Глава 6Глава шестая. Ночью.
Рассвет, прости! Из темноты выпусти!
Ноют раны юности, не могу вынести.
Так упрям, что вряд ли вылезти.
Пора бы давно нам из этого вырасти!
Режут острые края реальности,
Так далеко дойти крайности!
Рождённые рифмой «Мне нужен Свет»
Образ Ягуна прочно засел в сознании женщины, не давая пошевелиться («Так зелье не только густым станет, оно вообще затвердеть успеет», - прикинула Медузия). Мальчишка слишком ясно стоял у неё перед глазами, чтобы можно было навсегда покинуть его. Он ведь маленький ещё, а уже всех потерял. А Меди помнит, каково это – жить одной, забывая звуки человеческого голоса, забывая язык. Ей помог Сарданапал… Академик! А как же он? Разве глава Тибидохса не доказывал, что всегда будет её ждать? А Зуби, что, оставить одну? Просто так перечеркнуть большую часть жизни? Изменить прошлое, когда ей хорошо в настоящем? Для чего она идёт тогда туда, где даже не могла смеяться? К тому, что даже глядел на неё с отвращением?
Почти отшатнувшись, женщина услышала скрип двери, тревожным стоном прерывая её про-шлое.
Уже наполовину опустив листок в зелье, Медузия негромким вскриком подняла руку, выта-щив листок. В тоже мгновение кто-то крепко схватил её за запястье:
- Только попробуй, - этот голос мог принадлежать только одному человеку…
- Что ты здесь делаешь, Сарданапал? Время-то, дорогой, позднее, - саркастически изогнув бровь, спросила доцент Горгонова, скрывая радость.
Глава Тибидохса, улыбнувшись в бороду, фыркнул:
- Не спалось что-то, Меди, - сейчас ему больше всего хотелось обнять её и поцеловать, но - чего не суждено.
- Это заметно: у тебя на щеке след от подушки, - проговорила Медузия и продолжила: - Отпусти мою руку, пожалуйста.
- Как хочешь, - пожал плечами академик, поглаживающий бороду. Понимая, что им в эту ночь не уснуть, он предложил: - Меди, как ты на счёт выпить? – улыбнулся глава Тибидохса.
Медузия, кивнув, направилась к выходу. Сарданапал вышел из комнаты вслед за ней.
Тихо переговариваясь, коллеги гуляли по коридорам замка, наслаждаясь тишиной, прерываемой лишь голосами друг друга. Доцент Горгонова, не слышно ступая, крадучись, шла по замку – не верила ещё, что не уходит. Всё то, с чем она попрощалась, заново становилось частью её жизни, от которой женщина едва не отреклась. «И ради чего, а, Меди? – выругала себя женщина. – Ради Персея, этого напыщенного индюка и самодура? Тоже мне, героиня романа». Осторожно проведя рукой по стене, она вновь вспоминала старые ощущения, ставшие новыми – больше нет преграды, больше нет груза.
Академик, шедший походкой хозяина, накручивал ус, норовивший обвить его нос, на палец.
– Меди! Зелье! – едва не оторвав себе часть бороды, вспомнил академик.
Переглянувшись, учителя бегом направились обратно.
Зелье, став цвета мокрой земли, тихо плавилось в котле, шипя и потрескивая. Пузыри, то и дело появляющиеся на его поверхности, взрывались, и капли отвара летали по комнате, ударяясь о стены и отскакивая от них, как сотни мячиков. Видимо, зелье уже превратилось в горючее – шторы уже горели, стреляя огненными искрами во все стороны.
- И что надо было сделать с этим зельем? – прекратив пожар и убрав всё зелье обратно в ко-тёл, спросил Сарданапал. – Слушай, надо это чем-нибудь прикрыть. У тебя крышки нет?
- А создать не судьба? – создав стекло из сотен переплетающихся изумрудных нитей, Медузия подула на кольцо и продолжила, чуть кривясь: - Пить.
- Попробовать хочешь? – осторожно левитируя каплю отвара в воздухе, предложил академик. Получив отрицательный ответ, он, улыбаясь, отправил каплю в котёл, приподняв стекло. – Вот и хорошо, что не хочешь… - растеряно проговорил академик.
- Пойдём лучше ко мне – бежать меньше придётся, если опять про что-нибудь забудем, - предложила Медузия.
Академик, недолго думая, согласился.
***
Медузия, вздрагивая от холода, шла по ещё спящему лесу. Розовеющее небо на востоке говорило о том, что скоро наступит рассвет. Появится новая страница в книге истории нашей жизни, и старую надо перелистнуть – только вот наша героиня никак не хотела прощаться с этой ночью. Когда Сарданапал, изрядно покрасневший, ушёл (а это было часа в три ночи), доцент Горгонова отправилась на прогулку: и плевать, что хотелось спать, мечтать о новой жизни и зачем-то купить книгу о готовке. «Ага, ядов восемнадцатого столетия», - мрачно усмехнулась Медузия, осознав странное желание.
Туман над речкой последний раз блеснул светом то ли уже солнца, то ли ещё луны и исчез, растворившись в воздухе. Где-то в кронах деревьев началось шевеление – небольшой краешек солнца уже осветил их верхушки. Меди, сощурившись, пыталась разобраться, что там происходит – птицы, сонно шевелясь, расправляли крылья и приветствовали небо трелями, пока сонными, разминочными. Сильнее запахнувшись в мантию, женщина направилась к берегам, сквозь лес и его лёгкий, невесомый запах сосновых веток и шуршание зверьков, таких смешных и беззащитных. Но в этом лесу и хищники водятся – взять хоть того удава, что прополз в полуметре от Медузии: его кожа переливалась оттенками фиолетового. Доцент Горгонова, заметив змею, отступила на шаг назад и вскинула руку с кольцом, готовая защищаться, а удав, даже не заметив её действий, прополз мимо. Покачав головой, женщина отправилась дальше и едва не упала, споткнувшись о корень дуба, - слишком хотела спать. «Ну уж нет, - решила она. – Это первый рассвет твой новой жизни, и ты должна встретить его достойно». Нарекши себя романтичной дурой, женщина отправилась далее, пытаясь запомнить каждый шорох, каждое движение, - как бы не манило рассвет, она хотела остаться в ночи. «Пока горят звёзды», - решила она. Каждый шаг вперёд уносил её от воспоминаний, глупой идеи и нелепой любви. Но разве любовь бывает нелепа? Значит, это не любовь. А как можно любить предателя?..
Пройдя сквозь лес, доцент Горгонова постояла пару минут на берегу, вслушиваясь в шёпот волн, - вот и погасла, как свеча, последняя звезда. А это значит, замолкнула и старая жизнь - те-перь она живёт в настоящем, думая о будущем и изредка вспоминая прошлое.
***
Начинался рассвет. Встречающий его академик стоял у окна в своей комнате, смотря на оди-нокую, искажённую далью и толстым стеклом, фигурку. «Я так устал быть далеко – там, где тебя нет, - подумал академик, когда задребезжали первые брызги рассвета. – Мне нужен свет. Наверно, Бог – тоже одинок, но я не Бог, я не могу так»*.
____________________________________
* Слова из песни Рождённые рифмой «Мне нужен Свет».
