Я позволил ей упасть.Драко Малфой в одиночестве шел по слабоосвещенным коридорам Хогвартса и размышлял о том, почему же, в последнее время, каждый его день оказывается таким прескверным. Отвратительная помолвка с Паркинсон, которая всей своей сущностью являлась типичной представительницей золотого поколения. Жадная до роскоши и внимания, все чувства выставляющая напоказ, она была ничем не отличимая от любой другой знатной девушки — скучная и шаблонная.
— Драко, ты обещал сегодня выполнить мои желания, и ты сдержал свое слово. Я счастлива, что мы помолвлены, ведь ты являешься действительно завидной партией для будущего любой девушки. К тому же ты красив и щедр. Не многие осмеливаются предложить девушке исполнение любого желания. Кто знает, что я могла бы загадать?
— Не благодари. Мне самому нравится ходить с тобой за покупками. Иначе мне бы казалось, что мы с тобой на свидании. К тому же не так сложно было тебя порадовать, я ведь знаю, что всё, что ты можешь пожелать — легко можно оплатить и вручить тебе.
Теперь, изо дня в день, избавиться от неё являлось, скорее всего, его приоритетной мечтой. Жизнь и без того была слишком однообразной и несправедливой, чтобы навсегда связать ее с этой девушкой.
Но другой его судьба быть и не могла. Люциус Малфой — человек решительный и непреклонный, всегда строго следовал традициям своего рода: оставаться по-настоящему влиятельной семьей, чистокровной и ответственной. Именно этому отец учил сына в редкие минуты семейного единения. Всю свою жизнь он много путешествовал, налаживал иностранные связи и спонсировал, практически, все значимые сферы жизни в нескольких странах: образование, медицина, политика, журналистика, спорт — ничего не было оставлено без покровительства Малфоев. Но у любых решений есть цена, и если денег достаточно, чтобы оплатить любые прихоти, то времени на что-то другое не остается в любом случае.
— Ты снова явился ко мне с этой детской просьбой? Я думал, мы все решили в честном споре, где ты проиграл.
— Твоя победа была нечестной.
— Я выиграл, а как — это никого не волнует. Ты слаб для этих решений.
— Ты просил ответственно отнестись к семейным ценностям, и я с сознательного возраста изучал все то, что я должен знать. Ты просил меня быть достойным рода, и я ни разу не подставил свою репутацию под сомнение. Ты пожелал, чтобы я последовал тому, чему ты и наши деды посвящали всю свою жизнь, и я не противился. Я принял всё то, что решили за меня. Почему ты не позволяешь мне даже малого, самостоятельно выбрать себе спутницу по жизни. Я буду искать, а не найду — останусь один, но хоть что-то во всем этом будет меня устраивать. Иначе, я не буду счастлив.
— В любом случае не будешь. Я тоже был молод и меня воспитывали так же, как и тебя. И я ни о чем не пожалел. Эта цена короны, что будет надета на тебя. Она имеет вес. Я всю свою жизнь постоянно над чем-то работаю, чтобы наш род процветал.
— Благодаря этому я всегда получал больше денег, чем твоей любви.
С самого раннего его детства, родители часто позволяли себе оставлять его одного, сначала на воспитание сестры его матери Андромеды, а после и вовсе на самостоятельное саморазвитие. Будучи единоличным хозяином Малфой-менора, мальчик привык, что ему все приносят по первому зову, никто не смеет ослушаться, и те, кто его окружают, безума от него и его положения. В детстве его одиночество прекрасно скрашивали лучшие друзья — такие же избалованные, «коронованные» обществом наследники своих родословных. Но время шло, и парни взрослели. Позже их совместное времяпровождение становилось более вынужденным, у каждого давно были свои взгляды и интересы: Рон и Блейз сроднились друг с другом сильнее остальных и проводили время либо за совместными дружескими соревнованиями, либо, будучи не помолвленными, со своими новыми увлечениями. Гарри Поттер после отъезда Джинни практически б
ольшую часть времени спал и пребывал в одиночестве, зацикливаясь на собственном самобичевании.
— Сегодня кто-нибудь видел Поттера?
— Опять, наверное, где-то придремал. После последнего письма Джинни он окончательно погрузился в себя. Драко, ты все еще не привык к его отсутствию?
— Твоя сестра, Рон, вызывает во мне искреннее восхищение, — вмешался Блейз, — даже отсутствуя в стране и на горизонте, она умудряется доставить Гарри столько боли и проблем.
— Он сам виноват. Знает же, что ей так трудно угодить, но все ещё гонится за ней, как за снитчем. Если нравится девушка — хватай и целуй. Что сложного то?
И Драко, действительно, верил в свои слова. Если хочешь — получай, к чему неоправданные усилия? Если бы он чего-то пожелал, то получил бы это любой ценой.
Видимо ты не в курсе, но друзей нельзя купить за деньги. Дружба завоевывается сердцем, будто эхом отозвались в голове слова знакомой ему грязнокровки, потому что это было тем, что не укладывалось в его сознании. Одно её существование было не от мира сего, и это выбило его из колеи. Если бы в тот день все было по другому, и эта девчонка с гриффиндора вытерла его туфлю, то уже сегодня никто ни о чем бы ни помнил. Если бы тогда когтевранка не заступилась за свою подругу — сейчас бы его не мучили дополнительные сомнения, но они появились, как и она в его жизни — непредсказуемая и нелогичная девчонка.
Её поведение, определенно, раздражало его, привыкшего к всеобщей покорности. Как смеет она, не то чтобы из маловлиятельной семьи, вообще девушка из низшего общества — грязнокровка, так обходиться с тем, кто в ад её существование превратит только одним пожеланием. И он действительно пытался до тех пор, пока не начал чувствовать, что её свобода и дерзость его вовсе не отталкивают. Это было чем-то новым, а всё неизведанное он привык познавать. Только она не поддавалась ни единому правилу, никакой логике, что его учили с детства.
— Я стою в одной комнате с таким психопатом. Как я могу нормально мыслить? Видя твое лицо, меня в дрожь бросает — настолько ты мне омерзителен.
И он ясно понимал: она не врет. А он её не понимает.
Драко поднял взгляд и ухмыльнулся, неужели она идет на его зов, стоит ему только подумать о ней. Гермиона шла медленно, опустив глаза в пол и сжимая в руках мантию. По ней было видно, что собственные мысли поглотили её так же, как и слизеринца несколькими минутами ранее.
— Осторожно, — неожиданно выпалил Драко, и, когда она от неожиданности подняла на него глаза, он моментально поставил ей подножку.
Гермиона только успела почувствовать, как теряет равновесие и уже летит носом к полу, но Драко схватил её за шиворот и развернул. Девушка оказалась в шатком положении: хоть парень и повернул её лицом к себе, крепко держа, она все еще была достаточно наклонена, чтобы не держаться на ногах самостоятельно. Малфой навис над ней, одной рукой сжимая за шиворот, а второй придерживая у локтя — будто устраняя опасность, которую сам же и создал.
— Ты в порядке?
— Это же ты подставил мне подножку.
— Если бы не подставил, то не смог бы поймать тебя, — воспользовавшись секундной растерянностью девушки, он нагнулся к ней поближе, но почувствовал знакомый запах. Хватило одного взгляда, чтобы разглядеть особенности мантии... Поттера.
Когтевранка почти пришла в себя, как заметила во взгляде Малфоя знакомое презрение и она прочитала в нем его дальнейшее действие — только помешать этому не успела. Парень разжал свою хватку, и Гермиона мгновенно полетела на спину, ударившись об каменный пол локтем и копчиком.
— Ты больной? Совсем из ума выжил, — она перевернулась и села на колени, пытаясь сдержать слезы от обиды и боли.
— Может быть, но не так, как ты. Что ты вообще делала в слизеринских подземельях? Почему ты идешь оттуда?
— Тебе забыла отчитаться, ненормальный, — она поднялась на ноги, но он не дал ей далеко отойти, приблизившись к ней.
— Почему на тебе мантия Поттера, — он схватил её за руку, — что у вас вообще происходит?
— Не трогай меня, — она вырвалась и сделала шаг назад, — ты псих. Ты не здоров. И я ненавижу тебя, как ты одеваешься, что ты говоришь и как смотришь. Я ненавижу в тебе абсолютно всё. Всё.
Девушка смотрела на него с вызовом и настоящим презрением. Ей даже не было страшно — её трясло от осознания его безнаказанности.
— Гермиона, ты в порядке, — голос спасителя, человека, ставшего для неё надеждой, — что вы опять не поделили?
Гарри вышел из-за угла, вот только не с той стороны, с которой должен был по предположениям Драко. Ведь тот был искренне уверен, что в подземельях она была с ним, но он был в совершенно ином месте.
— Я бы прошёл мимо, если бы не то, что на тебе надето. По всей видимости, ты решила вернуть мне мою вещь. Отдавай и иди, — спокойно констатировал он, глядя на девушку.
— Что у неё вообще делала твоя мантия, — на эмоциях поинтересовался Драко.
— Устраняла последствия вашей прошлой встречи. Вы привлекаете много нежелательного внимания — я спасаю нашу репутацию.
Гермиона протянула парню вещь, и последовала прочь. Гарри обратил внимание на её стёртый в кровь локоть и повернулся к другу.
— Прекрати это, пора остановиться. Если так будет продолжаться, Дамблдор обратит на это внимание. Не на всё можно закрыть глаза.
— Зачем мне прекращать, если ты всегда оказываешься с ней рядом. Чтобы устранить последствия.
Гарри ничего не ответил, и они, молча, последовали в спальню старост к Забини. Драко чувствовал что-то непривычное и причиняющее ужасный дискомфорт в груди из-за того, что не сдержался, не узнал обстоятельств и поддался эмоциям.
— Зачем ты её ударил, — как бы, между прочим, поинтересовался Поттер.
— Я не бил ее, а поставил подножку. Мне было важно понять, что я почувствую, поступив с ней так.
— И как?
— Я позволил ей упасть, — выдохнул Драко и щелкнул пальцами. Он всегда делал это движение, когда ему приходилось смириться с чем-то, ужасно ему неприятным.
— Прекрати себя изводить. Не знаю, чего ты добиваешься, но хуже становится только тебе. Не нужно понимать, что ты чувствуешь к грязнокровке — её вообще не должно существовать для тебя.
— Ты даешь мне советы, но сам оказываешься с ней гораздо чаще, чем я.
— Только вот я не ищу с ней встречи.
***Утро следующего дня***
— Драко, сколько это будет продолжаться, — Пэнси устроилась рядом с парнем за слизеринским столом и буквально сопровождала взглядом каждое его движение, пока он, пытаясь не обращать на неё внимания, завтракал, — мои родители будут очень расстроены, если ты снова не сможешь приехать на наш прием.
— Мои родители будут в гневе, но я всё равно не смогу поехать. Нам предстоит важная игра с Гриффиндором. Мне нужно много тренироваться.
— Ты и без того тщательно готовился. А с момента нашей помолвки мы ни разу не появились, на каком либо мероприятии, вместе. Мы поклялись перед нашими родителями, друзьями семьи, что отныне будем рядом друг с другом всегда.
— Тогда ты тоже никуда не едешь. Разговор окончен, — он встал из-за стола и быстрым шагом направился к выходу.
Утро этого дня выдалось для Драко не таким уж и спокойным. В окно их спальни настойчиво стучалась сова, и этот звук ему хотелось прекратить немедленно. Новости всегда не особо радовали его, а такие ранние и неожиданные уж тем более узнавать не хотелось. Поняв, что в комнате никого нет, ему пришлось самому впустить надоедливую птицу. Как и ожидалось, письмо от самого отца.
Надеюсь, я не должен напоминать тебе, что прошлый раз был первым и последним, когда ты мог отказать моей просьбе. Я не думаю, что стоит снова доводить до того, чтобы я объяснял тебе простые истины такими жестокими методами. А посему не омрачай нам предстоящую встречу и не представляй нас в неуважительном свете перед семьей Паркинсон. Они устраивают прием, и ты обязан явиться со своей невестой. Ты больше не можешь делать вид, что происходящее тебя не касается. Как я могу доверить тебе наследие Малфоев, если ты не можешь подчинить себе собственный разум и дисциплинировать чувства? Не моя вина, что ты до сих пор не понимаешь, как именно тебе в этой жизни повезло.
Везение — для каждого свое, определяемое его желаниями и интересами. Их взгляды с отцом во многом были похожи, но видение лучшего разительно отличалось. Драко был достаточно воспитан, чтобы следовать воли отца. Проблема была лишь в том, что это не было добровольным решением. И сейчас, когда все вокруг обязывало его подчиниться, лепечущая рядом Пэнси действовала ему на нервы настолько, что он предпочел бы отказаться.
— Поэтому мы просто обязаны там появиться, — подытожила неуслышанный парнем монолог она.
— Ты раздражаешь меня, я не могу больше этого терпеть, — он остановился и потер переносицу.
— Но что? Что именно тебя не устраивает? Я все терплю и жду, когда ты одумаешься, — она взяла его за плечо и повернула к себе, заметив Гермиону, — я даже последовала твоей странной просьбе относительно грязнокровки. Зачем я вообще должна была терпеть это унижение? Меня это задевает. Да куда ты торопишься, когда я с тобой разговариваю?
Уже тише произнесла она, чтобы те немногие, кто находился в коридоре, не обратили на это внимание. Но это оказалось не важным. Драко перевел взгляд со слизеринки на идущую неподалеку Грейнджер.
— Гермиона, — окликнул он когтевранку, и быстрым шагом направился к ней, — договорились же встретиться сразу после завтрака, почему ты так поздно идешь?
Обе девушки вопросительно смотрели на слизеринца. Гермиона с искренним непониманием и неожиданным сочувствием к его тронувшейся психике. Пэнси же выжидающе следила, когда же он перейдет черту, и окончательно её добьет. И то, чего она боялась, случилось в следующую секунду: Драко усмехнулся сам себе и сделал шаг к Гермионе, чтобы коснуться своими губами её. На пару секунд каждый из них замер от растерянности и даже когтевранка не пыталась его оттолкнуть.
— Ты совсем стыд потерял, — Пэнси в два шага подошла к парню и, повернув его, ударила звонкую пощечину, — это ничего не меняет. Я твоя невеста до сих пор.
Паркинсон громко всхлипнула носом и, стерев пальчиками слезы, буквально побежала прочь. Гермиона, что в момент поцелуя, что после него, непрерывно смотрела в одну точку где-то за спиной Драко.
— Ты в порядке? Эй, грязнокровка, — парень хотел привести её в чувства, но она лишь с непонимаем на него смотрела, — да, это экстренная мера. И спасибо за помощь.
Драко положил свою руку на плечо девушки и пару раз похлопал, как-то по-приятельски, и совсем непривычно для кого-то чужого. Гермиона посмотрела на свое плечо, а потом перевела взгляд на Малфоя, который стоял и ухмылялся, глядя на её растерянность. И только одно невербально произнесенное заклинание вывело его из чувства собственной превосходности, ведь недаром Грейнджер слыла такой уж хорошей в дуэлях — настолько неожиданно она достала свою палочку и отбросила Малфоя на пару метров, что тот, ударившись о стену, тяжело рухнул вниз. Девушка увидела, как несколько свидетелей этого происшествия мгновенно забежали в Большой Зал, а она, не спеша, подходила к обездвиженному телу.
— Нет, — она присела на колени рядом с ним, и отбросила палочку. Она не может его покалечить. Это испортит всю её жизнь, — ты почему такой слабый? Ты не можешь просто лежать.
Она затрясла его почти в нервном и истерическом состоянии:
— Ты не можешь потерять сознание! Ты меня слышишь?
— Я не могу его потерять, потому что ты слишком громкая, — парень медленно открывал глаза, пытаясь прийти в себя и привыкнуть к свету.
— Малфой, да ты живой, — больше с удивлением произнесла Гермиона.
— Ты бы хоть попыталась скрыть свои мысли. Такое искреннее разочарование лишает меня дара речи.
— Малфой, — она присела рядом с ним и, как и он, оперлась спиной о стену, — что ты от меня хочешь?
— Чтобы ты перестала меня ненавидеть. Отвечала, когда я с тобой говорю. Здоровалась при встрече.
Она прикрыла глаза и услышала, как с Большого Зала в коридор выбегают ученики. Но ей было все равно.
