Глава 6.– Альбус? Я до сих пор не могу поверить!
“Альбус”? Я тоже до сих пор не могу поверить, что кто-то на полном серьёзе может откликаться на такое… такое… постойте, это что – имя?!
– И вы точно уверены, что это действительно Гарри Поттер?
Их сомнения легко можно понять: среди этих сектантов, кажется, настолько широко распространены очень странные имена наподобие Альбусов, Минерв и Северусов, что им, должно быть, сложно представить себе, что не все родители выпендриваются, выбирая, как назвать своё чадо.
– Да. Это действительно он.
– Но как же?.. Ведь тогда… Ведь он же мёртв! Погиб в автокатастрофе вместе со своими родственниками!
Точно. У меня и могилка есть. Очень, кстати, симпатичная. На неё ещё постоянно какой-то безумный цветовод охапками букеты таскает. Что, признаться, очень странно: логичнее было бы таскать их тёте – у неё-то имя как раз подходяще-цветочное.
– Думаю, на этот вопрос он ответит нам сам, – драматичная пауза, на которой наверняка все с новым интересом уставились на недвижимого меня. – Когда очнётся.
– За чашечкой чая с капелькой сыворотки правды – непременно, на всё ответит. – А проворчал так, будто бы “за всё ответит”. Даже интересно, такая мерзопакостность – это личная черта характера сектанта или что-то личное ко мне?
– Северус! – укоризненно воскликнула некто “Минерва”. Приятная, кстати, женщина. Хоть и тоже сектантка. Понимающая, по крайней мере, что не просто так категорически не рекомендуется поливать всякой гадостью здоровый растущий организм. Организм ведь может и здорово обидеться, рука ведь может и дрогнуть, тот же стрихнин ведь может и стряхнуться – совершенно случайно, конечно же – в чужую чашку с тем же чаем.
– Поппи, он скоро очнётся?
Поппи?.. Беру назад свои слова, то есть мысли, то есть мысленные слова. Альбус – прекрасное имя. И даже Северус – ничего так, в принципе. А Минерва так вообще мне даже нравится.
Некто Поппи сказала, что как чары рассеются, так сон и развеется. То есть не очень скоро, и бесполезно устраивать посиделки у постели больного: от того, что они будут пристально на меня смотреть, раньше положенного срока я всё равно не разбужусь.
Ей верят все, даже я: темнота вокруг пушистым одеялом подтыкается со всех сторон и убаюкивает, укачивает, тянет залечь в спячку. Сознание маячит где-то на грани сна и яви, явно склоняясь к поспать. Но я говорю ему “Нельзя!”, и оно пока ещё слушается. Высплюсь я как-нибудь потом и где-нибудь не здесь.
Вскоре сектанты отправились устраивать чаепитие в соседнюю комнату, и я, пользуясь случаем, разлепил веки, похлопал глазами и огляделся. Потолок, кровать, ширмочка – вокруг. Какая-то отвратительная пижама – на мне. Как жаль, что меня всё-таки догадались обыскать.
И как хорошо, что не догадались связать.
Чисто теоретически вокруг должны быть понатыканы сигнализации. И системы видеонаблюдения. Впрочем, эти террористы те ещё оригиналы, так что вполне возможно, что они, слишком уверенные в снотворной силе снотворного, не только связать меня не догадались.
Осторожно поднимаюсь, прикидываю расстояние от кровати до ширмочки, потом – от ширмочки до потолка и есть ли смысл пытаться перелезть её поверху, во избежание теоретически везде понаставленных сигнализаций. Решаю, что пофигу, слишком много усилий, так что будем изображать из себя танк. Авось, прорвёмся.
Тихо прорываюсь сквозь ширмочку. Вновь оглядываюсь. Вокруг подозрительно тихо, только в соседней комнате раздаются приглушённые голоса чаёвничающих сектантов.
Как это ни странно, но я не могу углядеть ни одного намёка на видеокамеру. Да что там – видеокамеру!.. Даже розеток не видно. И люстр нет, вместо них факелы и канделябры с самыми что ни на есть настоящими свечами. Я бы подумал, что они просто экономят на электричестве, но они, кажется, экономят на нём настолько сложно, что не пользуются им вообще, потому как если уж в больничных палатах оно даже и не предусмотрено, то, скорее всего, если всё же в принципе и есть, то уже разве что только в кабинетах начальства.
Похоже, мне повезло нарваться на отсталых террористов, застрявших где-то в Средневековье.
Тогда вопрос о том, взламывали ли они наши базы данных, снимается сам собой.
Гарри Поттер… Меня так уже лет восемь никто не называл. Я даже не сразу сообразил, что это, вроде как, моё имя. Нет, я прекрасно знаю, что оно – вроде как моё, но настолько привык, что только я да ещё несколько человек его хоть и знают, но не поминают, что как-то совсем перестал его воспринимать как своё.
Получается, у нас протекает кран. Интересно, какой? Откуда утечка? Мёртв я уже давно и правдоподобно, причём настолько давно и так правдоподобно, что даже я верю, что Гарри Поттер мёртв.
В нашем зоопарке крыс быть не должно. Но всё же, всё же… Вполне, конечно, возможно, что какие-то секретные данные как-то попали не в те руки, но…
Но по возвращении, похоже, придётся пройти через семь кругов проверок.
Впрочем, сначала ещё нужно вернуться.
Итак, что мы имеем? В ближайшей тумбочке обнаружилась моя одежда. Постиранная, поглаженная, аккуратно сложенная. И то ли не очень аккуратно осмотренная, то ли вообще не осмотренная, потому что, как это ни парадоксально, но всё оружие на месте.
Хм. Как всё интересно.
С радостью снимаю с себя пижаму (пытаясь не думать о том, кто, как и на кой меня в неё меня впихивал), переодеваюсь в своё-родное и даже чистое, на всякий случай сверху накидываю фирменный сектантский чёрный халатик, чтобы, если что, не слишком в глаза бросаться, и начинаю прикидывать оптимальный вариант отступления.
Из окна открывается просто чудесный вид на лес и озеро. Просто, блин, чудесно, что смотрю я на них с такой высоты, с какой без парашюта не прыгают. Да и по простыням не спустишься – дольше простыни связывать придётся (если, конечно, вообще найдёшь их столько).
Значит, придётся искать окно пониже (потому что я всё-таки наивно надеюсь, что хотя бы двери-то они охраняют), потом добираться до леса, через него уже до посёлка неподалёку, там аккуратно узнавать, что это за местность, и в идеале – связываться со своими.
Определившись с планом, проявив чудеса чистоплотности и на всякий случай протерев поверхности, на которых мог ненароком оставить свои отпечатки пальцев, я по-быстренькому создал иллюзию своего пребывания в постели и осмотрелся ещё разок.
Кажется, я и моё периодически пытающееся уплыть сознание готовы наконец-то отсюда отчалить.
Дверь оказалась не только нескрипучая, но и незапертая. Нда… Такими темпами я и через парадный вход промаршировать смогу, а никто даже и не почешется. Прямо даже как-то обидно: меня похитили средневековые сектанты-дилетанты. Тьфу, да и только.
И, кстати, даже база у них выглядит соответствующе: как мечта ЮНЕСКО. Вот выберусь отсюда, да как настучу им на этот замок а-ля тёмное инквизиторское средневековье рулит – чтобы охраняли от всяких там, которые тут.
Я размеренным галопом пробегал по коридорам в поисках лестниц, когда случился первый глюк. Найденные лестницы почему-то двигались. Но не как нормальные эскалаторы, а как какие-то ненормальные эскалаторы. Можно даже сказать, как какие-то ненормальные каменные летающие эскалаторы.
Вот ведь грибники-любители, даже в снотворное галлюциногены подмешивают!
Так, ладно. Ну подумаешь, лестницы двигаются. Они двигаются – и мне надо двигаться. Значит, можно попробовать двигаться вместе.
Наверное, мне повезло, потому что то летающее безобразие, услугами которого я рискнул воспользоваться, как раз определилось, что оно держит путь вниз, и милостиво подбросило меня до третьего этажа. Судя по тому, что следующая лестница вообще на середине пути решила замереть и подумать о бренности бытия, оставшиеся этажи лучше всё-таки преодолевать как-нибудь без них.
***
Я свернул направо.
Я свернул налево.
Я некоторое время не сворачивал.
Чёртовы лабиринты. И как в них находить нормальные лестницы? Ведь не должно же быть здесь только одно летающее безобразие на весь такой огромный замок? Ведь не должно же?..
Мне ужасно хотелось спать и ужасно не хотелось прыгать с третьего этажа. Конечно, я вроде бы не должен был заснуть в полёте, но рисковать понапрасну не хотелось. Хотелось, как я уже говорил, всё того же: спать.
А потом неожиданно и оглушительно прозвонил будильник. Я прям даже подпрыгнул от громкости звонящего по кому-то (надеюсь, всё-таки не по мне) колокола, и почти проснулся.
Топот, грохот, шум и гам.
Колокол – средневековый аналог сирены?.. В любом случае, кажется, дело плохо. Я быстро шмыгнул в нишу за рыцарским доспехом (доспехи, гобелены, портреты и факелы – в замке этом было слегка так сильно антуражненько) и затаился.
Гарри Поттер, Гарри Поттер, Гарри Поттер, Гарри Поттер… Да что ж они заладили-то своё (точнее, моё) “Гарри Поттер”?! И почему эти “они” столь юного возраста?
Дети. Вот кто пробегал вокруг. И пробегал целеустремлённо, не заглядывая в каждую нишу и ничего/никого не ища. И моё настоящее имя произносилось ими не потому, что они меня звали – потому, что они меня обсуждали.
Так, что это ещё значит – мальчик, который выжил? Хорошо, по первому пункту согласен, не девочка. Но который именно “выжил” их в такой экстаз привёл? И с чего бы вдруг?
А вообще мне их жалко. Чему сектанты могут их научить? Как отравить на некой “травологии”? Или как показывать фиги трансвеститам на “трансфигурации”? В средневековом замке без электричества и отопления?
Кажется, сюда не только ЮНЕСКО надо приводить, но и толпу представителей организаций по защите прав ребёнка.
Вскоре топот стих, голоса поутихли, а коридор вновь опустел. Я уже даже начал подумывать о том, чтобы покинуть своё временное убежище, но тут… Тут мимо проходит
такая девушка.
Такая девушка, и проходит мимо!.. Одна-одинёшенька, да по пустому коридору…
Мне прямо так и хотелось сказать: “Девушка, не проходите мимо!”, но то ли от её повышенной симпатичности у меня все слова из головы повылетали (хотя вполне возможно, что повылетали они оттуда ещё раньше, спасибо дедульке-одуванчику), то ли рациональная часть меня, не уснувшая ещё под действием снотворного, напомнила, что надо вести себя тихо, но в любом случае – я ничего ей не сказал. Пока не затащил к себе в нишу.
Она, конечно, попыталась закричать – но я вовремя зажал ей рот рукой.
Она, конечно, попыталась дёргаться – но ниша тесная, дёргаться особо некуда: позади я, впереди доспех. Металлический доспех, который если опрокинуть – ползамка услышит. Поэтому я плашмя приставляю к её горлу нож, как предупреждение.
– Тише, не поднимай шум. Я тебе ничего не сделаю. – Она затихла, и я продолжил: – Я сейчас уберу руку, но ты не закричишь, договорились? – Она осторожно кивнула. – Нож пока убирать не буду, уж прости. Как тебя зовут?
Она сглотнула, помедлила, и, наконец, тихо ответила:
– Джинни.
– Очень красивое имя. – Я медленно отвёл руку с ножом от её горла. – Под стать очень красивой девушке. – Она столь же медленно повернула голову и, взглянув на меня, ахнула. Уж не знаю, почему, но будем считать, что я тоже просто дьявольски красив. – Мне очень нужна твоя помощь, Джинни. Я совсем не знаю местность. И у меня совсем нет времени, чтобы её узнать. Проводи меня к ближайшему окну на первом этаже. – Она во все глаза на меня смотрела и не отвечала, поэтому пришлось уточнять: – Ты ведь мне поможешь, правда, Джинни? – Она медленно кивнула и неуверенно улыбнулась. – Спасибо. Пойдём.
Я выглянул из-за доспеха, оглядел коридор, убедился, что путь свободен, вытянул за собой Джинни и выжидательно на неё посмотрел.
– А… Нам туда?.. – не очень уверенно указав направление, произнесла она, покосившись на наши соединённые руки. Я, сделав вид, что всё правильно и вообще так и надо, легонько потянул её в указанную сторону.
(Если что, шли мы, держась за руки, только для того, чтобы ей не взбрело в голову попробовать от меня сбежать и мне не пришлось её догонять).
(Да-да, только поэтому).
(Ну хорошо, не
только поэтому).
(Но я же не виноват, что она в моём вкусе!).
(И потом, Джинни ведь не очень возражала. Она даже совсем и не возражала).
(И вообще, ничего не знаю, я всё ещё под галлюциногенным снотворным, мне простительно).
Наконец, недолго проплутав по лабиринтам коридоров и спустившись вниз по (к счастью, не пытающейся воспарить ввысь) лестнице, мы оказались возле занавешенного тяжёлыми бордовыми шторами окна. Первый этаж, прыгать не очень высоко, но – внизу даже кустиков нет, впереди только широкое открытое пространство и озеро. Впрочем, здраво рассудив, что тут дольше искать другой вариант придётся, который не обязательно будет сильно лучше, я улыбнулся Джинни и поблагодарил её за помощь.
Она мялась и явно чего-то хотела. Я не мялся, но отчего-то не очень торопился выпрыгивать из окна и опрометью мчаться в лес.
Ах, да. Точно. Руку-то её можно уже и отпустить.
Отпустил.
Джинни неуверенно и неопределённо махнула ею куда-то в сторону моей головы.
– А можно?..
Я озадаченно нахмурился. Что именно – “а можно”? Погладить меня, что ли?..
– Можно, – на всякий случай разрешил я. Вдруг и впрямь погладит?
Она слегка улыбнулась, кончиками пальцев осторожно отбросила волосы мне со лба, зачем-то невесомо обвела контур старого шрама в виде молнии и замерла ненадолго.
Я медленно поднял руку, взял её ладонь в свою и прижался губами к её руке.
– Мне пора. Спасибо, что проводила. Ты мне очень помогла.
Я ещё раз ей улыбнулся, повернулся, открыл окно…
– Постой! Ты что, прыгать собираешься?!
Да уж явно не проветривать.
– Не собираюсь. – Она – выдохнула. Я – продолжил: – Прыгаю.
– Но… – Джинни запнулась, всплеснулась руками и с удивлением вопросила: – Зачем?
Пожимаю плечами, говорю многозначительное “Надо” и перемахиваю через подоконник.
– Постой! Тут же… – Бум. Пауза. Вздох. – Высоко.
Я спрыгнул, удачно приземлился и с низкого старта понёсся галопом к лесу.
Вокруг – никого, всё тихо, пусто, спокойно. В замке – тоже почти народ не толпился.
Видимо, потому, что все в лесу скучковаться решили. Впрочем, я бы мог и догадаться: к грибам-галлюциногенам поближе.
– Гарри Поттер!!! – радостно завопил высоченный заросший мужик. Даже как-то слишком радостно завопил. И в руках у него короб какой-то подозрительный – уж не с теми ли грибами, от которых меня до сих пор так плющит?
Я затормозил. Значит, в лес соваться бесполезно, там этих наркоманов, небось, возле каждого гриба по нескольку штук хороводами водится.
Что ж, придётся соваться в озеро.
Бр, ну и ледяная же у них тут вода. Но поговорка “Закаляйся, если хочешь быть здоров” сейчас актуальна как никогда: если я хочу быть здоров (особенно психически), то лучше мне сейчас позакаляться.
С берега кричали какие-то кричалки. Я не прислушивался: я плыл.
Вода в озере неприятная: тёмная, холодная, мутная. Впрочем, всё у этих сектантов какое-то мутное, подозрительное и странное. Даже озеро – и то исключением не стало.
Так что это не было таким уж большим сюрпризом, когда я, преодолев больше половины дистанции, вдруг почувствовал, как что-то – гигантское щупальце?.. – обвилось вокруг моей ноги и с силой потянуло меня вниз.
Под воду.
