Глава 6. Тревоги и разочарованияНепроглядная темень и туман превратили Тисовую улицу в декорацию к страшной сказке. Бледные пятна фонарей освещали дорогу мертвенным светом, а росшие по обочинам деревья хищно тянули к припозднившимся путникам корявые ветви. И тихо – до жути! Словно вымерло всё. Гарри, нервно обшарив взглядом очередной тёмный силуэт, при ближайшем рассмотрении оказавшийся кустом сирени, придвинулся поближе к взрослым спутникам. Вот им-то всякие ночные страшилки нипочём! На то они и взрослые.
Сегодня старшие Поттеры были непривычно молчаливы. Обычно победитель Волдеморта, оказавшись рядом с Джеймсом, тотчас затевал с ним спор, горячился, что-то доказывал. А в ответ господин аврор рассказывал потрясающе интересные вещи. Слушать их было – одно удовольствие! Вот только разговоров о политике Гарри не любил. Интриги, подсиживания, продвижения… Глупости всё это. Делать людям нечего!
Вчерашнее шокирующее откровение старшего Поттера о своей принадлежности к тёмным магам явно задело Генриха за живое. Тот сначала устроил скандал, а потом надулся и весь день с Джеймсом не разговаривал. Впрочем, точно так же поступил и Снейпёныш. А Гарри с удивлением осознал, что ему всё равно, светлый Джеймс или тёмный. Абсолютно! Главное, что он есть.
Генрих запнулся обо что-то в темноте, нехорошо помянул Мордреда и, недовольно сопя, пошёл справа от Гарри, зябко вздрагивая и кутаясь в старую мантию. Изношенная одёжка греть своего хозяина не хотела, капюшон то и дело соскальзывал с головы, открывая посиневшие уши. А ведь сам виноват! Говорил ему Джеймс, что на улице холодно и лучше к Гарри не прикасаться. И уж тем более за руку не брать – замёрзнешь. Мол, призраки-то не мёрзнут, но стоит проявиться в этот мир, и все прелести погоды ощутишь на своей шкуре… Правда, Генрих гордо отвечал, что хотел прогнать сонливость. На холоде и вправду спать сразу расхотелось, особенно Гарри.
– А куда мы идём? – шёпотом спросил Поттер у аврора.
– К пустырю за улицей Магнолий. Там место уединённое, – так же тихо ответил Джеймс, подозрительно вглядываясь в темноту. Он ещё дома вывернул наизнанку свою замечательную аврорскую мантию, превратив ее благодаря этому в неприметный серый плащ, который теперь почти сливался с туманом. «Удобно для маскировки, не находишь? Незаменимая вещь при полевой работе». И двигался он практически бесшумно, как заправский призрак: «На ботинках разных защитных чар не меньше, чем на мантии. А ты кроссовки потуже зашнуруй – хлябают хуже тапок! И мантию-невидимку не забудь». Хотя кроме Гарри его никто видеть и слышать и так не мог. Но что поделаешь – сила привычки.
– А зачем? – умом Поттер понимал, что скоро и так всё узнает, но не спросить не мог. Если знаешь, что на вопрос ответят, то как промолчать?
– Вызовем «Ночной Рыцарь» и прокатимся до Хогсмида. Там у нас деловое свидание с одним интересным магом… если повезёт, – терпеливо пояснил Джеймс. – А если с ним не получится, прокатимся до Лютного. Там живёт странная личность по имени Мэтью Мертвяк. Он тоже может быть нам очень полезен. Ты же хотел помочь нам в поисках Мастера? Вот и будешь посредником на переговорах. А на рассвете домой вернёмся, – Гарри радостно закивал, стараясь не обращать внимания на Генриха, который что-то неразборчиво бурчал, натягивая рукава на озябшие руки. Победитель Волдеморта никак не мог согреться.
Поездка на волшебном автобусе произвела на Гарри неизгладимое впечатление. А кондуктор Стэн Шанпайк даже не заподозрил, что перевозил не одного, а трёх пассажиров. В щуплом мальчишке, который судорожно цеплялся за выделенную ему кровать, героя Магического Мира он не признал.
Поселение колдунов тоже тонуло в тумане, но здесь либо фонари были мощнее, либо туман реже – видно было не в пример больше, чем на Тисовой, и Гарри усиленно вертел головой. О Хогсмиде он был наслышан от старшекурсников, но ему ещё предстояло добыть у Дурслей письменное разрешение на посещение волшебной деревни… Подчиняясь приказу аврора, за углом дома он накинул на себя мантию-невидимку и припустил следом за старшими Поттерами.
Мягко светились витрины магазинов. Несмотря на второй час ночи, большинство заведений всё ещё работало – похоже, маги что-то праздновали. До Гарри доносились звуки музыки, не стройное хоровое пение, хохот и веселый женский визг. Сквозь белесую муть под ногами угадывалась влажная булыжная мостовая, по которой прогуливались нарядные волшебники. Многие держали в руках дубовые ветки, а некоторые нахлобучили на голову венки.
– Праздник Дуба в разгаре, – прокомментировал увиденное Джеймс, брезгливо поджимая губы.
– Дуба?
– Это древний кельтский праздник. Его, кажется, друиды придумали. Никогда не интересовался. В общем, нечто связанное с утверждением жизнетворного начала, плодородием и тому подобным. Часть волшебников День Дуба празднует, а остальные игнорируют. Здесь, в Хогсмиде, всегда самый угар. Ближе к утру ещё и костры жечь начнут… Без поджогов и пожаров точно не обойдётся. Потом ещё несколько месяцев авроры будут разгребать последствия этого веселья. Но нам это только на руку: маг, к которому мы идём, всякие бесчинства терпеть не может, а значит, точно будет дома. И он ведёт ночной образ жизни.
– Ворчишь, как старый дед, – поддел Генрих, огибая компанию горланящих нечто залихватское юнцов. Гарри недовольно покосился на Героя. Конечно, Джеймс старый – ему же под сорок! Но нельзя же так бестактно об этом говорить. С пожилыми вообще надо вежливо.
А высоко в тёмном небе с шипением и свистом расцвели огненные цветы фейерверков.
Дальше шли без остановок. Вскоре Джеймс свернул в неприметный проулок, и Гарри скоро запутался в поворотах и перекрёстках: все улицы были узкими, кривыми и чисто символически освещались прикреплёнными к стенам домов факелами. И каких-то там особых примет не имели. Особенно ночью. Остановился Джеймс в глухом тупике с запахом помойки.
– Будем надеяться, что старина Смелли и двадцать лет назад жил в своей берлоге, – пробормотал аврор, внимательно осматривая стену.
– Смелли? – переспросил Гарри, которому здесь совсем не нравилось. Джеймс хмыкнул:
– Конечно, это не настоящая его фамилия. Маги, ведущие подобную деятельность, часто берут крайне неблагозвучные имена: любопытствующих отпугивают или традиция у них такая, не знаю. А этот Смелли, как я небезосновательно подозреваю, зельевар-некромант. Ну и мастер Тёмных Искусств, само собой. Такое вот милое сочетание. Но самое главное: у меня есть, чем его пронять. А информация порой куда дороже звонкого золота. Нам с вами, ребята, во что бы то ни стало нужно добиться его расположения. Хоть и непросто это будет – осторожен до неприличия, поганец! Но если он согласится принять участие в нашей Судьбе – более надёжного союзника трудно сыскать! От тебя, ребёнок, требуется молчание. И ни в коем случае не отпускай мою руку. Старый лис не должен заметить раньше времени моё особое состояние, понимаешь? – Гарри поспешно закивал. Чего уж тут не понять? – А ты, Генрих, работай по схеме «свободный поиск», как я учил. Только будь осторожен – в таких домах полно сюрпризов. Вопросы есть?
Тем временем руки Джеймса словно жили своей жизнью – ощупывали и раскачивали замшелые камни кладки. Гарри тоже потрогал склизкие холодные бока ближайшего булыжника. Покрывающий его мох на ощупь напоминал подсохший густой кисель буро-зелёного цвета. Гадость какая! Наверняка является ингредиентом для зелий. Поттер уже давно выявил закономерность: если выглядит гадко, пахнет мерзко, жжётся и источает ядовитые миазмы, то это наверняка особо ценное сырьё для котла. Этот мох, правда, ядом не брызгал, да и вони особой не чувствовалось…
– Ага, вот и камень-страж, – облегчённо выдохнул Джеймс, нажимая на ничем не примечательный булыжник. – Камень-страж может обнаружить только тот, кого хозяин посвятил в тайну своего крова, – пояснил он Гарри. – Это очень старая и почти забытая магия. Намного древнее Фиделиуса. Нам повезло: меня мистер Смелли в своём доме принимал… хм, когда-то. И этого оказалось достаточно. А так как мы с вами по сути – один человек, то и вы пройдёте…
Стена словно протаяла, обнажая лакированную дверь. Аврор вежливо постучал медным кольцом. Открывшийся ход вглубь дома был освещён плавающим в воздухе канделябром. Переступать порог не хотелось совершенно.
Глядя на новенькую входную дверь и начищенную до золотого блеска медную ручку, можно было предположить, что и внутреннее убранство окажется под стать фасаду. Но не тут-то было! В крайне запущенной гостиной сильно коптил забитый золой камин. Толстый слой сажи покрывал стены и ветхие на вид книжные стеллажи. Сквозь грязное стекло шкафа-витрины смутно просматривалось что-то совершенно неопознаваемое. Гарри замер посреди комнаты, стараясь ни к чему не прикасаться даже краем одежды.
Мастер Смелли ещё явно не ложился. Он важно восседал в дряхлом кресле и, заложив пальцем страницы раскрытой книги, в упор смотрел на незваных гостей. Гарри даже рот раскрыл, разглядывая тёмного мага. Ну не походил он на злодея, хоть тресни! Да тот же профессор Снейп был куда одиознее!
А выглядел Смелли как пожилой, изрядно потрепанный жизнью херувим: пухлый, белокурый, кудрявый и щекастый. Но больше всего поражал наивный, доверчивый и открытый взгляд круглых голубых глаз. Если бы не морщины… Даже одет старый волшебник был в нечто мягкое, пушистое и светлое, чудесным образом не пачкающееся в саже.
Хозяин радушным жестом предложил садиться на залатанный диван и приятным голосом заговорил… кажется, по-французски. И Джеймс ответил, при этом вид имея благодушный и расслабленный. Гарри растерянно переводил взгляд с одного на другого – такой подставы он не ожидал! Это сколько же интересного мимо его ушей пройдёт! Победитель Волдеморта тоже выглядел разочарованным. Он досадливо крякнул, взлохматил свои вихры и принялся осматривать местные достопримечательности.
Разговор мирно журчал. Джеймс вещал – «херувим» слушал, поощряюще кивая и время от времени, судя по интонации, задавая вопросы. Генрих бродил по комнате, всюду суя свой нос. Потом направился к двери во внутренние покои.
– Странно, сквозь дверь пройти не могу, – озадаченно сообщил он всем, кто мог его услышать. – Словно стена тут, а не проход. Уй, жжётся! – он отскочил, потирая пострадавшую руку и с обидой глядя на коварную дверь. Гарри очень хотелось высказаться по этому поводу, но пришлось смолчать.
– Значит, какие-то чары на нас всё-таки действуют, – сделал вывод победитель Волдеморта, дуя на пострадавшую ладонь. – Это что же, нас так вот и убить можно? – поразился он. – Но как же…
– Ребёнок, покажи мистеру Смелли свиток, – приказал старший Поттер и Гарри поспешно зашарил свободной рукой по карманам. На пергаменте был составлен перечень вопросов, ответы на некоторые Джеймс собирался озвучить в уплату услуг мастера Тёмных искусств. На его выбор. «Херувим» аккуратно и неспешно расправил помятый пергамент и наклонился с ним поближе к свету канделябра.
– Моргана меня заколдуй! – вдруг завопил вездесущий Генрих, разглядывая что-то на спине хозяина дома. – Да наш мистер Смелли под иллюзией сидит! Смотрите-ка, кресло под ним совсем другое! Голубым шёлком обитое. Во даёт!
Гарри с любопытством вытянул шею. Действительно, на фоне копоти ярким пятном выделялась спинка кресла. Он прищурился, напрягая зрение, и граница пятна размылась… а потом стала расползаться, как намокшая бумага. Медленно и неохотно поначалу, а потом все веселее и быстрее проявлялась настоящая обстановка жилища мастера. Кривые и облезлые ножки кресла превратились в золочёные львиные лапы. Пол засиял натёртым паркетом. В мраморном камине не было никакой лишней золы. А на заставленной красивыми штучками полке стояла неаккуратно запаянная стеклянная банка, в которой теснился кто-то чешуйчатый и чёрный. И он смотрел настоящими, живыми глазами! Даже моргал. Глаза пристально следили за Генрихом…
– Как ты это делаешь? – выдохнул победитель Волдеморта. Гарри опомнился: по комнате словно провели влажной тряпкой. Узкой полосой – там, где прошёлся его взгляд – убогое жилище превращалось в роскошный чертог. Поттер испуганно глянул на мистера Смелли, но тот был слишком увлечён записями на пергаменте и пояснениями Джеймса. Его правая кисть, попавшая в «отмытую» зону, утратила пухлые очертания и пальцы-сосиски. Настоящая рука мастера была тонкокостной и хрупкой на вид, точно птичья лапка, а смуглые пальцы оканчивались причудливо заточенными чёрными когтями. Похоже, мистер Смелли человеком не был.
– Что ж ты творишь, мелкий? – делано возмутился Генрих, но тут же со смешком добавил. – Хотя я однажды точно так же у мадам Малкин в магазине нечаянно ширму взглядом продырявил. Давно это было… Интересно, она догадалась, что это я напакостил?
Тем временем беседа хозяина и гостя утратила всякую безмятежность. Кажется, Джеймс с мастером ссорились: пальцы аврора, сжимающие руку Гарри, стали влажными и начали подрагивать. Мистер Смелли резким движением вытряхнул на столик содержимое невесть откуда взявшейся шкатулки. Из кучки крупных разноцветных пуговиц он выбрал несколько штук и, потыкав в них волшебной палочкой, небрежно подвинул к Джеймсу. Тот, растерянный и побледневший, смахнул пуговки в ладонь и резко поднялся с дивана. К выходу шли без прощальных поклонов. И, вопреки опасениям Гарри, в тупик-помойку они вышли беспрепятственно. Похоже, мастер так и не заметил, что его жилище изменилось.
***
После домашнего тепла промозглый ночной холод быстро пробрался под куртку. Здесь не было тумана, зато наличествовала жидкая глина под ногами. Где-то вдали закукарекал петух. Его поддержали сразу несколько голосистых собратьев за деревенскими заборами. Поттеры оказались возле автозаправки на окраине неизвестной маггловской деревушки. Сюда их вынес незарегистрированный многоразовый портключ-пуговица, приобретённый Джеймсом у мастера Смелли. Гарри с Генрихом украдкой переглядывались, но лезть к аврору с расспросами не решались. Да и что спрашивать? Ясно же, что ничего у старшего Поттера не получилось. Вон какой расстроенный.
– Куда теперь? Навестим Мэтью Мертвяка, как планировали, или сразу домой? – негромко спросил Генрих.
– Нет, к Мэтью не пойдём. Не сегодня, – Джеймс как-то потеряно огляделся. Он словно разом постарел и стал меньше ростом. Было очень неприятно видеть бравого аврора таким сломленным. – Мне надо подумать… Пойдёмте в кафе – перекусим.
Они заняли столик в довольно паршивой забегаловке. Сонная официантка со смазанным макияжем швырнула на стол тарелки с заказом перед Гарри и Джеймсом. Генрих предпочёл остаться невидимым. И подчёркнуто аккуратно поставила перед аврором большущую пепельницу. Тот рассеяно кивнул, продолжая стряхивать пепел на грязный линолеум. Он курил одну сигарету за другой, и у него так дрожали пальцы, что большую часть из них он просто сминал. Впрочем, на фоне общей антисанитарии заведения окурки на полу смотрелись вполне гармонично.
Нанизав на вилку слипшиеся макароны, Гарри угрюмо отправлял их в рот. Подозрительного вида скрюченное восьмёркой нечто, в меню именуемое «стейк», он благоразумно решил не пробовать. Есть не хотелось, зато очень хотелось спать. Впечатлений за ночь было столько, что даже тревога из-за неадекватного поведения аврора не мешала осоловело мечтать о тёплой кровати. Он с трудом держал глаза открытыми, боясь задремать и нечаянно расцепить переплетённые под столом со старшим Поттером ноги. И почему они сразу не отправились к Дурслям? Конечно, до утра ещё далеко, но…
– Напиться бы вдрызг и по кабакам – искать хорошей драки. И чтоб весёлые девки на столах плясали, – вдруг прочувствованно произнёс Джеймс.
Гарри подавился макаронами.
– Джеймс… ты чего? – слабым голосом проблеял Генрих.
– Да пропади оно всё пропадом! – Джеймс смял пачку с ещё оставшимися сигаретами, откинулся на спинку стула и закрыл глаза.
– Этот Смелли… он сказал тебе что-то нехорошее, да? – откашлявшись, осторожно спросил Гарри.
– Нехорошее! – старший Поттер горько рассмеялся. – Мастер всего лишь любезно напомнил мне, самонадеянному идиоту, выдержки из древнего закона «О тварях иномировых, чуждых и злокозненных». – Джеймс сел прямо. – И нет, никаких дел с нами он иметь не желает – спасибо, хоть портключами снабдил. – Аврор замолчал, тоскливо наблюдая, как официантка ловко обтирает и переставляет бутылки в угловом баре. – Ладно, давайте добираться до дому, – вздохнул он, поднимаясь.
На улице почти рассвело. Сунув руки в карманы и ссутулившись, Джеймс быстро зашагал в гору по пустынной дороге. Безымянная деревушка осталась далеко позади, когда он остановился и оглядел унылые просторы за своей спиной. Запыхавшиеся Гарри и Генрих преданно встали рядом.
– Нам не удастся интегрироваться в этот мир, ребята, – тусклым голосом произнёс аврор. За одну только попытку на нас откроют охоту. И загонять нас будут не только волшебники, но и гоблины. А у серокожих недомерков хватка, как у бульдогов тёти Мардж. И нет, нам не удастся спрятаться. Оказывается, за приходом гостей из других миров следят специальные артефакты в отделе Тайн и Гринготтсе.
– Но… но почему?
– Потому, Гарри, что Магическому Миру уже несколько тысяч лет. И за это время он успел выработать действенные меры по самосохранению. По защите своей. Мало того, что из-за Грани лезут всякие демоны, вызванные доморощенными призывателями, так ещё и двойники ныне живущих волшебников прибывают. Да, такое случалось. Не мы первые. И вот тут-то начиналось самое интересное: раздел имущества, склоки и скандалы, вплоть до смертоубийства. А если вспомнить ещё и кровную месть, разнообразные Долги и Клятвы, которые пришельцы заключали в своих мирах и протаскивали в этот, то получался полный Хаос. Случалось, погибали целые роды, а не только отдельные семьи. А нас – целых шестеро! Тот же Сайлин сделает всё возможное, чтобы сжить со свету своего дядю Септимуса, который в этом мире даже не подозревает о его существовании. Да и у меня два Долга Жизни и три Нерушимых Обета за душой. Понимаешь? Мы – угроза мирному существованию волшебников. Древний Закон против нас, поэтому нас уничтожат.
– Это неправильно! – взвизгнул Гарри. – Это… это просто…
Визг тормозов несущейся из-за поворота машины не дал ему закончить фразу. Последнее, что он увидел – это раззявленный в ужасе рот рванувшегося к нему Генриха.
