Глава 4.1. Колкостью на колкость, да?— Блейз, подожди!
Гермиона бежала по коридорам школы, догоняя друга. Тот в открытую игнорировал её всё утро и не желал выслушивать извинения по поводу внезапной вспышки гнева и желания перейти на другой факультет. Слизеринка и так не могла спокойно уснуть, задаваясь одним вопросом: «Что на меня нахлынуло?». При такой мысли Гермиона старалась убедить себя, что это всё из-за усталости от навалившейся внезапно учебы.
В последнее время, Гермиона часто испытывала раздражение. Конечно, шутки со стороны Блейза могли иногда задеть за живое, но поднимать руку на друга, да ещё и единственного, даже для неё слишком.
— Да стой же ты, противная слизеринская задница! — в очередной раз крикнула она, хватая Забини за рукав угольно чёрной мантии.
Он резко остановился и Гермиона, от неожиданности, впечаталась в его спину. И довольно сильно ударилась носом. — Блейз! Может хватит меня игнорировать? Сколько ещё раз я должна извиниться? — она зажала рукой нос и от этого немного гнусавила. — Ты меня вообще слушаешь?!
— А должен? — мулат круто развернулся. Всё его лицо выражало недовольство, злость и… Грусть?! Неужели его смогло обидеть? Гермиона отпустила ткань его накидки и кивнула. — Зачем же? Я ведь слизеринец! Мы такие злодеи, как в книжках и попасть на наш факультет, как прыгнуть в объятия смерти! Так ты думаешь, да?!
— Я же говорю: я не знаю, что на меня нашло и поэтому извиняюсь сейчас! Почему это тебя так обидело? Неужели ты мог предполагать, что я попаду с тобой на один факультет?
— Я не думал такого! Мне просто неприятно, что моя подруга хочет жить с гриффиндорцами! — она виновато опустила глаза, — Точно! Как я мог не догадаться? Ведь у львиного факультета — отважных, храбрых и готовых отдать свою жизнь за чужую, людей, есть Поттер! Знаменитость! Мальчик, который выжил. Вот твоя слабость?
— Значит такого ты обо мне мнения?! — вскипела Гермиона. — Для тебя я — это девочка, влюблённая в какого-то жалкого мальчишку и желающую к себе внимания? Мне казалось, ты умнее, Блейз! Я просто прошу у тебя прощения, а тебе лишь бы съязвить! Я говорю последний раз: я наговорила много глупостей и если ты считаешь, что я недостойна быть твоим настоящим другом, то я могу уйти!
Гермиона ждала его ответа, но тот лишь прикрыл веки и отвернулся. Девочка всхлипнула, ещё раз с надеждой посмотрела на Блейза. Она хотела протянуть к нему руку, но воздержалась. Шаг назад. Ещё один. Не оборачиваясь. Она врезается в стену и приходит в себя. Попытка убежать. Но её хватают за локоть. Она оборачивается, а перед ней ухмылка друга.
— Какая ты нетерпеливая! Я думал, как перед тобой извиниться, а ты уже убегаешь! Быстро же ты смирилась с потерей друга… — шутит Блейз.
Гермиона, в порыве счастья, обнимает и утыкается лбом в его плечо, облегчённо выдыхая, — Мы решили наш конфликт?
— Определённо! — кивает он и лучезарно улыбается. — Подожди, а был конфликт? По-моему, это ты накричала на меня. А ещё я виноват получился! Женщины… — театрально вздохнул Блейз и возвёл руки к небу.
***
Гермиона и Блейз сидели за столом в библиотеке. Они пришли туда сразу, после разговора в коридоре и решили немного поучиться, чтобы оставить выходные свободными.
— Как там дела с дневником? — тихо спросил Блейз, указывая на сумку, в которой Гермиона носила книги. — Узнала что-нибудь новое?
— Ничего, — отрезала она, — Автор какой-то сумасшедший старик, пытающий людей, а потом кающийся в этом. Правда, я прочитала только вступление, спать сильно хотелось.
— Когда это было, чтобы ты не дочитывала книгу? — удивился мулат, — Насколько помню, с тем огромным учебником по Зельеварению было далеко не так! Тебя даже из библиотеки тогда выгнали!
— Чего в этом удивительного? Я просто вымоталась в тот день и всё. А Зельеварение очень интересный и познавательный предмет, зря ты его так игнорируешь! Я понимаю, талант и всё такое, но учиться всё равно надо! Вот представь себе такую ситуацию… — начала Грейнджер поучительным тоном, но её перебили.
— Представляю: я один в лесу, под рукой одни палки и камни, а я смертельно ранен и тут мне понадобятся знания первого курса по зельям, а я ничего не учил. Всё загноится, заразится и я умру. Знаю-знаю. Ты говорила уже.
— Не помню… Когда это было? — непонимающе спросила Гермиона. Блейз только собирался ответить, но из-за стеллажа показалась группа учеников — их однокурсников. «Чёрт…»
— И тебе привет, Грейнджер, — поздоровался Малфой, вальяжно скрестив руки на груди и облокотившись о полку с книгами.
Гермиона невольно зажала рот рукой. Она что, сказала это вслух?
— Чего вы тут делаете, голубки? Ни за что не поверю, что учитесь! — за его спиной послышалось противное хихиканье.
— Не твоё дело, Малфой! И никакие мы не голубки! — в холодных глазах блондина проскочила недобрая искра и он неприятно скривил губы. — Чего ухмыляешься?
— Драко, отстань, — спокойно сказал Блейз, легко махнув рукой в сторону выхода из библиотеки, на что слизеринец только хмыкнул, подошёл ближе и заглянул в чёрный учебник, который так внимательно изучал мулат. Грейнджер вмиг оказалась рядом с другом и закрыла книгу прямо у него перед носом.
— Эй, ты чего? — возмутился он, — Там всё равно ничего интересного! Отдай его мне!
— Там же ничего интересного! — повторила его слова Гермиона и улыбнулась, убирая книгу в сумку, весящую на плече. — Потом дочитаешь! Мне он сейчас будет нужнее! — она искоса посмотрела на стоящую недалеко Паркинсон, которая что-то шептала на ухо Гринграсс, поглядывая на Гермиону, от чего Дафна звонко рассмеялась.
— Что это? Твой личный дневник, Грейнджер?
— Тебе же сказали: отстань, Малфой!
Она подхватила Блейза за рукав мантии и потащила мимо компании змей, но кто-то железной хваткой вцепился в её запястье. Гермиона подняла взгляд и ужаснулась: перед ней стояла Милисента Булстроуд. Всё лицо изуродовано ссадинами и царапинами, а её левая рука была перевязана немного грязным бинтом. Она смотрела на Грейнджер взглядом, полным ненависти.
— Я отомщу тебе, грязнокровка! Что, испугалась? Я знаю, что это ты напала на меня тогда и стёрла память! Пэнси мне всё рассказала!
Лицо Гермионы залилось краской от услышанного. И не от стыда, а от закипающей ярости внутри. Она посмотрела на ухмыляющуюся Пэнси, которая сложа руки на груди, наблюдала за начинающейся сценкой. Она, скорее всего, ожидала того, что Гермиона в страхе выбежит из библиотеки, закрывая лицо руками и проклиная саму себя. Но как бы не так. Мгновение, и Грейнджер стоит перед слизеринкой, держа перед её лицом палочку.
— Что ты ей наплела? — вопрос, заставивший всех слизеринцев притихнуть и прислушаться.
— Рассказала всю правду, как ты напала на неё с режущим заклятием! Она же моя подруга, а подруги рассказывают друг другу только правду! Не так ли?
И тут она догадалась.
— Я слышала твой разговор в коридоре с Гринграсс и Трейси! — Паркинсон заметно испугалась. — Но даже им ты наврала про свой «гениальный» план. Если я правильно понимаю, ты стёрла память Милисенте и наговорила ей всякую чушь про меня, так? Так!
— Отойди от неё, грязнокровка! — не унималась Булстроуд. — Хватит нести бред!
— Вот именно! Отойди! — она сильно оттолкнула её от себя и Гермиона, не ожидавшая этого, споткнулась и упала.
Громкий стук удара головой о ледяной каменный пол и всё перед глазами плывет. Больно схватившись за затылок, Гермиона зашипела и попыталась подняться. Но неудачно. Она видит наставленную на неё палочку и пятно белых волос. Негромкое «Петрификус Тоталус» и Гермиона погружается во тьму.
— Ты идиот, Малфой! — вскрикнул Блейз, от чего из ниоткуда появилась мадам Пинс, приставив палец к губам прошептала «Тсс…» и вновь исчезла за стеллажами. Когда звук шагов стих, мулат снова заговорил:
— Зачем ты это сделал?! Что она тебе сделала?
— Ей здесь не место! Снейп уже давно должен был переслать её на другой факультет!
— Что здесь происходит? — рявкнул над слизеринцами холодный голос.
Они подняли головы и застыли на месте. Над ними возвышался сам Северус Снейп и всем своим видом показывал, что наблюдал за ними. Мальчики стыдливо опустили взгляд. Профессор повторил вопрос. Ответа снова не последовало.
— Ясно. Пьюси! — громко крикнул он. Из-за его спины появился высокий брюнет в квиддичной форме слизеринской команды. Очевидно, вернулся с тренировки и заскочил в библиотеку. — Отнесите мисс Грейнджер в лазарет. Не думаю, что правильно оставлять её здесь.
Слизеринец коротко кивнул и в удивление первокурсникам, без отвращения подхватил девчонку на руки и быстрым шагом вышел из помещения. Декан снова посмотрел на двух мальчишек, — А вы… За мной!
***
Забини и Малфой сидели в кабинете Снейпа и следили за профессором, мерившим шагами комнату. Они уже битый час выслушивали его нотации по поводу непристойного для Слизерина поведения. Драко осмелился перебить профессора словами: «А разве нормально то, что на Слизерине уже месяц учится грязнокровка?..», за что получил подзатыльник.
— Не выражайтесь так в моём кабинете! Чистота крови сейчас не так важна, как раньше. Вы должны гордиться тем, что мисс Грейнджер, маглорождённая волшебница, обладающая такими знаниями, находится на этом факультете, мистер Малфой! — Драко что-то хотел вставить очередную язвительную фразу, — Не смейте перебивать меня! Итак, сейчас вы двое отправитесь в лазарет, проведать однокурсницу. Да, Драко, ты тоже.
Указав на дверь, Снейп дал понять, что не желает больше никого выслушивать. Мальчики одновременно кивнули и вышли из кабинета. Закрыв за собой дверь, они облегчённо вздохнули и направились в сторону Больничного Крыла. По дороге Блейз не мог не задать одного вопроса:
— Почему ты ненавидишь маглорождённых?
— А почему ты их любишь? — усмехнулся Малфой, — Потому что я чистокровный, а такие, как она — низшие слои магического общества! Из-за таких, как она чистокровных становится меньше и меньше!
— Ясно всё с тобой, — отмахнулся Забини и ускорил шаг.
Впереди показался вход в лазарет. Только они собирались войти — дверь приоткрылась. В проходе стояла мадам Помфри. Она вышла к мальчишкам и тихо закрыла за собой дверь, стараясь не скрипеть.
— Чего вам? — целительница возмущённо уперла руки в бока. — Вы к мисс Грейнджер? Она спит. Приходите вечером, ей нужно отдохнуть!
— Но профессор Снейп… — попытался объясниться Блейз.
— Плевать, что там сказал профессор Снейп! Девочке нужен покой! Какой-то глупый мальчишка парализовал её. Вот же дети развелись! — причитала Помфри. Малфой недовольно хмыкнул и развернувшись на каблуках, зашагал прочь, потащив Забини за собой.
Целительница снова зашла в помещение. Множество больничных коек, застеленных белоснежными простынями, пустовали. Одна кровать была занята. На ней лежала парализованная девочка, укрытая покрывалом. На соседней койке сидел, принёсший её, Эдриан Пьюси.
— Эдриан, спасибо, что присматриваешь за ней! У меня столько дел, а времени нет!
— Да не за что, мадам Помфри. Мне не сложно, правда, — женщина благородно кивнул и зашагала в сторону своего кабинета.
Минуты длились мучительно долго. Пьюси сидел на кровати и сложив руки в замок, размышлял о чём-то своём. Незаметно для него, стемнело. Тишину лазарета разорвал громкий вздох и резко севшая Гермиона. Она испуганно оглядывалась по сторонам, пока на глаза не попался слизеринец.
— Проснулась, наконец, — холодно улыбнулся он, не одарив её и взглядом.
— Эм… Да, вроде, — неловко говорила, потирая глаза, — Пьюси, кажется, да? — Грейнджер внимательно посмотрела на него, справившись со зрением. Он кивнул. — Что ты тут делаешь?
— Если ты хочешь меня таким способом прогнать, то даже не пытайся. Мне велено следить за тобой.
— А где Помфри? У тебя, наверное, дел много…
— Ты всегда так относишься к однокурсникам, или слизеринцы такие особенные? Говорю же, не пытайся меня прогнать. Я не хочу получить за то, что сбежал с «поста».
— Но я же проснулась! За мной не надо следить, я не ребёнок! — возмущённо всплеснула руками Гермиона.
— Сказала первокурсница… — усмехнулся Эдриан. — У Помфри свои тараканы в голове, — он кинул на неё косой взгляд.
Гермиона страдательно простонала и плюхнулась обратно на жёсткую подушку, опустив веки. Она попыталась прокрутить в голове произошедшее несколько часов назад. Теперь Милисента ненавидит её. Ну и ладно. Не самое страшное за прошедшее время. Но и не самое лучшее. Булстроуд не упустит лишней возможности подпортить Грейнджер жизнь.
Неожиданно раздался стук в дверь лазарета. Она приоткрылась и в щели показалось знакомое лицо. Гермиона вздрогнула, узнав стоящую в проходе девушку. Фиолетовые волосы, бледное лицо и длинная бордовая мантия. Гермиона сорвалась с места и бросилась к пришедшей. Тонкс подалась навстречу и обняла девочку.
— Я тоже рада тебя видеть, Гермиона! — весело улыбнулась Нимфадора и отпустила её. — Я весь день тебя ищу! Дамболдор сказал, что ты занимаешься, но Пинс уверила меня, что ты давно ушла! Я спросила Снейпа, может он знает, где ты и вот я здесь! — быстро пересказала она, — Что произошло?
— Неувязочка в библиотеке с однокурсниками, — невзначай пожала Гермиона плечами. — Зачем ты здесь?
— Приехала с поручением от Министертва. Хранилище в Гринготтс пытались ограбить. А ещё я должна тебе кое-что передать! — в глазах проскочила хитрая искра, а лицо озарилось загадочной улыбкой.
Она скинула сумку, весящую на плече и направила на неё палочку. Неслышно прошептав «Акцио Подарок» — из сумки вылетело две коробочки, которые Тонкс ловко подловила одной рукой.
— С днём Рождения! — прикрикнула она и добавила, — Прошедшим…
Гермиона хлопнула себя по лбу. Как она могла забыть про собственный День Рождения? Она тихо поблагодарила её и приложив руку ко рту, взяла первый подарок. Картонная коробочка, перевязанная белой ленточкой — в стиле её родителей. Обыкновенная обёртка, но всегда какое-то необычное содержание. Потянув за петельку банта, лента легко упала на пол. Внутри лежал серебряный браслет с подвеской «Miona», на котором красиво переливалось свечение от пламени факелов.
Закрепив подарок на руке, который прекрасно смотрелся на бледной коже Гермионы, она аккуратно положила конверт с письмом, который ей протягивала Тонкс. На её немой вопрос: «Почему не сейчас?», — слизеринка кивнула в сторону стоящего сзади Эдриана, который сложив руки за спиной, смотрел в дальнее окно лазарета. Как он так бесшумно передвигается?
Другая маленькая коробочка, уже более красиво оформленная: бежевая декоративная бумага с белыми узорами. Мгновение, и подарок сам раскрывается в руках девочки, как расцветающий цветок. Розовый футляр для небольших украшений. А там кольцо. Синее колечко, похожее на звёздное небо в Большом Зале школы.
— Оно меняет цвет в зависимости от того, как ты себя ведёшь в какой-либо ситуации. Например, если ты поступаешь храбро и благородно — оно становится красным с золотыми звёздами.
— Цвета факультетов? — усмехнулась она, надевая кольцо. — От кого это?
— От меня! Не могла же я пропустить День Рождения волшебницы, за которой обязана присматривать! И не говори, что этого делать не стоило! — поспешила она перебить все возражения девочки, которая только собиралась что-то сказать. — Должна же я была поддержать тебя, а то живёшь с этими змеями…
— Я всё ещё здесь! — крикнул Эдриан. Тонкс тихо захихикала.
— Ладно, я пойду уже. Скоро увидимся! — она помахала на прощание и скрылась за дверью, оставляя Гермиону стоять посреди Больничного Крыла.
Грейнджер грустно улыбнулась, в пару шагов дошла до своей койки и устало легла. Она сняла с пальца колечко и прокручивала его в руках, осматривая красивые переливы. Синий космос медленно сменялся кроваво-красными оттенками, как и говорила ушедшая Тонкс, с золотыми звёздами. Гермиона усмехнулась.
— Гриффиндор? Серьёзно? — прозвучал над головой голос слизеринца. Девочка вздрогнула от неожиданности. Подняв глаза наверх, она нахмурила брови и укоризненно посмотрела на него.
— Не подкрадывайся ко мне! И это не твоё дело!
— Ты ведь знаешь, что все Гриффинорцы — ни на что не способные волшебники, слабоумные и через чур благородны! — проигнорировав её слова, сказал Пьюси.
— Не говори того, чего не знаешь! Ты не прав, ты не знаешь ни одного из них! — поспешила переубедить его Гермиона, хотя сама через секунду поняла, что он частично прав, но признавать себя неправой не позволяла гордость.
— Ты ведь и сама знаешь, что я прав! — словно прочитав её мысли, утверждал Пьюси.
После недолгого молчания, он сел на кровать и спросил:
— У тебя был день рождения?
— Да, несколько дней назад, — безразлично ответила Гермиона, закрыв глаза.
— Когда? — продолжал он задавать вопросы.
— Как-будто тебе это интересно… — улыбнулась Грейнджер. — Девятнадцатого сентября, — всё-таки ответила она, — Тебе то это зачем? — она повернула голову в его сторону и внимательно посмотрела.
— Любопытствую. Просто ты не отмечала его никак. Даже слова об этом не сказала. Почему?
— Забыла, — призналась бывшая именинница. — Я обычно не праздную дни рождения. Было один раз, но как-то мне не очень понравилось это.
— И что же такого должно было случиться, чтобы ты отказалась от того дня, когда родилась? — его очевидно заинтересовало происходящее в жизни этой девочки.
— На моё десятилетие родители устроили масштабную вечеринку. Пригласили кучу незнакомых мне людей, детей их коллег. Было очень шумно. Пообщаться было не с кем. А под конец праздника какой-то мальчик запустил мне в голову фарфоровую чашку.
— В Лондоне все такие злые? — его это развеселило.
— А ты разве не из Лондона?
— Нет. Я вообще из Америки. Нью-Йорк. Правда, год назад мы с родителями переехали во Францию, но это не важно.
Гермиона изумлённо посмотрела на него, но не стала задавать вопросов. Она удобнее улеглась на кровати и расстегнув мантию, оставшись только в блузке и брюках, укрылась одеялом. В лазарете было холодно. Сзади неё заскрипела соседняя койка. Наверное, Эдриан решил вздремнуть. Несколько минут и они одновременно засыпают.
***
В лазарете неприятно отдавало запахом сырости и травяных настоек. Мадам Помфри, скорее всего, считает, что лучше варить лекарства ночью, когда все спят. Однако, ни Гермиона, ни Эдриан не решались лечь и заснуть снова. По крайней мере, от этой вони они точно не будут спокойно отдыхать. Пьюси, от нечего делать, начал рассказывать слизеринке смешные, или просто интересные истории из жизни. Очередная фраза, и Гермиона заливается диким хохотом. Парень лишь холодно улыбается на её детское веселье.
Но весь этот холод и безразличие был только на публику. Она заметила, что в его глазах мелькают искорки едва заметного счастья. От этого хотелось её шире улыбаться. Промелькнула неожиданная мысль: «Надеюсь, что это не последний наш разговор…». Вдруг это только сейчас он так откровенничает, а потом и словом не решится с ней обмолвиться? «Слизеринцы ведь не заводят друзей. У них могут быть лишь союзники.» — вспомнила она мрачные слова Блейза, которые он как-то сказал ей.
Дверь помещения неприятно заскрипела. В проеме показалась голова самого Забини, а с ним… Это что, Малфой?! Только подумав об этом, Гермиона спрыгнула с койки, схватила древко, лежащее на прикроватной тумбочке и направила его на стоящих однокурсников. Рука её немного подрагивала. Заметив движение девочки, Эдриан, лежащий на соседней кровати, присел и стал пристально наблюдать за первокурсниками, натянув на лицо смеющуюся ухмылку. Его забавляли ссоры младших.
— Уходи, — совершенно спокойный, но такой мрачный тон слизеринки вызвал мурашки, прошедшие на коже, — Повторяю. Уходи, тебе здесь не рады! — Малфой вставил руки в примирительном жесте.
— Успокойся, я здесь не по своей инициативе! — он кивнул в сторону Блейза, который повторил осторожный жест Малфоя. — Кстати, Грейнджер, мне везде рады. Я проведал, поговорил, можно мне идти?
— Нельзя, оставайся. Ты же знаешь, что Снейп просто так не отстанет. Гермиона, ты как? — спросил мулат и поближе подошёл к подруге, положив руку ей на плечо. Она почувствовала, как он пытается заставить её опустить палочку.
— Всё прекрасно, — слизеринка резким движением упрятала оружие в карман, гордо зашагала в сторону своей кровати и села. — Зачем вы здесь? Вы оба.
— Снейп попросил, — ответил Драко, опередив тем самым Блейза. Он заметил убийственный взгляд Гермионы, — Не смотри на меня так! Я не буду перед тобой извиняться! И, держу пари, ни Паркинсон, ни Гринграсс тоже этого не сделают.
— Я от вас другого и не ожидала, — вылетели слова из уст Грейнджер, но уже через секунду она поняла, что соврала. Понадеялась на добродушие Малфоя. Эта мысль вызвала у неё улыбку, которую она поспешила спрятать за маской безразличия, что получилось не очень хорошо.
Малфой что-то недовольно промычал и плюхнулся на кровать, стоящую рядом с постелью Пьюси, — Ты то что здесь делаешь? Тебе было велено только отнести её сюда. Или ты тоже поддался на «грязную кровь, но добрую душеньку»? — он посмотрел на Блейза и хитро улыбнулся, на что тот только хмыкнул.
— У Помфри были дела, я должен был ждать, пока эта, — он кивнул на слизеринку, что снова рассматривала кольцо, — Проснётся. Она что-то там варит сейчас, уснуть невозможно. Вопрос, надеюсь, исчерпан? — мальчики-первокурсники согласно кивнули.
— Что это? — поинтересовался Блейз и присел рядом с Гермионой, смотря на украшение. — Откуда?
— Подарок смотрительницы на День Рождения. Ой! — девочка дёрнулась, как ошпаренная. Кольцо выпало из рук и упало ей на колени. Она поспешила надеть его обратно и потянулась рукой к карману мантии. Письмо от родителей.
Привет, Герми!
Я и папа поздравляем тебя с твоим Днём Рождения!
Мы каждый год дарим тебе книги в качестве подарка. Поэтому, в этом году, когда в твоей жизни многое, наверно, поменялось, мы решили прислать тебе нечто другое. Да, это обычная подвеска, но пусть, когда ты там вдалеке, она будет напоминать тебе о родном доме. И когда тебе будет грустно — просто вспомни, что где-то есть люди, которым ты очень дорога.
Как тебе там в новой школе? Та женщина, что забирала тебя, рассказала, что вас распределяют по факультетам. Куда ты попала? Может, ты уже выбрала свою будущую профессию? Надеюсь, что ты не станешь исключением в нашей семье и тоже посвятишь свою жизнь медицине. Но это лишь мой совет! Делай так, как считаешь нужным! Ты уже завела себе друзей? Не окунайся с головой в учебу, общайся с другими детьми!
Я пишу достаточно много для одного письма, но есть причина. Тебе придётся остаться в интернате на Рождественские каникулы. У нас с папой будет мало времени, чтобы провести этот праздник с тобой. Не расстраивайся. Мы хотели отправить тебя к бабушке и дедушке, в Манчестер, но я знаю, как тебе там бывает скучно. Пиши нам,
Удачи тебе, Гермиона!
Твои мама и папа.
Новость родителей об отмене возвращения домой на каникулы заставила глаза заслезиться. Она отчаянно сжала письмо в ладонях. Блейз положил руку ей на плечо и обеспокоенно спросил:
— Что-то случилось?
— Ничего, не забивай голову. Просто пара новостей от родителей. — она попыталась придать своему виду уверенности, что, опять же, получилось не так хорошо, как, например, у других слизеринцев. Не умеет она скрывать свои эмоции. — А вы уезжаете на Рождественские каникулы? — Гермиона посмотрела на Забини и Пьюси, старательно пытаясь игнорировать Малфоя.
— Все каникулы мама будет жить у своего очередного кавалера. Так что, мне придётся остаться здесь. — пожал плечами Блейз.
— Америка — не лучшее место, чтобы праздновать Рождество. Да и родители не фанаты этого праздника. Так что, я с вами.
— Это же просто замечательно! — похоже, Блейзу в голову пришла замечательная идея, — В школе будет так мало учеников, что повеселиться можно будет лучше, чем сидеть дома в полной скуке!
— Эй, вы про меня не забыли? — подал голос Малфой и помахал руками, желая привлечь внимание. Заинтересованные взгляды устремились на него, — Я уеду на каникулы, отец устраивает вечеринку среди всех самых влиятельных семей.
Блейз взял подушку Гермионы и раздражённо кинул в блондина, от чего тот немного пошатнулся. «Эй!» — крикнул он и швырнул свою подушку в ответ, но мулат ловко уклонился и пуховый мешок попал в Грейнджер. «Ну держись!» — зло сказала она, взяла своё орудие в руки и обежав кровать Эдриана, стукнула Драко по голове. Пьюси отошёл от всей этой детской бойни и в стороне наблюдал за всем этим.
— Что вы здесь устроили?! — раздался яростный вопль целительницы лазарета.
— Ох, сейчас крика будет… — совсем тихо сказал Эдриан и усмехнулся.
***
Ничего хорошего из их битвы не получилось. Гермиону, Блейза и Драко заставили стирать наволочки с подушек, наполнять их другими, свежими перьями и в добавок сменить постельное бельё. И всё это без магии! Грейнджер привыкла к такой работе ещё дома, в Лондоне. А вот мальчики нет. Малфой постоянно твердил одну и ту же надоедливую фразу: «Я всё расскажу отцу!», чем сильно раздражал. А ещё он ни раз обвинил во всём этом Гермиону, назвав ту грязнокровкой, которой должны были оставить всю эту грязную работу.
— Зато вы подружились! — неожиданно, с улыбкой выдал Блейз, набивая очередной горстью перьев подушку.
Гермиона и Драко одновременно оторвались от своего дела, сначала убийственно посмотрели на мулата, а затем друг на друга. Слизеринцы прищурили глаза.
— Грязнокровка! — Белобрысый придурок! — Магловское отродье! — Чистокровная задница! — Заучка! — Папенькин сынок!
Они выплёвывали оскорбление одно за другим. Их перебил Эдриан, который стоял облокотившись о стену, сложа руки на груди и наблюдая за первокурсниками.
— Знаете, ваши оскорбления, в основном, сводятся к одному — чистоте крови. Ты, Гермиона, маглорождённая, единственная волшебница в своём роде и ты за равноправие в магическом мире. А ты, Драко, чистокровный, ваш род один из самых древних в магической Британии и ты за истребление таких, как она, — он показал на Грейнджер, что слушала его краем уха, а сама чистила наволочку в железном ведре, — И правления таких, как ты.
— К чему ты клонишь? — спросил Малфой.
— Ни к чему. Мысли вслух, — он загадочно улыбнулся и, видно, продолжал рассуждать на эту тему у себя в голове, — Подумайте над этим. Может, что толковое придёт и в вашу детскую головушку.
— Мы младше тебя на три года! Тебе самому не так уж и много! — Гермиона резко вытащила мокрую тряпку и взметнула её в воздух так, что она намочила всех слизеринцев в этой небольшой комнате, — Кстати, я самая старшая среди первокурсников! — она самодовольно улыбнулась.
— Когда ты стала такой… Эм, эгоисткой? — спросил блондин, потирая руками намоченную мантию.
— Меня отправили на Слизерин! Неужели я должна быть идеальной тихоней, только потому что я — грязнокровка на факультете чистокровных? Не зря же меня сюда отправили. — она неожиданно вспомнила, что не единственная не чистокровная на Слизерине. Но Трейси попросила молчать об этом, значит виду подавать нельзя.
— Знаешь, вот ты сюда вообще никак не вписываешься! И не перебивая меня! — прикрикнул Драко, когда заметил, что Грейнджер хочет что-то сказать, — Давай рассуждать. Посмотри на других слизеринок. У них чистые уложенные волосы, выглаженная мантия, да и вообще, они чистокровны. У них есть авторитет. А ты…
— А я мохнатое чудовище с помятыми вещами, да и вообще грязнокровка. Я знаю. Можешь не напоминать. Что ты хочешь этим сказать? Я знаю, что лишняя, что маглорождённая и что некрасивая. Шляпа ошиблась, и вы знаете, что такое не раз уже было в истории школы!
— Так когда это было? — Блейз сделал задумчивое лицо, — Мерлин, это было, похоже, лет сто назад, если не больше! Тогда, по моему, ещё даже Дамблдора не было! Тогда шляпа была неопытная, наверное.
— То есть, ты хочешь сказать, что Шляпа была права? Что я до жути эгоистична, самовлюблённая. Ты знаешь, что она мне сказала на церемонии распределения? Меня нигде не полюбят, меня будут предавать все семь лет обучения в этой школе! Будут игнорировать и ненавидеть. А здесь меня прямо-таки полюбят! Она была права?
— Да скорее всего, — Блейз пожал плечами, а потом выпучил глаза, поняв смысл сказанного, — Подожди, Гермиона! Прости, не обижайся!
Девочка резко поднялась с пола, толкнула ногой ведро, что упало и вся вода вылилась. Грейнджер зло зашагала к выходу из комнаты, но у самой двери остановилась. Она посмотрела на мальчиков через плечо, — Я не обижаюсь, но следи, пожалуйста, за своими слова. Теперь мы квиты. Колкостью на колкость, да?
