Глава 6. Сторожевой пес для львицы1991 год. Хогвартс. Конец первого курса обучения.
- Ты!..
Невилл Лонгботтом сжался под гневным взглядом Гермионы Грейнджер, нависшей над ним. Ее волосы, взъерошенные больше обычного и заляпанные клейкой зеленой субстанцией, и лицо, покрытое сажей и красными пятнами ожогов, придавали Грейнджер особенно свирепый, ведьменский вид.
- Криворукий идиот!
Невилл давно усвоил простую вещь – забитое и загнанное в угол существо может освирепеть. Были свежи еще воспоминания о той тихой, зашуганной собачонке, которую любили погонять соседские мальчишки. Налитые кровью глаза и оскаленная пасть, когда заигравшиеся детки окружили ее в углу, надолго отпечатались в детском сознании. Именно поэтому Невилл робко и тихо отходил в сторонку от действий, устроенных его однокурсниками в отношении Гермионы Грейнджер. Лонгботтом с ужасом ждал того момента, когда девочка может сорваться. Он хотел бы быть подальше в тот момент. И сейчас, прижатый к стенке между двух кроватей Больничного крыла, в котором ребята оказались после очередного инцидента на уроке Зельеварения, Невилл осознал, что ему как всегда не повезло.
- Откуда должны расти руки, что бы на простое указание «добавь три ложечки мельченного ландыша» ты сыпанул всю миску?!
- Пр…Прости, – сглотнул побледневший мальчик. – Это все из-за профессора Снейпа… Он так следил за мной… Я очень волновался.
- Снейп!.. – прошипела Гермиона, отворачиваясь от Невилла и пиная от досады подушку, скинутую до этого с кровати.
Лонгботтом наконец смог выдохнуть. Должно быть, такой бури эмоций никто еще в этой школе не видел от вечно собранной Грейнджер.
- Этот так называемый «профессор» знает, что ты легко можешь испортить любой даже самый простейший настой. От волнения у тебя трясутся руки, потеют ладони, внимания и концентрации вообще никакой… Как умирающий, ей богу! Он знает это, и потому стоит у тебя над душой, а в пару к тебе все время ставит меня! И в итоге единственные приличные зелья получаются в основном у Слизерина, а Гриффиндор лишается за урок десятка два балов!..
- Угу… – буркнул совсем поникший Невилл и тут же пожалел, что вообще подал голос.
Гермиона Грейнджер резко развернулась к нему, словно только что вспомнила о его существовании, и недобро прищурилась. Быстрым рывком она оказывается возле Логботтома, хватает его за галстук и с силой тянет на себя, заставляя того хрипя податься вперед.
- Слушай сюда, стеснительный червяк. Я не собираюсь облысеть от следующих твоих экспериментов, так что у тебя остается один вариант – с этого момента будешь заниматься со мной Зельями дополнительно. Твой страх перед Снейпом побороть не обещаю, но заранее подготовить тебя к следующим темам постараюсь. Но чтобы слушался меня, понял?!
***
Слушаться… Да, он обещал ее слушаться на дополнительных заданиях. Слушаться всех указаний. И он слушался. Она велела записать с десяток рецептов на маленькие листочки и повторять в свободное время, пока записи не отпечатаются в памяти. Было сложно, но он сделал это. Затем была имитация приготовления зелья. На бумаге. В виде иллюстраций и ассоциаций. Мерлин, как ему было стыдно за свои каракули! Далее имитация перешла на практику. Нескольким десяткам различных предметов, от клочков бумаги и перьев до пуговиц и конфет, было дано именования ингредиентов и поставлена задача – воспроизвести последовательность действий. Тычки, усмешки, громкие звуки – любой раздражитель, способный сбить его с толку, шел в ход.
Их занятия в основном были незаметными, правильнее было сказать даже тайными. О них практически никто не знал, а кто знал – просто игнорировал этот факт, как и все связанное с Грейнджер. На этом настояла сама Гермиона, аргументируя это тем, что не хочет доставлять Невиллу лишних проблем. Занятия были редкими, но казались мальчику такими естественными, словно он учился в школе только ради них.
А затем среди них появился Гарри Поттер. Поттер, вопреки всем ожиданиям оказавшийся слизеринцем. Хотя правильнее было бы сказать, что это Лонгботтом появился в обществе Грейнджер, которая, казалось, всегда была рядом с Поттером. Возможно, поэтому мало кто обратил внимание, что в обществе зубрилы стал появляться «гриффиндорский тихоня». Слишком ярким был этот своеобразный протест своим факультетам со стороны слизеринца и гриффиндорки.
Не сказать, что бы Невилл как-то недолюбливал Гарри. Наоборот, его, как и многих других, вырастили на истории Мальчика-Который-Выжил. Но его неожиданные визиты на их всегда уединенные до этого занятия, да и новость о том, что на занятия с Невиллом Гермиона заимствует время из обычных занятий на пару с Поттером… Наверно правильнее всего это было бы назвать ревностью. Но Лонгботтом не смог бы поручиться, что это действительно так…
***
1992 год. Хогвартс. Начало второго года обучения
- Лепесток Мандрагоры? – Невилл вздрогнул, услышав за спиной едкий голос Поттера.
Он сам вызвался имитировать Снейпа на занятиях, дабы, по его словам, не заскучать и самому отточить уникальный стиль общения со своими однокурсниками. Ну и помочь Невиллу, разумеется. Все это конечно помогало подготовиться перед встречей с профессором зельеварения, но как-то абсолютно не способствовало становлению дружбы между слизеринцем и гриффиндорцем.
- Мистер Лонгботтом, вы точно уверены, что его стоит добавлять сразу после альмонеллы на втором этапе варки? Или ваша уникальная ненависть к котлам, проскальзывающая в ваших действиях на каждом уроке Зелий, побуждает поскорее расправиться с очередным экземпляром неотъемлемого инструмента зельевара?
Невилл Лонгботтом в нерешительности остановил руку, в которой подрагивал зажатый обрывок бумаги, имитирующий на данном занятии лепесток мандрагоры. Он без особой надежды кидает обеспокоенный взгляд в сторону Гермионы Грейнджер. Та расположилась за соседней партой и погрузилась в чтение одной из книг, стопка которых уже привычно теснилась в ее сумке. Гермиона лишь изредка поглядывала в их сторону равнодушным взглядом, целиком и полостью отдав Невилла на «растерзание» Гарри.
- К чему эти взгляды в сторону мисс Грейнджер, мистер Лонгботтом? Неуверенность? Не вы ли буквально десять минут назад рассказали нам всю подноготную данного рецепта? Или ваша память работает на манер ведра – слили и забыли? Хотя я скорее поверю, что вы просто примеряете диапазон своего следующего взрыва… Думайте, мистер Лонгботтом, это не так уж и сложно.
Невилл проскрипел зубами. Черт возьми, пусть он и тихоня, но в тоже время он гриффиндорец! И играть на его нервах слизеринцу, пусть даже и в роли преподавателя, может оказаться чревато. Рука с зажатым в пальцах листком нервно вытерла выступивший от волнения на лбу пот.
«Все правильно… Стручки урабаросса, минута интенсивного помешивания на среднем пламени, стебель альмонеллы и затем листок мандрагоры… Все верно, он просто хочет меня запутать…»
Пальцы разжались и «мандрагора» полетела в котел…
- Бабах! – прогремел голос Гарри за спиной, заставив Невилла от неожиданности подпрыгнуть и столкнуть котел со стола.
Сам же Поттер покатывался со смеху, развалившись на парте позади Лонгботтома.
- Гарри! – Гермиона смерила его осуждающим взглядом.
- Ну, хорошо-хорошо. Не «Бабах», а просто маленький всплеск с небольшим таким «Бум», – исправился Поттер, сопровождая слова характерным жестом растопыренных пальцев, взметнувшихся вверх, но затем он резко стал серьезным и хмуро уставился на Невилла. – Твоя ошибка?
- Не было никакой ошибки! – неожиданно громко воскликнул Лонгботтом.
- Ты в этом уверен?
Не дожидаясь ответа, Поттер резко оказался возле Невилла, заставив того дернуться в защитном жесте, схватил его за руку и поднял ее на уровень глаз. В лучах солнца, пробивающихся в класс через окна, потная ладонь Лонгботтома чуть блестела.
- С этим ты никогда не сделаешь идеально исполненного зелья. Ты когда-нибудь замечал, что некоторые слизеринцы перед началом варки протирают руку чистым, влажным платком? А как это делает Гермиона? Это не прихоть, а обычная, стандартная процедура, описываемая в учебники для первого курса! Вымыть руки или работать в перчатках. Снейп об этом никогда не говорил и не скажет, так как эту очевидную вещь ученики должны узнать сами. А если они настолько ленивы, то он с радостью примется за наказания. К тому же под раздачу в этом вопросе чаще попадают гиффиндорцы!
Закончив свою лекцию, Гарри несколько грубо отшвырнул руку Невилла и подошел к упавшему котлу. Немного пошвырявшись в содержимом «зелья», мальчик поднял злосчастный листок «мандрагоры», несколько прощупал его пальцами и передал Гермионе. Та, повторив его действия, лишь коротко кивнула.
- Возвращаясь к нашему зелью. Ваша мандрагора, мистер Лонгботтом, пропитана потом. Ваши последние действия, а именно обтирания лба лепестком, не оставляют сомнения, что зелье будет испорченно. Почему? Пот – это соль. Соль – ингредиент, состоящий в группе плохо взаимодействующих с мандрагорой. Если Вы ответственно подошли к домашнему заданию Снейпа об изучении алхимических свойств этого растения, то должны это знать. Использование соли в этом зелье крайне не желательно, а на этапе добавления мандрагоры – не допустимо. Уверен, на завтрашнем уроке, когда Вы, мистер Лонгботтом, возьметесь за мандрагору, профессор Снейп постарается оказаться как можно дальше от вас. Так, на всякий случай.
***
1994 год. Хогвартс. Четвертый год обучения.
Удар пришелся по уху, и, разумеется, за ним тут же последовал оглушающий резкий звон. Невилл поспешил отскочить от противника, зажав ухо ладонью, словно это могло заглушить неприятный гул в голове.
«Черт возьми, Поттер! Да чем ты занимаешься на каникулах?»
Гарри не стал долго мешкать и снова оказался возле Лонгботтома. Тот попытался провести удар, но противник сместился в сторону, и кулак ушел в пустоту.
Как давно они уже занимаются подобными спаррингами «в полную силу» Невилл бы не смог точно ответить. Кажется, после нескольких уроков зельеварения. Кажется, тогда Гермиона опаздывала, а «язвительная» тренировка Поттера Лонгботтома окончательно вывела из себя. В то время Гарри был еще мал, несколько худощав, Невилл превосходил его размерами и силой. Тогда победа осталась за Лонгботтомом.
Поттер тем времена оказался вплотную близко, и гриффиндорец почувствовал, как под мощным ударом колена в живот его внутренности словно скрутили в тугой узел, а обед вот-вот покинет желудок.
Но уже тогда чувствовалась какая-то особенная, уличная агрессия в движениях и настрое Гарри. Когда он дрался, он дрался остервенело, до последнего. Так дерутся, когда ты окружен, бежать некуда, а терять нечего… Они не чувствовали после этого друг на друга зла или обиду, но раз в месяц или чаще спарринг повторялся, и приходилось снова оправдываться перед Макгонагалл за новые синяки и ссадины.
Инстинктивно согнувшись, в следующее мгновение Невилл оказался припечатан к полу ударом локтя между лопаток.
Затем были летние каникулы, а когда они вернулись в школу, то Невилл с потрясением осознал, что ему просто нечего противопоставить Гарри. Это уже был не спарринг. Это было избиение… И как-то само собой разумеющем стало то, что Гарри обучал гриффиндорца тому, что узнал сам. Лонгботтом пытался выяснить, откуда Поттеру все это известно, но тот лишь отмахнулся, говоря, что это не его дело, и Невилл перестал об этом думать. Лишь новое лето и вновь возрастающая сила Поттера. Его движения постепенно приобретали какой-то определенный стиль, хотя эта уличная агрессия и жесткость никуда не ушла. Впрочем, Лонгботтом помнил, что его «учитель» является слизеринцем, и догадывался, что эти уроки проходят не просто так…
Спазмы в животе постепенно утихали, и Невилл, наконец, смог глубоко вдохнуть, не опасаясь расстаться с содержимым живота. Рядом присел и навис над ним Поттер.
- Да чтоб тебя, Невилл, даже Гермиона двигается лучше! Вставай, не разочаровывай меня!
Да, Гермиона… В голову не приходило более логического объяснения. Все сводилось к ней. Как бы это смешно не звучало, но Гарри натаскивал Невилла как телохранителя Гермионы в стенах Гриффиндора, там, где он сам не мог быть рядом с ней. И однажды, на третьем курсе, окончательно выйдя из себя наглым поведением по отношению к девушке двух четверокурсников, Лонгботтом доказал, что Поттер сделал правильную ставку. В прочем, как ни странно, Невилл был ему благодарен.
***
- Невилл! – громкий оклик Гарри Поттера настиг Лонгботтома при выходе из Большого зала после обеда.
Гриффиндорец удивленно остановился. Они с Поттером практически никогда не общались в открытую, на публике, стараясь сводить все общение лишь к внеурочным занятиям. И сейчас проходящие мимо студенты странно косились то на самого Невилла, то на Поттера, стоящего возле зала с лестницами и активно подзывающего к себе Лонгботтома.
- Дуй за мной! – уже удаляясь прочь, кинул через плечо Гарри.
Все еще ничего не понимающий Невилл предпочел молча последовать за слизеринским старостой.
Двигались они быстро, чуть ли не бегом взлетев по лестницам на четвертый этаж. Завернув в один из коридоров и пропетляв пару поворотов, Поттер вывел их к месту назначения. Невилл ощутил жуткое желание шибануть чем-нибудь по голове. По чьей именно больше – по своей или по поттеровской – был уже другим вопросом.
Посреди коридора набирал обороты и без того уже воспетый в легендах и книгах конфликт – Гриффиндор против Слизерина. В горячем споре, который вот-вот грозился перерасти в руко- и палочкоприкладство, участвовали в основном шестикурсники и семикурсники с обоих факультетов.
Не давая каких-либо объяснений, Поттер тут же вклинился между спорщиками, обращаясь к своим слизеринцам. Лонгботтом, правильно рассудив уготовленную для него роль, со вздохом обреченности поспешил к гриффиндорцам.
- Угомонитесь, ребята! – попытался вразумить своих однофакультетников Невилл и оттеснить их к другому краю коридора.
Но разгоряченные гриффиндорцы его появления как будто и не замечали.
- Иди сюда ты, скользкая тварь, сегодня староста вам не поможет! – Кормак Маклагген и вовсе отпихнул Невилла в сторону и вновь пошел в атаку.
Невилл почувствовал уже знакомое раздражение. Это чувство частенько появлялось в груди, когда он в очередной раз пропускал удар Поттера в их спаррингах. Выбросив вперед руку и схватив Кормака за ворот рубашки, он, утробно прорычав, с силой потянул его назад. Захрипевший от легкого удушья Кормак буквально полетел спиной на ряды своих приятелей.
- Лонгботтом, ты че, охерел?! – сделал шаг в его сторону возмутившийся Ли Джордан.
Но Невилл уже не пытался вступать в разговоры, поняв, что тут до разошедшихся парней не докричишься. Коротко кинув взгляд за спину, он с удивлением отметил, что у самого Поттера переговоры проходят в столь же агрессивном ключе. Вывернув под неприятным углом руку одного из слизеринцев, имени которого Лонгботтом не знал, Гарри, не обращая внимания на болезные стоны, в другой сжимал палочку, направленную на ощетинившуюся толпу слизеринцев из-за плеча его жертвы словно из-за живого щита.
«Что же, – мысленно вздохнул Невилл. – В конце концов, Поттер тут староста, пусть и разбирается с последствиями…»
Не говоря ни слова, Невилл резко отпихнул в грудь Ли Джордона, повторившего участь Кормака, и выхватил из нагрудного кармана мантии палочку. Одно плавное, хлесткое движение, и стоящий у стены скамейку протащило вперед, отгородив его от повыхватывающих, наконец, палочки гриффиндорцев. Отвлекшись от увлекательной игры со своими слизеринцами во взаимно-злобные шипения, прищуры-гляделки и тыканье палочками, Поттер покосился на действия Лонгботтома, одобрительно хмыкнул и, отпихнув слизеринца с его многострадальной рукой, повторил трюк с соседней скамьей.
- Всем опустить палочки и отступить на шаг! – твердо прочеканил Гарри Поттер, продолжая направлять палочку на слизеринцев, стоя при этом практически спина к спине с продолжающим следить за гриффиндорцами Невиллом Лонгботтомом.
- Поттер, это… – начал было утробно и тихо Монтегю, судя по положению являющийся в данной ситуации предводителем этой маленькой ударной группы змеиного факультета.
- Не мое дело?.. А я думаю, что драка среди учеников – это как раз таки дело старосты, Грэхем! – резко оборвал того Поттер. – Даю вам на обмозгование два варианта развитие событий. Первый – я сейчас же отсылаю призыв по сигнальным чарам ближайшему преподавателю, и мы снимаем кучу балов и назначаем каждому отработок вплоть до Рождества. Второе – вы расходитесь по гостиным, отделываясь предупреждением, минус пятьюдесятью балами с каждой стороны и нравоучительной беседой со своими старостами по причинам этого сыр-бора. Решайте, времени мало.
- Да кто тебе поверит? – скривился Монтегю. – Мы вас сейчас тут просто задавим, и никто ничего не узнает!
Как ни странно, на этих словах Грэхема гриффиндорцы одобрительно переглянулись, мысленно соглашаясь с предложением недавнего врага.
- Какое единодушие… – буркнул себе под нос заметивший это Невилл.
- А слово старосты уже ничего не значит, да? – усмехнулся Гарри. – К тому же тут и другой свидетель имеется.
- Что Лонгботтом, теперь в стукачи записался? – прорычал Маклагген. – Растешь. Мало своей курвы, так ты еще и к этому… слизеринскому пижону примазываешься? Какого хера ты вообще тут забыл?
Если рассудить по существу, ситуация, в которую не спрашивая согласия втянул его Поттер, была Невиллу не приятна, но он мог бы стерпеть непременно последующие после оскорбления и косые взгляды в своей адрес. Но нелестное упоминание о Гермионе вспыхнули в груди знакомым гневом. Но ответить что-то громкое и необдуманное он не успел.
- Он здесь как мой представитель, – холодный девичий голос за спинами гриффиндорцев заставил тех подпрыгнуть от неожиданности и чуть отступить в стороны, открывая проход Гермионе Грейнджер. – Раз уж я была занята с гостями, а мой «коллега» – Моррис – вдруг как-то неожиданно и совершенно не вовремя вспомнил о неотложных делах в библиотеке.
Девушка прошла между своими однофакультетниками, обошла импровизированную баррикаду и встала рядом с Невиллом. Ее ладонь мягко легла на его вскинутую с напряженно сжимаемой палочкой руку, вынуждая опустить ее. Это недолгое, доверительное прикосновение вызвало в груди Невилла приятный кульбит, а щеки чуть вспыхнули.
- Ну, так кому же поверят? Двум старостам и добросовестному, ни разу не замеченному в правонарушениях ученику, или уже потрепанным, вечно нарывающимся на неприятности старшекурсникам? – Грейнджер чуть вздернула левую бровь и выжидающе сложила руки на груди.
В коридоре повисло напряженное молчание.
- Ну же, господа. Подумайте о наших гостях из-за границы, – Гарри примирительно поднял руки без уже убранной палочки и улыбнулся своей самой искренней и несколько наивной улыбкой. – Давайте не будем выносить сор из избы?
Монтегю при виде белозубой улыбки Поттера скривился, но все же развернулся и, прошипев что-то нечленораздельное, удалился прочь, увлекая за собой оглядывающихся на все еще сияющее доброжелательностью лицо Поттера слизеринцев. Гриффиндорцы тоже топтаться долго не стали и, кинув еще несколько полных раздражения взглядов на спокойную Грейнджер и хмурого Лонгботтома, ушли.
- И да… – прибавил громкости в голосе Гарри, а его улыбка как то неуловимо наполнилась ехидством.
Следующую фразу они с Гермионой проговорили совершенно синхронно:
- Минус пятьдесят балов со Слизерина!
- Минус пятьдесят балов с Гриффиндора!
Если старшекурсники их и услышали, то в этот раз предпочли проигнорировать. Когда троица осталась в коридоре одна, Невилл позволил себе расслабленно выдохнуть сдерживаемый в груди напряженный ком и обернуться к старостам. Направленные в его сторону все так же искренне доброжелательная улыбка Гарри и уже расслабленный, какой-то довольный взгляд Гермионы заставили парня вновь смутиться.
- Спасибо, что помог Гарри, Невилл, все же на тебя можно положиться. Из тебя бы получился хороший староста, – улыбнулась Гермиона, на автомате поправив выбившийся локон за ухо, а затем медленно двинулась вслед за ушедшими гриффиндорцами, в их гостиную. Видимо намеревалась все же провести воспитательную беседу и выяснить причины очередной склоки между факультетами.
Гарри, чуть замешкавшись провожая подругу взглядом, по дружески похлопал Невилла по плечу, а затем двинулся с теми же планами в сторону Слизерина.
- Га..Гарри!.. – поддавшись порыву, окликнул того Лонгоботм, а когда Поттер обернулся, неуверенно продолжил. – Мы на этой недели конечно уже занимались… Но может пересечемся еще?.. Повторим пройденное?..
- Конечно, Невилл. Давай завтра в то же время и в том же месте, – с готовностью кивнул Гарри и, махнув на прощание рукой, ушел.
***
1995 год. Хогвартс. Пятый год обучения.
- Лонгботтом? – оклик заставил Невилла оторваться от изучения расписания на начало нового года.
Рядом с ним неожиданно приземлилась слизеринская староста, Блейз Забини. Странно было видеть на лице представительницы змеиного факультета столь обычную и открытую эмоцию, как удивление. Особенно такой представительницы.
- Не ожидала, что в этом году именно тебя назначат старостой.
Вместо ответа парень лишь пожал плечами. Девушка тем временем обвела взглядом собравшихся старост факультетов. Не было лишь «начальства».
- Опаздывает Гарри. Снова какие-то делишки мутит… - пробубнила Блейз, развалившись на столе.
Про Гермиону конечно же ни слова.
- Ну, так за какие заслуги тебя выдвинули в старосты? – перевела она изучающий взгляд в его сторону.
- Это не мое решение, Забини, а профессора Макгонагалл. Если так уж интересно, спроси у нее о причинах, – тихо проговорил парень, вернувшись к изучению расписания различных курсов.
- Ммм… Ну да, нормальных парней на сколько я знаю у вас там сейчас просто нет, ни кому ничего не доверишь. Да и за тебя Макгонагалл надо благодарить Грейнджер. Выдрессировала.
Невилл дернулся и уже хотел ответить чем-то грубым, но наткнулся на хитрый взгляд и наглую ухмылочку слизеринки. «Провоцирует?»
- И эта говорит та, кто единственная из всего Слизерина называет Поттера по имени? Вот уж методам кого действительно стоит восхититься.
Блейз хохотнула и пару раз хлопнула в ладоши. Другие старосты отвлеклись от личных разговоров и покосились в их сторону. Гриффиндорец почувствовал… Нет, не смущение, этого он давненько уже не испытывал, но дискомфорт от ситуации.
- Не плохо, Лонгботтом, совсем не плохо. Только не пытайся сравнивать наши положения. Мы с Гарри выполняем обязанности старост с четвертого курса. Разумеется, при таком раскладе я получила то, о чем давненько мечтает уже большая часть Слизерина, а именно его дружбу. Не больше и не меньше. Ты же, – Забини наклонилась ближе к парню и, проведя пальчиком по его щеке, перешла на шепот, чтобы не расслышали другие старосты, – давно уже смирился с ролью подручного песика для Грейнджер, которая никогда не подпустит тебя слишком близко лишь только потому, что ты – гриффиндорец.
Щеки Невилла тронул легкий румянец от так давно забытого смущения, а в карих глазах вспыхнул яростный огонек. Грубо отпихнув от себя руку девушки, парень подхватил свои записи с сумкой и пересел на несколько парт дальше. Забини проводила его автоматически появившейся на губах ехидной улыбкой и возникшим в глазах задумчивым взглядом, думая о том, почему она не решилась сказать последние, несомненно, более жесткие для него слова в полный голос?..
***
1996 год. Хогвартс. Шестой год обучения
- Может, увидимся завтра? – предложил Невилл, задумчиво наблюдая, как девушка застегивает последнюю верхнюю пуговичку своей блузки.
Взявшаяся было за висящий на спинке стула галстук, та замерла и чуть удивлено взглянула на так до конца и не одевшегося парня.
Расслабленно восседая на парте, Лонгботтом слегка откинулся назад, опершись руками о потертую деревянную поверхность, еще хранящую тепло и запах двух разгоряченных тел. Его смятая и распахнутая рубашка открывала вид на рельефный торс. В этом подтянутом, сильном, как физически так и умственно, и в меру гордом шестикурснике и старосте Гриффиндора сложно было бы сейчас узнать того пухлого и тихого первокурсника, что по какому-то недоразумению оказался на львином факультете. Его таким воспитали они – те, кого он с уверенностью может назвать своими самыми первыми и самыми близкими друзьями. И они же его и испортили. Его полное доверие и открытость получить практически не возможно, даже друзьям-однокурсникам. Лишь они и, как ни странно, она. Но кто она ему? Друзьями их не назовешь. А задумываться о том, чем они занимаются последние пару месяцев с периодичность в неделю и вовсе не хотелось. Подобные мысли могут привести к снижению самоуважения, знаете ли…
- Завтра? В субботу? Да что там с тобой Грейнджер делает, что тебе опять понадобилась «личная отдушина»? – усмехнулась девушка, наконец, отмерев и принявшись за галстук.
Ее голос сочился ехидством, но от Невилла не укрылось, как недовольно сморщился ее носик. Закончив с галстуком, она вновь взглянула в спокойное лицо так и продолжающего за ней наблюдать парня. Ее глаза опасно сощурились.
- Не зазнавайся, Лонгботтом. Мы с тобой пересекаемся только лишь потому, что хотим на некоторое время забыться и расслабиться. Взаимное одолжение, не более. Но это не значит, что я теперь по первому же твоему щелчку лягу под тебя. Я здесь назначаю время и место! Это ясно?
После этих слов Невилл не выдержал и отвел взгляд, досадливо поморщившись.
- Ты меня не так поняла... – тихо буркнул парень. – Я просто хотел увидеться в более… нормальной обстановке. Может сходить в Хогсмид. Пообщаться…
В наступившей тишине, словно одним криком на двоих, повисла так и не озвученная мысль: «Это слишком далеко заходит!»
Невилл ждал неизбежного. Он был уверен, что сейчас она пошлет его ко всем чертям, скажет, что все кончено, и чтобы он больше не смел даже подходить к ней. Возможно, он даже желал от нее подобной реакции. Все происходящее между ними хоть и приносило ему некоторое эмоциональное облегчение, но этот эффект становился все более кратковременным, а совесть раз за разом вспыхивала с новой силой, крича ему о том, какое же он зависимое от других ничтожество.
Но ожидаемой истерики не последовало. Послышался толи ее сиплый вздох, толи тихий стон, а затем она опустилась на парту напротив. Подняв на нее взгляд, он наблюдал, как она поправила за ухо прядь темных, еще слегка влажных от пота волос, а на ее припухших губах расцвела слабая горькая усмешка.
- Не обманывайся… Мы просто два неудачника, ищущие утешение в объятьях другого. Вот и все…
- Я… я и не обманываюсь. Давно перестал, – покачал головой парень. – Просто… Знаешь…На днях вот Гермиона дала мне почитать одну книгу по психологии о взаимодействии людей в социуме. Сказала, что мне будет полезно, что это очень грамотная по ее мнению книга. Там было много про взаимоотношение двух людей. И прочтя ее, я сделал несколько неприятных выводов. Я понял свои чувства к Гермионе. Я всегда думал, что это любовь. Наверно это так и было… Когда-то…
Девушка внимательно слушала, не перебивала, хоть упоминание о старосте Гриффиндора и заставило ее слегка сморщиться. Лонгботтом редко говорил много, ограничиваясь несколькими быстрыми, короткими фразами. Откровенничал о «своей» Грейнджер он еще реже.
– Есть влюбленность. Из нее и может выйти любовь. Логичная эволюция чувств. К сожалению, не всегда постоянная. Все может вылиться в уродливую и никому не нужную привязанность. Когда к влюбленности добавляется еще и зависимость от человека. Вот к чему я пришел. Я просто зависим от нее. И если хочу быть счастлив, то должен преодолеть эту зависимость. Думаю, именно это пыталась сказать мне Гермиона.
После озвучивания своих выводов, Лонгботтом замолчал, и на комнату вновь опустилась тишина. Сколько они так просидели – он в ожидании от нее какой-либо реакции, а она в раздумьях над его словами – он не знал. Но когда терпение начало подходить к концу, и парень уже хотел просить сказать хоть что-нибудь, девушка выпрямилась, потянулась, а на ее губах пусть ненадолго, но промелькнула искренняя улыбка. Или же ему все просто показалось?
- Все-таки ты идиот, Невилл, – проговорив это, она подхватила мантию и направилась к выходу, а у самой двери вдруг остановилась. – Встретишь меня завтра в десять, у ворот школы. Не смей опаздывать.
Слова были сказаны столь быстро и неожиданно, что Невилл даже не успел как-либо ответить на них. С замершим сердцем и удивленно распахнутыми глазами он проводил вышедшую из класса девушку.
