Глава 5Гермиона поняла, что слишком давно не принимала гостей, когда осознала, что у нее всего две кружки. Вот стаканов был целый набор, видимо, со свадьбы, но кружек было всего две. Это объяснялось просто: одна для чая, другая для кофе. И теперь она стояла на кухне и гадала, почему вообще задается этим вопросом, если учесть, что стаканы есть. Она проснулась еще до будильника и осознала, что Гарри уже нет, ровно как его мантии – хорошо, что магглы достаточно странные, чтобы не обращать внимания на ребят в мантиях, – но вот Малфой был. Гермиона с ужасом смотрела на себя в зеркало, не понимая, что больше всего ее пугает: то, что у нее в принципе мужчина в квартире, или то, что это Малфой. Нет, скорее первое, второе просто не укладывалось в голове.
Но она почему-то сразу после сна заперлась в ванной и привела себя в порядок – волосы, слава богу, этим утром одуванчик не напоминали, а лежали симпатичной кудрявой копной, аккуратно заправленной за уши. Она зачем-то накрасилась еще до завтрака, объясняя это себе тем, что макияж – это отличная защита. Затем она зачем-то посмотрела на свою майку. Спасибо, что не та, от которой не отстирываются пятна. Эти пятна живы еще с тех пор, как она и Рон… Черт, нет, ей нельзя думать о Роне, это превращает ее в слезливую идиотку, а эта ситуация требует уверенности в себе.
Гермиона варила кофе, чего не делала с утра давным-давно, предоставляя это дело профессионалам. Впрочем, больше ей делать было особо нечего. Прозвенел ее будильник, и она с замиранием сердца услышала, как за стеной ходит Малфой. Наконец он прошел в ванную, а Гермиона начала мысленный диалог сама с собой на тему ее поведения. Наконец она простонала сама про себя, ведь она волновалась так, как если бы на пьяную голову переспала с ним… Ей вдруг вспомнилось свое желание обнимать его. Гермиона вспыхнула. Идиотское одиночество. Ей следовало бы просто… найти… Да нет, она даже произнести это не может, не то что сделать. Хотя и в Хогвартсе многие девушки не так уж страдали, меняя парней. Но Гермиона, даже если бы хотела, не смогла: в ней не было такой уверенности в себе, и, тем более, у нее были свои проблемы с личным пространством.
– Грейнджер. – Гермиона вздрогнула. Она повернулась, испытывая желание сбежать. Боже, это же просто Малфой, она его била, почему сейчас он бьет ее морально, даже не зная об этом? Она безучастно смотрела на него, прислонившегося к дверному косяку. В ее мыслях царил бардак, но она хотя бы не должна была выглядеть совсем уж жалко. Глупо, правда, в косметике и пижаме, но в целом ничего, вдруг она всегда так делает. – Забудь, что я вообще говорил. У Поттера слишком длинный язык. Тебя это касаться не должно.
– Я поняла, – тихо отозвалась Гермиона. Ну конечно, с чего она вообще стала бы думать, что ее общение с Малфоем стало бы нормальным, она же не Гарри, она же не спасала ему жизнь.
– Собирайся. Тебя хотят видеть стажером волшебного права в восемь. – Гермиона нервно потерла запястье. Это ненормально, что он и здесь ею командует, а она не может дать отпор в собственной квартире. Но что ей сказать, огрызнуться в стиле «и без тебя знаю»?
– Мне только одеться, – нашлась она, допивая свой кофе, Малфою она даже не стала предлагать. Ей не хотелось выслушивать мнение о своих способностях бариста. Она проскользнула мимо него в комнату, желая провалиться сквозь пол. Все это слишком неловко, и Гарри следовало бы настучать по ушам за то, что он так свалил, оставив ее наедине с этим… змеем. Она замерла перед шкафом, понимая, что не успела приготовить костюм. Ей захотелось надеть просто джинсы и стать обычной Гермионой, маленьким ребенком в теле взрослой девушки. Она вдруг осознала, что Малфой стоит с кружкой в руках и смотрит на нее.
– Я вообще-то собираюсь переодеваться, – раздраженно бросила Гермиона. Что за бестактность с его стороны!
– Мерлин, Грейнджер, я был женат, что я, по-твоему, не видел? – Гермионе захотелось кинуть в его надменное лицо чем-нибудь. Но вдруг он смягчился. – Просто контролирую твой выбор одежды. – Гермиона хотела выразить весь свой гнев, но вместо этого правая бровь поднялась сама по себе. – Вдруг вздумаешь надеть эти идиотские… джинсы.
Гермиона тут же сделала свой выбор, именно джинсы, именно блузка, именно яркий пиджак. Вот чтоб его лицо вытянулось в тот же момент, как она соберется в Министерство. Она вихрем пролетела мимо него, заперевшись в ванной – как будто он будет ломать дверь, серьезно! Удивительно, но в этом наряде она почувствовала больше уверенности в себе. Черта с два она переоденется, даже если этот хорек будет орать и топать ногами.
Вместо этого Малфой удовлетворенно кивнул.
– Как же легко тобой манипулировать, Грейнджер.
Гермионе немедленно захотелось переодеться, но это было бы совсем глупо. Может, вообще в нижнем белье пойти? Манипулирует он ей, отлично, как теперь ей вылезать из всего этого? Ей в лицо словно бросили торт, и теперь нужно ехать домой в метро в час пик в таком виде. Отвратительное чувство.
– Я тебя ненавижу, – вырвалось у нее обиженно. А что она ожидала вообще? Малфой не считает ее за человека, она что, думала, что такая одежда что-то изменит и бросит ему вызов? Верх наивности.
– Каждое утро буду теперь вставать только с радостью от этой мысли.
Гермиона яростно схватила свою сумку. Это первый и последний раз, когда она видит Малфоя в своей квартире. Она открыла дверь. Яркие вспышки тут же застали ее врасплох.
Ранним утром.
С Малфоем на пороге ее дома.
***
Гермиона в отчаянии смотрела на первую полосу «Пророка». Вообще-то она заняла две полосы и биографическую колонку в конце, где перечислялись якобы Гарри и Крам в числе ее любовников. Ну да, конечно, Гермиона вообще тащит в постель всех, кого ни попадя. Это, надо сказать, самая приятная часть во всей газете. А заголовок «Империус грязнокровки»? А фотография? А наглая ложь в тексте? Черт возьми, Гермионе хотелось воспользоваться Маховиком времени и просто отказать Малфою. А теперь весь мир думает, что она его опоила, или бог знает что. Как будто Малфой – это предел ее мечтаний. Ее представляли как жаждущую славы двуличную мерзавку, которая всегда искала наиболее выгодную цель. Причем вариант, при котором она понравилась бы Малфою естественным путем, даже не рассматривался. Конечно, она бы тоже не стала даже думать о таком, но ей было невероятно обидно. Он, конечно, Малфой и все дела, но не настолько же она страшная и непривлекательная, чтобы вообще не иметь возможности… Да о чем она вообще думает?
Этим утром она прошла собеседование, после чего оказалась зачислена в стажеры волшебного права. Учитывая ее работу у Малфоя, ей требовалось быть лишь на утренней двухчасовой лекции и послеобеденном двухчасовом занятии. И все это совершенно бесплатно, сообщили ей, ведь она – отличный рекламный ход. Гермиона должна была бы радоваться, предвкушать учебу, ведь это то, что она любит, умеет и знает, тем более что все будут судить ее по оценкам, но вместо этого переживала лишь о Роне. Что он подумает, что Лаванда посмеет сказать о ней…
– Прекрасная часть про то, что ты страдала по мне в школе. Отличным хуком справа. – Гермиона подняла взгляд. Малфой стоял над ней, держа в руках такой же «Пророк». – Ты же не собираешься впадать в истерику от этого? Или мне пойти Поттера поцеловать, чтобы ваше величество дальше продолжало свою работу? – Его тон был язвительным, и Гермиона почувствовала себя еще хуже. Почему бы ему не оставить ее в покое? Конечно, его репутация от этого вообще не страдает, он выглядит даже... благодетелем. Фу, как пошло.
– Что не так? – в ярости спросила она.
– Полчаса с начала твоего рабочего дня, а твои совы уже не влезают в зону ожидания. – Малфой махнул палочкой, и сразу три совы нетерпеливо спикировали к ее столу. Гермиона стукнула себя по лбу, не понимая, что делает ее такой рассеянной, про нее ведь писали много гадостей, и тогда она так не расклеивалась. Подумаешь, Малфой у нее ночевал. Дальше что? Да и вообще, кому какое дело, с кем она спит.
Она так давно ни с кем не спала, что, в принципе, могла бы и оправдать всеобщее мнение… О чем она? Какие-то несусветные фантазии рождаются в ее голове каждую секунду, она, наверное, так страдает от похмелья. Что ей вообще так сдался Малфой? Она схватила демонстративно первое письмо и открыла его прежде, чем Малфой успел произнести:
– Стой, Гр…
Ее лицо и руки обожгло мгновенной болью. Она закричала, пытаясь стряхнуть это. Боль была невыносимой. Она ничего не видела и не понимала. Боль была везде. Кожу рвало пузырями, они прожигали ее все сильнее и сильнее, Гермиона не знала, куда себя деть, кажется, она упала…
– Гермиона, во имя Мерлина, у тебя вообще мозгов нет больше, – услышала она как сквозь сон. На руках и лице было что-то приятное и прохладное. Она уже страдала от писем раньше, так почему проявила такую неосторожность сейчас? Забыла, что теперь всему волшебному миру есть до нее дело? Кто-то наносил это прохладное ей на руку. Гермиона открыла глаза, склонив голову. Она лежала, кажется, на диване, а Малфой стоял на одном колене перед ней, втирая что-то ярко-зеленого цвета. Он явно ругался, но этого языка Гермиона не знала. – Очнулась, – резюмировал Малфой, почувствовав ее взгляд. – Твое счастье, что моим крестным отцом был Снейп.
Гермионе не хватало сил, чтобы думать. Ей хотелось только плакать. Обычно в шестнадцать кажется, что весь мир против тебя, а она просто потерялась во времени. Ну неужели хотя бы Малфой не может строить из себя такого урода? Хотя нет.
Это она делает из него урода. Благодаря ему, она, кажется, обойдется без шрамов. Почему нельзя просто его поблагодарить? Гермиона попыталась встать. Малфой наклонился к ней, чтобы ей этого не позволить. Почему-то это стало последней каплей. Слезы хлынули потоком, и Гермиона вцепилась ему в рубашку.
Ее лицо ведь измазано в каком-то зелье, а она… испачкала ему рубашку стоимостью в месячную ее зарплату.
Сейчас будет Авада.
– Грейнджер, ты беда. Будь добра указывать впредь это в своем резюме, – спокойно ответил он, не собираясь, кажется, ее убивать. Гермиона улыбнулась сквозь слезы. О да, крайне полезная строчка, особенно для нее, ведь чашу терпения Малфоя она, наверное, все же переполнила.
***
Гермиона нетерпеливо переминалась с ноги на ногу возле Отдела волшебного транспорта. Обед у Одри начинался только через пять минут, и раньше выйти она никак не могла. Наконец Одри вылетела из двери, ведущей в Отдел, с настоящей яростью на лице. Гермиона никогда не видела подругу такой.
– Я ночую у тебя, – заявила она Гермионе, яростно застегивая мантию на ходу. – Хватит с меня Перси Уизли на сегодня! Пусть он подумает над своим поведением в одиночестве.
– Это Перси-то? – улыбнулась сочувственно Гермиона. Одри посмотрела на нее, затем вздохнула.
– Ладно, я подумаю. Не знаю, просто хочу отдохнуть… от всего этого. Мальчики все равно у бабушки. – Одри летела к выходу из Министерства так быстро, что Гермиона едва поспевала за ней. Наконец они дошли до кафе, в котором Гермиона уже была с Малфоем. – Рассказывай, – великодушно махнула она рукой, устраиваясь за столиком. Гермиона сбивчиво начала свой рассказ. Она надеялась, что в этот раз ей все станет объективно понятнее, без этого ее схизиса эмоций и чувств, но нет, не стало. Малфой просто повергал ее в состояние противоречия. Он не убил ее за испорченную рубашку. Он вроде сказал даже что-то успокаивающее, насколько «Это хотя бы не проклятое ожерелье» можно считать успокаивающим. Гермиона вылетела из его кабинета, желая немедленно найти Одри, утащить ее в их бывший отдел и сделать вид, что ничего не произошло.
Гермиона. О черт, он назвал ее Гермионой! Он думал, что она все еще в отключке и назвал ее Гермионой. Или ей показалось?
– Дорогая, ты – абсолютная беда, – согласилась с мнением Малфоя Одри. Она пила какао, заявив, что всегда ест все шоколадное, когда ей плохо. Конечно, закусывая куском шоколадного торта. Либо в ее жизни все было хорошо, либо она просто от него не толстела. – Как можно наворотить столько дел за один день? Перси бы точно тебя уволил.
– Хэй-хэй, хорошо, что я работаю не у Перси? – Гермиона без энтузиазма поковырялась ложкой в тарелке с крем-супом.
– Милая, ну в чем твоя проблема? Ведь все мы знаем другую Гермиону, которая способна совершать правильные поступки и брать дело в свои руки. Она ведь все еще где-то внутри тебя. – Одри постучала пальцем по ее лбу. – Знаешь что? Я придумала.
– Да? – Гермиона вздохнула.
– Сейчас ты закусываешь вот этим самым тортом и придумываешь себе установку. – Одри пихнула ей под нос кусок торта. Гермиона пыталась сопротивляться, но не получилось. Она со вздохом откусила, затем еще и еще. Он действительно был просто потрясающе вкусным.
– Какую установку?
– Твоя главная проблема – это неудача с Роном. Он сожрал твою уверенность в себе и твое стремление к успеху. Надо сказать, это точно какая-то их семейная черта, – вздохнула Одри. – У тебя скандальная слава. Ты не просто хочешь поставить на место всех чистокровных, ты еще и, по версии «Пророка», окрутила одного из них. Одного из самых непримиримых.
– И что? – слабо спросила Гермиона.
– По-моему, тебе следует этому соответствовать, – подмигнула ей Одри. Гермиона застонала. О нет. Нет. Может, ей просто уйти и не слушать то, что она сейчас скажет? – Только не говори мне, что ты спокойно отреагировала на присутствие в твоем доме двух мужчин. Малфоя.
– Ну почему не Гарри? – отчаянно возразила Гермиона. – Может, я его обожаю еще со школы.
– Да потому что Гарри – хороший мальчик. Такие, как ты, никогда не интересуются хорошими мальчиками, а даже если и так, то у них ничего не складывается, хотя Рон больше… ну… никакой мальчик.
– Слабоватое объяснение, почему я вдруг должна немедленно влюбиться в Малфоя. – Гермиона внезапно повеселела. Вообще-то звучало забавно.
– Ну тогда давай остановимся на том, что он просто довольно симпатичный мужчина с большими проблемами в жизни, который так же одинок, как и ты. – Одри задумчиво взмахнула ложкой. – Кстати, такой же упертый баран, наверное. У вас вообще-то должно быть много общего.
– Одри, ты меня пугаешь, – призналась Гермиона. – Я не хочу… ничего такого.
– Что? Я много романов читаю. Надо же хоть откуда-то романтику брать! – фыркнула Одри. – Не хочешь, тогда и веди себя соответствующе! Веди себя так, как будто тебе вообще плевать, что он о тебе подумает. Гермиона, ты не видишь этого, но ты как третьекурсница, которая вынуждена посещать один кружок с предметом своего воздыхания. Правда, она осознанно влюблена, а ты нет. Ты просто очень одинока. А он вроде как... проявляет внимание, хотя и не так, как нам хочется трактовать. Веди себя ровно наоборот, тебе станет намного лучше.
– Я попробую. – Гермиона пожала плечами. Честно? Может ли она честно сказать, почему она себя так ведет? Рон никогда не ценил ее личность, и Гермиона… подавила это, хоть, как выяснилось, зря. Малфою нужна она старая. Надеется ли она, что нужна… не только для исполнения миссии? Гермиона не могла сказать. В ее мире слишком мало мужчин, чтобы она знала, как выглядит нормальное с ними общение.
– Скажи мне, ты же не собираешься пропускать день рождения миссис Уизли? – Гермиона с тоской посмотрела на рычаг пожарной сигнализации. Давайте просто сбежим от этого разговора?
– Ну, – неопределенно ответила она.
– Миона, ты приобретешь в моем лице врага, если не пойдешь, – почти прорычала Одри. – Должен же мне кто-то помогать не убить Флер, не Джинни же, они же подружки, сама знаешь. – Гермиона слабо улыбнулась.
– Там будет Лаванда. – Гермиона закрыла лицо руками. Ей вообще не хотелось даже думать о том, что Лаванда скажет ей. А она скажет. Всегда говорит. – И Рон.
– Именно! Твоя установка – навампириться от Малфоя уверенности в себе, язвительности и хладнокровия. – Одри посмотрела на часы. – У тебя есть пять дней. Хотя нет, постой, тащи Малфоя целиком. – Она хлопнула по столу.
– С какой лестницы он должен упасть, чтобы явиться в эту компанию? – Гермиону разобрал смех.
– Не знаю, это твои проблемы. Но знаешь что? Это твой шанс раз и навсегда отпихнуть Рона от себя. Покажи ему, что тебе плевать, что ты способна найти кого-то более… не будем перечислять все его достоинства против Рона, и это станет отличным стартом к самостоятельной жизни.
Звучало, конечно, как в романе. Гермиона пожала плечами.
– Это невозможно. Я с ним и десяти минут не могу продержаться, чтобы не совершить какую-нибудь глупость, а ты говоришь чертов вечер. Одри, его только Империус загонит туда. И меня, – беспомощно возразила Гермиона.
– Ну почему, – вдруг задумчиво произнесла Одри. – Может, ты тоже ему нужна для подобного. Кто знает. Впереди еще пять дней,
– Найдем лестницу повыше. – Гермиона устало поднялась на ноги вслед за Одри. Впереди еще половина рабочего дня.
***
Гермиона отложила в сторону последнее на сегодня письмо. Их было столько, что она засиделась в офисе дольше положенного. Малфой действительно нашел человека, который проверял все ее письма. Сколько там было опасных или угрожающих, она не знала. Она читала их и записывала просьбы людей. Больше всего оказалось просьб по поводу больницы Мунго и привилегии чистокровных иметь личных семейных врачей. Похоже, что это станет ее следующей заботой. Были просьбы насчет Попечительского совета Хогвартса. Были земельные вопросы. Кто-то просто благодарил ее. Это было приятнее всего.
Гермиона принялась устало собираться. Она вдруг заметила, что в затемненном кабинете Малфоя еще горит свет. Ей казалось, что Малфой давно ушел. Она колебалась.
К черту. Это просто Малфой. Он не кусается.
Она стянула форменную мантию, натянула пиджак. Наконец она решилась постучаться в его кабинет.
– Рабочий день давно окончен.
– Скажи это себе, Грейнджер. – Он что-то читал. Черт возьми, в очках. В очках! Не таких смешных, как у Гарри, но в узких в черной оправе. – Ну что еще?
– Очки. – Гермиона вдруг почувствовала прилив веселья. Он выглядел… не забавно, но сам факт ее веселил. Она закрыла рот рукой, сдерживая смех.
– А если палец показать, ты тоже начнешь ржать? – Малфоя закрыл книгу. – Есть болезни чистой крови, которые нельзя исправить ни одним зельем. Например, плохое зрение. Старение глаз, как у магглов, только наступает быстрее.
– Извини, – наконец произнесла Гермиона. Почему-то смех придал ей уверенности в себе. Это просто Малфой. Ему, наверное, так же одиноко. У них одни причины не идти домой. – Ты что, ночуешь здесь? – спросила она с любопытством, махнув в сторону дивана.
– Не неси ерунды. – Он принялся собираться. Вдруг он устало посмотрел на Гермиону. – Не нужно меня жалеть, Грейнджер.
– Я и не собиралась…
– А то пожалею в ответ. – Это было почти похоже на шутку, если бы было произнесено другим тоном. – Хотя нет. Вдруг тебе от этого приятно будет или что-то вроде того.
Господи, да он просто не знал, что ей сказать! Кажется, он боялся ее так же, как и она его. Вот идиотская ситуация.
– Малфой, – фыркнув, произнесла она. Он снял очки, потирая переносицу. Он на нее не посмотрел. – Нам не пятнадцать. Бить я тебя тоже не буду.
– Вот спасибо-то, – вырвалось у него. Он тут же склонился над своим маленьким дипломатом. Кажется, его это тоже слегка повеселило.
– Я к тому, что… Не знаю. – Гермиона прислонилась к косяку двери. – Меня никто не ждет. Тебя, похоже, тоже.
– Моя печень второго захода не выдержит, – покачал головой Малфой. – Поттер и так обещал заявиться в пятницу бог знает зачем…
– Покажи мне ваш мэнор. – Гермиона на всякий случай ущипнула себя незаметно. С каких пор она стала такой отчаянной? Она тут же поспешно сделала вид, что уверена, будто в этом ничего нет. Малфой тупо уставился на нее. Ну вот, один-один, не все тебе сбивать меня с толку. – Или нет, подожди, он как Хогвартс, магглам не виден? Или там соль вдоль порога, и я сгорю в каком-нибудь огне?
– Ты забыла специально натренированную змею, – добавил он. Черт. Почему-то он оправился быстрее Гермионы. Она вспомнила слова Одри. Гермиона до Рона никогда не позволила бы себе испугаться кого-то, особенно Малфоя. И если уж она захотела бы уесть Малфоя, то явно сделала бы это увереннее. Она искренне хотела бы посмотреть, как живут чистокровные наследники, а не делала вид. Одна ее часть рвалась в бой за потерянную себя, а другая продолжала робко возражать. Ей нужны были импульсивные поступки, такие, как этот, чтобы снова обрести себя.
Она молча шла за Малфоем. Робкая ее часть отчаянно хотела домой, в ее убежище, тогда как вторая вспоминала, что ничего, кроме этого дома, у нее не было много лет. Пора перестать хвататься за то, что дарит лишь призрак безопасности.
Малфой остановился через улицу от Министерства. Конечно, и там, и в его поместье должен быть барьер, иначе никак. Но чтобы аппарировать вместе с ним, пришлось бы… взять его за руку. Так и есть, Малфой действительно протянул ей руку. Время делать уверенное лицо, Гермиона! Ты же не ребенок, чтобы тебя смущали попытки взять тебя за руку. Тем более, что никакого подтекста не было.
Гермиона понадеялась на уверенное лицо и взяла его за руку.
– Я же не собираюсь тебя в жертву приносить, Грейнджер.
Не успела Гермиона расстроится из-за своего плохого актерского мастерства, как оказалась на долю секунды прижата спиной к Малфою. Знакомое тошнотворное ощущение аппарации, и она уже стоит посреди дороги в темном лесу. Гермиона была слегка дезориентирована, и ей потребовалась пара секунд, чтобы понять, где она находится. Дорога шла вверх, на холм, на котором красовался величественный и такой же старый, как и Хогвартс, замок, разве что поменьше размерами. Малфой дал ей минуту оценить его поместье, после чего пошел вперед, бросив через плечо:
– Добро пожаловать в Малфой-мэнор, Грейнджер.
