Глава 5Лето выдалось нелегким. Осознание надвигающейся беды, закончившегося детства и скорой битвы невероятно тяготило. Еще по дороге из Хогвартса решила, что не вернусь в школу на следующий год – надо было помочь Гарри выполнить поручение директора. И чем скорее, тем лучше. Воображение все отчетливее прорисовывало картину сорвавшейся с гор лавины: стихия набрала небывалую силу и увлекала нас за собой, а мы ничего не могли поделать. Единственное, что оставалось - держаться вместе, чтобы хоть как-то победить.
Сутки напролет читала все возможные книги, стараясь запомнить как можно больше о заклинаниях лечебных и защитных, боевых и бытовых. Стала выписывать почти полный список существующих магических газет и журналов, даже «Придиру», чтобы не упустить ни крупинки информации о событиях волшебного мира. Время неумолимо бежало вперед, а я изводила себя занятиями, ложилась далеко за полночь и вставала чуть свет. Моя нервозность передавалась родителям. Конечно, они чувствовали - с их дочерью творится неладное, но даже в кошмарах они представить не могли, что. А я не спешила просвещать. Кому понравится забыть о единственном ребенке? Никому, правильно. Но этот шаг был необходим, и я настраивала себя на то, что мне придется подкорректировать им память. Ради их же блага.
Лишь закончив собирать все необходимые вещи в маленькую зачарованную сумочку, осознала, как сильно трясутся руки. Мне надо было успокоиться, чтобы впервые произнести заклинание Obliviate. Но я не могла… разрушить все, вычеркнув себя из жизни мамы и папы.
Проплакала всю ночь, так и не решившись на серьезный шаг в тот вечер.
А на следующий день была собрана, как никогда. Но видеть, как исчезаешь со старых фотографий – опыт, который не пожелаю никому.
***
Появившийся боевой настрой сломила смерть Аластора Муди.
За один месяц Орден обезглавили, а мы превратились в стайку храбрящихся котят, выброшенных бесчувственными хозяевами на улицу.
- Он уйдет, я это чувствую, - произнес в ту ночь Рон. – Винит себя в смерти Дамблдора, Муди, ну ты понимаешь?
- У меня все готово, - прошептала я.
Рон внимательно посмотрел на меня, а потом прижал к себе. И было в этом объятии столько тепла и силы, что стало легче на душе, пришла уверенность в нашей победе.
Свадьба, падение Министерства, побег, стычка с Пожирателями. Все это казалось страшным сном. И больше всего пугало проявившаяся привычка к такому темпу жизни, к постоянной опасности, даже к безысходности.
Гарри ходил мрачный и напряженный, но обсуждать что-либо отказывался. С момента смерти Дамблдора прошло время, но воспоминания все еще отдавались болью. И главным образом это было связано со Снейпом. Я старалась забыть его, отложить оценку ситуации на потом, расставить приоритеты.
Надо найти крестраж.
Надо придумать, как спасти Люпинов.
Надо…
В ночь, когда мы очутились в доме Блеков, достала одну из захваченных с собой книг и принялась читать. Не рассчитывала на успех совершенно. К тому времени просмотрела полбиблиотеки Хогвартса в поисках заклятия, которое может помочь, и все безрезультатно. Какова была вероятность того, что найду его во взятой с собой паре книг? Но надежда не угасала. В душе теплилась детская мысль: «А вдруг именно здесь?». И я упорно просматривала страницы, пытаясь хоть что-то нарыть.
- Не спится? – тихо спросил Гарри, входя на кухню.
Он сторонился нас с самого прибытия, мы понимали и не хотели давить. Рон вообще ушел спать рано, устав от потрясений прошедшего дня.
- Как ты? Чай хочешь?
- Я заварю, - Гарри стал колдовать над чайником, а я вернулась к книге. - Что читаешь?
- Пытаюсь найти, как спасти Римуса и Тонкс. Пока безрезультатно.
- Забыл! Я же сказал Андромеде, ну, маме Тонкс, чтобы она не пускала их в битву.
- И ты думаешь, что ей удастся? – не верилось мне, что кто-то сумеет остановить Римуса Люпина перед выполнением долга.
Гарри пожал плечами.
- Я не знаю. Надеюсь, что да.
- То есть ты предлагаешь не заниматься сейчас этим вопросом?
- Мы пересмотрели все и ничего не нашли. План у нас есть, так что отложим поиски на потом.
Глаза Гарри озорно блестели, и мне показалось, что он выложил не все свои мысли. Но вникать не стала и нехотя согласилась. Оставалось лишь надеяться, что план действительно был. Если мой друг предпочитал отмалчиваться, то нажимать бесполезно – все равно не раскололся бы.
- Что ты думаешь про профессора Снейпа? – спросила я. - Мы видели его совершенно не таким, какой он здесь. Думаешь ли ты, что можно верить этому Снейпу?
Гарри сел напротив, нахмурился, взъерошив волосы:
- Я хочу доверять ему. Но факты говорят против него, и ты это знаешь.
- Иными словами, ты считаешь, что он не на нашей стороне?
- Я не знаю, Гермиона. Не верить самому себе глупо: тот Гарри убеждал нас в невиновности Снейпа. Но знал ли он о том, что произойдет – вот в чем вопрос.
- Профессор Дамблдор в том мире умер до окончания войны…
- Что, если там его убил Малфой?
Фыркнула – более абсурдное заявление сложно было придумать.
- В будущем Гарри доверял Малфою. Это означает, что убил директора не он.
- По твоей логике это сделал и не Снейп, - заявил Гарри. – Что мы имеем? Наше собственное наблюдение и слова Тех нас. Лучше доверять своим глазам, ты так не считаешь? Я видел, как Снейп убил Дамблдора. Смертельным проклятием. Я знаю, что Снейп выдал моих родителей Волде…
- Гарри! Но он же любил твою мать!
- Этому нет доказательств, Гермиона. Ни одного.
- Так сказал Гарри из будущего…
- Послушай, - мой друг наклонился над столом и прошептал: - Я видел в воспоминаниях Снейпа, как он называл мою мать грязнокровкой.
Грязнокровка… Так вот, как профессор определяет людей? Вдруг стало противно от одной мысли об этом человеке. Значит, важно лишь происхождение, да? А способности, душа, упорство – ничего не значат. Конечно, ничего! Разве не это на протяжении всех лет и демонстрировал профессор? Да, это было ожидаемой позицией для Пожирателя. Пусть даже, для полукровки. Злорадно усмехнулась, раздумывая о том, какое омерзение он вызывает сам у себя. Стало понятно, почему никогда он не признавал моих заслуг в учебе – я была низшим классом, не достойной даже учиться в школе магии. Но тогда почему в том будущем наши отношения зашли так далеко, что мы поженились? Видимо, это было другой мир, в котором жили другие люди. А все, что делаем мы - бесполезно.
- Почему же? – спросил Гарри.
Оказалось, последнюю фразу произнесла вслух.
- Надо действовать по событиям. Но не забывать - вещи могут быть не такими, как кажутся.
Удивленно посмотрела на друга. Неужели это сказал он? Находясь всегда рядом с Гарри, я и не заметила, когда он вырос.
В ту ночь долго не могла уснуть. Все думала о нас, вспоминала Хогвартс, друзей, детство. Мы повзрослели, и теперь эта война стала нашей. И только мы могли положить ей конец. Как странно, многие мечтают героически спасти мир, а нам представилась такая возможность, но не принесла счастья или просто радости. Лишь гнетущее ощущение бессилия.
- Ты не спишь, нет? – услышала шепот Рона.
Он по-джентельменски улегся на пол, оставив софу мне. За окнами уже брезжился рассвет, и в полутьме комнаты разглядела озабоченность в его глазах.
- Я думаю о нас. Помнишь, как мы познакомились?
Он улыбнулся и повернулся на бок, подперев рукой голову.
- Ты была занудой, да.
Захихикала.
- А помнишь тролля, а? Мы с Гарри перепугались, когда поняли, что закрыли его в туалете, представляешь?
- А как я испугалась! И когда вы пришли спасать меня! Такие маленькие, не знающие толком ни одного заклинания!
Рон усмехнулся.
- Представляю, что тогда подумала МакГонагалл.
- Да-а… Но она замечательная!
- Это точно! Как нас с Гарри отправила на Зелья в прошлом году, знаешь? Нет, это надо было видеть! А на втором курсе, когда ты лежала в Больничном крыле! Представляешь, она чуть не прослезилась, когда мы сказали, что идем навестить тебя.
Я улыбнулась и протянула другу руку, разглядывая его глаза.
- Вы с Гарри такие милые. Я счастлива, что у меня есть вы.
Рон улыбнулся.
- А мы счастливы, что у нас есть ты.
В воздухе повисла неловкость. Готова поклясться, что даже в темноте я увидела покрасневшие щеки моего друга.
- Доброй ночи, - пробурчал он, устраиваясь поудобнее.
- Доброй, - ответила я, закрывая глаза.
И уже засыпая, почувствовала, как он взял мою руку в свою. Или мне это только показалось?
***
Тщетные поиски медальона, обрывки информации о событиях в мире, отчаянные необдуманные планы – все это увлекло нас настолько, что я забыла о будущем. Снейп исчез из моих мыслей, вернувшись лишь на мгновение, когда мы прочитали о его назначении директором Хогвартса. А вот ссору Гарри с Римусом помню, словно она была лишь вчера. Никогда не думала, что мой друг способен так безжалостно ранить близких, хоть и знала, что двигало им бессилие.
Стало казаться, что это война никогда не закончится, мы так и будем биться о стенку, пытаясь найти в огромном мире четыре неизвестных нам предмета; друзья погибнут за нас, а мы ни на йоту не приблизимся к победе… или вообще никогда не победим. В такие моменты закрывала глаза и вспоминала слова Северуса: «Я буду рядом, верь мне».
Но его не было рядом. Не было даже этого Снейпа. Вообще никого из взрослых. И я вдруг осознала, какие мы еще дети, ничего не смыслящие в жизни.
Мысли материальны.
Очутились в лесу, а Рон пострадал при аппарации.
Мерлин, как же я тогда перепугалась! Но что странно: руки тряслись, а голова соображала. Чувствовала боль своего друга, переживала за него, старалась помочь, но сохраняла при этом трезвый рассудок. Может, мой мозг уже привык к потрясениям? Или сказывались гены врачей?
Когда Рон слегка оправился, мое внимание переключилось на Гарри. Он ходил мрачный – устал от бездействия, неизвестности и бессилия. На мои расспросы не отвечал, и единственное, что оставалось – это быть рядом, поддерживая. Мы могли по долгу сидеть вместе и молчать, разделяя на двоих хрупкую надежду на будущее, которое с каждым днем казалось все более нереальным. Это немое единение становилось спасением в холодные осенние вечера. Я чувствовала, что не одна, что надежда еще жива, а значит, живы и мы.
«Мы победим», - повторяла себе, чтобы не сойти с ума от страшной действительности, которая накрывала с каждым днем все сильнее.
Эти дни стали испытанием веры. Дамблдору, который оказался не таким уж положительным, как всегда считали. Веры друг другу, потому как впервые столкнулись с настоящими трудностями: легко быть друзьями в приключениях, как показала наша богатая практика. Но куда сложнее оставаться друзьями вот так, в бездействии и безысходности. Хватит ли у нас сил, чтобы доверять Снейпу – мы не решили, просто положились на судьбу и ждали, что будет дальше, продолжая надеяться, что сумеем спасти и его, и других дорогих нам людей.
И хотя надежда на прекрасное будущее казалась самой призрачной и хрупкой, первой испытание не выдержала дружба. Мерлин, как я испугалась в тот день! Гарри и Рон кричали друг на друга. Дрались. Боже, это был настоящий ад. Мои друзья, бок о бок семь лет. И все это напрасно? Чтобы закончится вот так? Из-за пустой обиды и ревности?
Если быть откровенной, то я была в шоке. Оказывается, все время, что воспринимала Рона, как брата, и радовалась, что, наконец, определилась со своим отношением к нему, он видел во мне девушку?
От своей глупости было стыдно и больно. Это я была виновата в том, что произошло. Мальчишки, они же не смыслят в отношениях: Гарри не мог заметить, как Рон относится к нашей близости. А я должна была почувствовать. Но не почувствовала. Логика подсказывала, что причина драки иная, но совесть, она же неумолима.
Остались с Гарри одни против всех. И единственным нашим оружием была вера в то, что все будет хорошо и скоро закончится победой.
Глупые слова для двух людей, сидящих в лесах Великобритании, с одним из пяти крестражей, без средств его уничтожения и малейшего представления о местоположении других. Но знали, что должны держаться до конца. Потому что только мы могли спасти ситуацию.
Дни сменялись ночами, и снова днями. Чего-то ждали с Гарри, но никак не могли дождаться. Я была настолько измотана, что согласилась на сумасшедшую идею отправиться в Годрикову Лощину. Это был наш единственный шанс, слабое ощущение какой-либо деятельности.
Трелони была не права: у меня есть интуиция, и она страшная. Чувствовала, что нас ждет беда, но заставила себя не высказывать опасения – лучше не нагнетать обстановку. Встреча с Волдемортом выбила из колеи. И главной причиной стала палочки Гарри – она была сломана. Конечно, мой друг старался поддержать меня, но я чувствовала себя все хуже.
В тот день Гарри сидел у самого входа в палатку и тихо перелистывал страницы книги. А я лежала и смотрела вверх. Что двигало мной в тот момент, не знаю, но рука сама потянулась к маленькому флакончику зелья, который висел, как амулет, на шее. Стекло оказалось горячим, и, погружаясь в воспоминания о тех днях, что провела в будущем, закрыла глаза. Вспоминала Северуса, его тихий и спокойный голос, тепло его рук, медленное биение сердца. Катриону, Джиндж, Лили, Джеймса и Альбуса. Быстрый обеспокоенный шепот Гермионы в коридоре: «Спаси его, умоляю». И чем глубже погружалась в эти мечты, тем сильнее хотела верить в такое будущее. А желание порождало веру. Я верила, что все будет хорошо, и с каждым днем все сильнее.
С тех самых пор засыпала, крепко сжимая в руке флакончик, будто связываясь с тем будущим, делая его реальным.
И вот, когда почти убедилась в своем стремлении связать судьбу со Снейпом, вернулся Рон. Гарри остыл на удивление быстро. Хотя, чего я хочу? Мой друг всегда ценил дружбу выше обид, и старался забыть их побыстрее. Со мной же дело обстояло иначе – я не могла простить Рона за то, что он оставил нас одних. По крайней мере, тогда.
Уничтожение крестража и внезапное обретение меча Гриффиндора открыло второе дыхание: затея перестала казаться столь безнадежной, как раньше. Словно в подтверждение наших ощущений, судьба привела нас к мистеру Лавгуду, и мы узнали о Дарах Смерти. В нашем беспробудно темном туннеле показался свет: было оружие, способное уничтожить крестражи, информация о Дарах Смерти (два из трех, предположительно, были у нас). И именно в момент эйфории нас поймали Пожиратели.
О том дне своей жизни я бы мечтала забыть, но тело услужливо запомнило боль, которую причиняет Cruciatus. До сих пор не могу придумать ни одного сравнения для возникавших ощущений. Наверное, это правильно – ничего подобного испытывать человеку не следует. В те мгновения могла лишь молиться о спасении, о пощаде… Ведь звать на помощь того, кого хотела, не имела права. Даже представить страшно, что бы случилось, узнай Беллатрикс о нашем путешествии во времени, о том Северусе… Только осознание, что боль может развязать мне язык, придавало силы вытерпеть пытку.
Потом были сильные объятия Рона, смерть Добби, уют дома Билла и Флер. В этом и есть весь ужас войны. Боль и любовь переплетаются в причудливый узор, раскрывая в человеке истинный характер.
Гарри с каждым днем все больше погружался в эйфорию приближающейся развязки, наконец, дождавшись возможности действовать. А Рон… стал трепетно относиться ко мне, внимательно и предупредительно. И это меня пугало. Я только определилась, что он мне, как брат. Только стала мечтать о том будущем, в котором была. И тут такое. Совесть настаивала на откровенном разговоре о своих чувствах, но логика убеждала, что еще не место и не время. Потом, когда война, наконец, закончится. А чем она закончится? Что если придется со Снейпом сидеть день и ночь? Когда с Роном говорить? Мысль «война может для нас не закончиться» я гнала прочь.
Вспомнила завет Скарлетт О’Хара: «я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра». А на следующий день уже и времени не было – мы отправились в Гринготтс!
В Хогсмиде настало время испытать наше доверие Дамблдору. За прошедший год он открылся нам с другой стороны, не знаю, как бы относились к нему, знай мы его историю раньше. И вот перед нами стоял Аберфорд Дамблдор и убеждал отказаться от затеи с крестражами и проникновением в замок. Но цель была близка, как никогда. Преодолев все, что выпало, отступать было глупо. В воздухе уже ощущалось приближение битвы. И вслед за Гарри мы с головой кинулись в омут, решив до конца придерживаться плана покойного директора.
Входя в Хогвартс спустя почти год отсутствия, ощущала прилив сил. Впереди нас ждала битва. И в ней мы планировали отыграть наших друзей у Судьбы любой ценой.
