Глава 5. ГП и Рем Люпин, часть 2— Мы сейчас нарушаем столько правил, — беспокоилась Гермиона. — Ходим после отбоя, покинули территорию школы, зашли в Запретный Лес…
— Не будь такой занудой, Гермиона, — закатил глаза Рон.
— Правила это не чепуха, Рональд! — вскричала она. — И это ещё если не касаться моральной стороны этого…
— Похода, — подсказал я. — Мы охотимся на единорогов. Что в этом аморального?
— Охота, — угрюмо сказала она, пробираясь через завал.
— Но мы же не будем их убивать. Тебе будет легче, если сказать, что мы идём
посмотреть единорогов?
— Прежде всего, непонятно, зачем нам это, — фыркнула она.
Я тяжело вздохнул.
— Мы же уже обсуждали. Два года назад Хагрид со своим жестоким драконом сжёг половину Запретного Леса. Это значит, что встретить единорога стало вдвое легче.
— Но
зачем?
Я внезапно остановился. Рон неуклюже стукнулся об меня, возможно, оттого, что я опять надел мантию-невидимку вместо обычной мантии. Я упрекнул свою любимую приспешницу:
— Ты что, хочешь сказать, что
не желаешь посмотреть на единорога? Мерлин великий, Гермиона, что же ты за маленькая девочка? У тебя душа есть, вообще?
Она, казалось, не знала, что ответить, и погрузилась в угрюмое молчание. Я усмехнулся, и мы продолжили наш путь через лес.
* * *
— Теперь давайте повторим наш план. Рон, ты будешь приманкой.
— Мне не очень нравится быть приманкой, — сказал Рон, высматривая за кустами человекоядных пауков.
— Это просто единороги. Не будь таким хафлпафцем.
Пытаясь поддержать его, я протянул руку и похлопал его по плечу. Он дёрнулся и вскрикнул. Ах да, моя рука ведь была невидима под мантией; я бы не надевал её, но она всё равно должна была испортиться ещё до окончания школы, так что я решил использовать её, пока ещё можно.
— Может быть, пусть Гермиона будет приманкой? — проскулил Рон.
— Нет, единороги приходят только к тем, кто чист сердцем. А у неё нет души, помнишь?
— Не болтай чепухи, — бросила Гермиона. — Скажи лучше, отчего так важно поймать единорога, всё-таки?
Я вздохнул, и ещё раз напомнил себе, что мои спутники ещё очень молоды и наивны.
— Однажды, Гермиона, ты проснёшься и поймёшь, что стала просто раздражённой пожилой дамой, которая набрасывается на всех, кто напоминает ей о том, как она несчастна. И ты подумаешь: «Ах, если бы я видела хоть одну чудесную вещь, если бы видела подтверждение, что мир не весь испорчен и ужасен. Если б я хоть раз увидела единорога!»
— … ладно, пойдём смотреть единорогов, — пробормотала Гермиона.
Обрадованный, я обнял ее невидимой рукой за плечи.
— Я знал, что ты в конце концов меня поймёшь. Теперь мы должны…
— Стойте! — раздался крик позади нас. — Не ходите дальше!
К нам подбежал профессор Люпин, и я чертыхнулся. Вервольф выследил нас в лесу, замечательно. Такими темпами мы
никогда не найдём единорога.
— Я же говорила, мы зря сюда пошли, — тихонько прошипела Гермиона.
— Всё будет в порядке, — я бы скрылся под мантией и продолжил поиск, но не мог полностью надеяться на Гермиону в плане прикрытия. И кроме того, я остался бы без своей приманки на единорога.
— Наконец-то я нашёл вас, — сказал, отдышавшись, Люпин. — А где мисс Уизли?
— Рон тут, — ответил я, указывая на него невидимой рукой.
— Эй, я не девчонка! — крикнул Рон Люпину.
— Точно, — согласился я.
— Я знаю, мистер Уизли, — усмехнулся оборотень. — Я говорю о вашей младшей сестре. Где она прячется?
— Профессор, мы собираемся поймать единорога, — сказал я, фыркнув. — Мы не можем себе позволить, чтобы наш отряд тормозила какая-то второклассница, которая, небось, до сих пор играет в куклы и плетёт веночки.
Даже с третьеклассниками дело двигалось слишком медленно.
— Она пропала несколько часов назад, — сказал Люпин задумчиво. — В последний раз её видели выходящей из замка. Никто из портретов и призраков с тех пор её не видел.
Я пожал плечами. После случая с Тайной Комнатой новая выходка Уизлетты меня не удивила.
— Наверное, совершает какой-то тёмный ритуал. Сегодня же ночь полнолуния.
— О, Мерлин, — Люпин внезапно побледнел. — Действительно.
— Профессор, — медленно произнесла Гермиона, — вы точно не забыли выпить ваше зелье?
— Я…
— Вы же не думаете, что Снейп где-то рядом?! — взвизгнул Рон.
— Очень может быть, — ответил я. — Рыскает сейчас по лесу, полный животной ярости… Вервольфы славятся своим пристрастием к девственной крови. Твоя сестра, скорее всего, для нас потеряна…
— Прежде всего, оборотни не пьют крови, — возразила Гермиона. — Кровь пьют вампиры. Во-вторых, насчёт крови девственниц, это выдумка. В третьих, Луна ещё не взошла, а на небе облачно. И, наконец…
— Бегите, — проскрежетал, прервав её, Люпин.
Раздался громкий треск, эхом разнёсшийся по лесу. Люпин сгорбился, и на его руках стала расти шерсть.
— Профессор, вы в порядке? — спросила Гермиона, вытаращив глаза.
— Забудь обо мне. Я не принял Волчегонное зелье. Вы все в опасности, — сказал он, хотя трудно было расслышать слова в его рычании. Его лицо стало уже, скорее, рылом.
— Так что же, оборотнем всё время был Люпин? — спросил Рон.
— Естественно, — ответил я. — Вообще-то Снейп много раз рассказывал о них. Можно было надеяться, что с седьмого раза ты запомнишь признаки.
— Но ты сказал…
— Рон, пора бы уже отучиться верить мне на слово. Ты разве не помнишь, как я обещал кормить Коросту, когда ты в прошлом году загремел в больничку?
Ничего страшного: крыса выжила, а её пошатнувшееся в последнее время здоровье, скорее всего, не моя вина.
Тут раздался девичий визг, — вероятно, это был Рон, — и громкое рычание. Ах, да, хищный оборотень. Чуть не забыл.
Я ухватил Гермиону и бросился бежать. Что с того? Я, может быть, невероятно могущественный колдун, но я же не Локхарт.
Вервольф преследовал нас по пятам, щёлкая зубами. Я чертыхнулся. Единорога не нашли, я посреди леса, и профессор хочет съесть меня… К счастью, луна давала достаточно света, чтобы ориентироваться в лесу. Гермиона иногда спотыкалась о почти невидимые корни, но моя рука поддерживала её на ногах. Я искренне пожелал, чтобы оборотень споткнулся об один из таких корней и дал нам время спастись.
Тут я осознал, что думаю по-хафлпафски и наслал на него спотыклятую порчу.
Как всегда, моё быстрое мышление спасло нам жизнь. Вскоре мы выбрались из леса, и спрятались в заброшенной хижине Хагрида. Я загородил дверь одним из его смешных стульев-переростков и подпер доской, которую лесник использовал вместо засова. Затем я наложил несколько запирающих и укрепляющих заклятий, потому что я же не сквиб.
Гермиона привалилась к стене, стараясь отдышаться после нашего побега. Мне тоже было не слишком хорошо. Очень неудачно, что сосредоточенность на учёбе заставляет забыть о физической форме.
— Ну, к счастью, теперь всё позади, — сказал я.
— А-ага, — пробормотала Гермиона.
— Вообще, всё шло очень неплохо. Нас поймали на нарушении лишь из-за этой девчонки, Уизли…
Глаза Гермионы расширились, когда она вспомнила о жуткой судьбе девочки.
— Постой се…
— Мы справились с оборотнем, что почти невозможно для третьеклассников…
— Гарри!
— Мы, правда, не нашли единорога, но это целиком вина Рона, — я запнулся. — Грязные горгульи, мы же забыли Рона! Гермиона, почему ты не сообщила мне об этом?
— Я пыталась…
— Довольно оправданий. Ты в очередной раз безрассудно подвергла нашего друга опасности из-за своей ужасной бесчувственности.
Я склонил голову. Жаль было парня. Он мне нравился… ну, по крайней мере, я нравился ему, а это уже кое-что. Потеряв его, я расстроился почти так же сильно, как из-за того, что мы не смогли приманить единорога.
— Мы ещё можем спасти его, — воскликнула Гермиона. Она поднялась на ноги, её глаза горели гриффиндорской решимостью.
— Нет, Гермиона. Возвращаться за ним уже поздно. Скорее всего, он погиб. И он не хотел бы, чтоб мы обесценили его самопожертвование, добровольно отправившись в пасть оборотню.
Она покусала губы, как будто споря с собой, прежде чем достать что-то из-под мантии. В полумраке брошенной хижины я не разглядел, что это было, и наколдовал Световые чары. На цепочке висели маленькие песочные часы.
Я разинул рот, совершенно по-уизлевски.
— Гермиона, откуда у тебя хроноворот? Ты шпион Отдела Тайн?
Это объясняло всё. Гермиона была пугающе взрослой и никогда не смешивалась с компанией настоящих школьников. Она воспринимала магию прежде всего в теоретическом плане, как будто уже однажды изучала её. Как я узнал ещё в самом начале нашей дружбы, она была ловкой обманщицей. И, наконец, не могло быть простым совпадением, что она поступила в том же году и оказалась в том же Доме, что и знаменитый Гарри Поттер, хотя явно была предназначена для Рейвенкло.
— Нет, что ты. Конечно, нет, — нахмурилась она. — Его дала мне МакГонагал, чтобы я могла посещать все факультативы.
— Постой, ты хочешь сказать, что если записаться на три дополнительных предмета, школа даёт тебе власть над Временем? Им следовало бы рекламировать это, в таком случае, — проворчал я.
— Мне велели никому не говорить. Думаю, что для меня сделали особое исключение.
— Тем хуже! — воскликнул я.
Гермиона только завела глаза, хорошо понимая, что лучше не спорить со мной, когда я так очевидно прав. Она подошла и набросила на меня цепочку хроноворота.
Умелой рукой она повернула его, и мы провалились в прошлое.
* * *
Приземлился я на спину. Похоже, к волшебным путешествиям мне придётся привыкать заново. Ожидая, пока голова перестанет кружиться, я уставился в потолок полуразвалившейся хижины Хагрида. Я заметил, что в нём уже образовалась дыра, — странно, ведь она всего год простояла заброшенной. Возможно, общий упадок замка распространился и на неё.
Заходящее солнце раскрасило небо розовым и оранжевым, и тёплый солнечный луч упал на мою щёку сквозь грязное окно.
— Почему солнце садится? — спросил я.
Гермиона, закусив губу, посмотрела себе под ноги и осторожно ответила:
— Мы вернулись назад во времени. Ты это помнишь, так ведь? Ты не ударился…
— Я в курсе, что мы вернулись во времени; я не дурак. Скажи только, на сколько времени мы вернулись?
— На три часа, — сказала Гермиона.
Я резко сел.
— Зачем?
— Мы должны составить план, естественно, — сказала она свысока, подавая мне руку, чтобы помочь подняться.
Я попробовал встать сам, упал, и повторял это, пока не смог удержаться на дрожащих ногах.
— Что нам планировать? Мы схватим Рона и убежим, вот и всё.
— Гарри! Мы не должны выходить на оборотня без правильной подготовки, — пожурила она меня, направляясь к двери.
Она оказалась заперта, и Гермиона открыла её
«Алохоморой». Мы оставили дверь слегка приоткрытой и направились в лес.
— И всё-таки, зачем нам подготовка? Он же будет слишком занят, пытаясь съесть нас.
— Я… что?!
— Прошлых нас, Гермиона. Не тормози, — я вздохнул. Тяжело, когда нет интеллектуальной ровни.
— Но ему же на понадобиться за нами долго гнаться: всего несколько минут…
— Правильно, поэтому мы и бежали. Всё это уже произошло. Но не отвлекайся от темы: ты перенесла нас на три часа назад, и я теперь буду на три часа старше и ближе к смерти. Ты убиваешь меня, Гермиона, точно так же, как ты уже убила Рона, — закончил я с ухмылкой.
Она ударила меня по плечу, воскликнув:
— Я не убивала Рона!
— Нет, это произойдёт лишь через три часа. И, с формальной стороны, его убьёт Люпин.
— Он не умрёт, — возразила Гермиона. — Мы спасём его!
— А можно пойти с вами?
Я резко развернулся; позади нас стояла Уизли.
— Чего? — пискнула Гермиона, засовывая хроноворот под мантию.
Уизли вызывающе задрала подбородок.
— Вы отправились в прошлое, чтобы спасти Рона от профессора Люпина в форме оборотня, а я хочу помочь.
— Откуда ты узнала это?! — требовательно спросил я. — Ты использовала легилименцию? Гермиона, не смотри ей в глаза!
Рыжая нахмурилась в очень уизлевском замешательстве.
— Нет-нет. Я просто услышала ваш разговор. Так можно с вами пойти?
— Нам как раз не хватает одного Уизли… — сказал я. — А ты не знаешь, случайно, о Тёмной магии твоей семьи?
Её глаза ярко загорелись:
— Нет, но, кажется, я уже близко подобралась к ней.
— Хорошо, значит, ты справляешься лучше Рона.
В этом был смысл, учитывая, что она единственная дочь и седьмой ребёнок в семье. Семь — магическое число. Нет смысла заводить семерых детей, если не собираешься дать седьмому особые силы.
Гермиона смотрела на нас, разинув рот.
— Ну что, я иду?
Я подумал.
— А как у тебя с Оглушающими?
— Я не знаю этих чар, — призналась она.
— Тогда ты вполне годная замена Рону, — заверил я её.
Гермиона к тому времени уже оправилась от шока.
— Твои родители действительно сказали, что владеют Тёмной магией? — спросила она ровным голосом.
— Не напрямую, — Уизли пожала плечами. — Но они делали вполне определённые намёки. Я бы и не догадалась, наверное, если бы один друг не рассказал мне, в чём дело.
— Этот друг — Гарри? — спросила Гермиона, скептически приподняв бровь (под густой шапкой волос).
— Это не я.
— Это не он, — согласилась Уизли.
— Тогда кто это был?
— Я… это был один старший мальчик. Он уже закончил школу. Вы его не знаете, — пробормотала она, покраснев.
— Вот видишь, Гермиона, даже старшеклассники со мной согласны.
Она лишь вздохнула.
— Ну, что теперь будем делать? — спросила Уизлетта.
— Наверное, мы можем ещё раз поискать единорогов.
* * *
— Это был позорный провал, — проворчал я, когда мы направились, наконец, к тому месту, где Люпин напал на нас. — Я говорил вам, что нужен был Рон.
— Прости, Гарри, — сказала младшая Уизли.
— Считай себя неохотно прощённой, — великодушно ответил я.
— Но не всё же было плохо? — продолжила Уизлетта. — А как ты проклял Грима, лишь только его увидел, я до сих пор поверить не могу!
— Да, — согласился я. — Это было великолепно.
— Ах, надеюсь, мы ещё не опоздали, — беспокоилась Гермиона. — Та лужайка довольно далеко, и луна тогда не светила… Так что я не уверена, где это место вообще… О, вот оно! Прячьтесь, нельзя, чтобы они нас видели.
Она спряталась в кустарнике, пока мы с Уизлеттой стояли, вглядываясь сквозь деревья.
— … в прошлом году загремел в больничку? — высокомерно произнесла одна из тёмных фигур (наверное, Гермиона).
Я поднял волшебную палочку и произнёс:
«Акцио Уизли!»
Уизлетта упала на меня, испуганно вскрикнув, а Рон полетел спиной вперед, иногда ударяясь об деревья. Он затормозил на траве в футе от меня, а вдали мы с Гермионой убегали от Люпина.
Рон тупо уставился на нас.
— Гарри?
— А кто же ещё? — сказал я. — Ты что, ожидал увидеть единорога?
— Ну, отлично, — он тихо засмеялся от облегчения. — На секунду мне показалось, что вы просто бросили меня там, ребята.
— Рон, мы никогда так не сделаем, — заверил я. — Ты наш лучший друг, и, честно говоря, я не ожидал, что ты обвинишь нас в предательстве.
Гермиона обняла его и расплакалась у него на плече.
— Видишь, ты расстроил Гермиону, — нахмурился я.
Он повернулся к нашей запасной Уизли:
— Постой, а ты как здесь оказалась?
— Она уже три часа с нами. Смотри по сторонам.
— Это правда, — согласилась младшая Уизли.
Лицо Рона перекосилось от замешательства:
— Но…
— Хватит об этом. Нам надо убраться подальше, прежде чем вернётся оборотень.
* * *
Думаю, мы все почувствовали себя немного лучше, вернувшись в замок, где наши шансы убиться (либо искалечиться) вернулись к обычному, чуть менее тревожному уровню.
— Я рад, что всё закончилось, — ухмыльнулся Рон.
— Да, — согласился я, — но мы так и не нашли единорога.
— Я уже сказала, что извиняюсь, — пробормотала Уизлетта таким тоном, который выдавал опасную близость к мятежу.
— Видишь? — Рон положил руку на плечо Гермионы. — Мы даже не потеряли баллов за нарушение.
Именно этот момент выбрал Северус, чтобы появиться из теней под лестницей, сверкая глазами. Он всегда чуточку перебирал с театральностью.
— Так, так, и что у нас тут? Неужели потерянный львёнок решил оказать нам милость своим появлением? И, конечно же, вы в центре событий, Поттер, — он драматически взмахнул рукой в мою сторону, взметнув рукав чёрной мантии.
Гермиона мгновенно сочинила прикрытие:
— Но вы же понимаете, профессор, что мы просто волновались за Джинни…
— И решили пойти за ней, не веря, что учителя справиться с ситуацией. Двадцать баллов с Гриффиндора за типичную гриффиндорскую глупость.
— Это оказалось плохой мыслью, — торопливо сказала она, — но мы нашли её раньше всех.
— А потом нас нашёл Люпин, — добавил я. — Не знаю, сэр, знали ли вы, но оказалось, что он оборотень. Он хотел съесть нас.
— Продолжай, — сказал Северус. Он явно был доволен.
— Он забыл принять своё Волчегонное, потому что он глуп. К счастью, я успел сглазить его Спотыклятой порчей, и мы спаслись.
— Направить атаку на ноги, — одобрительно сказал Северус. — Кажется, вы кое-что запомнили на занятиях. За применение школьных знаний на практике… тридцать баллов Слизерину.
— Эй, нельзя же… — я запнулся. — Вы сказали, Слизерину?
Северус выгнул бровь и промолвил:
— Я раскусил вас, Поттер.
* * *
Дамблдор тяжело вздохнул.
— Ты меня очень расстроил, Гарри.
Он снова вызвал меня в свой кабинет, но на этот раз я, кажется, действительно попал в неприятности. Старательно опуская взгляд, чтобы он не прочитал мои мысли, я подумал, что пора бы уже снова выучить окклюменцию. И сделать уже, наконец, задуманный крестраж.
Видя, что я не собираюсь отвечать, Дамблдор продолжил:
— Зачем ты всем рассказал о болезни профессора Люпина? Ты, конечно, понимаешь, сколько у него будет из-за этого неприятностей?
— Я не рассказывал
всем, сэр, — пробормотал я. — Я только сказал профессору Снейпу. Возможно, ему не следовало доверять, учитывая, что он не смог сохранить в тайне свою собственную ликантропию.
— Профессор Снейп — не оборотень, — сказал он с улыбкой доброго дедушки.
— Он сам мне признался, — возразил я. — Когда я спросил, не нападал ли на него оборотень, он сказал, что да.
Дамблдор кашлянул, — несомненно, пытаясь замаскировать потрясение блеском моей логики.
— Оставляя этот вопрос в стороне, мне доподлинно известно, что ты разгласил секрет профессора Люпина в гриффиндорской гостиной.
— Я не виноват, сэр. Они все спрашивали, где я был, и что я должен был отвечать? Солгать всем? Солгать, как мерзкий слизеринец?
Дамблдор оставил это оскорбление без комментариев. Уверяю вас, он ни за что бы так не сделал, когда я ещё был Ридлом.
— И всё же не следовало портить репутацию хорошему человеку.
Я уставился на него недоверчиво. В таких случаях я, как правило, кротко соглашался, в надежде избежать его гнева ещё на один день, однако он начал вести себя ещё безумнее, чем он обычно притворялся.
— Директор, но он же превращается в хищного монстра и нападает на учеников!
Я совершил много ужасных дел за две мои жизни, но я никогда не убивал ребёнка
случайно.
— Ты должен понять, что он никогда бы не тронул ученика, — устало покачал головой директор, — пока он принимает Волчегонное…
— Но он забыл выпить его, сэр, — указал я. — Как вообще можно забыть об этом?
— Это была очень тревожная ночь. Мисс Уизли пропала, а Сириус Блэк всё ещё на свободе…
— Но нельзя же впадать в панику каждый раз, как пропадает ученик! — воскликнул я. — Мы ничего не добьёмся, если будем так поступать. Тех двух хафлпафцев мы так и не нашли, например.
Лично я подозреваю, что виноваты дементоры.
— Даже если так, — сказал Дамблдор, — это был не твой секрет. Ты мог поговорить со мной или с профессором МакГонагал…
— Конечно, ведь наше школьное руководство так любит учителей-убийц, — проворчал я, — вот почему Хагридово царство террора прекратило лишь Министерство, а мне пришлось останавливать Квиррела.
Они, конечно, были ни в чём не виноваты, но Дамблдор этого не знал.
— Возможно, я был слишком снисходителен… — Дамблдор как будто постарел на глазах. Однажды он, наконец, умрёт, и я буду в безопасности.
— Так можно мне идти? — спросил я. — Там, кажется, несколько гриффиндорцев хотели устроить игру в квидич, и я хочу посмотреть.
— Ещё одна важная вещь, — сказал он. — Постарайся не отходить далеко от дома своей тётки этим летом. Ведь Сириус Блэк ещё на свободе.
Я кивнул.
Дамблдор отпустил меня с натянутой улыбкой:
— Иди, мой мальчик. Наслаждайся квидичем…
* * *
Добравшись до гриффиндорской гостиной, я подошёл к своим лучшим миньонам.
— Рон! — рявкнул я. — Мне срочно надо организовать игру в квидич.
Рональд подпрыгнул на диване, как примерный прихвостень, но тут же разрушил впечатление, спросив:
— Но ты же ненавидишь квидич?
— Это вопрос жизненной важности.
— Что может быть важного в квидиче? — спросила Гермиона.
— Дамблдор, — ответил я ровным голосом.
Рон глубокомысленно почесал голову.
— Наверное, я смогу уговорить Дина, Шимуса, и Невилла. Джинни всегда готова сыграть. Близнецы обычно тоже, но они сейчас заняты: хотят вычислить какого-то великого шутника.
— Великого шутника? — спросила Гермиона, подняв бровь.
Рон показал на братьев, корпевших у стены над свитком, заполненным заклинаниями.
— Да, кто-то вчера вечером швырнул их об стену. И Перси тоже задело.
— Очень странно, что этого не случилось раньше, — фыркнул я презрительно. — Они абсолютно непереносимы.
— Гарри, — сказала Гермиона. — Ты, конечно, понимаешь, что это сделал ты сам?
— Что?
— Прошлым вечером ты взмахнул волшебной палочкой и сказал:
«Акцио Уизли»…
Она показала движение своей палочкой, и Рон упал на неё с испуганным возгласом. Близнецы тоже упали, вскочили, и оглядывались вокруг с горящими глазами. Гермиона торопливо опустила руку, пробормотав:
— Наверное, не стоило показывать с палочкой.
— Не будь как магла, Гермиона, — сказал я, — и, Рон, собирай уже нашу квидичную команду. Сколько можно откладывать?
* * *
— И тогда шерсть Люпина вырвалась наружу, его кожа лопнула, и кровавое нутро…
Мне приходилось почти кричать, чтобы быть услышанным на фоне болтовни учеников. Во время пира в зале всегда стоял страшный гам, а у гриффиндорцев с концентрацией внимания дела обстоят неважно.
— … Люпин схватил Рона, но мы отважно спасли его, — рассказывал я.
— Дружище, не надо так говорить, — нахмурился Рон. — Люди могут подумать, что я стал оборотнем.
— Но не совсем же идиоты с нами учатся, Рон? Через несколько месяцев всем станет ясно, что ты не заразился. Так, на чём я остановился?
— Как Люпин покусал Рона, — любезно подсказал кто-то из одноклассников.
— Да, спасибо. Я послал в него жалящее заклятие, чтобы отвлечь. Это позволило нам с Гермионой подхватить Рона и убежать. Разумеется, вервольф преследовал нас, но точно нацеленным проклятием я сбил его с ног.
— А где была Джинни? — спросил Лонгботтом.
Я посмотрел через стол на Уизлетту, которая мечтательно разглядывала меня.
— Постой, тебя так зовут? Джинни?
— Да, — сказала она.
— Это имя для домовика, — фыркнул я.
— Это сокращение от Джиневры, — объяснила она.
— А, тогда понятно, — ответил я. — Ну, да, и оказалось, что Джиневра уснула рядом с заброшенной хижиной лесника, и мы нашли её на обратном пути. Без нашей помощи она бы конечно погибла.
Голос Дамблдора разнёсся по залу:
— И снова настало время вручать Кубок школы. В этом году цифры такие: у Гриффиндора двести баллов, у Хафлпафа триста тридцать, Рейвенкло заработал четыреста тринадцать и Слизерин — пятьсот.
Дамблдор взмахнул рукой, и флаги окрасились в слизеринские серебристо-зелёные цвета. Я аплодировал вместе с остальными слизеринцами, заработав злобные взгляды учеников Гриффиндора. Лишь сурово нахмуренный вид спасал меня от разборок с ними. Эта победа была горькой.
— Это ужасно, — объявил я. — Мы проиграли
Хафлпафу. Что с вами такое, народ?
Не в первый раз на меня с ненавистью уставились две сотни человек, но впервые мне не пришлось никого убивать для этого.
* * *
Я сидел, глазея в окно Хогвартс-Экспресса. У меня не было желания присоединяться к игре в подрывного дурака, которую затеяли Рон с Джинни, но громкие взрывы не давали спокойно почитать какой-нибудь томик из тех, что я украл в библиотеке.
Гермиона, однако, не отрывалась от своей книжки. Разумеется. Ничто никогда не могло отвлечь её от чтения. Поэтому мы все изумились, когда она вскочила с раздражённым вздохом и воскликнула:
— Я ничего не понимаю!
— Постойте, разве бывает что-то, чего Великая Гермиона Грейнджер не понимает? — спросил Рон, хватаясь в притворном ужасе за голову.
— Это невозможно, — хихикнула Джиневра.
— Наверное, это предвестие грядущего апокалипсиса, — тяжко вздохнул я.
Гермиона раздражённо оглядела нас.
— Хватит смеяться. Я просто думала о, гм… — она тревожно взглянула на Рона, — сам-знаешь-о-чём, которое помогает мне успевать на уроки.
— Это называется хроноворот, Гермиона, — подсказал я.
Гермиона злобно нависла надо мной, пытаясь снова использовать своё преимущество в росте.
— Я знаю, как это называется! Просто мне нельзя о нём говорить, а ты обещал не болтать об этом…
— Гермиона, я никогда не обещал ничего подобного, — я был совершенно уверен в этом, потому что я принципиально избегаю обещаний. Это помогает избежать ответственности.
— Всё равно, я не должна никому говорить, — пробормотала Гермиона.
Я пренебрежительно махнул волшебной палочкой на Рональда:
— Он всё равно без понятия, о чём мы говорим.
— Что такое хрю-поворот? — спросил Рон.
— Вот видишь? Понятия не имеет, — успокоил я её. — Так что ты хотела сказать?
Гермиона уселась обратно, всё ещё недовольная.
— Да я всё про тот случай с Люпином. Нам пришлось использовать
поворот, чтобы спасти Рона. Но Люпин забыл выпить зелье лишь потому, что бросился искать Джинни. А Джинни пропала лишь потому, что мы взяли её с собой, когда пошли спасать Рона. Но… с чего всё началось?
— Ах, Гермиона, — я хихикнул, — это же путешествие во времени. Такие вещи никогда не «начинаются». Они просто есть.
— В этом нет смысла, — сказала она спокойно.
— Конечно, есть. Ты просто мало ещё живёшь в волшебном мире.
— Что? Вы путешествовали во времени? — завопил Рон. — Всё дело в
этом?
Неудивительного, что у Джиневры лучше получается выведать Тёмную магию её семьи. Рон просто слишком бесхитростен.
— Да, Гермиона путешествует во времени, чтобы успеть на все свои уроки.
— Больше нет, — быстро вмешалась Гермиона. — Я бросила предсказания и магловедение, они всё равно бесполезны, — и отдала хроноворот профессору МакГонагал.
Моя челюсть отпала в лучшей традиции Уизли.
— Ты отдала хроноворот? Но, Гермиона, он же давал нам власть скручивать время по своему желанию! Мы могли сделать с ним столько
всего!
— Вот поэтому я его и отдала, — твёрдо ответила она.
Коварная предательница, самовлюблённая, злая, и неисправимо жестокая! Точно такая же, каким и я был в этом возрасте.
