Главы 68 - 6968.
- Тебе придется драться, - сказал Люпин.
Выражение его лица не изменилось, не дрогнула ни одна черта. "Он понимает, - подумал я. - Или знает".
- Мне так и так придется, - ответил я.
- Хорошо. Тогда пойдем к Кингсли – он распределяет всех по местам.
- Не надо меня распределять. Мое место здесь.
Люпин не настаивал; молча кивнув, он направился к Брустверу. Ему пришлось маневрировать между партами, лавками и стульями, которые своим ходом начали двигаться к стенам, освобождая пространство для близящегося сражения. Потеряв из виду Пирса и Полину, я побрел к возвышению, на котором прежде располагались столы преподавателей, чувствуя себя еще хуже, чем после ноябрьского разговора с Кэрроу в тюрьме.
Что если я ошибся, и Снейп меня ждал? Что если я все-таки должен был к нему придти? Решение остаться в замке, по моему мнению, было самым простым, и теперь я считал себя трусом, испугавшимся сложностей второго выбора, отчасти виня в этом и Дамблдора. Мало того, что он не оставил мне никаких четких указаний, так еще и считал аморальным типом! Что ж, я выбрал "хороших парней", хотя сейчас большинство из них казались мне совершенно чужими, и буду теперь драться с "плохими", а не наоборот…
Я так задумался, что не сразу услышал, как меня зовут.
- Мистер Ди? Линг?
От этого голоса у меня замерло сердце. Внутренне вздрогнув, я медленно обернулся. Передо мной стоял невысокий, приветливо улыбающийся мужчина с длинными темными волосами, убранными в хвост. Мужчина носил одежду черных и серых оттенков, и хотя на вид она казалась простой, каким-то образом было ясно, что все эти вещи стоят дорого.
Похожее чувство узнавания я испытал при первой встрече с Олливандером, однако Клайв Пирс, в отличие от мастера волшебных палочек, был мне знаком много лет, пусть и заочно. Трент не слишком походил на своего отца, унаследовав, вероятно, больше материнских черт, но все эти детали я осознал лишь спустя несколько секунд, поскольку понял, кто меня зовет, еще по голосу, а лицо увидел потом.
Клайв Пирс протянул мне руку, и я пожал ее.
- Наконец-то мы познакомились, - сказал он. – Да еще и при таких замечательных обстоятельствах.
- Воистину, - ответил я.
- Мы с Кингсли, - продолжал Клайв Пирс, - решили поставить на первом этаже и у лестниц наиболее сильных колдунов. Остальные возьмут на себя групповую оборону верхних уровней. У Волдеморта могучая армия. Помимо Пожирателей, ему удалось привлечь многих авроров: кого заставить, а кто и не слишком сопротивлялся. В резерве оборотни и несколько великанов. Я предложил Кингсли определить тебя в правое крыло, у классов с окнами на озеро. Он не стал возражать, так что теперь слово за тобой.
Я не предполагал, что мы так сразу перейдем к делу, но любые другие разговоры сейчас действительно не имели смысла.
- Конечно, - сказал я.
- И еще. Ты никогда не участвовал в настоящих боевых операциях…
Это был не вопрос – Клайв Пирс просто констатировал факт, и я не отважился говорить ему о стычке в Министерстве и сражении у Астрономической башни.
- … поэтому тебе необходимо заранее решить, как ты будешь драться. Наш противник готов убивать, в отличие от большинства здесь собравшихся. К сожалению, такая позиция делает нас уязвимыми. Прими решение до начала боя. Не используй патронуса: если выпустишь его и не будешь контролировать, он начнет убивать всех подряд - для него нет своих и чужих, - а если попытаешься управлять им, потеряешь контроль над защитой. Плеть - хорошее оружие, но предназначено для нападения и не сможет тебя защитить. Наши противники не станут применять элементарные заклинания. Используй ее, если выберешь наступательную тактику. Если решишь обороняться, выбери что-то другое.
Хотя меня слегка ошеломили все эти внезапные инструкции и осведомленность об используемых мной заклятьях, я слушал внимательно. Когда Клайв Пирс закончил, я спросил:
- А Трент тоже останется на первом?
- Вряд ли я смогу хорошо сражаться, если буду постоянно следить за своим сыном, - ответил Клайв Пирс все с той же спокойной уверенностью. - Он будет наверху, с Полиной и ее сестрами.
Обдумать эту информацию я уже не успел. Замок сотрясся от основания до вершины каждой своей башни. По нему прошли вибрации, сперва неглубокие и быстрые, а потом усилившиеся до такой степени, что стены опасно затряслись.
- Они сняли защиту, - сказал Пирс. - По местам.
Находившиеся в зале немногочисленные колдуны устремились к выходу, и я последовал за ними. У поворота в правое крыло стоял незнакомый мне пожилой маг. Когда я подошел, на его лице возникло некоторое замешательство, и я не знал, с чем оно было связано – то ли с моим возрастом, то ли с сомнительной репутацией.
- Если что - зови, - напутствовал он. "Ну сейчас, - подумал я. - Сам зови", и отправился в конец коридора.
Тишина после снятия охранных полей продолжалась недолго. Скоро замок наполнился шумом и грохотом от разрушений. С улицы доносился регулярный нарастающий свист, словно школу обстреливали снарядами. Я приоткрыл дверь последнего класса, чтобы посмотреть в окно, и понял, что не ошибся. Со стороны леса на замок один за другим неслись большие огненные шары, освещая двор и озеро. Врезаясь в стены и окна, они создавали проломы и поджигали все, что могло гореть. Впрочем, первые этажи стояли пока нетронутыми.
Я закрыл дверь и осмотрелся. Коридор оканчивался тупиком, но стоять спиной к стене мне не хотелось. Можно было занять позицию ближе к центру, однако в этом случае я оказывался открыт с трех сторон. В конце концов я решил остаться у неглубокой ниши в тупике, где висела картина с изображением мрачного колдуна, бродившего по заросшему бурьяном кладбищу. Сейчас он стоял среди покосившихся крестов на переднем плане и молча наблюдал за тем, что происходило в коридоре.
Артподготовка продолжалась, но судя по изменившимся звукам, в школу уже начали проникать войска Волдеморта. Где-то раздавались крики и треск молний, и не успел я додумать мысль о собственном стиле сражения, как одна из ближайших дверей с грохотом вылетела в коридор вместе с осколками оконного стекла и кусками рамы. В облаке пыли и каменной крошки никого не было видно, и я, решив, что сейчас в это отверстие хлынет целая толпа Пожирателей, прочертил перед собой длинную полосу, сдержав действие заклятья до появления противника.
Не прошло и нескольких секунд, как та же история повторилась с соседней дверью, и на этот раз в проломе возникло несколько фигур, лица которых были закрыты масками.
Я привел в действие заклинание, и из черты плотным дождем вылетели тонкие и длинные ледяные иглы. В общей суматохе и клубах пыли меня не успели разглядеть, и нападение оказалось внезапным – первые вошедшие рухнули на пол, а остальные, выставив защиту, ретировались в разрушенные классы.
Колдун напротив уже вовсю сражался с Пожирателями, попавшими в замок из помещений, что располагались ближе к повороту. Если на него нападут те, кого я сейчас пытался сдерживать, вряд ли он устоит. На спрятавшихся в классе можно было выпустить патронуса, однако я решил приберечь его на крайний случай, если мне понадобится вторая пара рук – а лучше сказать, эффективные челюсти.
На секунду я пожалел, что рядом нет Джинни – вместе мы обязательно придумали бы что-нибудь такое, что позволяло одновременно защищаться и нападать, - но после каникул Джинни по вполне понятным причинам не вернулась в школу, а сейчас если и присоединилась к семье, то была наверху.
Иглы продолжали лететь, втыкаясь в стены и в пол, но я не собирался сидеть и ждать, пока на меня нападут. Начертив в воздухе узор разрывающего заклятья, я отправил его вперед по коридору, остановив неподалеку от места сражения пожилого волшебника. Лишившись осознанного контроля, иглы снизили активность и стали вылетать все реже, а когда я наколдовал следующее заклинание, стихийная магия почти прекратила свое действие.
Как только иглы исчезли, засевшие в классе начали меня обстреливать, но успели сделать лишь пару-тройку залпов. Сверкающий узор Гнева Шивы беспрепятственно влетел в дверное отверстие, а я поскорее закрылся Протего. Через мгновение внутри раздался низкий гул, и из открытых проемов вырвались огромные языки темного, почти черного пламени. Спустя секунду огонь погас, а я, на всякий случай прикрывшись щитом, осторожно заглянул в помещение.
В разрушенных классах стоял невероятный жар. Я не смог переступить порога, рискуя обжечься, однако успел увидеть все, что требовалось. Нас продолжали обстреливать огненными шарами, но теперь в гораздо меньшем количестве. В их ярком свете я заметил, как к брешам в стене направляются новые фигуры, до сих пор ожидавшие сигнала товарищей, но дождавшиеся только моего тибетского заклятья. Несмотря на жар, пройти через эти комнаты было все-таки возможно, и я поспешно отошел к стене тупика, бросив взгляд на разрывающее заклинание, мирно висевшее в коридоре в ожидании того, кто случайно его заденет или попытается снять. Колдун по ту сторону продолжал сражаться, и, судя по всему, не нуждался в помощи.
Еще несколько раз я посылал Гнев Шивы в дверные проломы, но Пожиратели быстро сообразили, что здесь им не пройти, и начали пробираться в замок через соседние кабинеты. Я двинулся следом, отправив разрывающее заклятье назад к опаленным помещениям. Впрочем, сейчас там вряд ли можно было находиться: Гнев Шивы мог плавить камни, и после нескольких заклинаний температура в пострадавших классах стала чересчур высокой.
Теперь пространства для маневров стало меньше, поэтому я не рисковал пользоваться разрушительной тибетской магией, рискуя ранить как пожилого колдуна, так и самого себя. Однажды я попробовал сразить противника Замораживающим заклятьем, но тот даже не стал выставлять щит, а просто отвел мою молнию в стену, и больше я с простой магией не экспериментировал. Пожиратели и присоединившиеся к ним авроры не тратили сил понапрасну, не собирались в разрушенных помещениях, чтобы их нельзя было уничтожить группами, и начали методично прорываться в глубь замка.
Нас активно теснили к Большому залу, и вскоре мы с пожилым волшебником уже дрались рядом, бок о бок. В коридоре, который до сих пор казался мне достаточно широким, места для двоих было маловато, однако пожилой колдун умел сражаться в паре не хуже Джинни. Он взял на себя оборону и контролировал общую обстановку, указывая мне направления, в которых следовало бить.
Я совершенно позабыл о тибетском заклятье, висевшем у выжженных Гневом Шивы комнат, и когда с той стороны вдруг раздался сильный взрыв, в первую секунду подумал, что в окно влетел один из огненных шаров. Весь коридор погрузился во мрак; факелы и лампы потухли, обрушились несущие опоры, в том числе и в соседних классах, откуда по нам стреляли. Воспользовавшись хаосом, пожилой колдун схватил меня за плечо и толкнул в направлении Большого зала.
- Уходим! - крикнул он. – Нам вдвоем их не удержать!
Я не спорил – в коридоре было тесно. Однако у входа в замок обстановка оказалась не лучше: в холле, на лестницах и в Большом зале сражалось слишком много людей, чтобы я мог вызвать плеть и свободно ею драться.
Мой напарник исчез в общей суете, а я, оставшись один, решил караулить тех Пожирателей, кто начнет появляться из правого крыла, оставленного нами почти в руинах.
У войск Волдеморта наблюдался явный перевес и по числу, и по качеству подготовки. Те Пожиратели, что проникли сразу на верхние этажи, сгоняли распределенных Бруствером бойцов вниз и побеждали простой численностью, не особо рискуя. Глядя на то, как школьники и жители Хогсмида дерутся с Пожирателями, я понимал – потери с нашей стороны как ранеными, так и убитыми, окажутся гораздо выше, чем потери Волдеморта.
Стараясь сдерживать приток противников из правого крыла, я в конце концов вызвал плеть – единственное заклинание, с которым чувствовал себя уверенно и которое досконально знал. Внезапно первый этаж наполнился низким гулом. Стены вновь затряслись; постаменты, на которых прежде стояли доспехи, задрожали; некоторые картины начали раскачиваться так, что их обитатели не смогли устоять на ногах. Бой приутих: все пытались понять, откуда идет звук и что именно издает его. Держа плеть наготове, я обернулся, и в ту же секунду с невидимой отсюда лестницы на первый этаж хлынула целая толпа – и Пожиратели, и защитники школы, все вперемешку.
Люди разбегались кто куда, сражение почти прекратилось. Из Большого зала, чьи двери сейчас были распахнуты, выскочил Бруствер. Кажется, он понял, в чем дело, поскольку, воспользовавшись всеобщим замешательством, начал затаскивать в зал ближайших к нему школьников. Через несколько мгновений Пожиратели возобновили бой, также решив прорываться внутрь, и в эти краткие секунды я, наконец, увидел источник гула – то, от чего пытались убежать обе воюющих стороны.
С лестницы в холл спустился самый настоящий смерч – плотный, темно-серый, не ниже пяти метров высотой. Слегка покачиваясь, смерч завернул к Большому залу, где Бруствер и несколько взрослых колдунов отбивались от стремившихся внутрь Пожирателей, а потом вдруг сменил свою изящную неторопливость на смертоносную стремительность.
Его верхняя часть изогнулась, нависнув над кучей сражавшихся и, словно гигантский пылесос, начала одного за другим втягивать в себя Пожирателей. На всякий случай я отошел к тяжелым, все еще закрытым входным дверям, предполагая, что центробежная сила просто разорвет затянутых туда людей, однако ничего похожего не случилось. Те, кто исчезал в смерче, так и оставались внутри – вихрь становился темнее, толще, но наружу ничего не выпускал. Пожиратели, у которых был шанс удрать, рванули к правому крылу, и я, зачарованный зрелищем голодной стихии, успел сбить с ног лишь двух последних беглецов.
Однако такое колдовство было слишком мощным и не могло длиться долго. Прошло не более минуты, как звук смерча изменился, скорость вращавшегося воздуха заметно ослабла. В конце концов смерч распался на темно-серые клочки, которые начали медленно падать на пол, словно куски ткани или листья сгоревшей бумаги.
Десяток секунд ничего не происходило, а потом случилось сразу две вещи. Попрятавшиеся Пожиратели выскочили из своих укрытий, а входные двери с улицы потряс настолько мощный удар, что несколько огромных болтов, удерживавших скобы и скреплявших части дверей, вылетели наружу и, словно гигантские пули, врезались в противоположную стену, лишь чудом никого не убив и породив целый град осколков.
Сражение разгорелось вновь. Входные двери методично сотрясались, словно по ним били тараном; огромные доски трещали, и все, кто находился поблизости, предпочли изменить свою позицию: бой переместился в коридоры, на лестницу и в Большой зал. В момент, когда они, наконец, открылись, разбросав по холлу крупные щепки и фрагменты камней, я уже находился на углу, где некогда стоял пожилой колдун. Плеть оказалась достаточно грозным оружием: никто не рисковал попадать в пределы ее досягаемости и держался на расстоянии. В правом крыле было жарче, чем в холле - вероятно, Гнев Шивы раскалил стены, которые до сих пор не могли остыть…
А потом я вдруг понял, что со мной больше никто не дерется. Я стоял в коридоре один. Битва шла где-то за спиной, у входных дверей, в холле и на улице; здесь же было пусто. Я замер, зная, кого сейчас увижу. До сих пор я не испытывал в бою никаких трудностей и сейчас понимал, что оставляя меня на первом этаже, Клайв Пирс руководствовался прагматическими соображениями и не собирался мне льстить. Мы с пожилым магом отступили под давлением численности противника, а не потому, что они были сильнее.
На полу коридора валялись факелы, потушенные разрывающим заклинанием, однако через проломы в стене, с улицы, где горела трава и несколько стоявших у озера деревьев, пробивался тусклый желто-оранжевый свет. Тейлор появился из темноты в противоположном конце коридора, где я начинал свой бой и где висела картина с мрачным колдуном на кладбище. Стоя в этой темноте, он вполне мог меня убить - по крайней мере, попытаться, - однако на уме у коменданта было нечто другое.
Я повел плетью, сосредоточившись, но не испытывая никакого воодушевления в связи с предстоящей схваткой. Некоторое время Тейлор молча смотрел на меня, а потом весь мусор, что остался на полу после взрывов - обломки дверей и оконных рам, камни, стекла, даже тела двух колдунов, погибших от моих игл, - начал медленно подниматься в воздух, и у меня не было никаких идей, что со всем этим делать.
Против их совокупной массы не помогло бы ни одно элементарное заклятье. Тейлор не торопился, словно давая мне время принять решение, однако я не знал ни одного безопасного заклинания, способного уничтожить такое количество камней, стекла и органики. Гнев Шивы или Адский огонь могли бы кое-что из этого сжечь, но в небольшом пространстве коридора вызывать их было чересчур рискованно, поэтому, когда поднятые в воздух предметы полетели в мою сторону, я быстро убрал плеть и отскочил с их пути в ближайший разрушенный класс.
Конечно, это было не слишком смело, да к тому же обернулось против меня. Температура в нагретой Гневом Шивы комнате оказалась гораздо выше, чем в коридоре. Если бы через секунду камни и мусор не пронеслись мимо, с грохотом обвалившись у противоположной стены, мне пришлось бы покинуть замок и выйти через пролом на улицу, спасаясь от обжигающего воздуха и раскаленных стен.
Когда я выглянул в коридор, Тейлор был на прежнем месте. Вероятно, теперь наступила моя очередь. Я сделал шаг вперед, однако комендант предупреждающе поднял палочку. "Не хочет ближнего боя", подумал я и решил пока не слишком оригинальничать, прибегнув к магии стихий и вновь послав вперед ледяные иглы.
Тейлор легко закрылся от них щитом, но пока иглы летели, я преодолел несколько метров коридора и остановился почти на середине, желая оказаться как можно ближе к коменданту, чтобы задействовать огненную плеть.
Через секунду после того, как стихийное заклятье исчезло, Тейлор взмахнул палочкой, и из ее конца вылетели две белых туманных нити, изгибающиеся и извивающиеся, словно призрачные змеи. Я понятия не имел, что это такое, и обратился к заклятью, которым несколько часов назад уничтожил веревку Макгонагалл. Огонь, вырвавшийся из прочерченной полосы, не мог сжечь нити, зато удерживал их на расстоянии, не давая ко мне подобраться.
Такая дуэль мне совсем не нравилась. По сути, ничего еще не началось – мы только обменивались любезностями, - но я понимал, что Тейлор отразит практически все мои заклинания, а вот я на каком-то этапе уже не смогу обороняться.
Когда Тейлор убрал свои нити, и наступила моя очередь, я вызвал плеть и решительно устремился вперед. Комендант вновь направил на меня палочку, указывая, чтобы я оставался на месте, но подобная тактика вела к проигрышу, и я не обратил внимания на предупреждение. В следующую секунду на меня обрушился целый дождь белых призрачных стрел. Поняв, что я собираюсь прорываться, Тейлор перешел от любезностей к настоящему бою.
Теперь каждый шаг давался мне с огромным трудом. Тейлор посылал в меня самые разные заклятья, словно проверяя, на что способна плеть, однако ни разу не пытался ударить Авадой. Пока что плеть отбивала или меняла курс всех его заклинаний, но с каждым разом мне становилось все труднее, и если я хотел ближнего боя, то должен был отвоевать свое право в него вступить.
И вот настал момент, когда очередная молния, тонкая и активно ветвящаяся, преодолела вращение огненной плети. Часть силы заклинания все же удалось погасить, но отдельные его фрагменты прошли сквозь огненный барьер. Заклятье сбило меня с ног и отбросило к пролому в стене. Плеть погасла, однако палочку в руке я удержал. Действие заклинания чем-то напоминало Круцио, вызвав боль во всем теле, но ее можно было терпеть. Тейлор не снижал напора: я лишь успел закрыться Протего и поскорее отполз в разрушенный класс.
Это было ошибкой. Температура здесь оказалась гораздо выше, чем в классе, где я прятался от летящих камней. Я начал подниматься, чтобы не обжечь руки и спину, но в ту же секунду в проломе возник Тейлор. Он буквально пригвоздил меня к полу своими молниями, не оставив ни единого шанса сменить Протего на иное заклятье. Я держал перед собой щит, отчетливо понимая, что если не выберусь из этой печи, то скоро потеряю сознание от ожогов и раскаленного воздуха.
Внезапно из палочки Тейлора вместо молний вырвался целый клубок длинных черных нитей. В мгновение ока они смяли мою защиту, словно на их пути не было никакого Протего, вырвали палочку и начали оборачиваться вокруг шеи, рук и грудной клетки. Сопротивляться было бессмысленно, к тому же, нити оказались не круглыми, и их режущие края при малейшем движении впивались в кожу. Все так же молча Тейлор смотрел на меня, и на его лице я заметил легкое разочарование, словно он ожидал от нашей дуэли гораздо большего.
Не знаю, что он собирался со мной сделать - убить или доставить Волдеморту, - но это разочарование ненадолго вывело меня из эмоциональной летаргии. Неужели он действительно думал, что я буду сражаться с ним на равных?
Черные нити могли разрезать меня на кусочки, однако боль, жара и особенно выражение лица коменданта придали мне второе дыхание. Я не испытывал к Тейлору ненависти, и победил он меня в честном бою – но разочаровываться не имел права!
Я поймал его взгляд. Легилименция являлась не только средством узнать мысли и воспоминания – с ее помощью можно было воздействовать на работу мозга. Я никогда не проделывал ничего подобного, однако читал об этом в книгах и в целом представлял, как следует соединяться с сознанием, чтобы на него влиять. Некоторые мысли вызывают приятные ощущения, другие – неприятные, а третьи могут ввергнуть человека в панику. Вряд ли Тейлор поддавался панике, однако я надеялся нарушить его концентрацию, освободиться от черных нитей и добраться до палочки.
Я не собирался скрывать свое вторжение. Наоборот, внедрившись в сознание Тейлора, я старался подавить его и помешать сосредоточению на заклинании. Мое последнее оружие, о котором не знал ни один из Пожирателей, не подвело: в первую же секунду я почувствовал, что нити ослабли. Тейлор утратил часть концентрации, шагнул назад, и я, не теряя с ним связи, начал подниматься с пола. Через несколько секунд, освободившись от провисших нитей, которые уже начали исчезать, я прервал контакт, схватил валявшуюся на полу палочку и, не обращая внимания на то, что сейчас делал Тейлор, вызвал патронуса.
Лекарь из меня был скверный. Черные нити оставили на теле множество порезов, но они беспокоили меня меньше, чем ожоги, хотя даже после всех лечебных заклинаний, останавливающих кровь, заживляющих раны и уменьшающих боль, кровь шла, кожа оставалась покрасневшей, а боль хоть и поутихла, но не исчезла совсем.
Пока я изучал свое состояние, стоя на коленях под картиной с колдуном и кладбищем, пока отцеплял от себя клочки мантии и рубашки, разрезанных черными нитями, Тейлор сидел неподалеку, прислонясь к стене, и наблюдал за всеми этими манипуляциями, в то время как за ним самим внимательно следил мой патронус.
Из нас двоих комендант Хогсмида вышел из схватки почти невредимым. Патронус, конечно, потрепал его и в щепки разгрыз палочку, но никаких серьезных повреждений у него не оказалось.
- Ничего не выйдет, - вдруг сказал Тейлор. Я удивленно поднял голову.
- Ты не остановишь кровь, - продолжил он. - Не знаешь, как.
Я молчал. Замечание было вполне справедливым.
- Почему ты остался? - спросил Тейлор.
- Захотел, - буркнул я.
Тейлор скептически хмыкнул, сделал паузу, наблюдая, как я в очередной раз пытаюсь затянуть порезы тибетским заклятьем, а потом сказал:
- Может, отпустишь меня?
Я посмотрел на него с недоумением – он это серьезно?
- Палочки у меня все равно нет, - продолжал комендант, - а тебя я обещаю больше не искать.
- Не отпущу, - ответил я. - Вы – мой пленник. И моя реабилитация.
- А-а, - насмешливо протянул Тейлор. - Значит, тебе и здесь не слишком верят? Смотри, как интересно. Есть повод задуматься.
Возможно, он стремился разозлить меня или на что-нибудь спровоцировать, но сейчас мне было не до насмешек. Я слишком устал и плохо себя чувствовал.
- Симпатичный у тебя зверек, - Тейлор посмотрел на патронуса, сидевшего напротив и не спускавшего с него глаз. - А Темный Лорд знает, что ты легилимент?
- Не знает.
- Интересно, - повторил он. - И что же у тебя за игры, Ди? Что в результате? Повелитель тебя бы возвысил, а эти… – он презрительно скривился, - думаешь, они дадут тебе развернуться?
- Было бы что разворачивать, - вздохнул я, огорченный, что все мои многолетние труды по освоению боевой магии оказались совершенно бесполезны при встрече с таким бойцом, как комендант.
Тейлор помолчал, словно размышляя, стоит ли продолжать, а потом все же сказал:
- Задатки у тебя неплохие: скорость, реакция, оригинальное колдовство… правда, тактика никуда не годится, но этому учат. Ты сегодня хорошо дрался, хотя со мной у тебя шансов не было.
- Вообще-то я вас победил, - напомнил я. Тейлор фыркнул:
- Легилименцией! Это же уловка, а не честный бой.
- Очень даже честный! - возразил я. - Если вы ею не владеете, это не значит, что я не могу ее применять. Я вот тоже не знаю ваших черных нитей...
В этот момент в замке раздался голос Волдеморта, и я умолк. Темный Лорд отзывал свои войска, приглашая Поттера добровольно сдаться. У него был час на размышления, а у нас – на отдых, и теперь я мог отправиться искать мадам Помфри, надеясь, что к ней не слишком большая очередь.
- Вам повезло, - сказал Тейлор. - Темный Лорд просил по возможности не убивать, но если Поттер струсит, в следующий раз он уже не будет таким милостивым.
Я поднялся с пола и знаком попросил Тейлора встать. Втроем мы отправились по коридору: впереди – комендант с патронусом, а следом я, с палочкой наперевес. Какие-то люди заносили в Большой зал тела погибших и раненых. При виде Тейлора и патронуса многие направили в нашу сторону оружие, но к счастью поблизости оказался Бруствер. Неторопливо подойдя к нам, он остановился напротив Тейлора.
- Надо же, - сказал он, окинув коменданта насмешливым взглядом. - Сам Конрад Тейлор. А мы-то думали, куда он делся? Решили, верный песик остался сторожить хозяина.
- Опять я не успел до тебя добраться, - ответил Тейлор. - Тебе, Бруствер, прямо-таки везет.
- Зато тебе - нет, - Кингсли бросил на меня короткий взгляд. - Попался школьнику.
Тейлор усмехнулся:
- Этот школьник вам всем еще покажет.
На это Бруствер не стал отвечать и обратился ко мне:
- Минерва говорила, тут где-то есть тюрьма?
- Есть, - подтвердил я. Бруствер направился в зал и через полминуты вернулся оттуда вместе с Нордманном и его товарищами, которые конвоировали попавших в плен Пожирателей. Улов, прямо скажем, был небогатым.
Я передал им Тейлора, сказал пароль от дверей, убрал патронуса и решил спуститься в спальню за новой рубашкой, а потом уже искать мадам Помфри, однако недалеко от лестницы столкнулся с Пирсом, Полиной и двумя молодыми женщинами, очень похожими на нее – сестрами Мазерс, о которых упоминал Клайв Пирс. Вяло махнув им рукой, я собрался было продолжить свой путь в подвалы Слизерина, однако все четверо окружили меня, не дав пройти.
- Что произошло? - с ужасом воскликнула Полина. - Тебя что, пытались сжечь?
- И нашинковать, - сказал Пирс. Полина стукнула его по руке.
- Не смешно!
- Да все в порядке, - ответил я. - Это от своего же заклятья. Я сейчас вернусь, только рубашку возьму…
- Иди к мадам Помфри – я принесу тебе рубашку, - сказал Пирс. Я не стал возражать и вместе с Полиной и ее сестрами отправился в Большой зал.
Мадам Помфри и еще несколько колдунов-целителей занимались ранеными там, где еще днем располагались столы преподавателей. Пострадавших было много, и я присел на край платформы, в ожидании своей очереди наблюдая за тем, как одного за другим в зал приводят новых раненых и приносят погибших. Их клали на пол неподалеку от нас, что не прибавляло раненым оптимизма.
Среди погибших оказался и тот пожилой колдун, в паре с которым я бился против Пожирателей. К нему никто не подходил, и я решил с ним попрощаться – все же мы хорошо сражались вместе. Однако не успел я встать, как мадам Помфри, наконец, обратила на меня внимание. Проведя краткий осмотр, она послала Полину, стоявшую неподалеку с сестрами и вернувшимся к тому времени Пирсом, в свой кабинет за мазью от ожогов, и начала заживлять порезы. В отличие от меня, она знала правильные заклинания, способные совладать с колдовством Тейлора, и когда Полина вернулась, мадам Помфри уже закончила работу и вручила мне банку, чтобы я накладывал мазь самостоятельно.
Среди тех, кто помогал приводить раненых и приносить мертвых, был и Клайв Пирс. Я не сомневался, что в этой битве ему опасаться некого, и серый смерч наверняка являлся делом его рук. Занимаясь своими ожогами, я искал в зале знакомые лица и с облегчением заметил Луну, стоявшую рядом с Лонгботтомом и еще несколькими школьниками, а также Флитвика и Асвинн. Где-то у выхода мелькнули длинные седые волосы Аберфорта. Мазь, которую принесла Полина, была тем дорогим составом, из-за которого Кэрроу пришлось прекратить изучать с нами Адский огонь. Она быстро восстанавливала поврежденные ткани, тем более при таких неглубоких ожогах, как у меня, и скоро я закрыл банку, чистой влажной салфеткой стер с себя кровь и надел принесенную Пирсом рубашку.
Мне все же хотелось подойти и попрощаться с пожилым колдуном, чья смерть никого не взволновала, но посмотрев в его сторону, я словно окаменел, не в силах подняться с места. У стены неподалеку от нас лежали Люпин и Тонкс. Несколько секунд я пытался убедить себя, что это не они, и я обознался, но увы, ошибки не было. Собравшись с духом, я встал и медленно приблизился к ним. Эта неожиданная потеря окончательно лишила меня боевого настроя: Люпин был одним из тех немногих, кто понимал меня, кому была небезразлична моя судьба, и с кем я чувствовал внутреннее родство.
- Жаль профессора, - с грустью сказала подошедшая Полина. - Они за ним настоящую охоту устроили.
Она начала рассказывать, как разворачивалась битва на верхних этажах, как Пожиратели возникали словно ниоткуда, используя охранявшиеся дементорами тайные входы, и я пожалел, что все это время оставался на первом. По сравнению с происходившим во всем замке мне достался едва ли не самый легкий участок. Выслушав историю до конца, я молча возвратился на возвышение к раненым. Хотя порезы затянулись, а ожоги были смазаны лекарством, я все равно чувствовал себя неважно.
- Линг…
Опечаленный смертью Люпина, я не хотел ни с кем разговаривать и не сразу поднял голову. Передо мной стояла Гермиона. До сих пор я не замечал ее. Она выглядела уставшей, с покрасневшими глазами, вероятно, оплакивая вместе с семейством Уизли гибель одного из близнецов.
- Слушай, Линг, - неуверенно начала она. - Мы можем поговорить?
- Конечно, - я пригласил ее сесть рядом, и Гермиона неловко опустилась на край платформы. Прошло не меньше десяти секунд, прежде чем она нарушила молчание.
- В общем, я хотела сказать... - она посмотрела на Люпина и Тонкс. - Просто я знаю, что Снейп... что профессор... что ты...
Я вздохнул - начинается снова здорово.
- Гермиона, давай не сейчас.
- Линг, он погиб.
Я бросил невольный взгляд на мертвецов у стены, однако не обнаружил никого, похожего на Снейпа.
- Ты что, его видела? - спросил я, исполненный скептицизма. Гермиона молча кивнула.
- Он участвовал в битве?
Неподалеку от нас остановился Рон Уизли. Я посмотрел на него без особого дружелюбия – ему-то что здесь надо? Я не с ним говорю.
- Линг, это правда, - сказала Гермиона. - Он не участвовал в битве, и убили его не мы.
Я попытался заглянуть ей в лицо, но она не хотела ко мне поворачиваться.
- Откуда ты знаешь? - требовательно спросил я. - Если это было не здесь, как ты могла его видеть?
- Это случилось в Визжащей хижине, - быстро проговорила Гермиона, словно желая поскорее закончить разговор. - Его убил Волдеморт.
- Просто потрясающе, - язвительно сказал я. – Значит, вы были в Визжащей хижине вместе с Волдемортом, и он вас не тронул? Вот уж чудо так чудо!
- Не смей с ней так разговаривать! - Рон Уизли, наконец, перестал соблюдать дистанцию и подошел к нам вплотную.
- Тебя забыл спросить, - огрызнулся я. – Гермиона, что за чушь ты сочиняешь?
- Это не чушь, это правда! - с отчаянием в голосе воскликнула она. - Мы прятались, и Волдеморт нас не заметил!
- Не смей говорить, что она сочиняет! - потребовал Уизли. Гермиона встала и посмотрела на меня.
- Это правда, Линг, - сказала она. - Снейп погиб.
Рон метнул на меня гневный взгляд и, обняв Гермиону за плечи, повел прочь от возвышения. Я остался один, злой, встревоженный и даже слегка обиженный.
Конечно, если бы Темный Лорд узнал о двойной игре Снейпа, то убил бы его без колебаний, но у Волдеморта не было сомнений в его преданности: ведь еще несколько часов назад он доверил Снейпу искать Поттера и охранять Хогвартс, где был спрятан его драгоценный крестраж. Вся эта история казалась мне полным абсурдом. Что Грейнджер с Уизли забыли в Визжащей хижине? Как Волдеморт мог их не заметить? Бред, нелепость. За кого они меня принимают, если несут такую чепуху!
Но спустя несколько минут злость исчезла, и ее место прочно заняло беспокойство. Гермиона не казалась человеком, который станет сочинять абсурдные истории из неясных побуждений. Для чего она мне об этом рассказала? Может, чтобы я начал видеть в Волдеморте
своего врага, чтобы у меня появился повод для личной мести, повод пойти и попытаться его убить? Но зачем это ей? Если только ее кто-нибудь попросил… Нет, Грейнджер не стала бы этого делать, она не такая. Хотя откуда мне знать, какая она – мы ведь никогда не общались близко…
В конце концов, все эти мысли начали вызывать во мне отвращение. До чего меня довели подковерные игры, интриги, головоломки и попытки разгадать их, если простой знак доброго отношения, слова человека, не сделавшего мне ничего плохого и никогда не имевшего на то причин, рождают лишь стремление отыскать в его поведении и намерениях какой-то подвох, второй и даже третий смысл? Но значит, все это правда? И если Волдеморт действительно убил Снейпа, я должен быть там, должен убедиться в этом собственными глазами, а потом отомстить, вместо того, чтобы сидеть в безопасности, строить домыслы или бесплодно плакать.
Я поднялся и решительно начал пробираться между стоящими в зале кучками людей к выходу, однако у самых дверей меня остановил Бруствер. Словно часовой, он стоял в проеме между Большим залом и холлом и беседовал с находившимися рядом тремя незнакомыми мне колдунами.
- Куда собрался? – без выражения спросил он.
- В туалет, - недовольно ответил я.
- Туалет есть вон там, - он указал палочкой в сторону платформы с ранеными. - Во-он за той дверью.
- Там большая очередь, - сказал я. - Дайте пройти.
- Вернись на место, - отчеканил Бруствер. – Сиди где сидишь и не давай мне повода отправлять тебя к Тейлору и его подельникам.
Так вот в чем дело: они опасались, что я в очередной раз решу сменить сторону. Сейчас, когда ситуация висела на волоске, и "последнюю надежду магического мира" ожидал в лесу Волдеморт, они не хотели рисковать, выпуская из поля зрения ненадежных людей. Что ж, плакала моя реабилитация. Может, Тейлора и правда лучше было отпустить? Кипя от досады и возмущения, но не решившись качать права, чтобы и впрямь не загреметь в тюрьму – слишком ненадежной была моя позиция, - я вернулся к раненым и сел на краю платформы, думая о том, что доведись мне сейчас сразиться с Бруствером, его бы я точно победил.
69.
Я не сомневался, что Поттер пойдет в лес. Кто бы на его месте стал отсиживаться в безопасности, прячась за спинами людей, готовых положить за него жизнь – и уже положивших? "Но даже если Поттер погибнет, - думал я, - никто не сдастся". Несмотря на все потери, битва продолжится, и вот тогда мы узнаем, на чьей стороне благосклонность судьбы.
Час, отведенный Волдемортом, заканчивался, и хотя единственное, чего мне хотелось, это скорее попасть в Визжащую хижину, оставить замок до окончания сражения я не мог, а потому, когда наблюдавшие за лесом разведчики доложили, что в нем началось движение, и все стали выходить из Большого зала, я тоже встал, надеясь заранее оценить обстановку и занять удобную позицию. Под обращенные к защитникам Хогвартса слова Темного Лорда замок покидали последние колдуны, и я последовал было за ними, как вдруг услышал, что меня зовет мадам Помфри.
- Линг, ты куда?
Остановившись рядом, она посмотрела мне в глаза.
- Думаешь, намазался мазью, и все, готово, вылечился?
- Я должен быть там, - возразил я, указывая в сторону выхода.
- А кто будет защищать раненых? - спросила мадам Помфри. - Здесь всего трое врачей, и некоторым пациентам требуется постоянный уход. Нам некогда воевать.
Я оглянулся в поисках кого-нибудь, кто мог бы остаться вместо меня, но все уже вышли на улицу, откуда доносился голос Волдеморта, и как мне ни хотелось оказаться снаружи, я понимал справедливость слов целительницы: кому-то надо было защищать раненых, когда битва – а в данном случае, неизбежная, - доберется до Большого зала.
Вместе с мадам Помфри я вернулся на платформу и стал смотреть, чем занимаются врачи. Хотя моим противником, по мнению некоторых, являлся лучший воин Волдеморта, я отделался очень легко, в отличие от многих, бившихся с менее грозным врагом. В нашей дуэли вообще было много странного, и думая о ней сейчас, я мог лишь предполагать, почему Тейлор не убил меня. Даже если сначала он просто хотел позабавиться и посмотреть, что я умею, то после мог уничтожить в любой момент, и мне нечего было бы ему противопоставить. Почему комендант оставил меня в живых? Если только он исполнял приказ Темного Лорда, пожелавшего собственноручно расквитаться со мной за предательство, за то, что я не явился на его вызов в начале сражения и никогда на самом деле не был на его стороне. Значит, Гермиона все же сказала правду, и Волдеморт разоблачил…
- Линг, с тобой хотят поговорить, - обратилась ко мне мадам Помфри, показав на Фиренца, который тоже был ранен и сейчас, после лечения, отдыхал неподалеку от платформы. Я подошел и встал рядом.
- Ближе, - негромко произнес Фиренц. - Сядь. - Он указал на пол перед с собой. Я присел на корточки, и кентавр склонился ко мне, опираясь рукой о стену.
- Помнишь, что я говорил тебе год назад? – спросил он.
- Конечно, помню.
- Хорошо, - Фиренц кивнул и снова выпрямился. Я ждал продолжения, но кентавр молчал. Меня охватило недоумение. И это все, что он хотел сказать? Неужели он полагал, что те его слова вот так просто можно забыть?
- А я летом видел Сильвана, - сказал я. Трудно было найти менее удачное время для такого разговора: с улицы вновь донесся шум, а стены и пол задрожали, как при землетрясении.
- Линг! - крикнула мадам Помфри, призывая меня вернуться на платформу. Я начал вставать, но Фиренц ухватил меня за руку.
- Найди меня, - сказал он. - Найди меня потом, когда все закончится.
"Вопрос –
как закончится", подумал я, возвращаясь к раненым.
Тем временем снаружи разгорался новый бой. До нас доносились крики, треск молний, глухой стук ударов, которыми обменивались великаны, и грохот учиняемых ими разрушений. Вероятно, из-за великанов, которые не слишком смотрели себе под ноги, сражение скоро переместилось в замок. В проеме замелькали молнии, показались знакомые фигуры, и я, наконец, увидел Темного Лорда, сыпавшего во все стороны заклинаниями и отступавшего по холлу от входных дверей. Большой зал быстро наполнялся людьми, и хотя никто специально не интересовался ранеными, мне не раз приходилось ставить Протего на пути шальных заклятий, которые могли попасть во врачей, продолжавших делать свою работу.
В бой вступили кентавры, с грохотом носясь по первому этажу, топча Пожирателей и стреляя по ним из луков, а когда с кухни повалила толпа вооруженных эльфов, началась форменная вакханалия. Эльфы путались у всех под ногами, мешали двигаться и орудовали своими ножами и топорами с такой залихватской удалью, что я бы не удивился, если б они в пылу битвы резали сухожилия всем подряд, а не только противнику.
С прибытием кентавров и эльфов дела у Пожирателей пошли хуже. Некоторые гибли от стрел, многие были ранены или обездвижены, и на каком-то этапе те, кто еще имел такую возможность, начали пробиваться наружу, прочь из школы, осознав, что шансов остаться в живых у них становится все меньше.
И вот, когда смерть настигла Беллатрису Лестрейндж, а Волдеморт понял, что остался фактически один, в последней своей попытке расквитаться с теми, кто с ним сражался, он встретил препятствие, о которое спотыкался уже не раз и всегда с печальными для себя последствиями – Гарри Поттера. Как и все остальные, я очень удивился, увидев его целым и невредимым, но вскоре позабыл, что еще минуту назад он считался погибшим. Меня захватил разговор, разворачивавшийся между Поттером и Волдемортом, и из многих десятков присутствующих я, вероятно, был единственным, кто понимал его не хуже, чем оба дуэлянта.
А потом все кончилось. Будь я внизу, меня бы наверняка сбила с ног хлынувшая к Поттеру толпа, но я стоял на возвышении и мог позволить себе какое-то время ничего не делать.
Большой зал с его высокими потолками и широкими распахнутыми или разбитыми окнами казался мне сейчас слишком тесным; дышать было нечем, кружилась голова, к горлу подступала тошнота. Наконец, я спустился вниз и, стараясь не слишком толкаться и привлекать к себе внимание, устремился к выходу. В холле прохаживались кентавры, рассматривая картины или проверяя свое боевое снаряжение. Меня никто не останавливал, и я беспрепятственно вышел на улицу.
Спустившись с крыльца и сделав несколько шагов по каменной дорожке, я заметил в утоптанной траве огромное тело Нагайны; ее отрубленная голова лежала чуть поодаль. Вокруг замка валялись груды камней и даже целые фрагменты стен, а великаны, виновники этих разрушений, бродили сейчас по берегу озера, отмахиваясь от редких гиппогрифов и фестралов, которых, видимо, подняли в бой кентавры. Несколько секунд я смотрел на них, а потом, обернувшись к школьному входу, наложил на себя заклятье невидимости. Последнее, что мне сейчас было надо, это Кингсли Бруствер, вышедший подышать свежим воздухом.
Левая створка распахнутых настежь ворот висела на одной петле, сорванные цепи были брошены под ближайшим деревом. Я ускорил шаг. Мне хотелось быстрее выйти с территории Хогвартса, словно его энергии проникали в меня, подобно чарам Метки, и тянули обратно, не желая выпускать в лежавший за оградой мир.
Круглая беседка поста Пожирателей лишилась доброй половины опорных столбов, и ее крыша упала прямо в середину, пробив доски пола. Я пошел по дороге, даже отсюда слыша доносящиеся из Большого зала крики ликования и радости. Мне бы тоже хотелось почувствовать что-нибудь, кроме усталости, но из меня, казалось, выкачали все чувства и лишили самой способности их испытывать. Умом я понимал – это шок, скоро он пройдет, и тогда мне придется что-то делать с тем знанием, которое я сегодня получил. Но это будет потом, не сейчас. Сейчас мне просто хотелось добраться до Визжащей хижины. Как и все студенты, я знал, что на нее наложены препятствовавшие проникновению внутрь чары, но если там побывал Волдеморт, он наверняка убрал их.
Подходя к хижине, я снял с себя невидимость и проверил окрестности на наличие охранных заклятий. Все оказалось чисто. Здание, несмотря на свой потрепанный вид, оказалось вполне крепким. Я взялся за дверную ручку, некоторое время постоял, собираясь с духом, а потом резко открыл дверь.
В доме было темно, поэтому я зажег Люмос. Тусклый луч осветил захламленное помещение, и я вздрогнул: серый пыльный сумрак и слабый свет заклинания сыграли с моим восприятием поистине злую шутку – мне показалось, что я увидел своего боггарта, мертвого старика, которого мы с моими приятелями убили ради интереса, затащив на пустырь со строительным мусором. Однако секунды шли, иллюзия не исчезала, и я уже начал думать, что это действительно боггарт – мало ли, вдруг они здесь водятся? Только тогда мне пришло, наконец, в голову сделать свет ярче.
За время, проведенное среди магов и волшебства, я отвык от вида настоящей человеческой смерти, той, что умирали обыкновенные люди, с которыми я встречался в годы своей детской свободы. Эти люди умирали от выстрелов, от передозировки, от ударов ножом или битой, полученных в драке. Я понимал, что волшебники тоже умирают по-разному – не всем достается мгновенная и безболезненная Авада, - и сейчас, стоя над мертвым телом, я вдруг ненадолго почувствовал прежнего себя, словно мое старое "я" однажды заснуло и теперь неожиданно проснулось, решив этим пробуждением сделать мне последний подарок. В отличие от "я" сегодняшнего, оно было живым, любопытным и естественным, несмотря на тот жестокий и опасный мир, что его окружал.
Я собирался перенести тело в Хогвартс, а потом отправиться спать. После бессонных суток, проведенных в бою, да еще и попав под несколько заклятий, я бы все равно не надумал ничего путного. Наколдовав носилки, я уложил тело, отыскал палочку и сунул ее в задний карман брюк. Левитируя носилки перед собой, я вышел из хижины и, отойдя на достаточное расстояние, опустил их на землю. Было нечто, что мне хотелось сделать, но сделать этого я не мог, а потому ограничился осуществлением только части своего желания. Повернувшись к Визжащей хижине, я нарисовал в воздухе яркий узор Гнева Шивы и резким взмахом послал его вперед. До сих пор я ни разу не видел действия этого заклинания, использовав его впервые лишь сегодня ночью, и то в закрытом каменном помещении, и сейчас получил возможность оценить всю его мощь.
Едва золотистый узор коснулся деревянных стен, как весь дом мгновенно охватило пламя. Человеческий глаз не был способен уследить за тем временным отрезком, что прошел между этим прикосновением и распространением заклятья. Вот узор коснулся стен, а вот хижина вспыхнула, словно облитая бензином солома. Прошло несколько секунд, и огонь исчез так же внезапно, как появился. Сгорело все; от двухэтажного строения не осталось даже гвоздей. Я поднял носилки и двинулся вперед.
В замке продолжалось празднество, но великаны от озера куда-то пропали, а кентавры начали покидать территорию школы. Свое дело они сделали, и теперь можно было возвращаться домой, в прохладный темный лес, подальше от человеческого шума и суеты. Я заглянул в комнату, где много лет назад вместе со своими будущими однокурсниками ждал первого входа в Большой зал, и найдя ее пустой, положил носилки на один из столов у стены. Потом вынул из заднего кармана палочку и оставил с краю.
Обычно в таких случаях полагалось что-то сказать, но церемонии прощания всегда вызывали во мне ощущение фальши. Мертвая плоть нас не слышит, а обратиться к духу можно где угодно. Я сделал шаг назад, подумав, что это вызовет во мне какой-то эмоциональный ответ, но внутри было лишь ощущение пустоты. Тогда я развернулся, вышел из комнаты, оставив дверь открытой, и направился к лестнице в подвал.
Шум празднества, хоть и приглушенный каменными стенами, проникал даже в спальню. Мне хватило сил стянуть с себя одежду и разобрать постель, но как только голова коснулась подушки, я мгновенно уснул и больше ничего не слышал.
Меня разбудил шорох и яркий свет, пробивающийся сквозь веки. Несколько секунд я пытался снова уснуть, но шум не стихал, свет не гас, и я, приготовившись высказать Пирсу все, что думаю о его возне, перевернулся на спину, привстал на локтях и с трудом разлепил глаза.
В комнате находилось трое незнакомых мужчин. Один, рослый брюнет с коротко стрижеными волосами, занимал позицию у двери, держа наготове палочку. Прямо передо мной, прислонясь к спинке кровати Нотта, стоял второй, а третий, длинноволосый тип в круглых очках, аккуратно просматривал содержимое моих книжных полок.
Увидев, что я проснулся, мужчина напротив выпрямился, и я потянулся за палочкой, но на привычном месте ее не оказалось. Мужчина выразительно похлопал по карману своей мантии, а потом сказал:
- Поднимайся, Линг Ди.
- Вы кто? - спросил я.
- Собери рюкзак. Возьми самое необходимое. И не пытайся применять магию, иначе нам придется тебя обездвижить. Ты ведь не хочешь, чтобы он тебя одевал? – Мужчина кивнул на рослого брюнета, который немедленно осклабился.
- Кто вы? - упрямо повторил я.
- Оденься потеплее – свитер, или что ты там носишь… Деньги есть? Забирай все.
Прежде, чем я успел ответить, мужчина в круглых очках снял с полки книгу, которую зимой дал мне Снейп.
- Смотри, что у него есть, - обратился он к своему коллеге напротив.
Тот быстро пролистал книгу и вернул ее очкарику.
- Тем более, - сказал он и вновь посмотрел на меня. - Не теряй времени, иначе пойдешь под Империо.
Эти люди отличались от авроров не только отсутствием форменных мантий. Они были спокойными, а не суетливыми; уверенными, но не наглыми, и не казались бестолковыми или недалекими, каковые качества я считал неотъемлемой характеристикой большинства полицейских, будь они магглами или волшебниками. Особого выбора у меня не было, тем более в отсутствие палочки, и я начал собираться, слегка удивляясь собственному спокойствию, но потом сочтя его компенсацией всего пережитого за последние сутки.
- Это что? - спросил очкарик, копавшийся теперь в ящиках моей тумбочки.
- Ключ, - ответил я и натянул на себя свитер.
- Вижу, - сказал мужчина. – Ключ от чего?
- Не знаю, - буркнул я. - Мне его по завещанию оставили.
- Возьми, потом разберемся, - сказал тот, что стоял у кровати Нотта. - И книгу не забудь.
Я выложил из рюкзака все учебники и конспекты и начал думать, что же мне с собой взять.
- Быстрее, Ди, - поторопил мой собеседник. Я бросил в рюкзак мешочек с галеонами, перья, несколько листов бумаги, чистую футболку и застегнул молнию. Мужчина указал на дверь, и брюнет открыл ее, пропуская меня вперед.
Замок был тихим и пустынным. Портреты спали, двери в Большой зал оказались закрыты, мусор, валявшийся в холле, убран. На улице выяснилось, что сейчас ночь; значит, я проспал больше половины суток. Посреди залитого лунным светом двора стояло несколько человек. Обогнув груду камней, мы направились к ним, как вдруг небо над лесом за воротами озарила яркая вспышка красного фейерверка. За первой вспышкой последовала вторая, потом еще одна, и я понял, что празднование победы переместилось из школы в Хогсмид.
По мере нашего приближения один из людей во дворе создал для нас портал. Он сделал это точно так же, как Дамблдор, заколдовавший для меня подсвечник перед домом с кольцом-крестражем, только сейчас вместо подсвечника в воздух взлетел небольшой металлический шар. Когда мы подошли, мой сопровождающий вежливо, но крепко взял меня за руку и, ни слова не говоря, коснулся портала.
Я думал, мы окажемся рядом с телефонной будкой у Министерства или даже в нем самом, однако пунктом нашего назначения были места куда более отдаленные, и там действительно оказалось холодно.
Мы стояли на каменной площадке, на вершине продуваемой всеми ветрами голой скалы. Рядом располагался маяк, чей мощный прожектор был направлен в море, выхватывая из сумрака небольшой фрагмент гигантского сооружения, которое невозможно было окинуть одним взглядом или осветить одним прожектором.
Передо мной высился Азкабан. Хотя я никогда не видел его изображений, ничем другим это место быть не могло. Если первое впечатление от величественного замка Хогвартса вызывало ощущение уюта и тепла, то Азкабан рождал благоговейный трепет, подавляя своими размерами и строгой аскетической архитектурой. Он не стоял на острове – он сам был островом, вырастая из морских вод и возносясь к облакам на высоту небоскреба. Я и не предполагал, что среди волшебников столько преступников: внутри подобного сооружения могла скрываться не одна тысяча камер.
- А я думал, вы не авроры, - произнес я, с невольным восхищением разглядывая исполинский Азкабан. Мужчина выпустил мою руку и теперь стоял рядом, позволяя вдоволь насладиться видом тюрьмы.
- Мы не авроры, - кратко ответил он. - Нам сюда, - и указал на вход в маяк.
Внутри круглого помещения находилось несколько столов, за которыми сидели колдуны, а по стенам стояли охранники с палочками в руках. Никакой лестницы наверх, к прожектору, я не увидел. Один из колдунов занес мои данные в картотеку и предупредил, что любая попытка колдовства на территории Азкабана будет считаться нарушением режима и повлечет за собой санкции. У меня забрали рюкзак, обещая вернуть его после досмотра, и мой сопровождающий воспользовался еще одним порталом, чтобы пересечь пролив и попасть внутрь тюрьмы.
Мы очутились в похожей круглой комнате, но стены здесь не покрывала штукатурка, а само помещение было гораздо больше. На этом этапе конвоир передал меня двоим местным охранникам, и мы вышли в коридор.
Казалось, что в Азкабане, от которого у Хагрида остались такие тяжелые воспоминания, должна быть темнота, сырые, покрытые плесенью стены и низкие потолки, словно в застенках средневековой инквизиции, однако то, что я успел увидеть за краткое время прохода по коридору, явилось едва ли не полной противоположностью этому представлению. Здесь было довольно тепло, а свет излучали прикрепленные к потолку овальные лампы. По обе стороны коридора располагались металлические двери без ручек и номеров, но с нарисованными на них квадратами разного цвета, и у одной такой двери, чей квадрат был наполовину фиолетовым, наполовину белым, мы и остановились.
Второй охранник коснулся квадрата палочкой, и дверь утратила плотность, превратившись в полупрозрачный мираж и открыв за собой довольно просторную камеру с десятком сидевших в ней человек. Охранник подтолкнул меня к призрачной двери, и я шагнул внутрь, почувствовав, будто прохожу сквозь холодный водопад.
При моем появлении люди начали поднимать головы, чтобы посмотреть, кого к ним привели. Справа от двери, на самом краю металлической лавки, я увидел Амикуса Кэрроу.
- Линг! - воскликнул он, и в ту же секунду из угла камеры раздался громкий смех.
- Реабилитация! - хохотал Тейлор. - Вот так реабилитация!..
"Все же он придурок", подумал я и сел рядом с Кэрроу.
- Это правда? – проговорил Амикус, глядя на меня со смесью неверия и отчаяния. – Правда, что Темный Лорд… что Поттер убил его?
- Правда, – ответил я.
- Только не забудь добавить, что ты предал Повелителя и дрался на стороне врага, - хмуро произнес один из Пожирателей.
- Я его не предавал, - ответил я.
- Ты должен был явиться на вызов! - рявкнул Пожиратель. - А ты вместо этого спалил своими адскими взрывами дюжину наших! Как это назвать, если не предательством?
Я молчал. Тейлор перестал смеяться, но глядел на меня с иронической улыбкой.
- Ты видел? Видел, как он погиб? – спросил Кэрроу, словно не слыша предыдущего диалога.
Я кивнул.
- А Северус? Что с ним?
- Его убили.
Кэрроу застонал, обхватив руками голову. Я посмотрел на Тейлора. Тот больше не улыбался.
- Разве Снейп участвовал в сражении? - спросил он.
- Да, он участвовал! И я не собираюсь обсуждать эту тему, - отрезал я.
Тейлор не ответил; Кэрроу тоже молчал. Воспользовавшись минутами тишины, я внимательнее осмотрел камеру. Это был простой перевалочный пункт: кроме металлических лавок, вмонтированных в стены и пол, в камере больше ничего не было. Словно в подтверждение моей догадки, железная дверь начала растворяться, и конвоир в коридоре назвал имя одного из присутствующих. После его ухода дверь немедленно обрела прежнее непроницаемое состояние.
- Вы знаете, кто эти люди? - спросил я у Кэрроу. – Вроде они не авроры.
- Нет, не авроры, - горестно вздохнул Кэрроу. - Это стража Азкабана.
Тейлор снова подал голос.
- Что ж ты, Амикус, не рассказывал им об этом на своих уроках, – проговорил он. - Ты же вроде о Темных искусствах речи вел, а о стражах Азкабана забыл? Ну-ка сядь сюда, - сказал он мне, хлопнув ладонью по лавке. Я посмотрел на Кэрроу, немного удивленный его подавленным состоянием. Неужели он действительно так искренне переживает?
- Иди, иди, Линг… - грустно кивнул Кэрроу. Я пересек камеру и сел рядом с Тейлором.
Бывший комендант Хогсмида один занимал целый угол. Остальные старались держаться поближе к двери – и подальше от него.
- Дементоры, - начал Тейлор, - были здесь охранниками очень недолго. После исчезновения Лорда Министерство заключило с ними договор, чтобы они прекратили разевать свои жадные рты на колдунов, и те согласились присматривать за нижними этажами, сам понимаешь в обмен на что. Их служба закончилась, когда возвратился Темный Лорд, но Азкабан никогда не оставался без охраны. Это место – нечто большее, чем просто тюрьма. Ты ведь видел его с берега, должен понимать.
Я не ответил, предпочитая в такой ситуации больше слушать и меньше говорить.
- Азкабану много сотен лет, - продолжал Тейлор. – Когда волшебники его заняли, то нашли здесь много чего интересного, а потому сделали из этого места тюрьму. Стражи Азкабана охраняют не заключенных. Они стерегут Азкабан. Это отдельное подразделение, не входящее в аврорат и другие силовые структуры Министерства. Оно не подчиняется даже министру – только Визенгамоту, а точнее, Совету Визенгамота по делам Азкабана. Так что ты оказался в великом месте, среди великих, непознанных тайн. Понимая это, тебе будет легче отбывать свой срок.
- Очень смешно, - проворчал я, однако на этот раз Тейлор не засмеялся.
- Тогда почему они нас арестовали? Если они – не аврорат, разве у них есть право арестовывать кого-то и сажать в тюрьму без суда и следствия?
- Не знаю, - ответил Тейлор. - Вероятно, они действуют с санкции Совета, а к нему обратился Визенгамот. Авроры, знаешь ли, тоже вляпались по уши. Будут теперь на всех углах кричать про Империо… Лучше уж здесь сидеть, чем в Министерстве. Тот еще гадюшник.
Я посмотрел на Кэрроу. Он низко опустил голову, положив локти на колени, и сцепил пальцы так крепко, что их костяшки побелели. "Странный он все-таки", подумал я. Мне стало его немного жаль.
- Слушай, Ди, - вдруг сказал Тейлор. - Хочешь, расскажу тебе историю?
Я вяло пожал плечами. Какая разница, что я отвечу – все равно ведь расскажет.
- Была у меня одна женщина, - негромко начал Тейлор. - Встречались мы недолго – полгода, может, чуть больше. Той весной Темный Лорд готовил сложную операцию, и мне было не до скандалов с ее чокнутым папашей, который начинал болтать невесть что, как только я показывался на горизонте. Очень меня не любил. А самое смешное, - без тени улыбки продолжал Тейлор, - я до сих пор не знаю, колдун этот старый черт или нет. Все тамошние относились к нему с большим уважением, но сам я ни разу не видел, чтобы он колдовал...
Я слушал Тейлора вполуха, не понимая, к чему он все это рассказывает, однако не перебивал и был, в общем-то, не против пустой болтовни. Скоро охранники уведут и меня, так что вполне вероятно, я вижу его и Кэрроу в последний раз.
- ... и операция, конечно, прошла удачно, - тем временем говорил Тейлор, – но через год случилось то, что случилось, и мне пришлось, скажем так, спешно эмигрировать. А недавно я узнал кое-что интересное: оказывается, вы с ним знакомы.
- С кем? - спросил я, давно потеряв нить повествования.
- С хозяином той забегаловки, - ответил Тейлор. - С ее отцом. Невысокий такой, все время машет руками и вечно чем-то недоволен. А в задней комнате у него собирается всякая маггловская бандитская шушера.
- Я много таких хозяев знал, - усмехнулся я. – И что с того?
- Но только
его зовут Ма Кайчжи, - сказал Тейлор.
У меня перед глазами немедленно возник образ этого человека. Старик действительно содержал небольшой ресторанчик в китайском квартале, где регулярно проходили встречи лидеров местных кланов и группировок, а также иных представителей криминального бизнеса. Бывала там и моя банда.
- Ну и? - осторожно спросил я, предчувствуя в этой истории какой-то невероятный подвох.
- Ты не замечал, чтобы этот Ма относился к тебе не так, как к остальным? Может, шпынял больше других, или наоборот, помогал… Хотя, - Тейлор хмыкнул, - учитывая обстоятельства, последнее вряд ли.
Несколько секунд я соображал, к чему этот странный вопрос, а когда понял, то посмотрел на него как на сумасшедшего и от избытка чувств даже постучал пальцем по голове.
- Это не ответ, Ди, - сказал комендант. - Ты давай вспоминай.
- Что за ерунду вы несете! - воскликнул я. – Все это можно было хоть вчера узнать и тогда же сочинить!
- Можно, можно, - согласился Тейлор. – Ты только ответь – шпынял он тебя или нет?
Старик и в самом деле отчего-то меня не любил, но тогда мне казалось, что он вообще никого не жалует, и я не придавал этому значения.
- Не знаю, - буркнул я. - А его дочь?
- Уехала, - ответил Тейлор. - Той же зимой.
Меня разобрала досада.
- Ну и что, - упрямо проговорил я. – Все равно это ничего не доказывает. Вы просто злитесь, что попали сюда из-за меня!
Тейлор не ответил, прислонившись спиной к каменной стене и закрыв глаза. После минуты молчания я все же не выдержал.
- А зачем вы к нему пошли?
- Наводил о тебе справки, - ответил Тейлор, не открывая глаз. – Это стандартная процедура.
- Мы с вами даже не похожи, - прибегнул я к последнему аргументу.
- Не похожи, - согласился Тейлор. - Ты на китайца похож, а они для меня все на одно лицо – даже сравнить не могу.
Я был так зол, что хотел пересесть обратно к Кэрроу, но эта неожиданная и дикая история объясняла по крайней мере одно – почему я остался жив после нашей дуэли.
- Отбрось эмоции, - посоветовал мне Тейлор, выпрямляясь, - и сопоставь факты. А они указывают на очень высокую степень совпадения: время, место, способности...
- Способности не передаются, - возразил было я, но Тейлор меня прервал, и на этот раз довольно жестко.
- Передаются, Ди! Во имя богов, выкинь ты из головы весь этот мусор о всеобщем равенстве, который напихал в тебя Дамблдор! Никто никому не равен! Колдуны не равны магглам. Магглы не равны друг другу, и волшебники не равны между собой. Одни сильнее, другие слабее, одни умные, другие дураки...
- Имеется в виду не такое равенство, - возразил я.
- Неважно, - отмахнулся Тейлор. – Равенства нет в принципе, а магические способности, магическая сила, таланты – все это передается.
Он замолчал, не желая больше ничего мне доказывать.
- Карма рода, - через некоторое время произнес я. До сих пор я ни разу не вспоминал об этих словах, сказанных Поттеру на первом курсе, и не мог предположить, насколько справедливыми они окажутся.
- Что? - переспросил Тейлор, но ответить ему я уже не успел.
За разговором мы перестали обращать внимание на происходящее в камере. Кого-то уводили, кого-то приводили, и вот сейчас наступил черед Тейлора. Услышав свое имя, он без промедления поднялся и вышел в коридор, оставив за собой, как это часто бывало в моей жизни, сплошные вопросы и почти никаких ответов.
В ожидании своей очереди я то и дело поглядывал на Кэрроу, погруженного в свои переживания и ничего не замечавшего вокруг. Следующим из камеры вызвали его, а еще через полчаса охранники пришли за мной.
В одиночке, где я оказался, стояли крепившиеся к полу голые нары с натянутой на каркас металлической сеткой, а также умывальник и туалет в углу у двери. Я снял свитер, благо здесь было не слишком холодно, и улегся на скрипучей сетке, подложив свернутый свитер под голову. Хотя до этого мне удалось проспать больше четырнадцати часов, я все равно чувствовал себя уставшим. Останься я в Хогвартсе, и мадам Помфри наверняка стала бы меня долечивать.
Несколько минут я лежал, прислушиваясь к своему организму, а потом начал обдумывать текущую ситуацию.
Прежде всего, я решил ничего не ждать. Не ждать, что мне принесут рюкзак, что предложат постельное белье и накормят, а самое главное – не ждать вызова на допрос. Ожидание, лишенное определенности, легко превращается в бессмысленную трату нервных клеток, и как только я установил это правило, то сразу почувствовал себя увереннее. Теперь мне не грозил прессинг неизвестности, тем более что я действительно хотел побыть в тишине и одиночестве и уделить время размышлениям.
Палочка Смерти. Неизвестный фактор плана Дамблдора, сыгравший в нем главную – и фатальную роль. К ней не вело никаких зацепок, и хотя я читал об этом артефакте в книге Флитвика, я не мог даже представить себе, что палочка находится так близко, и что однажды мне довелось держать ее в руках.
Способ, которым Дамблдор решил от нее избавиться, в тех обстоятельствах выглядел вполне логичным, но игра велась втемную – человек, которого он просил нейтрализовать могущественный артефакт, не знал, что делает, не знал, что за палочкой охотится Волдеморт, и что любой ее обладатель, истинный или мнимый, если не обречен, то подвергается смертельной опасности. Возможно, в представлении Дамблдора цель оправдывала средства, но в моих глазах никакая цель, сколь бы полезной она ни казалась, не служила оправданием такого молчания.
Темный Лорд не зря боялся Дамблдора, не зря желал его смерти. Он и в подметки не годился покойному директору Хогвартса и в конечном итоге так и не смог его перемудрить. Я вспоминал слова Аберфорта, поражаясь тому, что его брат считал меня лишенным моральных основ. Мне и в страшном сне не могло бы присниться послать на смерть человека, который мне доверял, не сказав или хотя бы не намекнув ему об этом. Есть способы предупредить о возросшей опасности, не раскрывая всех карт. Если Дамблдор не хотел говорить о палочке, если считал ее настолько сильным искушением, что перед ним никто не смог бы устоять, то почему не придумал другого объяснения? С такими-то мозгами это не составило бы труда! Я думал о тех месяцах, что портрет висел в директорском кабинете, отлично зная, что план по нейтрализации не сработал, и у палочки теперь новый хозяин. Было столько времени, столько возможностей! Чего он ждал?
Я чувствовал ожесточение и непонимание, бессильный что-либо изменить. Теперь ясно, зачем Волдеморт приходил той ночью в замок, почему не хотел, чтобы его видели во дворе школы, и отчего, несмотря на ускользнувшего Поттера, казался таким довольным…
Однако время шло, я проголодался, хотел пить, и в конце концов был вынужден напиться ледяной воды из-под крана, начиная испытывать презрение к этим азкабанским стражам, выбравшим в качестве формы давления голод.
Через много часов, за которые я даже успел подремать, в мою камеру, наконец, принесли постельные принадлежности и еду. Несмотря на то, что есть мне хотелось, пища в горло не лезла, но я не знал, когда меня накормят в следующий раз, а потому съел все и оставил поднос с пустой тарелкой и чашкой на полу у двери, чья нижняя четверть могла растворяться отдельно, чтобы охранники забирали посуду, не заходя внутрь.
Мне было о чем подумать и кроме Дамблдора, однако по сравнению с его фигурой другие темы казались мелкими и незначительными. Несмотря на инфернальные черты, которые он обрел в моих глазах, Дамблдор вызывал своего рода восхищение и даже зависть к своему уму, но его молчания я простить не мог.
Режим Азкабана сбивал организм с толку, нарушая биологические часы и рождая этим дополнительные трудности. Свет в камере хоть и был приглушенным, но никогда не гас, и я с трудом привыкал спать при освещении. Кормили здесь регулярно, однако понять, завтрак это, обед или ужин, было невозможно. По моим подсчетам, прошло дней пять, прежде чем меня вызвали на допрос, и все это время я занимался тем, что безуспешно пытался объяснить себе психологию Дамблдора.
Комната, в которую меня привели, находилась этажом выше. Вместе с охранниками я преодолел несколько пустых коридоров и поднялся на два лестничных пролета. Обстановка этого этажа была не такой унылой. Каменные стены скрывались под слоем штукатурки и зеленой краски с голубыми и фиолетовыми вкраплениями. На массивных деревянных дверях имелись ручки, а цветовая гамма знаков была иной, нежели на уровне тюремных помещений.
Я попал в обычный рабочий кабинет, где стояли крепкий стол, пара стульев, шкафы с книгами и ровными рядами папок. Моим следователем оказался невысокий, полный человек, который при нашем появлении сразу начал улыбаться так, словно давным-давно мечтал со мной встретиться.
- Мистер Ди, - говорил он, жестом предлагая мне садиться и одновременно убирая в стол бумаги, которые только что читал. - Можно я буду звать вас Лингом – ведь вы так молоды... Спасибо. - Это относилось к уходившим конвоирам. - Меня зовут Грей, мистер Кеннет Грей, и я – ваш следователь, так что какое-то время мы проведем вместе. А вот какое – зависит в некотором роде от вас.
"Он действительно балабол или просто хочет запудрить мне мозги?", подумал я.
- Извините, что так долго держали вас в неведении, - продолжал Грей, переместившись к шкафам и начав копаться в папках, - но у нас сейчас такая неразбериха, вы и представить себе не можете...
Это я как раз мог себе представить: нужно было выпустить тех, кого за эти месяцы посадило сюда Министерство, и принять новый контингент из плененных Пожирателей.
Наконец, Грей нашел все, что искал, плюхнулся в кресло и положил перед собой стопку бумаги и ручку.
- Итак, - сказал он. - Начнем, что называется, с чистого листа. Прежде всего, я должен официально сообщить, что вы арестованы по обвинению в принадлежности к террористической группировке, именуемой "Пожиратели Смерти", которая в августе прошлого года совершила насильственный захват власти и незаконно удерживала ее в течение девяти месяцев. Обвинение, конечно, тяжелое, но есть и хорошая новость: помимо формального участия в этой организации, на вас – по крайней мере, в данный момент, - ничего больше нет, так что перспективы выйти отсюда на свободу у вас куда более радужные, чем у многих других.
Грей сделал паузу, словно давая мне возможность ответить, но ничего нового я не услышал и потому промолчал.
- Хорошо, Линг. Тогда давайте по порядку. - Он вытащил палочку и провел ею над листами бумаги и ручкой, которая немедленно приняла вертикальное положение, готовясь писать.
- Есть ли у вас какие-то вопросы, жалобы, пожелания? - спросил Грей, и ручка мигом начала строчить.
- Нет, - ответил я. - Меня все устраивает.
- Вот как хорошо! - сказал следователь. - А то, знаете, такие встречаются капризные – это не так, то не так... Когда именно вы присоединились к Пожирателям Смерти?
- В августе, - ответил я. - Числа не помню.
- При каких обстоятельствах?
Не вдаваясь в детали, я рассказал о том, как Кэрроу привел меня в поместье Малфоев, где Темный Лорд без лишних слов поставил мне Метку и отправил обратно.
- Это было сделано по вашей просьбе? - поинтересовался Грей, радуясь, что я отвечаю на вопросы.
- Нет, я этого не просил.
- Но вы изъявляли желание вступить в ряды Пожирателей?
- Нет. Это Волдеморт изъявлял желание меня в них принять.
Грей покачал головой.
- Однако!.. - Он усмехнулся. - То есть можно сказать, что сами вы этого не хотели, но обстоятельства не оставили вам выбора.
Подумав, я ответил:
- Обычно выбор есть в любой ситуации, но иногда он неприемлем.
- Значит, в этой ситуации приемлемым выбором для вас оказалось стать Пожирателем?
- Да.
- Несмотря на их репутацию?
- Их репутация не мешала вам все эти месяцы исправно сажать в Азкабан людей, вся вина которых состояла в их маггловском происхождении, - ответил я. - Себе вы тоже будете предъявлять обвинение в пособничестве террористам?
- Что ж, Линг, - произнес Грей, помедлив. - Вы были со мной откровенны, и я объясню вам то, о чем вряд ли рассказывают в школе. Нашей главной задачей является сохранение этого шедевра древней архитектуры во всей его полноте, и мы не особо интересуемся тем, что происходит по ту сторону пролива, если только это напрямую не касается нас. Да, - Грей печально кивнул, - вот такие мы, увы. Если бы Волдеморт угрожал Азкабану, мы приняли бы меры, но меры по его защите, а не по смещению Темного Лорда. - Следователь помолчал. - Так что там с Пожирателями? Насколько я понимаю, вы были не против?
- Не против, - подтвердил я.
Грей перевернул исписанный лист.
- А что это за ключ мы нашли у вас в тумбочке? - спросил он. - Очень любопытная вещица...
- Это ключ от тюрьмы Хогвартса, - сказал я, немедленно воспользовавшись шансом перевести разговор в более выгодное для себя русло. - Его оставил мне Альбус Дамблдор.
- Дамблдор? - переспросил Грей, и с его круглого лица исчезло выражение благожелательного сочувствия. - Ключ передал вам Дамблдор?
- Точнее, завещал, - ответил я. - Если его завещание сохранилось, это можно проверить.
- Мы проверим, мистер Ди, обязательно проверим, - произнес Грей. - А теперь будьте так любезны, объясните, почему Альбус Дамблдор решил завещать ключ от тюрьмы именно вам?
