых серых туч сверху, обещали дождь – или снег, если повезет – но еще не скоро. Чайки решили это все бойкотировать - по крайней мере, ни одной не было видно. Как и людей.
- Тори, у меня проблема. Собственно, у меня куча проблем, но эта не решается. Понимаешь, я попытался послать Скорпи из организации. Чем дальше, тем лучше. Шею ему, я говорил, так и так не свернули бы, - хмыкнул Джеймс, - а вот карьеру, может, я ему б и спас.
- Послушай, я твои усилия ценю, но я знаю своего сына дольше, чем ты. И буду благодарна, если ты не будешь повторять его ответ, - Астория ступала по песку уверенно, не выказывая никакого намерения откинуть вуаль. Джеймс шел с ней вровень, лишь немного придерживая шаг. – Если он захочет прийти, он придет. Я не смогла бы его остановить, не сможешь и ты. Знать бы еще, зачем это ему.
- Ну надо же. А что же я тебе разъяснял все эти месяцы, а? – Поттеру оставалось только воздеть ладони к небесам. Те не оценили.
- Зачем это надо тебе, конечно, - леди Малфой остановилась было, но двинулась дальше. Вода мерно хлестала песок, но не доходила до ее каблуков добрых десяти шагов. – Пожалуй, это я поняла. Это было более чем интересно. Не поняла я другого.
- И чего же, Тори? – Джеймс забежал вперед и шутливо поклонился. Нет, вот с играми в школьника пора б уже и завязать. – Постараюсь уж объяснить, если смогу, да.
- Я полагаю, можешь, - голос чуть-чуть тише. – Тебе осталась одна неделя до точки невозвращения, Джейми. Неделя до экзамена, если угодно. А ты – вместо того, чтобы вновь и вновь проверять то, что приготовлено, ходишь со мной по тихим местам, рассказываешь… и, главное, слушаешь. Хотя я, думаю, не произвожу впечатления перспективной цели для вербовки.
- Тори, да о чем ты? Я ж вроде уже объяснял, - они наконец остановились, и Джеймс чуть придержал спутницу под руку – желая прикоснуться лишний раз. – Мне с тобой интересно. Должен же я как-то отдыхать от беготни по Лондону? Или от дома – я рассказывал, отец же тоже все понимает, просто не сделает уже ничего… А я не могу так, у меня нервы сгорают – сорвался бы. С тобой вот спокойно.
- Это все? – миссис Малфой не вложила в этот вопрос никаких эмоций. Только светски поинтересовалась. Ох, Мерлин, да пошло оно все тестралам на кормежку!
- Нет, не все. Могу я, в конце концов, влюбиться в красивую и умную женщину? Могу, нет?
- В замужнюю? Старше тебя в два раза?
- Да какая разница!? – Джеймс подобрался, готовясь вынести удары судьбы под дых. Сейчас его вежливо пошлют, после чего он аппарирует, напьется, а назавтра уйдет в работу с головой. А что, тоже мотивация.
Астория стянула перчатку с руки. Медленно, палец за пальцем. Джейми сразу понял, чего ждать, и решил, что, в принципе, в этом даже будет стиль – пасмурное небо, сбивчивое объяснение и пощечина. Людей нет, опять же, никто не видит.
Вместо удара по красной щеке Поттера Астория стиснула – резко, неожиданно сильно – его ладонь. Секунда – и они в бальном зале Малфой-Мэнора.
- Ох, как же я об этом пожалею, - сказала в гулкое пространство хозяйка дома, увлекая совершенно деревянного от удивления Джеймса к двери. – Пойдем, налью тебе хоть стопку огневиски, согреешься.
У двери она, впрочем, остановилась, аккуратно положила шляпку на столик, встала на носки и легко поцеловала Джеймса в губы. Коротко, совсем коротко…
- Нет, не пожалею.
Дом был пуст. Скорпиус то ли учился, то ли измышлял еще что-нибудь на пользу дела; Драко играл в покер. В холле они избавились от пахнущей океаном верхней одежды – и дальше уже шли, поминутно целуясь, до небольшой гостевой комнаты в левом крыле.
Там было хорошо.
***
Косая аллея не видела ничего такого со времен… Да никогда. Я уже немолод, я видел факельные марши легальных тогда сторонников Волдеморта – мужчины в черных капюшонах строем шли от Котла до лавки Олливандера, растянувшись на всю улицу. Попарно.
А сейчас все пространство от магазина мадам Малкин до квиддичной лавки заполнено веселыми молодыми людьми. Они не выглядят опасными, они радуются – вот только Гринготтс наглухо затворил двери, а из Лютного переулка при мне не вышел ни один человек.
- Да заходили тут одни, с утречка, - объясняет мне Тимоти Томас, темнокожий юноша с пачкой листовок. – Смотрели на наших девочек не так, как следует. Ну, мы тоже к ним в гости сходили.
Томас уходит, вручив мне листовку – черная тень зажимает рот белой фигуре в полосатом ученическом шарфе; под ней надпись: «Будь молодым. Заткнись» - а я впервые после долгого перерыва сворачиваю с приличной Косой аллее в самую обитель порока. Меня встречают выбитые стекла, вырванные двери, полуразобранная на булыжники мостовая – и полная тишина.
Молодые люди собираются в стайку у нижней баррикады, взмахивая траспарантами. На них – чего только нет: две тонкие девушки несут растяжку, на которой неровными буквами значится: «Беги! За твоей спиной – весь старый мир!»; крепкий рыжий парень прямо в воздухе рисует алыми буквами «Жизнь невероятна, потому что она настоящая». Стайка совсем молодых, в факультетских шарфах – О Мерлин, здесь и школьники тоже! – украшает фасад Совиного Рынка сразу десятком граффити – не палочками, маггловской краской, ох и повозится хозяин. О чем же думают школьники? «Ешь, учись, ешь, спи, ешь, умри…» - оптимистично, не правда ли? Еще и широкая красная линия сверху: «Это касается каждого» - черноволосый слизеринец, курс пятый или шестой, только что вывел ее, стоя на плечах однофакультетника-блондина.
- Что, дядюшка, славно получилось? – подмигивает он.
- Да уж, внукам расскажу, - вынужден признать я.
- Не понадобится, - смеется светловолосый. – Поищи своих внуков здесь.
Самое ужасное, что я оглядываю толпу вполне серьезно. С моих – станется. Когда я обернулся, мальчиков уже не было.
Обе баррикады уже готовы. На верхней стоит беловолосый, не по-английски красивый парень – и говорит, прижав к губам тут же трансфигурированный рупор. Вокруг него – не школьники, нет – молодые служащие, которых так беспощадно сокращают. Они слушают.
- Клерк! Тебе двадцать пять, а твой отдел создан пятьсот лет назад. Прекрати обманывать себя – никто и никогда не подумает о твоем благе, пока этого не сделаешь ты. У тебя нет возможностей – общество их отменило. Хорошо. У тебя нет свободы – общество ее отменило. Хорошо. Скоро у тебя не будет даже коврика под дверью, потому что с тем, у кого отняли будущее, можно не церемониться, как дойдет до денег – потому как рваться ему некуда.
Они говорят нам, что дают нам еду и кров, что блюдут нашу безопасность и поставляют нам развлечения. Развлечения, от которых хочется повеситься, да. Подумайте, зачем нам Министерство? Зачем? Наши отцы жили без него целый год, показав Волдеморту то, чем потом сделали нас – другой вопрос, что потом они избрали себе нового босса. Парни, нам не нужны боссы. Это боссам нужны мы.
Мы предлагаем – я предлагаю – вы предлагаете, покуда стоите на этой улице – даже не полную смену людей у руля. Мы предлагаем вырвать руль и сжечь его в Адском Пламени. Наши предки могли прожить коммунами вокруг наставников, бок о бок с магглами – сможем и мы. Или найдем чего получше.
Завалим вход в Министерство навсегда. Завалим ту телефонную будку и тот чертов туалет!
Он замолкает, за его спиной принимаются скандировать: «Будь реалистом – требуй невозможного», а еще «Твою свободу купили – укради ее». И отчего-то «Под булыжниками – пляж!», хотя будь я проклят, если знаю, что это значит.
Черноглазый слизеринец, которого я уже видел за граффити, выдает мне чуть позже еще одну листовку. Очень натурально нарисованный кирпич, подписанный «Твой избирательный бюллетень». Минутой позже по толпе прошла рябь: «Идут, идут!» - слышно вновь и вновь.
От «Дырявого котла» ровным каре, видимо, внушительности для, маршируют ударники в своих синих мантиях. До меня долетает усиленный во сто крат голос:
- Граждане! Расходитесь! Иначе будут применены парализующие заклятия!
- Будут. Обязательно будут, - усмехается рыжий совсем рядом со мной – и хлопает в ладони. Блондин сразу же замолкает.
- Так, старшие, соберите парней – и девчонок половчее. К баррикаде, к стенам ближайших домов. Баррикадные бросают экспеллиармус, прочие – ступефай порядно, промежуток две секунды. Скорпи, - он трогает за плечо того самого слизеринца-блондина, - собирай своих школьничков,
занимайте с Никки «Мадам Малкин». Баррикадируйте окна, на улицу не лезть. Я проверю.
Те, с кем он поговорил, расходятся резко, почти без суеты, с деловитыми лицами. Лидер улицы оборачивается ко мне.
- А ты, дядя… шел бы ты отсюда. Еще зацепит чем.
«Пляж под булыжниками», статья Р. Питтимэна для «Придиры» за ноябрь, не была опубликована. Вышла в свет в сборнике «Лондон – 2022». Париж, 2030
