Часы Королевы

Глава 6

Тик-так, тик-так — если прислушаться, за этим звуком можно услышать тихий шум тока крови, похожий на шорох прибоя. Тик-так, шшур, тик-так, шшур.

Эти звуки могли бы успокаивать, но он и не беспокоился. Уже полгода, с того самого дня, как пришёл в сознание и услышал вместо привычного «тук-тук» механическое «тик-так».

Шерлок до сих пор не решил эту загадку. Первое и главное предположение — что ко всему прочему ему провели операцию по замене сердца на механическое — не нашло никаких подтверждений. Следов операции не было, в то время как с головой Дарвин поработал достаточно грубо, сделав металлические накладки, скреплявшие череп. Кожа вокруг них чесалась и зудела. Там, где сломанная кость пропорола изнутри руку, остались шрамы, а срастающиеся мышцы долго болели. В области сердца ничего не беспокоило, не было оснований. Даже рёбра тогда сломались только нижние правые, они никак не могли затронуть сердце или ведущие к нему сосуды.

Расспросы тоже не помогли. Доктор Дарвин, Молли и брат по отдельности давали непротиворечивые показания о проведённых над ним процедурах, и операцию на сердце никто не упоминал. Могли, конечно, сговориться, но рассказывали убедительно, Шерлок замечал в их историях мелкие расхождения, которые всегда бывают, если нет сговора. Брат мог бы научить их достоверно лгать, но оставался открытым вопрос: зачем говорить правду про то, как он умер и был оживлён, и скрывать куда менее важный факт о замене отдельно взятого органа? Логика и здравый смысл в этом не прослеживались.

Шерлок стал интересоваться секретными исследованиями, проводимыми государством и частными лицами, что дало немало любопытных результатов. Он причастился ко множеству тайн. Ближе всего к искомому было то, что трансплантацию органов действительно практиковали, но не механических, а от человека к человеку. Элементарный расчёт — создать рабочее искусственное подобие органа было дороже, чем взять готовое из другого тела. Тем не менее, исследования в этом направлении велись, однако пока далеко не продвинулись.

У Шерлока появилась версия: может, потому всё и держится в строжайшей тайне. Искусственное сердце, не требующее завода и не оснащённое паровым двигателем, который затруднительно поддерживать в рабочем состоянии внутри человеческого тела, было бы так же дорого, как цельный алмаз равных размеров, или ещё дороже.

Джон, которому Шерлок расплывчато жаловался на что-то вроде тахикардии, неоднократно слушал его сердце и признавал: оно работает отлично. Не выказывал никакого удивления странными звуками, лишь беспокоился о его здоровье. Его, конечно, могли предупредить, но Джон не умеет настолько хорошо врать. Или научился?

Они отдалились с Уотсоном. Шерлок пытался его изучать, а это невозможно со слишком близкого расстояния. Джон принял охлаждение далеко не сразу, метался, пытался объясниться, старательно увлекался механикой наравне с Шерлоком, чтобы помогать, прибегал к лести и фальшиво хвалил за малейшие достижения, будто мог обхитрить детектива. В итоге Шерлок пришел к выводу, что Джон не научился врать, к тому же их отношения стали более оптимальными, освободившись от части ненужных эмоций.

Лишь раз он обдумывал возможность вскрыть себе грудную клетку и посмотреть, что там. Нашёл подобный вариант нерациональным. Кроме того, у него была отличная задача, решить её таким образом — всё равно, что подсмотреть ответ в конце учебника. Никакого интереса.

Эта новая задача затмевала всё остальное, даже поимку шайки Мориарти и суд над ними. Хотя Шерлок был доволен тем, что эту скучную работу сделали, и его друзья в безопасности, это удовольствие было больше похоже на удовольствие экипажа, съехавшего с кривой дороги на ровную накатанную мостовую. Ничто не мешает, не заставляет дребезжать и ехать медленнее. Не отвлекает от главной загадки, скрытой внутри него.

Когда он думал о тиканье и закрывал глаза, перед его глазами всплывали часы. Всегда одни и те же: медные карманные часы на цепочке, не круглые, а чуть вытянутые, они громко тикали и показывали не только час, но и день. Сегодня сто восемьдесят второй день, отсчитывая от момента, который можно считать вторым рождением. Время они показывали точно, он сверял с настоящими часами, и если случались расхождения — это значило, что настоящие часы спешат или отстают.

Тик-так, шшур, тик-так, шшур.