Эпилог
Падма захлопнула последний сундук и еще раз оглядела комнату. Вроде бы ничего не забыла, мебель, фарфор, ковры – все переходило к новым хозяевам, девушка забирала с собой только личные вещи, книги и картины. Осталось только взять фото с комода и...
– Мисс Патил! – Она обернулась. Агент по недвижимости протягивал ей пергамент. – Вот договор о купле-продаже, и если Вы не против, мистер Марчбэнкс хотел бы въехать уже завтра.
– Я не против. – Она взяла пергамент, попутно отметив, что молодой человек заметно нервничает, когда обращается к ней. Девушка с раздражением подумала, что этот идиот, видимо, начитался газет и теперь тоже считает ее сумасшедшей.
«Хотя, они ведь правы, Падма, – мысленно усмехнулась она, – ты действительно сумасшедшая и недавно сама это признала. Какой смысл теперь обижаться».
Она почти выхватила перо из рук агента и быстро расписалась. Все! Одним росчерком она закрыла целый период в своей жизни.
Падма почувствовала, как с ее плеч словно упала огромная тяжесть. Она не могла поверить, что наконец сделала это – избавилась от груза прошлого, от всего, что связывало ее и не давало нормально жить.
«Прости меня, Парватти. Я знаю, ты любила этот дом, но для меня он стал склепом».
– Мисс Патил! – молодой человек заговорил с таким видом, словно решился на что-то важное. Он набрал в грудь воздуха и выпалил: – Дайте, пожалуйста, автограф!
Девушка едва не засмеялась.
«Великий Мерлин, да этот юноша видит во мне легендарную героиню, вот и не знает, как себя вести, а я о нем черт знает что подумала. Нет, Падма, пора перестать быть параноиком».
– Конечно, – она дружелюбно улыбнулась.
Падма огляделась в поисках подходящего листка, и тут ее взгляд упал на фотографию в изящной рамке – две одинаковые девушки в хогвартской форме весело махали руками. Этот портрет стоял на комоде уже семь лет, его туда поставила еще Парватти...
Девушка, не раздумывая дольше, взяла фото, написала на нем несколько слов и протянула молодому человеку.
– Спасибо. – Агент благоговейно принял из ее рук рамку, словно священную реликвию. – Вы, наверное, хотите еще раз все осмотреть? Я подожду на улице.
«Сентиментальный, – мысленно усмехнулась Падма, – думает, мне нужно попрощаться с домом».
Она прошлась по комнатам, задергивая шторы и закрывая дверцы шкафов. Она прислушивалась к своим ощущениям, стараясь уловить хоть отголосок каких-либо чувств к дому, где прошла большая часть ее жизни. Ничего!
Не было ни боли, ни грусти. Дом отпустил ее.
Он ушел в прошлое, как и все остальное... как и Парватти.
Девушка остановилась перед зеркалом.
«Кого же мы видим по ту сторону стекла? Мне всегда казалось, что это не я. А кого видит он? Если бы только... но каждый человек должен сам сделать свой выбор...»
Ее размышления прервал стук в дверь. Падма удивленно сказала:
– Войдите. – Видимо, опять агент деликатничает.
Никто не ответил, тогда девушка подошла и сама распахнула тяжелые, окованные бронзой двери.
Он стоял на пороге и молча смотрел на нее.
Падма без сил прислонилась к дверному косяку, в горле сразу пересохло, каждый удар сердца отдавался болью в кончиках пальцев.
Несколько минут они простояли, не говоря ни слова, только глядя друг на друга, словно в первый... или последний раз.
Он неуверенно улыбнулся, и девушка наконец смогла вздохнуть полной грудью. Вот теперь – все!
Пусть будет нелегко, но разве это важно?
Впереди целая жизнь, не важно какая, главное – ее собственная.
Нет! Их собственная.
Молодой человек шагнул вперед, по-прежнему не отводя взгляда.
– Падма... Я...– он не смог выговорить больше ни слова.
Девушка молча обняла его.
«Не сегодня... – думала она, – я знаю, что не сегодня... Но завтра или послезавтра ты все-таки сможешь сказать это. Ты отпустишь свое прошлое, как я отпустила свое...»
– Я люблю тебя, Падма... Не уходи...
– Я не уйду...
