Глава 6Утром меня разбудил Гарри.
— Я понимаю, что ты устала вчера, — сказал он, когда я открыла дверь на стук, — но уже время завтрака. Мы с Роном ждём тебя в ресторане.
Я нашла друзей на террасе — там стояло всего два столика, один из которых заняли мы, а второй оставался пустым.
— Прости, что не дал тебе поспать, — снова извинился Гарри, — но здесь не принято опаздывать на завтрак.
— Вставать всё равно было нужно, — пожала плечами я. — В машине посплю ещё.
Мы сделали заказ.
— Когда мы поедем? — спросила я.
— Мне нужно закончить одно дело, — ответил Гарри. — Это займёт не больше часа. А потом отправимся в Руан. Кстати, почему всё-таки Руан?
— Не знаю, — покачала я головой. — Просто когда ты спросил меня, где я хотела бы поселиться, я сразу подумала о Руане. Когда я в детстве путешествовала с родителями, мы бывали там. Этот город обладает какой-то особой притягательностью для меня. А потом я подумала о том, что и для вас, когда вы будете приезжать ко мне, дорога будет не очень долгой.
— Руан так Руан, — кивнул Гарри. — А насчёт долгой дороги можешь не беспокоиться. Как только ты устроишься и мы вернёмся в Лондон, то зарегистрируем портал.
— У Люциуса наверняка есть свои люди в Отделе магического транспорта, — сказала я, усомнившись в том, что идея моего друга удачна.
— Наверное, — пожал плечами Гарри. — Но портал зарегистрирует Рон на своё имя. Если принять во внимание то, что у него здесь целая куча родственников, с которыми он регулярно встречается, новый портал до Франции, зарегистрированный им, привлечь внимание твоего мужа не должен.
Я кивнула, соглашаясь.
Через час мы собрались в дорогу.
Проехав по улицам между небольшими частными домами, Гарри выехал на четыреста вторую автомагистраль. За окном мелькали засаженные поля, лесопасадки то здесь, то там. Время от времени вдали виднелись группы небольших домиков, чаще же попадались большие складские ангары или похожие на заводы ограждённые постройки. Довольно часто мы проезжали под мостами.
Прямой путь до Руана должен был занять не более двух часов, но Гарри на всякий случай, если вдруг Люциусу всё же удастся напасть на мой след, ведущий во Францию, решил сделать крюк. При первой же возможности он свернул на другую дорогу, и за окном замелькали совсем иные картины. Порой мы проезжали через небольшие городки, но чаще попадались фермерские хозяйства и деревеньки. Связывавший их путь лежал опять же через поля или лес, но расстояние между поселениями было небольшим, поэтому заросли папоротников и деревьев не успевали надоесть.
— Гермиона, ты проголодалась? — спросил меня Гарри.
— Пока нет, — ответила я. — Но скоро, кажется, проголодаюсь.
— Сейчас будет небольшой отель, да и время обеда приближается. Не успеем — придётся ждать горячую еду до ужина. А тебе нужно хорошо питаться, — пояснил Гарри. — Ох, даже не представляю, как ты будешь жить одна.
— Хватит уже напоминать мне о том, что я не умею готовить, — слегка обидевшись, проворчала я. — Я научусь. Ради малыша научусь.
Гарри и Рон рассмеялись.
— Посмотрим, где ты поселишься, — сказал Гарри. — Но, пожалуй, я в любом случае пришлю к тебе Кикимера, чтобы он тебя научил.
— Не надо, — процедила я, вызвав тем самым новый взрыв смеха у моих друзей.
Пообедав, мы снова тронулись в путь. Но, проехав совсем немного, Гарри внезапно свернул на обочину и остановился.
— Что случилось? — хором спросили мы с Роном.
— Сейчас, — ответил Гарри, выходя из машины. Вслед за ним вышли я и Рон.
— Я думал, мне показалось, — сказал Гарри, вытягивая вперёд руку, на которую тут же опустилась почтовая сова с письмом. — Она летела за нами от самого отеля.
Он расплатился с совой, затем вскрыл письмо. Прочитав его, он несколько секунд задумчиво глядел на меня, а потом протянул пергамент мне.
— Что это? — спросила я, беря письмо.
Гарри жестом показал мне, чтобы я прочитала, и я развернула пергамент. Вот что было в письме:
«Уважаемый мистер Поттер!
Как Вы и просили, сообщаю Вам, что вчера состояние мистера Люциуса Малфоя, находящегося в больнице Святого Мунго, изменилось. В 22 часа 44 минуты он пришёл в сознание, причём, согласно первым исследованиям, проклятие, воздействию которого он подвергся, не нанесло никакого ущерба его организму. Более точно я смогу это сказать после нескольких дней наблюдений за пациентом, хотя, опираясь на собственный опыт, почти с уверенностью могу утверждать, что это на самом деле так.
С уважением,
Колин Макдафф».
Прочитав это письмо, я неосознанно сжала кулаки, смяв пергамент. Люциус пришёл в себя! Пришёл в себя в ту самую минуту, когда я пересекла границу Британии! Не видя ничего перед собой из-за слёз, я спустилась от обочины в небольшую ложбинку у дороги и, оказавшись там, опустилась на колени в траву, закрыв рот руками, но уже не сдерживая рыданий. Во мне боролись два чувства: радость — от того, что моя жертва не оказалась напрасной, и отчаянье — от осознания, что я никогда больше не увижу детей и любимого мужчину.
Не знаю, сколько я так просидела, но спустя какое-то время я почувствовала, как кто-то обнял меня, и услышала голос Гарри:
— Гермиона, пойдём. Вот видишь, с ним всё хорошо. Ты же хотела этого больше всего на свете. Он жив. Но если ты будешь забывать о себе, то потеряешь то единственное, что у тебя ещё осталось. Пойдём, иначе простудишься.
Я не сопротивлялась и позволила Гарри поднять меня на ноги и увести к машине. Усадив меня на заднее сиденье, он сел рядом.
Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем я смогла отвлечься от своих мыслей и начать понимать, что происходит вокруг.
— Рон! — поражённо воскликнула я. — Когда ты научился водить машину?!
— Давно, — усмехнулся с водительского места Рон. — Правда, у меня это не очень хорошо получалось. Но когда мы с Гарри начали готовить твой побег, я стал усиленно тренироваться — на случай, если придётся на большой скорости удирать от того типа. Он и в самом деле уверенно чувствует себя в мире магглов.
— Да, кстати, каким образом он получил права — это отдельная история, — с усмешкой сказал Гарри.
— Расскажи, — понимая, что он заговорил об этом, чтобы отвлечь меня, попросила я. Откровенно говоря, мне было не до смешных историй. Но весь мой предыдущий опыт показывал, что нельзя позволять горю затягивать все мысли в свою пучину — чем дольше в ней пребывать, тем сложнее из неё выбираться. Я успею ещё оплакать и разлуку с Люциусом, и разлуку с детьми — для этого впереди было много времени. Возможно, целая жизнь. Но начну я это делать тогда, когда боль немного притупится. А пока, как напомнил мне Гарри, я могла потерять то единственное, что ещё осталось у меня от Люциуса, если стала бы забывать о себе. Никакие неприятные мысли, никакие чувства, даже если это была тоска по любимым людям, не должны были помешать родиться здоровому малышу. И если для этого мне нужно было на какое-то время запретить себе думать о муже и детях, я собиралась сделать это, как бы больно мне ни было, какое бы сильное чувство вины потом ни пришлось мне испытать. Поэтому уже увереннее я повторила: — Расскажи.
— Не поверишь, Рон поспорил с Габриель, сестрой Флёр. И проспорил ей, — начал Гарри. Я собралась и сумела сосредоточиться на его рассказе о том, как Габриель, поняв, что спор она проиграет, пустила в ход чары вейлы, которыми она, к слову, научилась неплохо управлять. Под конец рассказа я даже засмеялась.
— С тобой всё в порядке? — всё ещё тревожась, спросил меня Гарри.
Я уверенно кивнула, вытирая последние слёзы:
— Да. Изменить я всё равно ничего не могу, поэтому переживать — просто глупо.
— Узнаю прежнюю Гермиону, — ласково улыбнулся Гарри.
— Я тоже, — подмигнул мне в зеркало заднего вида Рон.
Глубоко вздохнув, я улыбнулась им в ответ. Новая жизнь для меня началась.
* * *
Наконец, мы въехали в маленькую деревушку. Увидев первый же дом, я спросила друзей:
— Вы не устали? Может быть, остановимся ненадолго? Чтобы размять ноги?
— Было бы неплохо, — пробормотал Рон, останавливаясь.
— Посмотрите, какая красота, — восхищённо сказала я, выйдя из машины и кивком указав на дом, напротив которого мы остановились. Светло-розовый цвет, в который были окрашены стены первого этажа, приятно сочетался с тёмно-коричневым цветом крыши. Стиль, в котором был построен домик, вызывал в памяти вид домов девятнадцатого века: окна — высокие французские на первом этаже и маленькие, под выступающими остроугольными крышами на втором; возле окон горшки с яркими цветами. Дом окружал подстриженный газон, кое-где на участке высились небольшие кусты. Но непосредственно возле дома располагалась площадка для отдыха — с качелями, столиком и несколькими креслами возле него. И снова — яркие цветы, на этот раз в больших вазонах. При взгляде на этот дом я ощутила какое-то умиротворение и обратилась к друзьям: — Я хочу пройтись, посмотреть другие дома.
— Только чтобы мы тебя видели, — одновременно сказали Гарри с Роном.
— Только до поворота, — кивнула я и направилась по улице. Дорога была прямой, и до поворота было довольно далеко.
Остальные дома были не менее красивы, чем первый: за аккуратно подстриженными живыми изгородями или средней высоты заборами располагались такие же аккуратные домики, как правило, двухэтажные, с ухоженными газонами. И всё же каждый дом был неповторим — в первую очередь, конечно же, своей архитектурой, но в большей степени ландшафтом участка: на одном росла необычайно высокая величественная раскидистая ива, возле другого была оборудована детская площадка — явное свидетельство того, что в доме есть маленький ребёнок. Я прошла больше половины дороги, когда, обернувшись, увидела, что Живоглот, потихоньку следовавший за мной, быстро пролез под калиткой одного из домов.
— Живоглот! — воскликнула я и бросилась к калитке. Калитка была заперта, и, остановившись возле неё, я успела увидеть только, как кот, пробежав по дорожке, ведущей к дому, обогнул его и скрылся за ним.
— Ну, и как будем его забирать? — спросил Рон, когда они с Гарри подбежали ко мне.
— Зайдём и объясним ситуацию, — ответил Гарри, решительно открывая калитку.
Оказавшись на участке, я огляделась. Домик был небольшим и, как и все остальные в деревне, двухэтажным. Светло-жёлтые стены пересекали тёмно-коричневые полосы балок. Под каждым окном красовались пышные цветы. Цветы были посажены и вдоль всей ведущей к дому дорожки, выложенной камнем. Тем же камнем была выложена и небольшая площадка перед домом, вернее, вокруг него. По периметру участка были посажены деревья, кроны которых соприкасались друг с другом, не позволяя увидеть что-либо извне. Это было первое бросившееся мне в глаза отличие от других домов на этой улице — там-то участки проглядывались насквозь. И в отличие от них большую часть участка занимала не лужайка, а цветники. Даже не цветники, а красиво посаженные зеленные растения и пряности. Под балконом второго этажа, настолько широком, что он образовывал своеобразный навес, стоял автомобиль. Глядя на всю эту обстановку, я почему-то решила, что в доме живёт одинокая женщина. Автомобиль был двухместным, причём перевозить в такой малютке какие-то крупногабаритные грузы было просто невозможно. Максимум, для чего он был пригоден — это для поездки за продуктами и мелкими покупками. Обычно такие автомобили приобретали как вторую машину в семье, для поездок налегке. Однако участок был настолько ухожен, что не было сомнений — владелец живёт здесь постоянно, а не приезжает для отдыха. Я уже собралась было обогнуть дом с той стороны, куда убежал Живоглот, но услышала женский голос:
— И откуда же ты взялся, мой хороший?
Через секунду женщина появилась перед нами. На вид ей было лет шестьдесят. На руках у неё сидел мой кот, мурлыча так громко, что я слышала его даже на расстоянии почти в семь футов.
— Добрый день, мадам, — поздоровалась я. — Прошу прощения за вторжение. Мы туристы, путешествуем на машине. Мы ненадолго остановились, чтобы отдохнуть, а мой кот забежал к вам. Живоглот, ты разбойник, — с упрёком сказала я, глядя на кота.
Женщина посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, так, что мне стало немного не по себе, затем перевела взгляд на Гарри и Рона.
— Добрый день, — наконец, сказала она, всё ещё не выпуская Живоглота. — Откуда же вы?
— Из Великобритании, мадам, — ответила я.
— Я так и подумала, — ответила хозяйка на чистейшем английском языке. — Я тоже родом оттуда. — А затем, улыбнувшись, добавила: — Я собиралась выпить чаю с пирогом. Не хотите составить мне компанию?
Я нерешительно посмотрела на друзей: на их лицах тоже отражалась сомнение.
— Право, мы не хотим доставлять вам хлопоты, — неуверенно ответила я.
— Перестаньте, — снова улыбнулась женщина. — Если бы это доставило мне хлопоты, я не пригласила бы вас. Вы наверняка проголодались. Проходите в дом, — сказала она и прошла ко входной двери. — А тебя, мой хороший, я сейчас угощу чем-то вкусненьким, — снова погладила она Живоглота.
— Странная она какая-то, — негромко сказал Рон.
— Странная, — согласился Гарри, внимательно оглядываясь вокруг.
Я тоже ощущала какое-то волнение, но не стала ничего говорить.
Войдя в дом, мы оказались в небольшой гостиной, совмещённой со столовой.
— Проходите и присаживайтесь, — раздался голос женщины из соседней комнаты, по-видимому, из кухни. — Я сейчас.
Через пару минут вошла хозяйка с подносом и пригласила нас к столу.
— И всё же мы причиняем вам неудобства, — снова сказала я.
— Перестаньте, никаких неудобств, — ответила мне хозяйка, ставя на пол чашку с лакомством и гладя подбежавшего Живоглота. — Давно я не общалась с соотечественниками. Ваш кот полуниззл, не так ли? — неожиданно спросила она.
Гарри и Рон тут же незаметно вытащили палочки, но спрятали руки с ними под стол. Первым моим порывом тоже было достать волшебную палочку, но что-то меня остановило.
— Вы — волшебница? — недоверчиво спросила я.
— Магглорождённая, как и вы, — подтвердила хозяйка. — О-о, можете спрятать ваши палочки, мистер Поттер, мистер Уизли. Я ничего не замышляю против вас.
