Глава 6Весь день я усиленно давала понять Рине и Драко, что со мной все в порядке. И действительно пыталась Драко воспитывать, пока он от меня не сбежал. Точнее, его у меня отбил весь его курс во главе с Пенси Паркинсон. После чего они убежали, а мы с Риной дружно над ними смеялись. А потом мы долго обсуждали предстоящий первый тур и унылый вид Флер.
После ужина я не выдержала и поднялась в спальню. К счастью, там никого не было. Рина, разумеется, направилась за мной. Я в тот момент даже не знала, хочу я ее видеть или нет. Я вообще не знала, что мне в тот момент хотелось – не то кого-то убить, не то упасть на кровать и разрыдаться.
– Ты почему мне раньше не говорила? – набросилась я на Рину. – Ты ведь знала! Драко тебе с первого дня сказал!
– Драко не мог сказать мне в первый день, – спокойно ответила Рина. – Он же со мной не разговаривает, ты забыла?
– Сейчас разговаривает! Ты ничуть не удивилась, когда он назначил мне встречу с Нарциссой! Ты знала!
– Я не знала.
– Знала! Я сразу поняла, что ты скрываешь! Вы до того поговорили с Драко!
Рина тяжело вздыхает.
– Я не хотела тебе говорить заранее – вдруг бы не подтвердилось. Когда я написала маме, она рассказала о моем письме тете Нарциссе. А ей еще раньше написал Драко.
– Вы все знали!
– Мы только догадывались. Тебе было бы легче, если бы мы ошиблись?
– Куда уж тут ошибиться! Ты колдографию видела?
– Я – нет. Драко видел.
– А я видела. Они там вдвоем – мама в моем возрасте и тетя Нарцисса...
Вспомнив колдографию, я уже не смогла сдержаться – упала на кровать и разрыдалась.
Рина сидела рядом со мной, гладя, по волосам и шепча что-то успокаивающее.
За что я на нее, в самом деле, накинулась? Она ни в чем не виновата.
К вечеру мне удалось прийти в себя, и когда в спальню поднялись другие девчонки, мы с Риной, как ни в чем не бывало, сидели рядышком и болтали о пустяках.
Хотя нельзя было сказать, что я успокоилась. Просто не хотелось показывать кому-либо свое состояние.
Перед сном я пыталась представить себе Азкабан. Я не люблю замкнутых пространств, темноты и тишины тоже не люблю. Разве что ночью, когда знаешь, что завтра будет солнечное утро и новый интересный день. А если утра не будет? И еще дементоры, о которых я знала только из учебников, а значит – ничего не знала. Рассказы Рины давали совсем другую картину. Когда я попыталась все это представить вместе, мне стало жутко. До того жутко, что я не выдержала, откинула полог кровати и тихо позвала Рину. И мы еще два часа сидели рядышком и шептались, тихо, чтобы никого не разбудить.
В воскресенье после завтрака мы отправились в библиотеку рыться в старых газетах. Сначала обнаружили в одном из осенних «Пророков» восьмидесятого года маленькую заметочку о том, что мистер и миссис Лестранж с прискорбием сообщают о смерти своей дочери. Да, странно читать о собственной смерти. Интересно, а где находится моя могила? Мы даже посмеялись немного, представив, как мы кладем на могилу цветы.
Но потом мы взялись за газеты начала восемьдесят второго года и нам стало не до смеха. Рина все это знала в общих чертах, а я не знала вообще. У меня было впечатление, что в войне с Темным Лордом хороши были обе стороны. Но «нашей» для меня была та сторона, на которой были отец Рины и мои родители. Что до методов, ими используемых, – так в войне не будешь особо разборчивым в средствах! Не ты, так тебя.
Но в восемьдесят втором войны уже не было. И поэтому совершенное Лестранжами в стройную картину уже не укладывалось. Или это в «Пророке» все показывалось только с одной стороны?
А в той книге про Лонгботтомов ничего не было. Но и про падение Темного Лорда тоже. Она была написана раньше? Интересно, есть ли продолжение? Надо будет спросить у Хмури, как мне ни противно с ним разговаривать. Интересно, он уже знает, кто я? Даже если не знает, должен догадаться, он не дурак, хоть и сумасшедший. Нарцисса же догадалась.
В газете, кроме многословных обвиняющих статей, были еще и колдографии. Первой снимок Беллатрикс Лестранж обнаружила Рина и молча протянула мне. Тут мне пришлось приложить все усилия, чтобы не расплакаться. Мы все-таки в библиотеке, а не в слизеринской спальне. Неподалеку от нас Поттер со своей подружкой что-то лихорадочно искал, обложившись горой книг. Вид у него был растерянный и расстроенный, примерно как у меня. Интересно, он тоже узнал что-то шокирующее?
«Мама», – говорю я про себя, глядя на колдографию. Вслух сказать не решилась. Здесь она постарше меня, это видно. Но смотрит точь-в-точь как я смотрю на Флер или Эсмеральду. Конечно, меня-то она не видит. А то смотрела бы по-другому.
Интересно, это не она Хмури глаз выцарапала?
Определенно, пора ему выцарапать второй. Для симметрии.
Еще там было изображение Лонгботтомов. Молодые и красивые. Алиса с маленьким ребенком на руках. Год-полтора, не больше. Младше меня. Мне тогда было уже четыре с половиной, и я уже жила у тети. Тетя мне еще не говорила, что моя мама умерла, и я надеялась, что она скоро вернется за мной...
– Рина, – тихо говорю я, – а этот мелкий Лонгботтом сейчас где?
– В Гриффиндоре на четвертом курсе. Вместе с Поттером.
Я его, наверное, видела, но не обращала внимания. А он, видимо, не читал старых газет. Или у него плохая память на лица. У меня хорошая память на лица, но плохая память на колдографии. Я по снимку человека узнать не могу. Наоборот – запросто.
– Драко над ним смеется постоянно, – продолжала Рина. – У него все из рук валится, и соображает он не очень...
Я в этом точно не виновата. Но почему-то становится неловко.
– А Драко хорошо соображает?
Рина смеется.
– Иногда мне кажется, что вообще не соображает. Вот увидишь, он с и тобой перестанет разговаривать.
– А я с ним не разговаривать собираюсь. Рина, ты хороший человек, но слишком мягкий. Ему надо было еще в детстве всыпать хорошенько. Впрочем, и сейчас не поздно.
Мы смеемся вместе. Потом Рина осторожно трогает меня за рукав, я оглядываюсь и обнаруживаю, что в библиотеку вошел Хмури. Его только не хватало!
Убивать взглядом я еще не научилась. А жаль. Он пропустил мимо себя мой взгляд и спокойно себе похромал к столу библиотекарши.
За мной следит, не иначе. Да, я сижу за подшивкой старых «Пророков» и любуюсь колдографией Беллатрикс Лестранж, как две капли воды похожей на меня. Ну и что?
– А что сейчас с этими Лонгботтомами, не знаешь? Они умерли?
– Нет, – качает головой Рина. – Они в больнице святого Мунго. До сих пор.
Невиллу не позавидуешь. Мне тоже. У него родители в больнице, у меня в тюрьме. А если бы меня за границу не отправили, еще неизвестно, где бы я была. Может, тоже в больнице. Или в могиле. Стараниями тех же Лонгботтомов.
И с чего я взяла, что война к тому времени уже кончилась? А попадись мои родители в руки аврорам – что бы с ними сделали?
Еще несколько минут – и я начинаю успокаиваться. Хмури к тому времени уходит – и это хорошо. Зато приходит Крам, а за ним – толпа поклонниц. Делать девчонкам нечего. Я бы ни за кем бегать не стала.
Берусь за следующую газету. Почему-то чем больше статей, тем меньше информации. Приходится собирать ее по кусочкам и держать в голове, чтобы не забыть. Интересно, газетчики специально пишут так, чтобы у читателей мозги в трубочку сворачивались?
Пробегаю статьи глазами, не останавливаясь ни на чем, ища лишь новые факты, которые можно было запомнить. И имя «Барти Крауч» меня сначала не останавливает, ибо про него я уже прочитала немало. Но потом я спотыкаюсь и возвращаюсь глазами назад. Контекст какой-то не такой. Как понять, что против Барти Крауча четких улик нет, но он, несомненно, виновен?
– Рина, – опять взываю я о помощи, – я не поняла, при чем тут Барти Крауч?
– Это другой Барти Крауч. Это его сын.
– Сын? Ты хочешь сказать, сын Барти Крауча был вместе с нашими родителями?..
Мне становится смешно. Но это какой-то неправильный смех. Невеселый.
– Его тоже посадили в Азкабан. И он там очень быстро умер.
Вот как. Крауч спятил, честное слово. Интересно, чем он довел сына, что тот переметнулся на противоположную сторону?
Хотя если он додумался до применения непростительных заклятий... Интересно, он их лично применял? Почему-то мне кажется, что да. Не ко всем, конечно. Но к таким, как выражается газета, «закоренелым преступникам», как Лестранжи – скорее всего.
– Сволочь этот Крауч, – говорю я. – И он еще смеет приезжать в Хогвартс!
– Ну так он начальник департамента международного сотрудничества, ему по должности положено.
– Мало ли что ему положено, – сквозь зубы говорю я. – Ненавижу! Убила бы, не задумываясь! Стой, – спохватываюсь я, – он же приедет на первый тур!
– Ты его убивать собираешься? В Азкабан захотела?
Нет, в Азкабан я не хочу. Мама с папой мне явно там не обрадуются.
– А если сделать так, чтобы он долго мучался, но не умер? И чтобы нас не поймали?
Рина задумывается.
– Есть сколько угодно зелий... Но ты ему зелье в еду не подольешь!
– А заклятием никак?
– Наверно можно. Но сложнее...
Я улыбаюсь. Ничего, для нас нет никаких сложностей.
Встаю и иду мимо книжных полок. Рина уже объяснила, где здесь что находится, и в хогвартской библиотеке я ориентируюсь достаточно свободно.
– Сейчас что-нибудь найдем, – говорю я, кладя на стол книгу «Тысяча и одно проклятье».
У меня не было никакого желания возвращаться в карету вечером, да и вообще когда-нибудь. Но за ужином ко мне подошла Камилла и, игнорируя пристально смотрящих на нее Рину и Драко, спросила, приду ли я сегодня к ним ночевать. Это было похоже на вызов, а отказ был похож на трусость, поэтому я уверенно сказала, что приду.
Когда я постоянно была с ними, меня считали чужой. А теперь, стоило отдалиться, так я срочно понадобилась. Интересно, зачем?
Рина проводила меня почти до самой кареты, причем мы сделали порядочный крюк, прежде чем до нее добрались.
– Ты в порядке? – спросила она, когда мы подошли к карете и ходить кругами дальше уже не было ни времени, ни сил.
– Конечно! – безмятежно ответила я.
Действительно, я чувствовала себя гораздо лучше, чем вчера вечером. Во-первых, сказанное Нарциссой и найденное в газетах уже уложилось в голове. Во-вторых, мы нашли замечательное проклятье – осталось только дождаться вторника, чтобы испробовать его на Крауче.
Ну почему первый тур во вторник? Не могли в среду сделать? Тогда бы урок по Защите пропал. А во вторник после обеда у нас ничего нет.
В спальню я вошла почти веселая, подошла к своей кровати и поставила на нее сумку. Надо разобрать вещи и убрать те книжки, что не понадобятся завтра. И вообще, наверное, пора потихоньку перетаскивать вещи в слизеринскую спальню, чтобы постепенно переселиться туда окончательно.
– Розье, – окликнули меня. Я даже не сразу сообразила, кто – Виолетта или Эсмеральда. Кажется, все-таки Виолетта.
– Что тебе, Бланшфор? – в моем ответе явно читалось: «А не пошла бы ты». А при желании можно было и угадать маршрут, по которому Виолетте предстоит пойти.
– Поговорить с тобой хотим, – сказала Эсмеральда тоном, не предвещающим ничего хорошего.
– Говорите между собой, – парировала я, укладывая книги в тумбочку. – Вас тут много, до утра как раз наговоритесь.
Флер сидит на своей кровати и в разговор не вмешивается. Цвет ее лица можно сравнить с цветом ее волос. Вчера она и то была веселее. Еще бы – первый тур уже послезавтра.
Хорошо, что чемпионом выбрали не меня. Я бы не выдержала двойной нагрузки. Да и на Крауча сил бы уже не осталось.
– Ты совсем про нас забыла, – произнесла Мануэлла, растягивая слова, – забыла, что мы должны быть все вместе...
– Я вам ничего не должна! – отрезала я.
– Какие мы гордые! – усмехнулась Эсмеральда. – А что у тебя с Уилкс? Ты отчаялась добиться взаимности мальчиков и решила перекинуться на девочек?
Виолетта и Мануэлла захихикали.
– А у тебя с Делакур что? – ответила я вопросом на вопрос. – Или ты у нас с мальчиками, девочками и со всем, что движется? Говорят, Хагрид новых огнедышащих тварей вывел, с ними не пробовала? Ты же любишь экзотику!
Всю злость на Крауча и Хмури, что накопилась во мне за последний день, я была готова обрушить на Эсмеральду. Пусть она совершенно ни при чем! А может, как раз и при чем – она первая сказала, что мои родители были темными магами! Значит, знала. И молчала.
– Не трогай Флер!
– А зачем мне ее трогать? Я любовью к нелюдям не страдаю.
Эсмеральда чуть не подавилась от моих слов. Собиралась что-то сказать, открыла рот и тут же его закрыла. Раньше я никогда прямо не говорила «нелюдь», тем более что Флер вейла только на четверть. Но сегодня я разозлилась и способна сказать и не такое.
Флер не выдержала. Поднялась с кровати и встала рядом с Эсмеральдой. Я ожидала, что она сейчас скажет все, что обо мне думает, и приготовилась к отпору.
Но дальше случилось странное. Флер что-то произнесла нараспев, я даже не поняла что, подумала, что какое-то заклинание и хотела потянуться за палочкой... но тут же об этом забыла. Все вокруг обволокло каким-то туманом, в этом тумане звучал голос Флер и ярко сияли ее светлые волосы... и больше я ничего не помнила.
Как сквозь сон до меня доносились голоса.
– Смотри, получилось!
– Думаешь, и с драконом то же выйдет? Он же огромный!
– Колючка по вредности дракону не уступает.
– Зато по весу уступает!
– Ничего, от веса оно не зависит!
– Она жива вообще?
– Да что с ней сделается! До утра поспит – и все.
Диалог я слышала, но ничего из него не понимала. И не могла не то что встать и дать Флер по морде, но даже и подумать об этом.
Утром меня растолкала Камилла.
– Вставай, мы опаздываем на завтрак.
Я встала, обнаружила на полу свою полупустую сумку и осознала, что не помню, как я ложилась спать. И даже не расплела косу перед сном, а расчесываться и заплетать ее заново было уже некогда.
– Что случилось? – требовательно спросила я.
– Ничего, – ответила Камилла, глядя на меня честными глазами.
Так я ей и поверила!
Флер со мной явно что-то сделала. Но что? Как я ни добивалась от Камиллы ответа, она хранила упорное молчание.
На завтрак мы пришли последними. Рина, увидев меня, вскочила из-за стола и бросилась ко мне:
– Куда ты пропала! Я чуть с ума не сошла!
– Никуда я не пропала, – пожала плечами я, – просто чуть не проспала.
Я бросила взгляд на равенкловский стол, где Флер с компанией уже кончали завтракать. Флер явно повеселела по сравнению со вчерашним днем. А я никак не могла понять, что же случилось вчера вечером. И случилось ли вообще чего-нибудь, или я просто легла, не раздеваясь, а все остальное мне приснилось.
После трансфигурации мы с Риной зашли в пустой класс, и там я рассказала, что было вечером. Точнее – что никак не могу понять, было что-то вечером или не было.
– Может, она тебя заколдовала?
– Без палочки?
– Так она же вейла!
– На четверть.
– Ну и что? У вейл способности передаются по женской линии!
– Я же говорю – нелюдь! – с чувством произнесла я.
– Сегодня ты ночуешь у нас! – подвела итог Рина.
Я была не против. Мадам Максим я ничего говорить не стала. Завтра первый тур, ей не до меня.
Вечером в гостиной Драко долго распространялся на тему того, как завтра Поттер опозорится перед всей школой. Честно говоря, я даже и не полагала, что эту мысль можно развить в получасовую речь. Не то что я не нашла бы столько слов, но столько бессмысленных слов подряд я произнести не могу. Просто потому, что они бессмысленные.
Да, послал Мерлин родственничка. В другой день я бы ему задала, но сегодня у меня не было на это настроения. Меня тоже заботил завтрашний день. Только сам первый тур меня не волновал совсем. Наверное, единственную во всей школе.
Утром к Драко Малфою прилетел обычный филин из дома с пакетиком сладостей. Зачем ему эти сладости, не понимаю – у нас и так всего достаточно. После того как Драко забрал свой пакет, филин подлетел ко мне. Я удивилась, но конверт от лапки отвязала. Мне от тети Нарциссы. Письмо и колдография.
Письмо я и читать не стала, только глазами пробежала. То, что и следовало ожидать, – призывает быть осторожной. Это она зря. Если бы хотела от меня осторожности, не присылала бы мне эту колдографию.
– Рина, смотри, – говорю я.
Если я это Рине не покажу, то точно расплачусь. Колдография датирована летом семьдесят девятого года, и на ней изображена семья Лестранжей в полном составе. Мама держит меня на руках и улыбается, а я сосредоточенно изучаю мамины бусы. Папа изо всех сил хранит серьезный вид, но видно, что и он вот-вот улыбнется.
– Как на тебя похожа! – восклицает Рина.
– А я на себя похожа?
– Похожа! Такая же наглая!
Мы смеемся. Драко на нас оглядывается – ему безумно интересно, что мне написала его мама, – но не подходит. Впрочем, он эту колдографию мог и видеть. Он же меня как-то узнал!
– Как живые... – говорю я.
Рина кивает. Она понимает, что я хотела сказать. Вот уже пятнадцать лет прошло с тех пор, и на колдографии маленькая Бетти до сих пор сидит у мамы на руках и теребит мамины бусы. И будет их теребить еще пятнадцать лет. Или двадцать. Или сто. В то время как ее мама и папа медленно умирают в тюремных камерах.
Во Франции, между прочим, ничего похожего на Азкабан нет. Есть крепость на одном маленьком острове в Средиземном море, но там нет дементоров. И жизнь вполне сносная. Эсмеральда как-то рассказывала. Не знаю, откуда она знает, – видимо, ей говорил кто-то. У нее совершенно неожиданный набор знакомств.
Ненавижу Крауча! Хмури тоже ненавижу. Только Хмури мне сейчас не достать, хотя это было бы и удобнее – я не только часто с ним вижусь, но и наедине остаюсь. Но он мне не даст даже палочку вытащить, а магией вейл я не владею. И не овладею, даже если Флер захочет меня научить, – для этого надо иметь кровь вейлы.
Я усмехнулась – ну надо же, я уже жалею, что во мне нет крови нелюдей!
Ничего, я до него и традиционной магией как-нибудь доберусь. А сейчас на очереди – Крауч. С ним сложнее, потому что близко к нему не подойдешь. Но и проще – он, в отличие от Хмури, нападения не ждет.
А может, Хмури его предупредил?
– Рина, – шепчу я, – у Хмури с Краучем какие отношения?
– На открытии Турнира они не разговаривали. А что – ты боишься, что Хмури догадался и Краучу скажет? Крауч ему не поверит, все ведь знают, что Хмури – параноик.
Будем надеяться, что не поверит. Будем надеяться, что Крауч вообще приедет. За завтраком его нет. Впрочем, и Бэгмена нет. Наверное, прибудут к началу состязаний. А мы даже не знаем, где это будет проходить и как, будет ли возможность оказаться близко от Крауча.
Время тянулось невыносимо медленно. Стрелки часов, казалось, застыли на месте. Уроки никак не хотели кончаться. Нумерология, потом заклинания... Я половины не понимала из того, что слышала, и даже возникло желание, подобно Флер, сказать профессору Вектор, что я плохо знаю английский.
Вот мы будем хороши, если нас поймают и посадят в Азкабан!
Нет, так нельзя. Нельзя думать, что сорвется. Иначе на самом деле сорвется.
Во-первых, нас не поймают.
Во-вторых, даже если и поймают, ни в какой Азкабан не посадят. Мы же не собираемся применять к мистеру Краучу непростительные заклятья! Всего лишь маленькая детская шалость, за которую в худшем случае заставят две недели мыть полы в коридорах. Зато Крауч эти две недели проведет, не выходя из туалета.
Скорее всего, никто и не догадается. Подумают – съел что-нибудь не то.
На обеде у меня кусок в горло не лез. Кое-как похлебала суп и запила тыквенным соком. Крауча не было. Один Хмури никуда не делся и то и дело на меня посматривал.
А у меня на лице все написано! Как бы этот старый хрыч все не испортил!
Из-за нашего стола поднялся Крам и направился к выходу. Флер тоже поднялась, бледная и взволнованная. Последним из зала вышел Поттер. Ну наконец-то! Еще пара минут – и мы пойдем.
А Крауча все нет. Наверное, уже на месте. Знать бы еще, на каком.
– Внимание! – говорит Дамблдор. Вроде и негромко, но слышат его все. – Первый тур начнется через десять минут. Идите за деканами своих факультетов.
Разумеется, все факультеты смешались, и образовалась большая беспорядочная толпа. Но мы с Риной протолкались к Снейпу и пошли вслед за ним. Ничего подозрительного – сказали следовать за деканами, вот мы и следуем. А к тому, что я вот уже три недели со Слизерином, а не с Бобатоном, все уже успели привыкнуть.
Снейп как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал и целеустремленно пошел дальше, туда же, куда и все – вдоль опушки Запретного Леса.
– Рина, – сказала я, стараясь не отставать от слизеринского декана, – а Снейп маму знал?
– Мог знать. Он ведь тоже состоял в организации.
Интересно, а почему тогда он преподает в Хогвартсе, а не сидит в Азкабане?
Впрочем, пусть делает, что хочет. Рина говорила, он неплохой декан. Строгий, но справедливый. И мне, опять-таки, ни слова не сказал по поводу того, что я постоянно торчу в слизеринской гостиной. Не то что Хмури, который, встретив меня как-то в подземелье, с подозрением спросил, что я здесь делаю. На мой стандартный ответ, что укрепляю международные связи, он заметил, что я их не с теми укрепляю. Он что, думал, что я с Поттером подружусь?
Держась возле Снейпа, мы рассчитывали быть поближе к судьям. Наши надежды не оправдались – судейская трибуна находилась на другом конце стадиона, на вышке, обтянутой золотой тканью. Не достанем. Да еще и Хмури появился из ниоткуда и сел сзади. И в довершение ко всему рядом со Снейпом и с нами устроился Драко. И тут же заговорил о том, как сейчас дрожит Поттер, узнав, с чем ему придется иметь дело. А я, поспешая за Снейпом и выискивая взглядом Крауча, не озаботилась выяснить, что же за зрелище нам приготовили.
– Неужели ты не видела! – Драко аж подпрыгивает на месте. – Драконы! Четыре штуки. Такие громадные! Спорим – Поттер уже обделался!
– Я тебе сейчас как дам, – мрачно говорю я, – сам обделаешься.
– Если ты мне кузина, это не значит, что мною можно командовать!
Идиот! При Снейпе! При Хмури! При полных трибунах! Ну ладно, народ шумит так, что самих себя не слышит, но Снейп-то рядом сидит!
Съездить бы ему по морде со всего размаху, но не могу. Из-за Снейпа. И из-за Хмури.
Беру его за руку, разворачиваю лицом к себе и размеренно говорю:
– Тебя в детстве, видать, мало пороли. Мне исправить этот недостаток?
Кузен что-то пищит и пытается вырваться. Это он зря. По морде я его ударить не могу, а вот сжать руку так, чтобы он всю мою злость почувствовал – это запросто.
Снейп улыбается или мне показалось?
– Хорошо, – заключаю я, полюбовавшись на покрасневшую физиономию Драко, – посмотрю, как ты себя будешь вести.
Драко бормочет что-то неразборчивое, но в этот момент появляется Бэгмен и объявляет о начале первого тура.
Мне в настоящий момент глубоко наплевать на всех драконов и всех чемпионов на свете, поэтому за попытками Диггори подойти к дракону я наблюдаю рассеянно и пропускаю их мимо сознания.
Будем считать, что слово «кузина» было произнесено в переносном смысле и означает оно родственницу вообще. А раз моя фамилия Розье, то мы с Драко определенно какие-то родственники. Зову же я Аннет кузиной.
А мое сходство с мамой? Хмури его заметил точно, Снейп – возможно. Хмури, наверное, уже знает. То-то он мне на той неделе о Лестранжах рассказывал! Проверял мою реакцию. А теперь он, похоже, знает, что я знаю.
А вот Снейп... А чем мне опасен Снейп? Пусть его Поттер боится. Драко рассказывал, как Снейп третирует Поттера на каждом уроке. Так же как меня Хмури. Ну, Хмури когда-нибудь от меня получит. Получит ли Снейп от Поттера, не знаю, и у меня нет ни малейшего желания ни помогать, ни мешать этому.
Интересно, а я смогла бы подойти к дракону? Не знаю. В моей голове вертится столько всего одновременно, что дракон в нее просто не влезет. Если хорошо подумать... Но лучше подумать о том, как подобраться поближе к Краучу. Можно считать его пятым драконом, а меня – очередным участником Турнира. С той разницей, что за Крауча мне очки не начислят, а наоборот, снимут. И не с меня, а с Рины, поэтому ей рисковать вообще не следует.
Я наклоняюсь к Рине и шепчу ей о Крауче и драконах. Она смеется. И в этот момент трибуны взрываются оглушительным ревом – Седрик схватил золотое яйцо.
Следующая – Флер. Это я не пропущу. Интересно, что она сможет против дракона-то! Это не на меня наскакивать при поддержке Эсмеральды. Впрочем, у нее и со мной обычно не выходило, позавчерашний случай – исключение. Если он был, конечно, этот случай.
Флер вошла в загон с высоко поднятой головой. При этом вся дрожала и вид имела бледный. Я усмехнулась, сложила руки на коленях и принялась наблюдать.
Она сделала несколько шагов, посмотрела на оскалившего клыки дракона, подняла палочку и начала что-то нараспев произносить. У меня вдруг возникло впечатление, что я нахожусь не сейчас и не здесь, а в нашей спальне в карете, и стою перед Флер, а она что-то нараспев произносит и я засыпаю...
– Бетти! Что с тобой! – голос Рины выводит меня из оцепенения. – Смотри – она его, кажется, усыпила!
– Дракона одному волшебнику усыпить невозможно, – машинально говорю я.
Волшебнику невозможно. А вейле?
И тут до меня доходит. Ничего мне не приснилось. Это Флер тренировалась на мне. Узнала как-то про драконов и решила испробовать на мне свою магию. Теперь я начала припоминать – сквозь сон я ведь слышала что-то о драконах!
Я тут же пересказываю догадку Рине. И добавляю:
– Врезать бы ей хорошенько!
– Давай сначала с Краучем разберемся. А потом подумаем про Флер.
Да, Рина у нас голос разума. Иногда даже разум зашкаливает.
Вновь перевожу взгляд вниз. Кажется, нам не надо ничего делать с Флер – из пасти дракона вырывается язычок пламени и юбка на Флер загорается. Я не выдерживаю и начинаю громко аплодировать. Правда, Флер тут же тушит огонь и получается, что аплодирую я не ее поражению, а победе. Поскольку яйцо она забирает, подойдя к треугольной кладке легким шагом, прямо как к кавалеру на балу.
Смотрю на оценки. Семь, восемь, девять... Неплохо.
Все-таки справилась. А как мы надеялись, что она провалится и мы ее засмеем!
После Флер я расслабляюсь и на Крама смотрю вполглаза. Крам действует напролом, засветив дракону каким-то заклятием по глазам. Ну и дурак. Какой же дракон такое потерпит! При всей своей нелюбви к Флер приходится признать, что она обошлась со своим драконом наиболее гуманно. Интересно, что придумает Поттер?
Поттер призвал откуда-то свою метлу и изобразил матч по квиддичу с венгерской хвосторогой. Зрелище было, без сомненья, замечательное. А если смотреть еще и на лицо Драко – то целых два зрелища, друг другу не уступающих. Под конец я только на Драко и смотрела. Когда хвосторога задела Гарри хвостом, Драко захлопал в ладоши точь-в-точь как я. Я засмеялась.
Но Гарри, в отличие от Флер, на Драко не тренировался. Чем же мой кузен так недоволен?
Через несколько минут все было кончено, и зрители вздохнули с облегчением. Все, кроме нас с Риной. К нашему счастью, Хмури сорвался с места и побежал поздравлять Гарри.
– Выходим первыми и ждем судей? – спрашиваю я.
– Чтобы Хмури спросил – зачем вы здесь стоите?
– Как зачем? Ждем Флер, чтобы поздравить!
– Скажешь, Хмури не знает, в каких вы с Флер отношениях?
– Откуда ему знать? А что – последними идти?
– Ладно, пойдем первыми, но не совсем. Чтобы вертеться в толпе и постепенно приблизиться к Краучу.
– Надо его вперед пропустить! И насылать заклятье буду я!
– Почему ты?
– А потому что с Бобатона баллы не снимают!
Кстати, о баллах – судьи наконец-то выносят свое решение. Поттер получает сорок очков, как и Крам. Флер с Седриком позади. Хоть это хорошо.
Расходились, как я и предполагала, медленно. Множество народу стремились поздравить чемпионов прямо сейчас, не отходя от загона, и из-за этого остаться на месте, не вызывая никаких подозрений, было проще простого. Хотя мы никого поздравлять и не собирались.
Наконец мы увидели идущего вдоль купы деревьев Крауча. Он аккуратно обошел толпу и направился к замку. Я осторожно двинулась за ним, а Рина страховала меня со спины. Когда я приблизилась к бывшему главе департамента магического правопорядка на три шага, я достала палочку и приготовилась произнести заклинание.
И тут меня грубо схватили за руку.
– Что вы делаете, мисс Розье?
Какая мантикора принесла этого Хмури!
– Ничего, – с нахальной улыбкой ответила я, – возвращаюсь в школу.
– С палочкой наизготове?
– А вдруг дракон вырвется? – с той же улыбкой произношу я.
– Прекратите шутить, мисс Розье! – рявкает Хмури. – Кого вы собрались проклясть?
– Не скажу, – еще наглее улыбаюсь я. – Можете хоть все непростительные заклятья ко мне применять – все равно не скажу.
Кажется, его проняло. Он вздрагивает и вертит своим волшебным глазом во все стороны.
– Вы получите еще одно наказание, мисс Розье!
– Да хоть десять, – меланхолично говорю я, ища глазами Рину. Куда она девалась? Только что стояла за мной, но Хмури меня развернул, значит, она должна быть передо мной. А ее нет. Жаль, у меня нет волшебного глаза и я не могу заглянуть себе за спину.
– Можно и десять, мне не жалко, – неожиданно легко соглашается Хмури. – Идемте в школу.
До замка плетемся с неимоверно низкой скоростью, ибо Хмури меня от себя не отпускает. Рины не видно, и я начинаю волноваться. Едва мы входим в холл, я вырываюсь из рук Хмури, говорю ему что-то неразборчивое и несусь в слизеринскую гостиную.
Только я вхожу в проем в стене, как Рина бросается мне на шею.
– Все в порядке?
– Все, а что может случиться? Хмури мне наказание назначил, но это не страшно. Наказанием больше, наказанием меньше... А ты куда пропала?
– А я его достала! – радостно смеется Рина. – С двух шагов! Пока Хмури с тобой говорил, я побежала вперед и достала Крауча!
– Молодец! – с чувством говорю я. Мне даже не обидно, что я не сделала этого сама. Главное – оно сделано!
– И мистер Крауч на своем опыте познает уют хогвартских туалетов! – сквозь смех говорит Рина.
– В течение двух недель, – добавляю я. – Раньше он не вылезет.
– К Рождеству вылезет. А на Рождество что-нибудь посерьезней придумаем, – добавляет Рина, и мы снова весело смеемся.
Мы победили в сегодняшнем Турнире. Несмотря на то, что официально в нем не участвовали.
Полночи с субботы на воскресенье я провел в мечтах. Представлял, как было бы хорошо, если бы не было необходимости таиться и скрываться под чужой личиной. Как бы я поговорил с Бетти и Айрин, как бы мы вместе пошли в «Три метлы», а потом на прогулку по Хогсмиду, а потом мы бы с Бетти нашли какое-нибудь уютное место и остались вдвоем... Я был уверен, что меня, такого, как я есть, примут и Бетти и Айрин. Айрин мне все-таки родня. Хотя ее отца я знал плохо. В детстве я мало общался с Тедом – мешала разница в возрасте, а потом видел его всего пару раз у Беллы. Вряд ли я смог бы рассказать Айрин многое о Теде. Но, думаю, ей и без меня про него рассказали.
Замечтавшись, я сам не заметил, как уснул. А наутро меня захватили мысли более практические. Во-первых, как дела у Поттера, а во-вторых, что думает Бетти после вчерашней встречи?
Поттер прибежал в Большой зал к концу завтрака, есть ничего не стал, дождался, пока поест Грейнджер, и вместе с ней убежал на улицу. Понятно, у кого же еще ему спрашивать совета.
Бетти пришла на завтрак вместе с Айрин, выглядела утомленной и почти не разговаривала. Только огрызнулась на Малфоя, когда тот в очередной раз принялся громко разглагольствовать. А после завтрака они с Айрин неспешно удалились.
Через пару часов я решил заглянуть в библиотеку. Там обнаружились обе неразлучные парочки. Гарри и Гермиона обложились стопкой книг о драконах, девчонка открывала очередную книгу и зачитывала имеющиеся в ней заклинания, а мальчик уныло качал головой. Не умеет сегодняшнее поколение работать с книгами. Не учат их этому в Хогвартсе. Меня тоже толком никто не учил, я сам научился. Мог найти все, что угодно, в кратчайшие сроки. Даже тот древний обряд, который поможет Темному Лорду вернуть тело, знал. Еще до Азкабана. И в первом разговоре с Темным Лордом, пришедшим ночью в наш дом, об этом обряде вспомнил. До того как он мне сам сказал, что ему от меня нужно.
Если бы только этот Поттер не был таким тупицей!
Бетти и Айрин сидели над подшивкой старых газет. Бетти, не отрываясь, смотрела на колдографию Беллы. В глазах девочки стояли слезы, а подруга обняла ее за плечи.
Та же самая выдранная из газетного листа колдография лежит у меня в кабинете. Ни одного изображения Беллы в нашем доме не сохранилось, пришлось рвать газету.
Бетти посмотрела на меня очень злобным взглядом. Поттер меня и не заметил.
Я поговорил немного с мадам Пинс, взял приготовленные для меня книги и вышел из библиотеки.
Ночь с воскресенье на понедельник я спал плохо. Представлялись всякие ужасы – то я не успеваю вовремя выпить оборотное зелье, а в это время входит Дамблдор, то Поттер заваливает первое задание, то Бетти пытается наслать на кого-нибудь проклятье и попадается при этом. Или же поведение моего отца кажется Дамблдору подозрительным, он снимает с отца Империо и тот все рассказывает. Или же я сам проговариваюсь перед Бетти, а потом ее ловит Дамблдор и заставляет все рассказать...
Интересно, как там Бетти? Не задохнется ли она под шквалом сведений, обрушившихся на ее голову? Сумеет ли она понять и принять тот мир, где жили ее родители и где живу я? И что она будет делать после этого? То, что неутомимая энергия девочки потребует выхода, я не сомневался.
В понедельник она прибежала на завтрак последней. Растрепанная и взволнованная. Поттер тоже был взволнован.
А мне что – разорваться?
Разрываться я не стал. Поттер сейчас важнее. Бетти никуда не денется. У меня было предчувствие, что до начала первого тура она ничего не сделает. А там я ее остановлю. Поттера же надо ловить сейчас и выяснить, готов ли он к испытанию. Я чувствовал, что не готов.
Разумеется, он понятия не имел, что будет делать с драконом. Зато успел предупредить Диггори. Гриффиндорское благородство, будь оно неладно!
Я сделал Поттеру такой намек, который понял бы и хаффлпафский первокурсник. Со способностью соображать у Поттера обычно плохо, но сейчас сообразил даже он. Под конец нашего разговора точно сообразил.
Бетти тоже, кажется, что-то сообразила. В понедельник вечером вид у нее был довольный и радостный. Поттер в Большом зале вообще не появился, и Грейнджер тоже. Тренируются, наверное. Вот и хорошо.
Больше ничего с Поттером я сделать не мог – все зависело от него. Будем надеяться, он меня не подведет.
А вот надеяться на Бетти не следовало. Чем дольше я на нее смотрел, тем больше ее вид мне не нравился. Нарвется ведь! Она уже почти месяц только и делает, что нарывается. А я могу ее защитить только тем, что сам же и наказываю.
К загону с драконами я вышел первым. Поскольку шел я медленно, самые торопливые ученики успели меня обогнать. Бетти и Айрин шли рядом со Снейпом и вид имели заговорщицкий. Они, случаем, не Снейпа проклинать собираются? Три четверти школы им за это благодарны будут!
Нет, вряд ли все-таки Снейпа.
Я постарался устроиться поблизости от них, и мне это удалось. Хорошая компания – Снейп, Малфой, две неразлучных подружки и я сзади них. Всем четверым мое соседство явно не нравилось. Девчонки посматривали на судейскую трибуну и перешептывались.
Они что, моего отца собрались проклинать?
Скорее всего.
В восьмидесятом году можно было получить полгода Азкабана всего лишь за фразу: «Этот Крауч совсем зарвался!», а за брошенное сквозь зубы «Чтобы ты сдох!» светило до пяти лет. Сейчас девяносто четвертый, и Крауч всего лишь начальник департамента международного магического сотрудничества. Но это не значит, что нападение на него пройдет безнаказанно. В Азкабан, может, и не посадят, если у девочек хватит ума не применять непростительные, а вот из школы вылететь можно.
Сейчас они Крауча не достанут, поэтому можно сидеть спокойно. А вот после окончания соревнований – держать ухо востро.
Отца мне было нисколько не жаль. Но он нам нужен. Живым и желательно невредимым. Чтобы не вызывал подозрений. Я бы сам его с удовольствием заклял, например какой-нибудь сыпью по всему телу. Но что в Министерстве подумают?
Пока чемпионы сражались со своими драконами, Бетти то ерзала на месте, то пристально смотрела на судейскую вышку, то перешептывалась о чем-то с Айрин. А когда на Флер от дыхания дракона загорелась одежда, Бетти зааплодировала. Я не удержался от улыбки.
Ну почему я не могу сейчас сидеть рядом с ней и беззаботно болтать, подобно Айрин?
А все из-за моего отца, будь он неладен! Если бы он не засадил меня в Азкабан... Или хотя бы дал не пожизненное.
Нет, нельзя об этом думать.
Лучше пойти поздравить Поттера, который уже завладел золотым яйцом. Не могу не признать, что зрелище было красивое. Поттер летает не хуже Крама. Мог бы стать хорошим игроком в квиддич.
Не станет. Никем не станет.
Я спустился вниз и подошел к Поттеру. Оставить Бетти я не боялся. Все равно отец пойдет с другой стороны, и девчонки должны его дождаться. Тут-то я их и заловлю.
Скрываться девочки не умели. На их лицах большими буквами было написано «Мы идем делать гадость!». Правда, не было написано – кому. Может, дернувшему вчера за косичку однокласснику. Или Драко Малфою, который во всеуслышание назвал Бетти кузиной. Я-то и так знаю, а вот Снейп... Хотя Снейп тоже мог догадаться, он не дурак.
Я схватил ее за руку, едва она достала палочку. Меня они вовремя не заметили, потому что я спрятался за спинами шестикурсников-равенкловцев.
– Что вы делаете, мисс Розье?
«Какая мантикора тебя принесла?» – прочитал я в ее глазах.
Да, именно мантикора. Можешь считать так, девочка. Ты играешь во взрослые игры, не зная, что это такое. И тебя надо защищать от самой себя. Но ты сама этого не дашь – слишком гордая. Ты хоть подумала, кому и за что собираешься мстить? И как мстить?
Дабы Бетти не побежала вперед, чтобы догнать Крауча-старшего, я взял ее за руку и до замка мы дошли вместе. Да, Барти, мечтал пройтись с ней под ручку? Вот и прошелся. Можешь наслаждаться моментом, пока Хмури не мешает.
Только войдя с Бетти в холл, я сообразил, что нет Айрин. Она пропала в тот момент, когда я схватил Бетти за руку. Плохо. Надо уметь контролировать сразу двоих. И если бы эти двое не были Бетти с Айрин, я бы ни одну не упустил из виду.
Может, Айрин просто убежала от меня подальше?
Оказалось, нет. Придя в учительскую, я узнал, что мистеру Краучу стало плохо, у него случилось расстройство желудка и он быстро отбыл к себе домой. И на праздничный ужин, посвященный завершению первого тура, не придет.
Неужели Айрин сама это сделала? Или случайность?
Да нет, вряд ли. Отец ведь и не ел ничего в Хогвартсе.
Молодцы, девочки! Я бы так не смог.
Но этим выходкам надо положить конец. Пока что они не опасны для меня, но могут стать опасными для них. Надо остановить раньше. Для их же блага.
Хмури тоже считает, что пора. И что это надо было сделать раньше. Но раз раньше не получилось, придется сейчас.
Пока они еще кого-нибудь не прокляли. Меня, например. 
