Глава 6Лето 2012 года выдалось непростым. Самая острая фаза кризиса уже миновала, но многие страны по-прежнему не прилагали достаточных усилий, чтобы восстановить свою экономику.
Людвиг устало откинулся в кресле и прикрыл глаза. Официальная часть очередной встречи глав государств завершилась, и люди перешли к неформальному общению. Многие воплощения стран оставили своих боссов, предпочтя компанию себе подобных. Но в зале было душно, поэтому Крауц направился в парк.
Иван медленно брёл по ухоженным дорожкам. Осень наступила только по календарю, и вечер был очень тёплым. Мысли Брагинского были далеко, и обстановка странно способствовала этому. Ужасы войн и пышное изящество королевских приёмов, интриги и заговоры и лучшие произведения искусства, страшные тайны и пустые сплетни: весь ужас и вся красота Европы, наверное, навсегда останутся в игре теней и шепоте дворцовых парков. Они тоже помнят прошлое и тоже могут рассказать о нём лишь тем, кто способен услышать. Время бежит, меняя мир и людей, перекраивая границы. Даже воплощения стран подвержены этому влиянию. Сменяют друг друга эпохи, и страны надевают новые маски, примеряют новые роли. Но каковы же они настоящие? Наверное, это самая главная тайна каждого.
Погруженный в свои мысли, Иван не заметил, что чуть не столкнулся с кем-то.
- Людвиг?
- Привет, Иван. Не уделишь мне немного времени. У меня к тебе важный разговор.
- Это срочно? Если честно, о делах думать сейчас не хочется.
- Это личный разговор, я бы даже сказал, деликатный, - Крауц говорил ровно, но Иван уловил лёгкие нотки смущения.
- Хм, и что же случилось?
- Это касается Гилберта.
Брагинский насторожился. Байльшмидт, конечно, иногда устраивал скандалы и требовал независимости, заявляя, что всё равно уйдёт к брату, но отдавать Калининград Иван никому не собирался.
- Я тебя слушаю, - голос стал холоднее.
- Ты же знаешь, что Гил примерно раз в неделю появляется в Европе?
- Конечно, более того, без моего разрешения он не может покинуть границы страны.
- Вот в этом всё дело.
- Я ничего не понял, - Иван тряхнул головой. – Что ты от меня хочешь? Это ограничение действует на все города во всех государствах.
- Ты, - Людвиг немного запнулся, - не мог бы его загрузить какой-нибудь работой или просто на время запретить выезд?
- Я тебя сейчас правильно услышал? Ты просишь придержать Гилберта дома?
- В общем, да. Если тебе это не очень трудно.
- Знаешь, я постараюсь тебе помочь, но ты должен мне объяснить причину столь странной просьбы.
- Последнее время Гил нашёл себе новое увлечение.
- И кто же она?
- Это не она, - вдохнул Людвиг, а Иван удивлённо посмотрел на него. – Брат – большой любитель рассказывать о своём героическом прошлом, а в лице Венециано он нашёл благодарного слушателя. Ничего бы страшного в этом не было, если бы Италия, наслушавшись этих историй, не пытался бы повторить некоторые «подвиги». Подробности рассказывать не буду, признаюсь лишь в том, что с последствиями чаще всего приходится разбираться мне.
Иван рассмеялся: живое воображение быстро нарисовало картинки возможного развития событий.
- А ты не пробовал разговаривать об этом с ними? Мне кажется, это было бы проще.
- Пробовал, и не раз: Гил просто смеётся в ответ, а Венециано клятвенно обещает так больше не делать, и действительно, в следующий раз они устраивают что-нибудь другое. Повлиять на Гилберта я не могу: он старший, а на Венециано – бессмысленно. Запретить им общаться – тоже не в моей власти.
- И поэтому ты просишь меня запереть Гила дома, - Иван окинул Людвига задумчивым взглядом. – Как надолго и что ты можешь предложить мне взамен?
- Я прошу у тебя месяц, а в качестве платы – какую-нибудь сопоставимую услугу.
- Договорились. До десятого октября я не пускаю Гила в Европу без особой причины. Когда мне потребуется какая-то услуга, я обращусь к тебе, - воплощения обменялись рукопожатиями. Людвиг задержал руку Ивана чуть дольше необходимого.
- Он сильно изменился, - задумчиво произнёс он. Брагинский удивлённо изогнул бровь. – Иногда создаётся впечатление, что Тевтонский орден, Пруссия, сотворённый для войны и навсегда ею отравленный, действительно погиб. Остался Гилберт, яркий, шумный, непредсказуемый, но более свободный, что ли. И отсутствие страны, о которой необходимо заботиться, стало неожиданным его козырем. Нет, брат не забыл прошлое, но для него оно по-настоящему прошло, осталось за спиной и не довлеет над ним, - Людвиг снова задел больную тему.
- Тебя давно это беспокоит?
- Давно, - немец встряхнулся, не желая проваливаться в воспоминания.
Прогулка, которая должна была отвлечь от сложных международных проблем, превратилась в серьёзный разговор «по душам». И сейчас два воплощения стран медленно брели по причудливому переплетению парковых аллей, ведя непростую беседу.
- Знаешь, мне иногда кажется, что такие дорожки специально создаются для подобных разговоров. И чем запутаннее тропы, тем дальше улетают мысли, - негромко произнёс Иван.
***
- Иван, мне скучно, - протянул Гилберт.
- Ничем не могу помочь, - ответил Брагинский, не отрываясь от документов.
- Как это ничем? Почему ты уже неделю не пускаешь меня к брату? – взвился он. – Это несправедливо!
- Если не пускаю, значит, есть причины. Кстати, ты подготовил бумаги, о которых мы говорили позавчера?
- Вот они, - Гил громко стукнул папкой по столу.
- Замечательно, - Иван словно не замечал его недовольства. – Если ничего экстренного не произойдёт, завтра покажу тебе кое-что интересное, только пообещай, что без спроса не полезешь.
- И что же это? – в алых глазах полыхнуло любопытство, обида оказалась тут же забыта.
- Пусть это будет сюрприз.
Иван знал, что Алёна с друзьями снова будут снимать ролик в каком-нибудь парке. Причём в этот раз ребята будут играть по «Хеталии», и Брагинский не собирался упускать возможность так повеселиться, наблюдая за ними. А идея взять Гилберта с собой пришла неожиданно.
