Глава 6Миллисент смотрела на маску, а маска смотрела на Миллисент. Огоньки в ярко-лиловых глазах дрожали, как пламя свечи, и заключали в себе нечто гипнотизирующее. Казалось, целую вечность девушка готова была провести в дурманящем ожидании, пытаясь разглядеть за узкими зрачками рисунок хитросплетений судьбы, но дребезжащий голос вырвал ее из приятного оцепенения, а холодные руки с силой встряхнули за плечи, разворачивая в противоположную сторону.
- Накладывай защитный кокон, не накладывай, все равно отыщется бестолочь, которой закон не писан! Позволить разок шаману сделать свое дело, чтобы другим неповадно было соваться. Бесполезная идиотка!
- Что это было? - Миллисент сонно хлопала глазами. Интонации мистера Борджина настолько напугали ее, что она даже не подумала оскорбиться его резкими словами.
- Что это было, - издевательски передразнил старик, - ты бы выставила себя на смех, задай такой вопрос в экваториальной Африке, но здесь больше не считают нужным воспитывать детей. Это паразит, которому ты бы любезно себя скормила, если бы я не знал, как много скучающих зевак бродило по этим улочкам во все времена, а теперь и подавно.
Миллисент зажмурилась. Она помнила, как позвонила в дверной колокольчик и переступила порог магазина, как неестественно худая девушка за кассой пообещала позвать хозяина и удалилась, а дальше наступала черная пустота. Стрелки часов успели переместиться лишь на пять минут, но она полностью утратила ощущение времени.
- Уже полтора года не могу отделаться от этой твари, - посетовал Борджин, накидывая на гневно трепещущую ноздрями маску пыльное бархатное покрывало. - Перекупщикам шаман ни к чему, а посылать друг другу такие милые подарки люди в последнее время боятся. Такая безделушка способна за считанные часы полностью изуродовать лицо смотрящего. Уступлю всего за пятнадцать галеонов, - вдруг услужливо предложил торговец, - повесишь дома, раз уж шаман так тебе приглянулся. Кости настоящие, - он щелкнул пальцами и по комнате пошел глухой перезвон выпиленных подвесок.
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась Миллисент. - У меня и дома-то нет. Если честно, я пришла сюда искать работу.
- Работу? - протянул Борджин, с сомнением хмыкая. - Здесь нет работы для малолеток. Ты хоть школу-то кончила?
- Мне уже семнадцать, - возразила девушка, - и я сдала С.О.В. Я могу колдовать. Моя фамилия Булстроуд.
- Как-как? - старик закусил губу и, к вящему ужасу Миллисент, лишь развел руками: - Булстрот? Кто такие, почему не слышал?
- Я подумала... вы могли знать моего отца, - памятуя о наставлениях Винса, Миллисент умолчала о родстве с Креббами. - После войны я осталась одна, так что если и отсюда меня прогонят... - не договорив, она очень достоверно всхлипнула.
Слезы ненадолго сбили Борджина с толку.
- Имей совесть, здесь не приют для сирых и убогих, - раздосадованно воскликнул он. - В былые времена приличную барышню никаким ветром не занесло бы в Ноктюрн аллею, а теперь вам здесь как будто медом помазано! Иди-ка ты к Малкин, у нее полно работы для недоучек. Поправлять ленты, держать иголки! У меня нет времени следить, как бы ты не попала в историю.
Какая-то часть Миллисент отчаянно призывала ее как можно скорее бежать из магазина, но вместе с тем, вопреки здравому смыслу, мистер Борджин вызывал у нее симпатию. Даже при недостатке жизненного опыта, Милли умела чувствовать людей. Быть может, за видимыми простотой и бесцеремонностью старика скрывалось доброе сердце?
- Мадам Малкин не даст мне работы, - с сожалением призналась она, и тут в голову к ней пришла очень удачная идея. - Папа... он погиб во время битвы за Хогвартс. Его осудили уже посмертно. Все имущество забрали. Тетя от меня отказалась. Кому нужна работница с такой дурной репутацией.
Борджин приглушенно выругался.
- А что с вашей матерью?
- Мама меня бросила, - ответила Миллисент, вспоминая о простом слизеринском принципе: лучшая ложь всегда основана на правде. - Я уже много лет ничего о ней не слышала.
- Мордред-знает-что-такое, - вознегодовал Борджин. - Да неужели в Ноктюрн аллее мало волшебных лавок, что вы зашли именно в мою? Пенелопа! Сюда, живо!
В соседнем помещении раздался перезвон музыки ветра, и в зал вошла девушка, с которой Миллисент уже успела перекинуться парой слов. Пенелопа могла бы считаться красавицей, если бы не болезненный, истощенный вид и разлитая по лицу нездоровая бледность. Судя по характерной вышивке на фартуке, в своих усилиях, направленных на поиск работы, она добилась большего успеха.
- Как прикажешь это понимать? - кивнул Борджин в сторону Милли. - Когда я согласился взять тебя, я пообещал себе, что больше не наступлю на те же грабли! Так откуда эта девица прознала про работу?
Пенелопа вопросительно взглянула на Миллисент, и по ее лицу скользнула улыбка узнавания.
- Эта девочка училась на Слизерине, - сообщила она с таким видом, словно встретила близкую подругу. - Но я ничего ей не говорила. Слава о ваших добрых делах вас опережает, мистер Борджин.
- Я тебе поговорю, - погрозил Борджин пальцем. - Развели мне пансион благородных девиц! Да половина квартала помрет со смеху... хотя туда им и дорога.
- Я давно прошу помощницу, - с энтузиазмом продолжала Пенелопа. - Лучше бы, конечно, это был кто-то постарше и посильнее, но думаю, Миллисент справится.
- Миллисент, - в устах Борджина ее имя прозвучало, как оскорбление. - Миллисент. Только этого мне не хватало. Предупреждаю, девочка, - прищурился он, - наведешь на меня авроров или, Мерлин тебя сохрани, отдел тайн, и шаман покажется тебе невинной забавой.
- Отдел тайн? Как вы могли подумать...
- Тебе в страшном сне не привидится то, что мне случалось наблюдать в своей жизни, - устало прервал ее Борджин. - Это дает мне право думать все, что угодно. Ты хотела работать? Поздравляю, ты принята в лондонское отделение семьи магазинов "Борджин и Бэрк", двести сорок восемь лет на колдовском рынке и почти сто пятьдесят - в лидерах продаж.
- Сто пятьдесят? - округлила глаза Милли, - впечатляет.
- Впечатляться будешь после работы, - цыкнул на нее Борджин, - а сейчас учи наизусть. Будешь повторять это всем новым клиентам и напоминать старым на тот случай, если они вдруг решат переметнуться к конкурентам.
- Хорошо, - растерянно кивнула Миллисент.
- Хорошо? - старик насмешливо изогнул бровь. - То есть ты благосклонно согласилась? Спасибо, я польщен.
Миллисент окончательно смутилась.
- Я вовсе не имела в виду...
- Мистер Борджин, перестаньте пугать бедную девочку, - вмешалась Пенелопа. - На ней и так лица нет.
- Лица, - веско заявил Борджин, - на ней не будет, причем в прямом смысле, если она продолжит разевать рот и улыбаться смертельно опасным артефактам. А в остальном пусть не слишком печется о своем драгоценном лице. Лет тридцать, от силы сорок, и трястись там будет не над чем, помяни мое слово.
Миллисент была готова побиться об заклад: если кузен сейчас каким-то образом мог слышать этот разговор, он наверняка уже живот надорвал со смеху.
- Ну, хватит пустой болтовни, - коротко распорядился Борджин. - Дела не ждут, клиенты - тем более. Пенелопа, что с партией слоновой кости из Ботсваны?
- Будет вечером. Поставщик обещал прислать с зомби, как только получит зеленый свет от своих людей на таможне.
- А зелье для миссис Ранкорн?
- Уже отправила с Бобом. Боб - это наша почтовая черепаха, - шепнула она Миллисент.
- Замечательно. Я все еще должен напоминать о нераспечатанных коробках с книгами? Не хочу прекрасным летним вечером свернуть себе шею, споткнувшись об одну из них.
- Сейчас я ими займусь, - пообещала Пенелопа. - Миллисент мне поможет.
- Сейчас, сейчас, - ворчал Борджин, поднимаясь по лестнице. - Уже месяц я слышу это сейчас. И не вздумайте обсуждать кавалеров и цацки, разбирая магические книги! Услышу - всех разгоню, ведьмы!
Борджин хлопнул дверью, и Пенелопа расхохоталась.
- Не обращай на него внимания! Он всегда такой, особенно если клиенты надоедают. У нас было то еще утро. Один проходимец чуть было не всучил мне горсть фальшивых монет. И главное, почти не отличить от гоблинского золота! Мистер Борджин устроил мне жуткую выволочку, а тут еще и ты... Пойдем, я быстренько расскажу тебе, чем мы здесь занимаемся!
- Постой, - Милли задержала Пенелопу, намеревающуюся проследовать в соседнее темное помещение. - Откуда ты меня знаешь? Ты тоже слизеринка?
Уголки губ Пенелопы поползли вверх, но улыбка получилась какой-то вымученной.
- Нет. Но тебя я помню, как и всех других студентов Хогвартса. Я была старостой школы.
