Глава 5Что там говорил Пол? Главное – достоверность? Так пускай же Великий Шеф не сомневается. Только достоверность. Только реальность – люди, судьбы, действия и даже целые события. Что за проблема для хорошо подкованного нумеролога? Берем магический мир и разворачиваем в числовые ряды. Сюжеты – самые свежие. Никакого средневековья! Хватит с нас этих клише: если волшебники, то непременно средневековье. Пускай хоть что-то останется от ее киберпанковой задумки с антиутопией. Игровое пространство, в котором успешно сосуществуют высокие технологии и магия, магглы и волшебники. С жанром тоже вопросов нет, есть только воля начальства – стратегия с элементами РПГ. Но есть же и воля разработчика, верно? Стало быть, квестовое начало раздуем до неприличия. Да, разработчик-сценарист – женщина. Да, квесты – дамский жанр. И, между прочим, «Лиловая птица» - этот маленький игровой шедевр – именно квест. Или, как теперь говорят, адвенчер.
Гермиона четвертый день не поднимая головы строчила расчеты. Перед этим она провела два дня в библиотеке - в тесном общении с Жилем де Рэ, его друзьями, соратниками и врагами. Где-то между делом она ненадолго вырвалась в Хогвартс. Но совершенно безрезультатно. МакГонагалл, как обычно, жалостливо вздыхала, глядя на совершенно неприкаянную, погруженную в себя мисс Грейнджер. Кто мог предположить? Девочка подавала такие надежды... Легиллиментом быть не надо, чтобы понять, о чем она думала. А эта самая мисс-которая-уже- вовсе -не-мисс осматривала директорский кабинет и признавалась себе, что так стремилась в него попасть исключительно в надежде увидеть среди портретов покойных директоров портрет Снейпа. Но его не было. На ее осторожный вопрос МакГонагалл только плечами пожала - зачем ей тут еще и Снейп? С нее и Финеаса Найджелуса Блека хватает. Потом директриса, наконец, куда-то вышла, оставив Гермиону одну. И она получила возможность обменяться несколькими колкостями с портретом Блека - на правах старой знакомой. А затем наговорить гадостей Дамблдору - просто от плохого настроения. Конечно, окажись здесь портрет Снейпа, Дамблдору не досталось бы и десятой части. А вот портрет Снейпа она бы выкрала, поставила у себя в кабинете напротив стола, клеила бы на него постики с номерами телефонов и списком покупок, а в свободное от работы время использовала бы в качестве мишени для дартса.
Бродить по Хогвартсу «для вдохновения» она не стала - вдохновения и так было хоть отбавляй. После визита в дом Снейпа ее словно прорвало. За четыре дня она оторвалась от работы лишь однажды, и только для того, чтобы слетать в контору и передать Полу первые расчеты. Все остальное время она читала и считала, выводила формулы и решала уравнения, вычерчивала диаграммы и строила схемы. Она варила кофе, не вынимая носа из ноутбука, летавшего за ней по квартире, забиралась в ванную с книгой о Столетней войне, капала майонезом с дежурного бутерброда на подшивку прошлогодних «Ежедневных пророков». В постель она забиралась только тогда, когда становилось совсем невмоготу. И то исключительно для того, чтобы увидеть во сне сетку последних расчетов и найти в них ошибку.
Ровно четыре дня жизнь была прекрасна. Принцип организации игровой вселенной был найден. Первые локации продуманы и просчитаны. Гермиона с гордостью и умилением рассматривала сложную, но невероятно изящную формулу Золотого сечения, сводившуюся к простому уравнению. Оно сбалансировало придуманную – нет, списанную с реальности, - игровую вселенную. Одна часть уравнения воплощала маггловский технологический мир с его культом неустойчивого равновесия, обеспечивающего прогресс. Другая, соответственно, магический - максимально закрытую систему, культивирующую стабильность, как залог семантического постоянства.
А ведь этот странный брак кое-чему ее научил. Она, кажется, поняла некоторые отличия магического мира от маггловского. Не просто поняла – приняла как должное. Гермиона криво усмехнулась. Можно было и раньше сделать расчеты, чтобы это понять. Просто понимать не хотелось. Да и теперь не хочется. Если бы не игра...
Кстати, настало время переходить к разработке сценарных принципов и образов. Для этого ей нужно было найти в организации игрового мира то, чего она пока не нащупала - способ взаимодействий между миром и персонажем, между персонажем и персонажем и, разумеется, между мирами. Причем для всех типов взаимодействий принцип должен быть единым. Обычно она откладывала подобные задачи в долгий ящик. Принцип зачастую сам выплывал из логики образов и сюжета. Как многие женщины, Гермиона не могла однозначно ответить на вопрос: что правильнее – сшить платье по фигуре или подгонять фигуру под платье? Но главное - результат, а не методы его достижения. И раз Великий Шеф в одну дуду с главным программистом дудит о ее «проблемах с достоверностью», она будет исходить из реальных событий и судеб, а не из бесплотных теоретических конструкций.
Приняв это решение, Гермиона почувствовала опустошенность. Творческий запой окончился. Как всегда, ей показалось, что рановато – еще бы с сюжетом поработать... Но вдохновение заснуло. Исчезло. Развеялось. Оставив Гермионе только легкое чувство самодовольства. Все-таки хорошо потрудилась. И могла позволить себе, например, выбраться в книжную лавку. Посидеть в кафе. Заглянуть-таки в магазин нижнего белья – хотя бы и без Джинни. И, да, в «Умники Уизли». Она соскучилась. Она хочет видеть Рона, тролль задери. И ей решительно плевать, что думает об этом Джинни. Или что скажет Гарри в связи с тем, что она за целую неделю не нашла времени наведаться в Замок... В смысле, в хибару в Тупике Прядильщиков. Ох, она и не вспоминала о Снейпе все эти дни. Или вспоминала? Когда делала расчеты по магическому миру, вычисляла основные данные по двум уже придуманным локациям – они обе связаны со Снейпом, не так ли? Да и сама задумка с Синей Бородой не могла не повлиять на результаты расчетов. Потом что-то мелькало в «Пророках», которых она за эти дни перевернула, кажется, не меньше центнера... Мать моя великая! Хорошо, она не может избавиться от мужа. Но она может избавиться хотя бы от навязчивых мыслей о муже. Просто не думать о нем – лет шесть, не больше. А там все само собой закончится.
А Гарри прав. Когда это Гермиона Грейнджер просто сидела сложа руки и ждала, когда все само закончится? А вот поди ж ты... Рон. Ей надо встретиться с ним. Посидеть, поговорить – эта встреча придаст ей решимости. Ей в последнее время катастрофически не хватает именно решимости. Рон вряд ли сможет что-то посоветовать - скорее, сморозит пару глупостей. Но это же Рон. Не за то она его ценит – не за тактичность, тонкий интеллект или широкий кругозор. За стойкость. За чистое сердце. За преданность. Шляпа отправила ее в Гриффиндор, а не в Равенкло – благородство значит для Гермионы Грейнджер больше, чем изощренный ум... Или нет? Мерлин, маленькая мисс Грейнджер, ты ли это? Если ты, то это какая-то другая реальность. В которой ты вышла победителем из всех испытаний, стала миссис Уизли, получила достойную работу в магическом мире и по-прежнему начинаешь большинство фраз словами «на самом деле». И ты не думаешь о Снейпе. Ты похоронила его после битвы при Хогвартсе, и даже имя своего школьного учителя теперь припоминаешь с трудом.
Девочка моя, здесь, в этой реальности - не так. Но все в наших руках. Даже если этой реальности пока нет, ее можно создать. Видел ли кто-нибудь нечто более совершенное, чем «Лиловая птица»? И тебя, Северус Снейп, я найду. Живого или мертвого – решим в процессе разработки. Тогда и посмотрим, кто кого порубит в капусту и замаринует в банке. Пускай даже после этого я обрасту синей бородой. Издержки образа – герой, воюющий с чудовищем, сам превращаешься в чудовище. Чихать. Существует с полдюжины бреющих заклятий. Не говоря уже о лазерной эпиляции. И поцелуе любимого.
Рон. Все, что сейчас нужно – встретиться с Роном.
Гермиона заметалась по квартире. То, что отражалось в зеркале и всегда казалось удовлетворительным, сегодня ее совершенно не устраивало. Она суетилась, злилась, роняла и теряла шпильки. Заклинания срабатывали не так, как она хотела. Наконец, ей самой стало смешно: она собирается на встречу с Роном, как на первое свидание. Эта мысль показалась настолько несуразной, что Гермиона разом успокоилась. И волосы тут же, как будто сами собой, легли в обычное и весьма милое отсутствие прически. Исчезли с лица следы исступленного творчества. Нашлось простенькое платьице, прекрасно сидевшее по фигуре.
Сначала пришлось аппарировать в контору – забросить Полу результаты работы. Пол, к счастью, оказался в запарке и едва кивнул, когда она бросила свои расчеты на стол, сопроводив этот жест скромной просьбой не посеять ее папку «в этом бедламе». Пол был скромным информационным гением, и порядок представлялся ему всего лишь примитивной формой хаоса. Гермиона подумала, не предложить ли коллеге вымыть хотя бы те чашки, которые выстроились у него на столе. Но решила, что сегодня ей не до Пола. А ему не до нее. Настолько, что если бы она аппарировала прямо в каморку, он вряд ли придал бы этому значение.
- Если бы я не видела тебя в таком состоянии, я бы поверила, что ты действительно ленив, - с улыбкой сказала она, прежде чем распрощаться.
- Я ленив, - заверил ее Пол, не отрывая взгляда от монитора. – Но при этом чертовски работоспособен.
- Это совместимо?
- Еще как. Просто Великий Шеф и канальи-разработчики в полном согласии с общественно-экономической формацией не позволяют мне реализовать свое настоящее призвание в полной мере.
- Dolce far niente.
- Только ты и понимаешь меня, Миона. Но… - он взвесил на руке Гермионину папку и театрально вздохнул. – Но ты в этом вопросе теоретик.
Не прошло и десяти минут, как Гермиона материализовалась на Диагон-аллее. К черту книжный. Ноги сами несли ее в лавку приколов Уизли. Она вбежала, едва не снеся на своем пути дверь. Колокольчик нервно звякнул. Под ногами что-то хлопнуло, и прямо перед носом у Гермионы возникла надувная рожа... профессора Снейпа. Рожа повела крючковатым носом, сощурилась, тряхнула сальными волосами и бархатным баритоном, способным довести до полуобморока любого выпускника Хогвартса, произнесла:
- Вас занесло в магазин Ужастиков Умников Уизли. Двадцать баллов с Гриф... В смысле, двадцать сиклей с вас за такой чудесный прикол, как я, если пожелаете приобрести. В рамках рекламной акции.
- Мерлинова борода, - Гермиона перевела дух и засмеялась. – А как вы работаете, профессор?
- Я профессор? Странно, вы не выглядите школьницей. Принцип боггарта, дорогая. Я приобретаю внешность того, кому клиент сильно хочет хм... дать по морде.
- То есть я могу съездить вам по физиономии, и мне за это ничего не будет? Ни снятых баллов, ни отработок...
- Ничего подобного, - заверил прикол-Снейп. - Только двадцать сиклей. Можете не переживать, руки не отобьете - я сделан из мягкого материала. Я скорчу ужасно обиженную мину и эффектно лопну. Будет очень смешно.
Гермиона замахнулась. За настоящее удовольствие и двадцати сиклей не жалко. А если деньги кончатся – у нее есть имущество Снейпа. Но в последний момент она передумала - осторожно похлопала надувного профессора по щеке и прошла в лавку. Прикол с тихим свистом сдулся, опустился на пол и исчез под порогом.
Подойдя к прилавку, Гермиона задумалась. Судя по тому, что лавка открыта, в ней наверняка кто-то есть. Можно поколотить о прилавок и поорать всласть, привлекая внимание – обычное дело в магазине Уизли. Но Гермиона предпочла осмотреться и собраться с мыслями, воспользовавшись вынужденным одиночеством. Вдруг из открытой двери подсобки донесся тихий смех. Потом послышались шаги, и на пороге появилась незнакомая девушка. Она посмеивалась, а за ее плечом маячила рыжая макушка. Передвигалась девушка довольно неуклюже, потому что сзади ее крепко держали за талию. Увидев Гермиону, девушка прогнала с лица улыбку и отцепила мужчину от своей талии. Тот поднял голову, и Гермиона встретилась взглядом с голубыми глазами Рона. Улыбка сползла с его лица.
- Привет, - сказала Гермиона, обращаясь к обоим.
- Добрый день, - девушка встала за прилавок. – Чем могу помочь?
Гермиона смотрела поверх ее головы.
- Герми?..
Но тут сбоку налетел рыжий вихрь. Он сначала смял Гермиону, потом подхватил девушку за прилавком и повлек ее снова к двери в подсобку.
- Ах, Гермиона, какое счастье видеть тебя снова! Эмми, давай мы оставим работу Рону – он же всем известный трудоголик. Я надеюсь, он не обижал тебя в мое отсутствие, дорогая?
- Джордж, я тоже ужасно рада тебя видеть! – прокричала Гермиона вслед, но дверь успела закрыться раньше.
Рон смотрел на нее из-за прилавка, и на лице его отражалась борьба – то ли он хотел ее расцеловать, то ли наговорить гадостей. Но вместо этого он тихо повторил:
- Герми.
- Я к тебе, Рон, - ответила она. – Давно не виделись... Это была девушка Джорджа?
- Ну, она у нас работает…
- Да ладно, Рон, я ничего не расскажу Молли.
- Все девушки, которые попадают в нашу лавку, рано или поздно становятся девушками Джорджа, - проворчал Рон, пряча глаза.
- Завидуешь? – спросила Гермиона, хитро прищурившись.
- Радуюсь, - буркнул Рон. – Ты по делу или так?
- Я соскучилась, - честно призналась Гермиона. – Давай где-нибудь устроимся. Поболтаем.
- Я вообще-то на работе, - с сомнением произнес Рон. – Но... Но не каждый же день обо мне вспоминает Гермиона Грейнджер.
Гермиона наклонила голову, показывая, что приняла упрек. Рон бросил быстрый взгляд на дверь подсобки.
- Где ты хочешь посидеть? – спросил он.
- У Флориана, если не возражаешь.
- Знаешь, ты пока иди туда, а я дождусь Джорджа и тоже приду.
Гермиона кивнула, ласково улыбнулась Рону и вышла из лавки.
Она любила работать в кафе. Но обычно выбирала для этого маггловские заведения. Кафе, полное волшебников и волшебства, диссонировало с ее маггловской работой - Гермиона начинала чувствовать себя чужой для обоих миров. Поэтому сейчас она решила просто почитать. На такой случай она всегда носила с собой две-три уменьшенные книги. За одной из них она сейчас и полезла в сумочку. Но под руку подвернулось что-то другое. Гермиона не без удивления извлекла толстую тетрадь и не сразу вспомнила, что сунула ее в сумку, покидая спальню Снейпа. Она тогда не рассмотрела эту тетрадь толком – собиралась сделать это дома, но руки не дошли. Зато сейчас время было.
Гермиона поняла, что ошиблась, приняв тетрадь за маггловскую. На самом деле у нее в руках была просто невероятно роскошная волшебная вещь. К тому же, судя по идеальному состоянию обложки и обреза страниц – совершенно новая. В смысле, ею никто не пользовался. Сама же тетрадь, по всей видимости, была сделана довольно давно – теперь таких, скорее всего, не выпускают. Толстая, нарочито грубо выделанная кожа переплета скрывала под собой не обычный пергамент и уж конечно не маггловскую бумагу. Это был велен – тонкий, невероятно приятный на ощупь. Гермиона провела пальцами по срезу и скользнула под переплет. Руке стало тепло. Тетрадь была пропитана магией. Неудивительно - при весьма приличном объеме она почти ничего не весила. Что ж, нет худа без добра. У нее появилась по-настоящему дорогая вещь. Видел бы Малфой – масть бы поменял от зависти.
Поэтому, когда Гермиона открыла, наконец, тетрадь, она испытала легкое разочарование. В тетради писали. Да что там – она была использована почти полностью. Только в конце оставалось несколько чистых страниц. Кто бы мог подумать – ведь ни малейшей потертости, ни уголка обтрепанного... Впрочем, чары. Странно, если есть такие, почему их не использовать на библиотечных книгах – они же иногда прямо в руках разваливаются...
Гермиона принялась просматривать записи и вскоре забыла обо всех разочарованиях в мире. Автор записей использовал это произведение искусства самым лучшим образом – она была вынуждена это признать. На миг она задумалась – а окажись она действительно чистой, что бы она, Гермиона Грейнджер, писала на настоящем велене, выделанном Мерлин знает когда? Смогла бы она создать хоть мало-мальски приличный текст, достойный подобных страниц? Насколько все-таки проще с маггловской бумагой – мараешь себе и не считаешь, сколько гектаров леса ушло на твои бездарные упражнения. Тот, кто писал в этой тетради, определенно, был достоин ее качества. «Тот, кто»... Давайте уж назовем по имени: профессор школы чародейства и волшебства Хогвартс Северус Снейп.
Или нет? Гермиона присмотрелась к почерку. Определенно, в нем было что-то снейповское. Но лишь «что-то». Какие-то незначительные детали – наклон букв, например, характерная для летящего почерка манера сливать букву в букву, иногда делающая текст нечитабельным. В остальном... Нет, это не был почерк Снейпа. Просто похож – достаточно, чтобы с первого взгляда ошибиться.
Минуточку, а это что такое? Вот эту формулу Гермиона определенно видела - на одном из пергаментов, попавших ей в руки в Тупике Прядильщиков. И пояснения к ней тут есть. Толковые такие пояснения – можно подумать, писавший эту формулу сам вывел. Пожалуй, даже круче – выстрадал... И это знакомо... Восхитительно простая и действенная комбинация символов. С подробными пояснениями и ходом рассуждений. А эта фраза кажется знакомой до боли – «заткнуть пробкой смерть». Чертовски поэтично. Во всяком случае, здесь, в этой тетради, фраза кажется поэтичной, а не таинственной и завлекательной, как казалось в первом классе, и не идиотски-напыщенной, как казалось в пятом. Да, профессор Снейп. Судя по всему, вы не гнушались присваивать чужие идеи. Вы просто вытащили когда-то счастливый билет, найдя эту тетрадь. Или украв. Или... Гермиона помотала головой. Ей не хотелось думать, какими еще путями тетрадь могла попасть к Снейпу. Ясно было одно: человек, ведший этот исследовательский дневник – именно эту роль и играла, судя по всему, тетрадь – был незаурядным ученым. И это не мог быть Снейп. Никак не мог. Дело не только в почерке. Это было слишком... Артистично. В общем, никак не вязалось ни с образом профессора зелий, ни с его убогим и угрюмым обиталищем. Человек, выросший в Тупике Прядильщиков, среди вони и пьянства, не мог быть настолько... тонким.
Для очистки совести Гермиона провела палочкой над тетрадью и утвердилась в мысли о том, что авторство не принадлежит Снейпу - никаких маскирующих чар, никаких магических изменений почерка. И даже литера «С», занимающая собой всю первую страницу тетради, не могла убедить ее в обратном. Мало ли имен и фамилий на белом свете начинается именно на эту букву! Гермиона принялась просматривать тетрадь, но уже через несколько минут безнадежно увязла, увлекшись описанием превращения зелья под действием лунного света, пропущенного через специально подготовленный хрустальный диск. Гермиона листала чудные веленовые страницы в поисках пояснений к символам, нанесенным на диск, улыбалась, натыкаясь на остроумные комментарии, и чувствовала, что постепенно теряется в этих записях. Автор будто специально отсылал ее то к одной записи, то к другой, причем странным образом в более ранней записи могла содержаться ссылка на более позднюю. Если тот, кто вел этот дневник, задался целью создать хитроумный лабиринт, то он достиг успеха. Гермиона брела по нему и чувствовала все возрастающую неудовлетворенность - будто ей пообещали что-то прекрасное, очень нужное, но давать не спешили.
«Некоторые книги очаровывают разум не хуже зелий», - подумала Гермиона, с трудом отрываясь от страниц. Она готова была поклясться, что в этих записях таятся ответы на множество ее вопросов. Надо только понять, как их прочитать. Автор здорово шифровал свои идеи, пуская неосторожного читателя по ложному следу и уводя в извилистые коридоры, из которых он, читатель, возможно, так никогда и не выберется. Но читателем в данном случае была Гермиона Грейнджер. Девушка, чье умение работать с информацией могло соперничать разве что с ее же логикой.
От тетради Гермиону отвлек шум. Она подняла голову и увидела Рона, который, сшибая стулья, спешил к ней.
- Извини, Гермиона, - пробормотал он. – В лавке действительно много работы. Я уж и не думал, что ты дождешься.
- Ну что ты, как я могла уйти. Что-то закажешь?
- Вряд ли, - ответила вместо Рона молодая ведьма за стойкой. - Мы закрываемся.
Гермиона удивленно посмотрела на Рона, потом на часы, и лишь тогда поняла, что посетителей в кафе – только она и Рон, а за окнами уже почти темно.
- Идем? – предложила она.
Рон поднялся, и они двинулись к выходу.
- Прогуляемся? – спросила Гермиона, когда они вышли на улицу.
Рон кивнул.
- Послушай, Герми, ты, правда, извини, что я так...
- Брось. Я не скучала, - Гермиона отмахнулась.
- Читала?
- Да, можно сказать. Нашла в доме Снейпа потрясающую вещь.
- Снейпа? – в голосе Рона слышались одновременно горечь и удивление.
- Да, я же там была на днях. Гарри тебе не говорил?
Рон покачал головой.
- А ты виделась с Гарри? – спросил он.
- Где-то неделю назад, - ответила Гермиона и вдруг остановилась.
- Погоди. Разве Гарри тебе не говорил, что я собираюсь заглянуть на огонек в Годрикову Лощину? Он мне обещал, что тебя пригласит, а потом оказалось, что ты был занят...
Рон пару секунд смотрел на нее с неподдельным удивлением. А потом, словно что-то вспомнив, неуверенно улыбнулся и ответил:
- Ах, тогда... Да, я был занят. В лавке. Ну, ты сама сегодня видела, сколько там дел.
Гермиона подумала, что то, что она видела, не совпадает с ее представлением о колоссальной занятости. Но тут же выбросила это из головы. У каждого своя работа.
- Значит, ты занялась Снейпом, - сказал Рон через некоторое время.
- Да, - ответила Гермиона.
- Гарри знает?
- Разумеется. Он знает, что я туда собиралась. Меня удивляет, что ты этого не знаешь. Гарри обещал сообщить тебе.
- Зачем?
- Тебе неинтересно? – Гермиона была немного удивлена.
- Что ты, интересно, конечно, - ответил Рон. – Просто... Просто я думал, ты мне сама расскажешь.
Гермиона промолчала. Она вдруг почувствовала себя очень неуютно. А чего, она собственно, ждала? Ведь Гарри прав: четыре года прошло, а она так и не приложила достаточно усилий, чтобы освободиться от этого чертового брака. Как должен чувствовать себя Рон? Она искоса глянула на него, стараясь не замечать растущего в душе чувства вины. Потому что если его заметишь... Она просто станет посреди улицы и разрыдается. Как маленькая. Оказывается, рядом с Роном это ей ничего не стоит.
- Как результат? – Рон, кажется, ничего не заметил.
- Пока никак, - честно призналась она. – По крайней мере, вернулась оттуда живая и невредимая – чем не результат?
Рон хмыкнул, но ничего не сказал. А чего она ждала? Что он примется расспрашивать, какой у Снейпа дом, как обставлен, какие обои и есть ли на окнах занавесочки? Ему же вообще не хочется о Снейпе слышать. Гарри прав – не надо его этим обременять. Вот она разберется со всем и тогда... А что, собственно, тогда?
- Рон, тебе... Тебе это все неинтересно, да?
Рон пожал плечами.
- Честно сказать, Герми, не слишком. Я рад тебя видеть. Мне по-прежнему хорошо рядом с тобой. До тех пор, пока...
Он замялся.
- Пока?
- Пока не всплывает Снейп. Но знаешь, - он криво усмехнулся, - у меня все-таки есть во всей этой истории одно утешение. В течение двух лет я наставлял рога Снейпу.
Гермиону передернуло. Какой бы виноватой она себя не чувствовало, это было слишком. Рон был первым и до сих пор оставался единственным в ее жизни мужчиной. И то, что между ними было, оказывается, не более чем «наставлять рога Снейпу»?
- Это твое единственное утешение во всей этой истории, Рон? – тихо спросила она. – А чем прикажешь утешиться мне?
Рон ответил не сразу.
- Прости, - наконец выдавил он. Из меня неважный утешитель. И я не хочу больше никого утешать. Даже тебя. Извини.
Гермиона хотела было возмутиться, но прикусила язык.
- Кроме того, ты должна была оценить преимущества брака со Снейпом, - вдруг сказал Рон, и Гермиона краем глаза заметила мгновенно мелькнувшую у него на лице неприятную усмешку. – Готов поспорить, у него колоссальная библиотека.
Ей захотелось остановиться посреди улицы и закричать дурным голосом. Как он смеет? Ей так больно...
Спокойно, девчонка. Ему тоже больно. И не он пришел к тебе скрести по ране, а ты к нему. Хотела утешения? Думала, если Рона у тебя на глазах перекосит, тебе легче станет? Что ты можешь ему сказать? Милый, я все еще чужая жена и, скорее всего, это будет продолжаться еще шесть лет, а посему мы будем жить долго и счастливо, только еще нескоро?
Гермиона остановилась. Но кричать, конечно, не стала.
– Извини, Рон, я, кажется, напрасно тебя потревожила.
Она круто развернулась и быстро пошла прочь.
- Герми, постой. Герми!
Он схватил ее за локоть и вынудил остановиться. Ох, Рон. Ну почему не дать мне просто уйти, раз уж мы не можем находиться рядом?
- Я... Извини. Мне просто тяжело видеть тебя и... Если бы Гарри...
Он сбился и замолчал.
- Что - Гарри? – тихо спросила Гермиона.
Начхать ей было сейчас на Гарри. Ей хотелось домой. Немедленно. Залезть в ванну и прореветь до утра.
- Ничего, - он опустил глаза. – Ты... Ты действительно пытаешься его найти?
- Да, Рон. Но пока безуспешно, - жестко произнесла Гермиона.
Ей во что бы то ни стало надо удержаться от слез – еще хотя бы несколько минут.
- Ты иди домой, Рон. Молли будет волноваться. Поздно уже.
- Мама? – удивился он. – Ах, да, мама... Ну, я пойду?
Гермиона просто кивнула. Рон аппарировал. Она медленно развернулась и пошла к «Дырявому котлу». Домой она поедет на метро. Как обычная маггла после трудного рабочего дня. И даже если она, сидя в вагоне, будет размазывать по лицу слезы, на это никто не обратит внимания. Мало ли на белом свете баб, ищущих в перестуке колес утешения в своих мелких женских горестях. Она одна из них. Глупая баба, вот уже четыре года хранящая верность исчезнувшему мужу, которого она никогда не знала и, естественно, не любила, изводящая молодого здорового и все еще любимого мужчину бесплодными, мучительными встречами...
Ох, Рон. Как же больно…
