Глава 6. Непростительные заклинания
На рассвете ливень стал утихать, что было как раз кстати. Только что, получив распи-сание занятий на год, Гарри обнаружил, что этим утром первым идет Гербология, за ней Уход за Магическими Существами, а после обеда ― сразу два Прорицания. Гарри от та-кого мог только застонать. Прорицания стали самым ненавистным для него предметом, переплюнув даже Зельеварение с профессором Снейпом, что уже говорит о многом. Про-фессор Трелони, казалось, получала огромное удовольствие, предсказывая смерть Гарри на каждом занятии. Но в отличие от предыдущего года, теперь не было «сбежавшего из Азкабана», чтобы «придти за ним».
Гермиона единственная, кто поступила разумно и бросила Прорицания еще в прошлом году. Гарри сделал бы то же самое в этом году, но ему все равно необходимо было бы иметь два факультатива, а ведь он не посещает все подряд, как Гермиона в прошлом году. Для этого она даже получила от МакГонагалл маховик времени. Постоянное напряжение делало Гермиону время от времени чрезвычайно вспыльчивой, так что когда она бросила Прорицания и Маггловедение, Рон с Гарри вздохнули с большим облегчением.
Стая сов ворвалась в Большой зал. Гарри не стал даже поднимать головы, и, как оказа-лось, зря, так как несколько секунд спустя маленький сверток ударил его по голове, и упал рядом с тарелкой. Гарри был настолько поражен, что некоторое время просто таращился на него. Ему редко приходили письма, и почти всегда они были от Хагрида, преподавате-ля Ухода за Магическими Существами и его хорошего друга.
Некоторые сомнения пропали, когда он заметил на свертке своё имя, написанное рукой крестного. Ну, Сириус, конечно, обещал ему написать, но так скоро? Изумленный, Гарри не видел, что его друзья уже долгое время наблюдают за ним. Парень тем временем осто-рожно отсоединил конверт, прикрепленный к свертку. В предвкушении Гарри прикусил нижнюю губу, медленно распечатал конверт, достал письмо и стал читать.
Сохатик,
Лунатик сказал, что забыл отдать её, так что я сразу выслал её тебе. Временами я его не понимаю, но это же Лунатик. Как ты знаешь, мы усердно очищаем дом Блэков от вековой грязи. Очень надеемся успеть к твоему приезду. Я уже несколько раз задумывал-ся, не попросить ли у Дамблдора позволения обменять домашних эльфов. Кричера на Добби. Помнишь, я говорил тебе о Кричере? Фамильный эльф Блэков. Сейчас он ведёт себя как никогда плохо, это становится просто ужасно.
Как бы то ни было, помни, о чём я говорил тебе на платформе. Не забудь повеселить-ся. Знаю, ты не такой, чтобы проказничать, но это ведь не единственный способ жить весело? Только обязательно расскажи мне обо всем! Вот еще, Лунатик тут кричит мне, что если я не передам тебе привет от него, он сдерёт с меня кожу живьем… а люди спишут все на волка… если, конечно, не в курсе…
Береги себя, малыш. Помни, что мы всегда будем рядом, если понадобимся.
Твои Бродяга и Лунатик.
Гарри невольно расплылся в улыбке, сворачивая письмо. Он сомневался, что сможет справиться с Добби, если тот станет «семейным эльфом Блэков», но все же это будет луч-ше, чем Кричер. Этим летом Сириус рассказал Гарри всю историю своей семьи. Оказа-лось, крёстный ― один из немногих членов семьи Блэков, кто выступил против Волде-морта. Блэки гордились своей чистокровностью, как и Малфои.
Как ни удивительно, но Блэки породнились с Малфоями благодаря замужеству (Нар-цисса Малфои является членом семьи Блэков). Это означало, что Гарри теперь в какой-то степени родственник Драко, ведь Сириус усыновил его. Но парень не хотел этого призна-вать. У него просто желудок выворачивался наизнанку, когда он думал, что может быть родственником такого типа, как Драко. К тому же, хоть Гарри и не взял фамилию Блэков, он теперь являлся их наследником. И этот факт, возможно, добавлял масла в разговоры об усыновлении, поскольку семья Блэков пользовалась, так сказать, «темноватой» репутаци-ей.
Взглянув на сверток, Гарри сразу понял, что там, поэтому не стал рисковать и откры-вать его на глазах у всех. Была только одна вещь, которую он отдал Ремусу и которую Си-риус считал, что Гарри нужно иметь, которая полезна только в Хогвартсе ― карта Маро-деров. Ремус забрал ее в прошлом году и со всем, что произошло, видимо, забыл о ней. Гарри снова улыбнулся и уложил письмо со свертком в школьную сумку. День вдруг стал радостнее.
Вскоре пришло время ленча, день медленно двигался от начала к концу. Он не мог спо-койно думать о том, чем им пришлось заниматься на Гербологии. Растения вызывали только отвращение, также как и соплохвосты, которых они проходили на Уходе за Маги-ческими Существами. Гарри с ужасом думал о том, что, по словам Хагрида, им придется возиться с ними еще не одну неделю.
Гермиона быстро сбежала с ленча, отговорившись тем, что ей срочно нужно в библио-теку. Гарри лишь кивнул, стараясь не думать о предстоящих занятиях. Даже несмотря на то что занятия эти были пустой тратой времени, Гарри постарался летом немного почи-тать книгу по этому предмету. Там было полно всяких толкований разнообразных знаков. Сейчас он намного лучше понимал звездные графики и хиромантию, да еще парочку тем по Прорицаниям. И хотя он не верил в них, но понимал достаточно, чтобы давать логич-ные объяснения.
Прорицания плавно начались, и профессор Трелони, не долго думая, предсказала при-ближающуюся гибель Гарри. Очевидно, она не усвоила урок прошлого Рождества, когда Гарри повернул её суеверие против неё. Гарри оставалось только закатить глаза. Попутно он заметил, что Рон поступил также. Он даже шутил иногда что у Трелони в голове, если считать ее шахматным набором, не хватает нескольких важных фигур. Ферзь с королем уж точно куда-то подевались
Они начали со звездных графиков, и Гарри сразу почувствовал облегчение. Наконец появилось то, что он понимает.
― Мистер Поттер, ― мечтательно произнесла профессор Трелони. ― По вашему внешнему виду могу предположить, что вы родились под пагубным влиянием Сатурна. Вы ведь появились на свет в середине зимы, я не ошибаюсь?
― Э-э… прошу прощения, ― произнес Гарри, чувствуя себя неуютно под направлен-ными на него взглядами. ― День рождения у меня летом.
Профессор Трелони смотрела на него некоторое время удивленно, будто не веря своим ушам, потом продолжила урок и потом дала ученикам задание начертить собственную круговую диаграмму, на которой указать, где располагались планеты в момент их рожде-ния. Уже пытавшийся сделать это летом, Гарри быстро закончил работу и стал помогать Рону. Рон был шокирован тем, что Гарри знает, как это делать, но рта не открывал, но только до тех пор, пока Лаванда Браун не издала взволнованный визг:
― Профессор! ― крикнула она. ― Пожалуйста, посмотрите, какая у меня тут планета?
Трелони подошла к Лаванде и склонилась к её пергаменту.
― Здесь место Урана, мисс Браун, ― произнесла она.
Рон не сдержался.
― Можно мне посмотреть на Ури… ф-ф-ф!
Все моментально оглянулись на Рона и увидели, что Гарри зажимает ему рот. Гарри посмотрел на профессора Трелони и Лаванду и нервно прикусил нижнюю губу.
― Э… Извините, ― произнес он и повернулся к Рону, взглядом показав ему, чтобы он помолчал. ― Иногда он говорит, не думая.
Трелони от удивления моргала несколько секунд.
― Должна сказать, мистер Поттер, ― пораженно произнесла она, ― что, возможно, в вас все же присутствует капелька крови настоящего провидца. Никогда не видела, чтобы люди реагировали настолько быстро.
Гарри медленно отнял руку ото рта Рона и покачал головой. Конечно, в нем нет крови провидца. Он просто хорошо изучил Рона и знал, что тот пытался сказать. Лаванда Браун и Парвати Патил с лютой завистью смотрели на Гарри. Они обе просто идеализировали преподавателя Прорицаний, но та никогда им ещё такого не говорила. Рон же с Симусом изо всех сил старались не рассмеяться.
Хорошее настроение Рона продержалось до ужина, когда Малфой показал ему статью в Ежедневном пророке о его отце в вестибюле. Это была очередная кучка вздора от Риты Скитер, но Малфой все же нашел повод поиздеваться. Гарри с Гермионой едва успели за-держать Рона и увели его из Большого зала, не дав подраться с Малфоем. В этот момент в голове Гарри вспыхнуло предчувствие.
В одно мгновение Гарри выхватил палочку, быстро развернулся и вызвал защитное по-ле, которое должно было поглотить любое заклинание Малфоя, которое тот мог бросить в них. Благодарность судьбе, что он удосужился поискать информацию на этот счет в про-шлом году. Когда опасность миновала, Гарри убрал щит и спрятал палочку назад в кобу-ру, медленно покачав головой. Зачем Малфою понадобилось затевать драку прямо тут, перед всеми? Возможно, потому, что он думает, что должен кому-то что-то доказать.
― Какие-то проблемы, парни? ― с любопытством спросил профессор Моуди, спуска-ясь по лестнице.
Малфой прирос к полу. Моуди тем временем медленно приближался, его магический глаз перемещался с Гарри на Малфоя и обратно.
― Я вижу палочку, направленную на одноклассника. Объяснитесь, мистер Малфой!
Малфой побледнел, обнаружив, что до сих пор указывает палочкой на Гарри. Гарри в первый раз видел, что Малфой напуган, столкнувшись с преподавателем. Обычно он вел себя высокомерно.
― Ничего, сэр, ― пролепетал Малфой, убирая палочку в карман. ― Совсем ничего.
Профессор Моуди шагнул к Малфою.
― Тогда иди, куда шел, ― прорычал он, его магический глаз вертелся, словно огляды-вая вестибюль, даже ту его часть, что находилась за спиной профессора. ― Это относится и к вам тоже.
Гарри последовал за друзьями, но профессор Моуди внезапно схватил его за руку. Сра-ботал рефлекс, еще не изжитый, и Гарри напрягся и попытался отклониться в сторону, как будто кто-то хотел его ударить. Это не осталось незамеченным профессором Моуди, ко-торый тут же ослабил хватку, хотя и не отпустил Гарри. Взглянув на преподавателя, Гарри заметил, что оба его глаза скрупулёзно его разглядывают, как будто он в чём-то заподоз-рил парня.
― Это было впечатляюще, мистер Поттер, ― прорычал профессор Моуди. ― У вас была возможность ответить, но вы предпочли обратное. А это сложнее во много раз, ведь на вас все смотрели.
Гарри не знал, что сказать. Он не мог собраться и выдавить из себя хоть слово. Он чув-ствовал, будто попал в капкан, и магический глаз только добавлял Гарри волнения. В этот момент по какой-то непонятной причине Гарри почувствовал сильное беспокойство. Это ему совсем не понравилось. Обычно такое ощущение сопровождалось болью. За этим обычно следовали часы одиночного заключения.
― Постоянная бдительность, Поттер! ― прорычал профессор Моуди, отпуская руку Гарри. ― Запомни!
― Да, сэр, ― тихо ответил Гарри и посмотрел вслед уходящему профессору Моуди.
Он не мог сдвинуться с места, не заметил даже, как Рон и Гермиона увели его назад в Большой зал, не встречая большого сопротивления с его стороны. Гарри, казалось, весь погрузился в размышления. Что такое профессор Моуди хотел этим сказать?
* * *
В последующие несколько дней Гарри старался избегать даже случайных встреч с про-фессором Моуди. Ему почему-то стало казаться, что не так все просто с новым преподава-телем. Правда о том, как с ним обращалась семья Дурслей, открылась в конце прошлого учебного года, но так как в то же время получило дурную огласку испытание, выпавшее на долю Блэка, никто не придал этому особого значения. К счастью, конечно.
Гарри приложил много сил, стараясь забыть свое прошлое, связанное с Дурслями, и во-все не хотел, чтобы преподаватель, особенно такой, как профессор Моуди, возвращал его к нему. Он не хотел, чтобы кто-то думал, что Сириус и Ремус могут быть хуже кого-то. Он не мог позволить, чтобы кто-то отобрал его у людей, по-настоящему заботящихся о нём.
Но профессор Моуди был не единственным, от кого Гарри старался держаться подаль-ше. Профессор Снейп. Но, к сожалению, Гарри не мог избежать встречи с ним на занятии по Зельеделию. Малфой весь урок отпускал едкие комментарии, что вызывало смешки у его последователей из Слизерина. Мастер Зелий, с желтоватым лицом, крючковатым но-сом и сальными волосами, естественно, делал вид, что ничего не слышит, ведь коммента-рии эти адресовались единственному ученику, свою ненависть к которому он был даже не в состоянии скрывать ― Гарри.
Гарри знал, почему профессор Снейп так себя ведет. В прошлом году Люпин рассказал парню, как его отец, Джеймс, постоянно задирал Снейпа еще в бытность обоих учениками Хогвартса. Гарри понимал, почему Снейп питает отвращении к Джеймсу Поттеру, но он не мог вынести того, что профессор решил, что вправе перенести свою ненависть на по-следнего Поттера, выжившего в ту ночь. Это было нечестно с его стороны. Сириус с Лю-пином несколько раз даже пытались поговорить со Снейпом, но это приводило лишь к то-му, что профессор Снейп еще больше распалялся.
Когда настал черед занятий по Защите от Темных Искусств, Гарри ощутил, что его го-лова скоро разлетится на куски от постоянного напряжения. Все остальные с радостью ждали, чему же будет их учить профессор Моуди, никто из них даже не имел таких про-блем с профессором Снейпом… исключая, разве что, Невилла Лонгботтома, но у того на-чинали трястись руки от одного вида профессора Снейпа. Гарри понимал, что несправед-ливо сравнивать профессора Моуди со Снейпом. Он всего раз столкнулся с этим мужчи-ной. Как можно судить о ком-то, основываясь на таком скромном опыте?
Зайдя в класс, Гарри последовал за Роном с Гермионой, которые в этот раз почему-то решили сесть в первом ряду. Вытащив книгу «Темные Искусства: Руководство по само-защите», он пролистал ее до того места, где в последний раз закончил читать. А прочел он уже половину, к ужасу Рона. За лето у Гарри вошло в привычку садиться за книгу при первых же признаках тоски, что случалось довольно часто, так как тогда никого вокруг не было. Сейчас же Гарри нужно было чем-нибудь себя отвлечь, и лучшего способа он не придумал.
Класс быстро заполнился, все непривычно молчали. Казалось, напряженное волнение охватило всех вокруг. Оно почти физически ощущалось. Скоро тишину нарушило клаца-нье, и в класс вошел профессор Моуди. Гарри продолжал читать книгу, не имея желания глядеть на жуткий волшебный глаз.
― Никаких книг сегодня, ― прорычал профессор Моуди и сел за стол, ожидая, пока все спрячут книги. Дальше он начал проверять присутствующих, называя имена по спи-ску. Головы он при этом не поднимал, но каждый ощутил на себе взгляд магического гла-за, когда называлось его имя. ― Я изучил записи профессора Люпина, которые, надо ска-зать, оказались единственно приемлемыми за все три предыдущие года. И хотя профессор Люпин прошел с вами достаточно много, вы сильно отстали в изучении проклятий. Так что у меня всего год, чтобы обучить вас, поэтому придется поторопиться.
Рон с Гермионой подались вперед, заинтригованные началом урока.
― Министерство магии ожидает, что я буду рассказывать вам лишь о контр-проклятиях, но профессор Дамблдор думает по-другому, ― продолжил профессор Моуди. ― Чем скорее вы поймете, что сами эти проклятия из себя представляют, тем быстрее научитесь защищаться от них. И это также относится к незаконным темным проклятиям. Кто-нибудь знает проклятия, наиболее сурово наказываемые волшебным сообществом?
Краем глаза Гарри заметил, как Рон с Гермионой медленно подняли руки. Это было что-то новенькое: Рон не часто оказывался добровольцем. Профессор Моуди и выбрал его отвечать первым.
― Папа говорил мне о проклятии Империус, ― нервничая, выговорил он.
― Точно, довольно сложное проклятие, ― кивнул профессор Моуди, встал и, открыв ящик стола, достал банку, в которой сидели три больших черных паука. Ученики молча наблюдали за тем, как профессор Моуди достал одного и положил его на ладонь. Указав палочкой на него, он произнес: ―
Империо!
Все сразу увидели, что паук начал двигаться, и двигался он совсем не так, как это де-лают пауки. Находясь в прострации, Гарри испытал странное чувство. Оно было похоже на то, что кто-то пытается подавить его свободную волю. Он быстро закрыл глаза и по-тряс головой. Гарри смутно слышал смех окружающих, но был настолько занят восста-новлением контроля над своими мыслями, что не замечал этого.
― Полагаю, это смешно до тех пор, ― прорычал профессор Моуди, ― пока оно не на-ложено на вас. ― В кабинете снова повисла тишина. ― Это проклятие делает того, на ко-го оно наложено, полностью покорным воле наложившего. Его можно побороть, но это чрезвычайно трудно. Не у каждого найдётся достаточно сил, чтобы это сделать. Лучший способ для вас, это не дать проклятию коснуться вас. Поэтому вы должны соблюдать ПО-СТОЯННУЮ БДИТЕЛЬНОСТЬ!
Все подпрыгнули на стульях от такой резкой смены тона. Профессор Моуди затем про-демонстрировал проклятие Круциатус, причиняющее жертве невообразимую боль. И сно-ва Гарри отвернулся, когда Моуди накладывал заклинание на паука. Как бы невероятно это не звучало, но Гарри мог поклясться, что почувствовал боль в тот же самый момент. Когда пришло время смертельного проклятия, Гарри оставалось только изо всех сил не давать своему ужасу прорваться наружу. Почему это происходит? Что это такое?
Гарри зажмурил глаза и схватился за края стула. Именно в этот момент раздался крик профессора Моуди: «
Авада Кедавра!» Даже с закрытыми глазами, Гарри видел зеленую вспышку. Он услышал высоких голос Волдеморта и мольбы своей мамы о поща-де. Он почувствовал острую вспышку боли на лбу прямо в том месте, где располагался его шрам, а затем все прошло.
― Нет конрт-проклятия, нет способа заблокировать, ― голос профессора Моуди во-рвался в голову Гарри. ― Есть только один человек, выживший после него, и, думаю, вы все его хорошо знаете. ― Неприятная тишина повисла в классе. ― Мистер Поттер, с вами все в порядке?
Гарри поспешно кивнул, но глаз не открыл и склонил голову. Естественно, он был не в порядке. Он был напуган. Неужели вот так умерли его родители? Было ли им больно? Де-менторы в прошлом году «помогли» ему услышать голоса, но боли он не помнил. Неуже-ли это проклятие наиболее болезненный способ умереть?
Профессор Моуди вышел из-за стола и несколько секунд постоял рядом с Гарри, преж-де чем вновь оглядеть класс.
― Никто из вас не сможет создать такого мощного заклинания. ― прорычал он. ― Но вокруг будет достаточно тех, кто может. Я показал вам их потому, что вы должны о них знать. Вы должны быть готовы. ПОСТОЯННАЯ БДИТЕЛЬНОСТЬ!
И снова все ученики подпрыгнули на своих местах.
― Использование любого из Непростительных проклятий ― Авады Кедавры, Круциа-туса или Империуса ― приводит к пожизненному заключению в Азкабан, ― продолжил профессор Моуди. ― А теперь все достаньте перья и запишите это…
Всё оставшееся занятие они посвятили Непростительным проклятиям. Гарри стоило немало усилий, чтобы понимать, о чем говорит профессор Моуди. В голове вертелось множество вопросов… Почему он почувствовал боль? Почему он вообще что-то чувство-вал? Конечно, ощущения были не сильные, но они были, словно воспоминания… но ведь нельзя чувствовать воспоминания… так?
И снова Гарри был вырван из мыслей, на сей раз колоколом, известившим о конце за-нятия. Желая как можно скорее отсюда убраться, он быстро собрал свои вещи и уже хотел сорваться с места, когда заметил, что профессор Моуди снова подошел к нему. Гарри медленно перевел на него взгляд и увидел, что оба глаза профессора заинтересованно на него смотрят. Живот парня внезапно скрутило ― нехороший признак.
― Мистер Поттер, на пару слов? ― прорычал профессор Моуди.
Подавив желание сказать нет, Гарри оглянулся на Гермиону, с волнением глядящую на него.
― Уходи, ― тихо произнес он. ― Поговори с Невиллом. Его всего трясёт.
Гарри не имел понятия, почему сказал это, но был уверен, что сказал правду. Невилл испытал то же самое, что и он.
Когда Рон с Гермионой ушли, Гарри повернулся к профессору Моуди, по-прежнему смотрящему внимательно на него. Гарри почувствовал себя не в своей тарелке. Не понят-но почему, но ощущение было такое, будто он сделал что-то плохое и его должны сейчас наказать. Если бы он стоял напротив Волдеморта, такого бы не было, но преподаватель ― человек официальный, и это добавляло остроты чувству.
― Мистер Поттер, я заметил вашу реакцию на смертельное проклятие, ― прорычал профессор Моуди. ― Поправьте меня, если я не прав, но вы ведь вспомнили, что проис-ходило той ночью? ― вместо ответа Гарри кивнул и отвернулся. ― Понимаю. Извините, если поставил вас в неприятное положение, но вы должны были узнать о нем. Вы должны быть готовы. Есть вероятность, что вы снова с ним столкнетесь…
― Знаю, ― перебил Гарри и посмотрел прямо в глаза профессору Моуди. ― Не беспо-койтесь, сэр. Вам не за что извиняться. Вы правы. Мы должны знать, что нас ждет за пре-делами школы.
Профессор Моуди продолжал смотреть на Гарри, будто не до конца поверил ему, но все же отпустил парня. Выйдя из класса, Гарри вдруг понял, что идти на ужин в перепол-ненный учениками Большой зал он совсем не хочет. Ему нужно побыть одному. Зная пре-красное место, чтобы «скрыться», Гарри направился в совятню и был радостно встречен Хедвигой. Он не знал, сколько времени пробыл здесь, гладя сову, но, как бы то ни было, Гарри успокоился. Хедвига являлась его первым питомцем и первым подарком, который он получил.
Поглаживая ее перья, Гарри заглянул ей в глаза и улыбнулся. Он мог поклясться, что временами она знает, что делать, чтобы он почувствовал себя лучше.
― Не против кое-куда слетать? ― спросил он, в ответ раздалось согласное уханье. ― Я только быстро напишу письмецо, хорошо?
Хедвига спрыгнула с руки Гарри, дав ему возможность достать пергамент, перо и чер-нила. Сев на пол, Гарри немного подумал, что нужно упомянуть в письме и стал писать. Он знал, что должен писать как можно бодрее, а то тут же получит двух беспокоящихся гостей… ну хорошо, одного беспокоящегося и другого старающегося его успокоить.
Полуночник и Лунатик,
Спасибо за карту. Я сам забыл о ней, так что не стоит винить Лунатика, Сириус. Я ее сам отдал ему, ты же знаешь. Кроме того, если Кричер так плох, то почему ты про-сто не дашь ему одежду? Я, конечно, много не знаю о домашних эльфах, но мне кажется глупым держать кого-то рядом, если он делает твою жизнь кошмаром.
Просто мысли вслух.
Первая неделя занятий выдалась интересной. Все были поражены новостью, и боль-шинство решило участвовать, несмотря на ограничение по возрасту. Неужели так странно, что я не хочу этого? Помню реакцию преподавателей, как они смотрели на ме-ня, когда мы сказали профессору Дамблдору, что мне всё известно. Они не ожидали та-кого от меня, как и вы оба. Почему? Я просто не понимаю, почему кто-то стремиться участвовать в том, к чему по-настоящему не готов?
Ты был прав насчет профессора Моуди, Сириус. Он устрашающ. Сегодня было первое занятие, и мы проходили Непростительные проклятия. Прошу, не сходите с ума, но мне кажется, что со мной что-то произошло. Он накладывал проклятия на пауков, но мне казалось, что я чувствовал их действие и на себе. Это странно. Не знаю, связанно это как-нибудь с «тем» или нет. Ничего страшного не случилось, но вы просили сообщать обо всем странном, и я подумал, что это странно. Думаю, вы оба сейчас смеетесь.
Я не могу дождаться Рождества, когда снова вас увижу. Без вас здесь все по-другому. Не беспокойся, Лунатик. В неприятности не влезаю и делаю все домашние задания во-время… даже Прорицания. Надеюсь, полнолуние пройдет хорошо.
Скучаю по вас,
Гарри.
Получилось не так радостно, как Гарри хотел, но ему нужно было написать об этом. Свернув письмо, Гарри встал и позвал Хедвигу. Осторожно привязав письмо к её лапке, он выпустил ее в окно навстречу к его опекунам. Он глядел ей вслед, пока она совсем не пропала из виду. Не имея здесь больше дел, Гарри собрал свои принадлежности и вернул-ся в башню Гриффиндора и провел большую часть ночи за выполнением домашней рабо-ты по Прорицанию. Он стремился сделать ее правильно, но когда закончил и лег спать, то не мог отделаться от ощущения, что пару вещей все же придумал.
