Спасибо всем, кто оставил комментарии, и/или подписался, или просто читал!
Глава 7
6 – 13 июля 1999 года
Долги, часть II
На следующее утро, вернувшись после перевязки, Драко с изумлением обнаружил, что полученные от Розалины деньги лежат в Честном мешке, который на них никак не реагирует. Юноша не помнил, как и почему засыпал внушительное количество золотых монет именно туда, но факт оставался фактом.
Драко на всякий случай переложил полученные вчера галеоны в испокон веков стоящий в доме Малфоев Супер-честный сейф, но и эта вещь никак не отреагировала на свое новое содержимое. Торки тоже внимательно изучила золотые монеты и не заметила на них никаких чар. Но даже от «чистых» денег нужно было избавиться поскорее: вдруг их все же хватятся в Министерстве?
Драко написал в «Гринготтс» и попросил разрешения вернуть всю сумму долга единовременно. Это было рискованно, - мракоборцы могли заинтересоваться, откуда у условно-досрочника на принудиловке взялось столько денег, - но юноше почему-то казалось, что гоблины не слишком откровенничают с Министерством. Впрочем, Драко понимал, что вполне может получить отказ: излишек денег не всегда необходим банку.
Тем не менее, ответ пришел почти сразу: гоблины согласились. Юноша предложил выплатить все деньги на следующий день после того, как ему снимут бинты: хотелось предстать перед кредиторами человеком, а не замотанной в бинты куклой. Гоблинов эта дата устроила.
Оставшиеся до снятия бинтов дни юноша прожил в каком-то странном нервном напряжении. Он то поминутно вздрагивал, ожидая визита мракоборцев, раскрывших аферу с фамильными драгоценностями, то тревожно размышлял, как заживают его ожоги. Иногда Драко, никем не видимый под наложенными Торки чарами Мимикрии, гулял по улицам Лондона, но большую часть времени проводил дома. В фамильной библиотеке юноша разыскал старинный фолиант «Становление эргерена» и прочел его. Увы, знаменитая книга оказалась всего лишь набором нелепых, бессмысленных фраз. Было просто стыдно за десятки поколений драконоводов, зачитывавшихся этой ерундой. Впрочем, от коллег нищебродова сыночка не стоило ждать особого ума.
Воспоминания о визите Чарли Уизли, однако, беспокоили, и Драко всерьез опасался увидеть во сне этого нищебродова сыночка: безумие заразительно. К счастью, ничего подобного не происходило. Юноша не помнил снов, но просыпался в хорошем настроении, точно зная, что никакие Уизли его ночью не беспокоили. Тем не менее, Драко все же немного тревожился, когда наступало время идти спать, поэтому старался как можно дольше оттянуть этот момент.
С мамой говорить было почти невозможно: юноша понимал, что ей тяжело видеть сына таким, как сейчас, и он старался не беспокоить ее понапрасну. Поскольку никого из знакомых видеть не хотелось, Драко подолгу беседовал с Торки. Старушка, ставшая с возрастом болтливой, с удовольствием говорила с молодым хозяином, вспоминала старые времена и рассказывала о Малфоях, живших многие века назад.
- А что ты знаешь о Бенджамене Малфое? – спросил юноша однажды.
В детстве он не слишком интересовался фамильной историей и домовуху тогда слушал невнимательно, но хорошо помнил, что об основателе рода Малфоев Торки никогда не говорила, обещая рассказать, лишь «когда молодой хозяин, мистер Драко Малфой, сэр, вырастет».
- Ох, и печальная это история, мистер Драко Малфой, сэр! – вздохнула старушка. – У вас и без того жизнь трудная, а тут еще такие ужасы слушать…
- Ничего, Торки, я уже вырос. Да и некрасиво ничего не знать об основателе своего рода…
- Что ж, мистер Драко Малфой, сэр, будь по-вашему! Слушайте! - Эльфка набрала в грудь воздух и заговорила нараспев: - Очень-очень давно – в тридцатые годы XVII века - жил во Франции купец по имени Бенджамен Безье. Торговал он честно, никого зря не обижал, но был убежденным гугенотом-протестантом, а их в католической Франции в те времена не жаловали. Вот и решил Бенджамен уехать в Англию, где большинство людей – протестанты.
Сказано – сделано. Поначалу Бенжамен радовался очень, но потом понял, что большинство англичан на словах протестанты, а на деле – хуже католиков: обрядов не соблюдают, слова не держат, погрязли в роскоши и разврате. «Плохая у вас вера!» - часто повторял Бенджамен, а поскольку говорил он это по-французски, его и прозвали «Малфой», что означает «Плохая вера». (Именно так фамилия «Малфой» переводится с французского языка – прим. авт.)
Со временем Бенджамен немного привык к здешним обычаям и женился на хорошей скромной девушке по имени Доротея. У супругов родились двое детей, Изабелла и Реджинальд. Жить бы им долго и счастливо, но тут беда случилась! Появился в Англии очень плохой волшебник, называвший себя Бледным Всадником, и попытался захватить власть в стране. Началась война, а где война – там и голод. Худые времена настали, ой, худые! Многие высокородные волшебники – об остальных я и не говорю – голодали страшно!
Бенджамен был добрым человеком и решил людям помочь. На континенте тогда тоже нелегко жили, но все ж не так, как в Англии, и еду тамошние купцы продавали. Вот ваш предок и стал продовольствие через море возить. Как часто ему с пиратами встречаться приходилось, да и с сухопутными разбойниками тоже, – ни в сказке сказать, ни пером описать! Но хранила судьба Бенджамена, и всегда он возвращался домой, к жене и детям.
Беда пришла, откуда не ждали. В те времена еды было мало, и стоила она дорого. Вот многие и возмущались тем, сколько денег приходится платить за муку и мясо. Не понимали глупые люди, что купец не может торговать себе в убыток, ибо на выручку новый товар закупает. Раздал бы ваш предок один раз еду даром - и разорился бы, а новую партию продовольствия купить было бы уже не на что. Увы, это не всякий понять может… (Взгляд на семейную историю Малфоев с другой стороны читайте в 5-ой главе моего фика «Harry Potter and Octopus’s Garden» - прим. авт.)
Глупые и злые люди позавидовали Бенджамену и задумали его убить. А чтобы их никто не заподозрил, наняли они совсем уж пропащих злодеев, которым человека жизни лишить проще, чем морковку сгрызть… Однажды вечером карета, в которой ехал ваш предок с женой и детьми, приземлилась неподалеку от их загородного поместья. Как только Бенджамен и его родичи вышли из кареты, на них напали злодеи и до смерти забили без магии, а тела бросили в болото. Доротея, Изабелла и Реджинальд сразу погибли, а предок ваш жив остался, хоть и без сознания был. И надо же такому случиться, что неподалеку от места, где злодеи убитых бросили, скрывался домовик Куби, который от своих жестоких хозяев сбежал! Он услышал шум, и, когда все стихло, вышел посмотреть, что произошло. Увидел эльф тяжело раненого человека, отнес в свое убежище и выходил. Когда Бенджамен полностью выздоровел, то разыскал убийц своих родичей, допросил их и узнал, кто приказал совершить это злодейство. Добрался ваш предок до заказчиков убийства, хоть и скрывались они, и покарал их по всей строгости закона, а потом вновь за торговлю взялся и стал еще богаче, чем прежде. Свою первую семью никогда не забывал, но несколько лет спустя снова женился и жил счастливо, и дети его счастливы были.
И о Куби тоже позаботился: когда прежние хозяева узнали, что их эльф у Бенжамена живет, они потребовали его вернуть. Но ваш предок заявил, что убьет любого, кто попробует забрать или украсть у него Куби. Скандал вышел страшный: тогда иностранцам, да еще без титула, не позволяли заводить домовиков. Но разве Малфоев переупрямишь?! Только Бенджамен знал, сколько он заплатил чиновникам, чтобы те записали Куби его собственностью, но они все сделали честь по чести…
- Погоди-ка! – удивился Драко. – Куби спас жизнь Бенджамену, а тот его в награду своей собственностью сделал?! Хороша благодарность!
- Так ведь в то время эльф не мог быть свободным, мистер Драко Малфой, сэр! Только сто лет назад хозяевам разрешили отпускать домовиков на волю, а во времена Бенджамена любого бесхозного эльфа мог убить всякий желающий, и это не считалось преступлением! Ваш предок спас Куби жизнь, а позднее – тоже за очень большую взятку чиновникам, узаконившим эту сделку, - купил ему жену Визи. Все ваши эльфы, мистер Драко Малфой, сэр, - это потомки Куби и Визи, и они об этом помнят, вот только новый декрет о воле их с пути истинного сбил, но, я уверена, ненадолго! Скоро все будет как прежде!
А Бенджамену его самоуправство долго помнили! И еще забыть не могли, скольким он людям во время голода помог, когда высокородные волшебники попросту бездельничали! Потому-то и получили Малфои титул лишь в 1881 году, за несколько лет до того, как титулы в Британии были отменены. Завистливы люди, что уж тут поделаешь!
Но ваши предки никогда на чужое мнение не оглядывались и всегда поступали по-своему, мистер Драко Малфой, сэр! Ваш прадедушка Лео даже на магловском айроплане летал, который в воздух поднимается без всякой магии! Ваш прадедушка занялся этим делом, поскольку первым из высокородных сообразил, что на людей, которые смотрят на землю с высоты птичьего полета, не действуют антимагловские чары, защищающие поместья волшебников. Поэтому мистер Лео еще в начале ХХ века продал почти все фамильные земельные угодья и начал вкладывать деньги в промышленность. Так что Малфои почти не пострадали во время конфискации земель, случившейся полвека спустя.
Много замечательных дел совершили ваши предки, мистер Драко Малфой, сэр, но ни один из них – ни один! – с драконом никогда не сталкивался. И все ваши предки вами гордились бы, мистер Драко Малфой, сэр, если бы знали, с каким достоинством вы себя тогда вели.
- Да какое там достоинство! – юноша поморщился.
- У эльфов есть поговорка: «посмотреть в глаза дракону», мистер Драко Малфой, сэр, - голос Торки звучал вежливо, но твердо. – Она означает «пойти на смертельный риск». Тот, кто хоть раз в глаза дракону заглянул, спасся и себя при этом не уронил, будет жить долго, счастливо и удачно. Вот увидите, мистер Драко Малфой, сэр!
- Ты еще про эргерена расскажи! – хмыкнул Драко.
- Про эргерена я ничего не знаю, мистер Драко Малфой, сэр, но посмотрите на Поттера, Флер Делакур и Виктора Крама. Встречались они с драконами на Турнире Трех Волшебников и не спасовали перед чудищами этакими – все трое и на войне выжили, и живут счастливо, и все у них хорошо!
- А о Седрике Диггори ты забыла?
Домовуха смутилась, но быстро нашлась:
- А Седрик – светлая ему память - по приказу Сами-Знаете-Кого был убит, мистер Драко Малфой, сэр! Против такого злодея даже драконья защита бессильна! А теперь Сами-Знаете-Кто погиб. Так что ждет вас, мистер Драко Малфой, сэр, много-много счастья и удачи! Вот увидите!
Юношу не убедили слова старушки, но спорить с ней он не стал.
Девятого июля, отправляясь в больницу на снятие бинтов, Драко чувствовал себя очень тревожно. Прошлую ночь он почти не спал, вспоминал слова и взгляды лечивших его целителей и то успокаивал себя, то впадал в безысходное отчаяние. Выйдя из камина в перевязочной палате, юноша увидел серьезные, сосредоточенные лица целителей – и понял, что надеяться не на что.
- Мистер Малфой, позвольте сначала объяснить вам положение вещей, - серьезное выражение на обычно улыбчивом лице главного целителя говорило лучше всяких слов. – Процесс заживления ваших ожогов еще не закончен. Сейчас лето, а в теплую погоду любые раны лучше заживают без бинтов. Кроме того, ваши ожоги – волшебные, поэтому в любую минуту могут и вовсе исчезнуть без следа. Такие случаи бывали…
Тут Драко понял, что дела обстоят даже хуже, чем можно было предположить, и хмыкнул:
- Да ничего страшного! Если все будет совсем погано – возьму и превращусь в дракона!
- Эргеренов не существует, мистер Малфой, - грустно покачал головой главный целитель, - а волшебные ожоги порой действительно исчезают… Сначала мы снимем бинты с ваших рук. Напоминаю: руки у вас зажили хуже, чем лицо, но подвижность пальцев сохранилась полностью, и это несомненная удача!
После такого предисловия юноша ничего хорошего не ждал, но увиденное все равно потрясло. Слов Драко не находил и изо всех сил старался не закричать: в конце концов, целители сделали, что могли…
Прежде худые запястья, узкие ладони и тонкие пальцы сейчас распухли раза в два. Руки от кончиков пальцев до плеч приобрели цвет сырого мяса и были, словно веснушками, покрыты беловатыми пятнышками. Сврим видом кожа напоминала пласт высохшей, потрескавшейся глины. На этом фоне даже Черная Метка казалась поблекшей и выцветшей. Ногти выглядели очень светлыми по сравнению с цветом кожи на руках.
Юноша коснулся пальцем груди – впечатление было такое, словно до кожи дотронулись куском сухой, растрескавшейся глины или древесной коры…
- Мистер Малфой, возьмите свою палочку и сотворите какое-нибудь волшебство, - предложил главный целитель. – В принципе, у вас не должно возникнуть с этим никаких проблем. Но если что-то все же пойдет не так, присутствующий здесь мистер Оливандер предложит вам несколько других палочек на выбор. Порой после серьезных травм волшебники меняли свою прежнюю палочку на новую, обладающую абсолютно иными свойствами… Итак, прошу вас, мистер Малфой!
Эти слова прозвучали как гром среди ясного неба. Драко с удивлением обнаружил, что забыл о столпившихся в перевязочной палате людях и полагал, что он здесь один. Ни о чем не думая, юноша взял палочку и, указав на грязные бинты, лежавшие на полу, скомандовал: «Локомотор!»
Драко очень удивился и тому, что бинты послушно взмыли вверх, и тому, что все присутствовавшие разразились аплодисментами, а мистер Оливандер счастливо улыбнулся.
- Попробуйте еще что-нибудь, мистер Малфой! – предложила незнакомая немолодая женщина.
- Оппуньо!
Стайка птичек появилась в перевязочной. Все снова захлопали.
- Что ж, мистер Малфой, - главный целитель улыбнулся впервые за это утро, но улыбка все равно казалась вымученной, - я рад, что наши предположения оказались верными. Насколько я могу судить, вы полностью сохранили способность творить магию. Согласитесь, это немало! Надеюсь, и все остальные наши предположения тоже сбудутся. Когда мы полностью снимем ваши бинты, вы предстанете перед Комиссией по оценке трудоспособности и продемонстрируете ей свое мастерство. Думаю, никаких проблем это вам не создаст…
- Мое лицо выглядит так же, как и руки? – юноша поразился тому, что говорит спокойно.
- Что вы, мистер Малфой! – главный целитель всплеснул руками. – Ваши руки – это уникальное явление! В нашей больнице за всю ее тысячелетнюю историю не видели ожогов, подобных тем, что на ваших руках! А вот травмы лица у вас вполне типичные. Они могли бы заживать быстрее, но могли бы и намного медленнее… Краснота со временем спадет, шрамы на лбу и подбородке заживут…
Повинуясь взмаху палочки целителя, бинты, обматывавшие голову Драко, сначала взлетели в воздух, а потом упали на пол. Все присутствовавшие отошли к дальней стене, а та, у которой сидел юноша, превратилась в зеркало. Он взглянул на себя – и дико пожалел, что не остался навеки на драконьей реке.
На голове и шее вся кожа была красной. Не такая яркая, как на руках, она, тем не менее, оказалась намного темнее губ и цветом напоминала свеклу. На лбу и подбородке появились глубокие шрамы, а на левой щеке - большая рваная рана, почти не зажившая за прошедшие дни. На бордовой коже нелепо выглядел короткий ежик светло-серых волос. Черты лица, увиденного в зеркале, были абсолютно незнакомыми.
Драко на мгновение прикрыл глаза, надеясь, что все это ему только кажется, но, снова взглянув на себя в зеркало, он понял, что зрение его не обманывает. А он, дурак, еще думал, что у него нельзя больше ничего отнять! Это же надо быть таким идиотом!
- Мистер Малфой, улыбнитесь, пожалуйста, - главный целитель подошел к стулу, на котором сидел его пациент. – Если не можете – просто раздвиньте губы в стороны!
Юноша так и сделал – и свекольная рожа в зеркале последовала его примеру. Зрелище оказалось просто чудовищным.
- А теперь нахмурьте брови! И сморщите лоб, пожалуйста!
Драко выполнил и эти просьбы. Отражение в зеркале стало еще кошмарнее, чем было.
- Видите, мистер Малфой, - главный целитель сейчас напоминал кота, дорвавшегося до большого таза со сливками, - у вас полностью сохранились нервы и мышцы лица! Это замечательно! Краснота скоро исчезнет, шрамы на лбу и подбородке заживут… Все будет прекрасно! Вот только шрам на щеке у вас, похоже, останется на всю жизнь, но, согласитесь, это такая мелочь…
- Когда? – собственный голос показался хриплым и незнакомым.
- Что вы имеете в виду, мистер Малфой? – целитель снова посерьезнел.
- Когда исчезнет краснота и заживут шрамы? – юноша словно смотрел на себя со стороны, удивляясь, что говорит более-менее спокойно, а не визжит благим матом.
- Определенную дату вам никто не назовет, мистер Малфой. Такие вещи вообще непредсказуемы, а уж если учесть то, что случилось с вашими руками… Думаю, на возвращение к норме уйдет месяца два-три. Точнее сказать нельзя.
- А возможно ли, что именно таким я останусь навсегда?
Нужно держаться! Нельзя раскисать перед этими ублюдками!
- Мне это представляется маловероятным, мистер Малфой, но в жизни возможно все.
- Понятно, - другими словами, целители и сами не знают, что с ним будет дальше, но не хотят лишать пациента последней надежды. – У меня к вам только один вопрос. Скажите, почему вы не сказали, что у меня полностью сгорело лицо и вы вырастили мне новое? Если бы я знал, мне было бы легче увидеть это…
- Мистер Малфой, уверяю вас, вы ошибаетесь! – главный целитель быстро подошел к столу, заваленному какими-то бумагами. – Если бы у вас сгорело лицо, вам пришлось бы носить бинты как минимум три месяца, а не две недели, и мимика восстановилась бы не раньше, чем через год! Наоборот, невероятная ваша удача в том и состоит, что мышцы, нервы и черты лица практически не пострадали! Вы изменились гораздо меньше, чем вам кажется, вас только краснота с толку сбивает! Вот смотрите, этот снимок был сделан в феврале нынешнего года, незадолго перед тем, как вас выпустили из тюрьмы…
Драко взглянул на светловолосого мальчишку, который, нагло ухмыляясь, смотрел в объектив фотокамеры и был абсолютно уверен, что не стал властелином мира только по недоразумению. «Нелегко тебе пришлось, парень», - подумал он отстраненно.
Целитель взмахнул палочкой – и колдография стала трехмерной, а затем трансфигурировалась в скульптуру.
- Вы узнаете себя, мистер Малфой?
- Да.
- А теперь смотрите внимательно…
Повинуясь новому взмаху палочки, к юноше подлетела мягкая коричневатая ткань. Она окутала его голову от затылка до подбородка и застыла, а потом вновь поднялась в воздух, сохраняя новые контуры.
- Сравните оба оттиска, мистер Малфой. Если не считать прически, они абсолютно идентичны…
Драко уже не слушал собеседника. Независимо от того, прав целитель или нет, нужно было понять, как жить дальше.
Единственным плюсом ситуации оказалось то, что теперь мысль об Азкабане абсолютно не пугала: с такой башкой, действительно, удобнее всего жить в одиночной камере…
- Вы понимаете меня, мистер Малфой? – целитель, оказывается, все еще говорил.
- Да, сэр, вы совершенно правы.
- Я рад, что все разъяснилось, а теперь пройдемте в зал, где заседает Комиссия по оценке трудоспособности…
Все вышли из перевязочной и отправились за главным целителем по больничным коридорам. Многие встречные вздрагивали, видя Драко. Ему казалось, что все это происходит с кем-то другим.
Комиссия заседала в большой, светлой комнате. Среди ее членов юноша узнал старика, которому сдавал С.О.В., и темноволосого руководителя Департамента по контролю над магическими существами. Остальные были Драко незнакомы.
Повинуясь распоряжению главы комиссии – важной седоволосой ведьмы – он сотворил несколько несложных заклинаний, удивляясь, что после всего случившегося не утратил способность к магии. Затем задания стали сложнее, но никаких проблем не вызвали и они.
- Что ж, мистер Малфой, - сказала ведьма некоторое время спустя, - приятно видеть, что, несмотря на травмы, вы в полной мере сохранили умение творить волшебство. Но, поскольку ваши нынешние должностные обязанности включают в себя использование боевой магии, мы должны проверить, не утратили ли вы эти навыки. Думаю, небольшая дуэль полностью прояснит ситуацию. Если обнаружится, что вы больше не сможете работать ликвидатором, Министерство переведет вас на другую должность, где в применении боевой магии нет нужды. Мистер Нортон любезно согласился нам помочь…
В зал вошел парень в форменной черной мантии, украшенной буквами «ДМ». Его лицо казалось знакомым, и после недолгого размышления юноша сообразил, что именно этот мракоборец назвал его домовиком Арти Уизли несколько дней спустя после ареста Горбина.
Драко почувствовал, как тупое оцепенение, владевшее им со времени снятия бинтов, исчезает, сменившись бешеной яростью. Пришел порадоваться унижению высокородного, дорогуша?! Сейчас порадуешься! На мгновение юноша испугался, сможет ли драться палочкой, которую сегодня взял в руки впервые в жизни. Но приступ паники быстро прошел, и Драко твердо решил проучить ублюдка, даже если после этого придется отправиться в Азкабан. Шансы на победу над гаденышем-мракоборцем имелись: все-таки уроки тети и профессора Снейпа не прошли даром, да и во время принудиловки на целевых выездах случались самые разные инциденты…
Ведьма объяснила правила дуэли, огородила место ее проведения чаронепроницаемым куполом и дала знак начинать.
Волшебники вступили в бой. Малфой с удовольствием увидел, как наглая гримаса на лице его противника сменяется удивлением, а потом – ожесточенностью. В полной тишине непроизносимые заклятия летели, словно капли проливного дождя, вспыхивая фейерверком, когда сталкивались друг с другом. Драко забыл обо всем, сейчас для него существовал только его противник, которого нужно было непременно достать…
Через некоторое время юноша почувствовал, что слабеет: все-таки соперник был намного опытнее в дуэлях, знал больше заклинаний, да и ел в последние месяцы чаще. Мракоборец, заметив слабину соперника, усилил напор. Малфой держался из последних сил только на злости и отчаянии. Все внимание юноши занимала дуэль, и он не сразу понял, что означает донесшийся откуда-то сбоку крик:
- Фините Инкантатем!
Мракоборец опустил палочку и встал неподвижно. Обернувшись в сторону, откуда донесся крик, юноша с удивлением увидел членов комиссии, о которых как-то забыл. Они аплодировали.
- Господа, ваша дуэль закончена! – сказала седая ведьма. – Мистер Малфой, мы счастливы видеть, что ваши боевые навыки сохранились полностью! Вы продолжите работу в Секторе выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов!
- Мэм, я очень прошу вас разрешить нам закончить дуэль, - выпалил Драко, с трудом переводя дыхание. Он не хотел, чтобы ублюдку в шикарной мантии сошла с рук его дерзость.
- Мистер Малфой, в этом нет нужды, - покачала головой ведьма.
- Обойдешься, Малфой, - ответил мракоборец, тяжело дыша. На его лице появились бисеринки пота. – Во-первых, я тебе уже говорил, что с условно-досрочниками не дерусь принципиально. А во-вторых, у нас и без того много хлопот с портативками. В такой ситуации глупо тратить силы на ерунду…
Не дожидаясь ответа, он вышел из зала.
Перья членов комиссии взлетели в воздух и принялись подписывать длинные пергаменты. Стоявшие у стен целители начали покидать зал.
- Мистер Малфой, пройдите, пожалуйста, в мой кабинет, - главный целитель подошел к юноше. – Вы должны подписать кое-какие бумаги.
В своем кабинете толстяк протянул Драко несколько листов пергамента:
- Подпишите, пожалуйста, здесь и здесь…
Изучив документы, юноша почувствовал бешеную ярость. Предложенные ему на подпись бумаги были справками о предоставлении Министерством Магии трехразового ежедневного бесплатного питания мистеру Драко Малфою до полного исчезновения у него последствий производственной травмы.
- Я этого не подпишу, сэр, - ответил он спокойно.
- Да? – целитель неприятно скривился. – Мерлин, как же я устал от высокородных! Мистер Малфой, я понимаю, что вы предпочитаете трюфеля и омаров обычной человеческой еде…
Юноша расхохотался. Он понимал, что его смех выглядит истерикой, но остановиться не мог. Трюфеля и омары, надо же…
Целитель, подождав некоторое время, сотворил стакан тыквенного сока и заставил его подлететь к собеседнику. Когда Драко выпил и немного успокоился, мужчина продолжил говорить:
- Уважая ваши вкусы, я, тем не менее, напоминаю еще раз: ваше лечение не закончено! В еду, которую вам присылают из больницы, повара кладут травы, ускоряющие процесс заживления ожогов. Если вы не хотите выздороветь – это ваше право, но мне такая позиция кажется неразумной. Думаю, ради заживления ожогов стоит на некоторое время отказаться от излишеств.
- Вы действительно уверены, что это поможет, сэр? – задавая вопрос, юноша молча ругался самыми грязными словами, которые знал.
- Я абсолютно в этом уверен, мистер Малфой.
Драко, про себя проклиная все на свете, взял в руки перо.
Когда все бумаги были подписаны, он поднялся со стула, но остановился, услышав слова хозяина кабинета:
- Мистер Малфой, подождите минутку!
Целитель взглянул собеседнику в глаза, и юноша понял, что имеет дело с первоклассным легилиментом. Однако сейчас мужчина не пытался проникнуть в мысли своего пациента, а лишь удерживал его внимание.
- Молодой человек, не вздумайте раскисать! – с силой сказал целитель. – Поймите: вы победили! Вы вернулись живым оттуда, откуда очень редко возвращаются, да еще и напарника вытащили!
- Это не я его вытащил, а мракоборцы спасли нас обоих, - Драко попытался разорвать контакт, но собеседник не позволил.
- Они спасли вас обоих, потому что вы смогли дожить до их прибытия, а это очень много! Вы можете отмечать двадцать третье июня как еще один день рождения, мистер Малфой! В нечеловеческой ситуации вы выжили, сохранили здоровье и умение творить магию, а косметическими проблемы в счет не идут! Запомните это!
- Я запомню, сэр. Могу я теперь идти?
- Да, мистер Малфой. Желаю удачи! Ровно через месяц жду вас на профилактический осмотр! Ваш начальник вас отпустит, мы с ним уже это обсудили.
- До свидания, сэр!
- До свидания, мистер Малфой!
Когда мальчик ушел, главный целитель больницы Святого Мунго наконец-то позволил себе улыбнуться. В выбивании бесплатного питания для Малфоя компанию ему составили еще трое: Арти Уизли, глава Департамента по контролю за магическими существами и веселый парень Эрик, часто навещавший в больнице своих многочисленных друзей.
Роли они распределили заранее. Сначала Арти и драконовод рассказали Скримджеру о том, что случилось двадцать третьего июня на берегу драконьей реки. Затем Эрик напомнил, что за спасение коллеги в подобной ситуации любой сотрудник Министерства получил бы орден Мерлина третьей или даже второй степени, а Малфой справился лучше многих.
- Так что орден выродку полагается, - резюмировал Эрик.
Скримджер ответил, что условно-досрочника на принудиловке орденом награждать нельзя по морально-этическим соображениям.
- Так давайте Малфоя освободим, - предложил Арти, глядя на министра наивными-наивными глазами. – Не будет Пожиратель Смерти тащить из огня предателя крови, так что помилование мистер Малфой заслужил вполне!
На это Скримджер возразил, что помилование бывшего Пожирателя может быть неадекватно воспринято его прежними подельниками, которые вполне способны убить того, кого считают предателем.
- Беда в том, что до окончания принудиловки Малфой может не дожить, даже если никто больше не попытается его убить, - вздохнул Арти. – Зарплата у него маленькая, голодает он страшно, а работать приходится много.
- Смерть Малфоя станет большой потерей для Министерства! – подхватил Эрик. – Люди, способные вытащить напарника из пекла, очень полезны в хозяйстве, а если выродок будет и дальше голодать, то у него просто не хватит сил спасти кого-нибудь еще! Так что повышение зарплаты Малфою поможет сохранить жизнь его коллегам!
Скримджер заявил, что Министерству не хватит денег платить миллионы каждому зэку на принудиловке: слишком многим вдовам и сиротам приходится помогать.
Целитель мог многое сказать о расходовании Министерством бюджетных средств, однако не стал никого обвинять, а действовал в соответствии с договоренностью:
- Но Малфой действительно голодает! Это я как профессионал вижу! Постоянное недоедание сильно замедляет процесс заживления ожогов, а лечебные добавки могут ускорить выздоровление!
На благообразном лице Скримджера отразилась напряжненная работа мысли, и через пару минут он благосклонно кивнул:
- Что ж, если дело именно в этом… Министерство всегда оплачивает лечение пострадавших сотрудников. Пишите заявку!
- Сейчас и напишу! – Арти вынул из кармана перо и принялся лихорадочно строчить на пергаменте. – Вы сами знаете, господин министр, как медленно рассматриваются дела нашими чиновниками-бюрократами, а если вы все подпишете немедленно, то никаких проблем не будет…
Скримджер все подписал, и трое довольных просителей отметили успех в «Дырявом котле», а Эрик куда-то умчался по своим делам.
Драко на всю жизнь запомнил, какое лицо было у мамы, когда она впервые увидела его после снятия бинтов. Нарцисса вскрикнула и отшатнулась, а потом начала кричать и не могла остановиться. Она проклинала Министертво, всех Уизли, Дамблдора, Гарри Поттера и его гнусных друзей, свою сестру-предательницу и многих других. Драко и Торки потребовалось немало усилий, чтобы успокоить несчастную женщину.
Когда Нарцисса наконец уснула, юноша отправился в столовую: уже наступило время обеда. Сопровождавшая хозяина эльфка тихо сказала:
- Мистер Драко Малфой, сэр, я слышала, что в больнице Святого Мунго лечат людей, злоупотребляющих зельями. Может быть, там помогут и вашей матушке?
- Что ты говоришь! – Драко пришел в ужас от этой перспективы. – Пойми, мама пьет слишком много зелий не потому, что склонна к феллерству, а потому, что не может вынести ужасов окружающей жизни! Маму незачем лечить! Я уверен, когда все устроится, она легко бросит эту дурную привычку!
- Мистер Драко Малфой, сэр, а когда все устроится? – чуть слышно спросила домовуха. – Ваша матушка может умереть от передозировки раньше, чем это время наступит…
- Не говори о том, чего не понимаешь! С мамой все будет в порядке! – Драко очень хотел резко ответить старушке, но сдержался: ей ведь тоже нелегко приходится.
- Вы совершенно правы, мистер Драко Малфой, сэр, - эльфка смущенно потупилась. – Простите меня, пожалуйста!
- Ничего страшного, Торки. Все мы сейчас не в себе…
После обеда в раскрытое из-за жары окно столовой влетела незнакомая сова. Взяв доставленное ею письмо, юноша прочитал имя отправителя: «У. Уизли».
Кто же это? А, Билл! Покрытое сетью шрамов лицо, спокойные глаза, лишенные всякого выражения… «Ты не хочешь поговорить со мной, Малфой?» Значит, старший сынок нищеброда уже тогда подозревал неладное?!
Драко снова привязал нераспечатанное письмо к совиной лапе и скомандовал птице:
- Возвращайся в дом, откуда прилетела!
Крылатая почтальонша взмыла в небо.
Юноша стоял у окна и следил за улетающей птицей. Нет, Билл, нам не о чем говорить. Уизли и Малфои не имеют ничего общего, даже если попадают в одинаковые передряги…
- Торки, - он постарался улыбнуться, выбросив из головы мысли о том, как при этом выглядит, - расскажи мне еще раз историю Бенджамена Малфоя!
На следующее утро после завтрака Драко, собираясь с силами, некоторое время просидел в спальне, где шторы были наглухо задернуты. К сожалению, он не мог провести в этой комнате всю оставшуюся жизнь, поэтому, взяв себя в руки и захватив с собой Честный мешок, наполненный галеонами, трансгрессировал к «Гринготтсу». К изумлению юноши, у входа в банк его встретил незнакомый гоблин и повел не в знакомый операционный зал, а в глубь здания, спускаясь все ниже по нескончаемым мрачным и узким коридорам без окон. Чем дальше они шли, тем ниже становились потолки, так что со временем Драко пришлось сильно наклонять голову, чтобы не удариться о потолок.
- Вам сюда, - провожатый поклонился и указал на низенькую дверь.
Юноша вошел внутрь и изумленно огляделся. Раньше он часто бывал в «Гринготтсе», но в тех комнатах, где его и Люциуса принимали прежде, все было устроено для людей, и гоблины смотрелись нелепо в огромных креслах за большими столами. А в этом кабинете вся мебель соответствовала росту владельцев «Гринготтса», и Драко почувствовал себя очень неуютно.
- Проходите, мистер Малфой, садитесь, - раздался писклявый голос сидящего за маленьким столиком гоблина. – Да, именно в это кресло! Не волнуйтесь, оно даже троллей выдерживало, так что и под вами не развалится…
Юноша с опаской опустился в крохотное креслице. Оно действительно выдержало его вес, но колени Драко задрались к подбородку.
- Да, мистер Малфой, в тех кабинетах, где вы прежде бывали, мы проводим очень мало времени, - ответил сотрудник банка на невысказанный вопрос. – Работаем мы здесь, и, раз уж разговор у нас будет очень серьезный, я разрешил провести вас сюда…
Юноше стало не по себе:
- Мне казалось, что наша встреча ничего особенного для вас не представляет, - он немного подумал и добавил: - сэр. Я полагал, что вы согласились получить от меня всю сумму моего долга…
- О, мистер Малфой, - потешное личико гоблина искривилось в улыбке, - если мы договоримся, вам совершенно незачем будет беспокоиться о долгах! Думаю, мы сможем реструктуризировать ваш долг лет на пять-семь с минимальным процентом…
Драко не поверил ушам: в феврале он только на коленях перед гоблинами не валялся, умоляя их отсрочить платежи, но получил отказ. Что же сейчас происходит?!
- Что вам от меня нужно, сэр? – осведомился он, стараясь говорить спокойно.
- Мы предлагаем вам сменить место отбытия принудиловки, мистер Малфой, - ласково ответил сотрудник банка. – С вашим начальством мы договоримся, требуется только ваше согласие…
- Вы предлагаете мне работу по просьбе Билла Уизли, сэр? – только спросив об этом, юноша понял, как глуп его вопрос: гоблины никогда не обращали внимания на людское мнение.
- Да, Уильям Уизли говорил с нами об этом, мистер Малфой, - кивнул сотрудник банка, - но мы не стали бы выполнять его просьбу, если бы вы не представляли для вас интереса.
- И в чем же состоит ваш интерес?
- Мы многое знаем, мистер Малфой, и видели работу, которую вы выполняли по просьбе Персиваля Уизли. Вы неплохой финансист и можете быть полезны нашему банку, особенно в это интересное время. Мы тоже можем быть вам полезны, мистер Малфой. Вот такую сумму мы собираемся ежемесячно платить за ваши услуги…
Взглянув на переданный ему листок, Драко на мгновение потерял дар речи. Сумма была намного больше, чем он мог предположить в самых смелых мечтах.
- Простите, сэр, - осведомился он непослушными губами, - но почему вы обратились ко мне не в то время, когда я выполнял работу для Перси, а только сейчас?
- У нас бюрократов не меньше, чем в Министерстве, мистер Малфой, - снова улыбнулся гоблин, - и вопросы решаются медленно.
Юноша не мог объяснить причин своей уверенности в том, что его собеседник лжет, но данный факт не вызывал ни малейших сомнений. Драко сам удивился, почему его так взбесила эта ложь.
- А, может быть, все проще, сэр? – спокойно спросил он. – Например, вам удобнее нанимать на работу изуродованных людей? Они необщительны, любят уединение…
Юноша стиснул в кулаки свои потрескавшиеся, распухшие, покрасневшие руки, стараясь справиться с чувствами.
- Вы в чем-то правы, мистер Малфой, - серьезно ответил сотрудник банка. - Безусловно, на решение принять вас на работу до некоторой степени повлияли нанесенные вам повреждения. Но «Гринготтс» - это не приют для слабых здоровьем людей, а серьезное предприятие, и нанимаем мы служащих в зависимости от их деловых качеств, а не внешности. Например, Уильям Уизли работал у нас задолго до роковой встречи с Фенриром. Ваша однокурсница Дафна Гринграсс, ныне отбывающая у нас принудиловку, вполне здорова, и ее службой мы довольны.
Драко считал, что даже травмы не сделают толстую, очкастую Дафну уродливее, чем она есть, но спорить с собеседником не стал и вежливо осведомился:
- Тогда расскажите, в чем будут заключаться мои служебные обязанности.
- Предложенная вам зарплата, мистер Малфой, - это зарплата обычного нашего служащего среднего звена. Если вы мечтаете о тихой, спокойной, обеспеченной жизни, то вам не найти лучшего места для работы, чем то, которое я вам предлагаю. Но если вы любите приключения и готовы рисковать, то «Гринготтс» способен исполнить вашу мечту и создать для вас особые условия. Припишите к сумме, которую вы видите на листке, один ноль справа. Это будет ваша зарплата, если вы согласитесь…
Сотрудник банка сделал эффектную паузу.
- На что? – юноша был абсолютно убежден, что ему предлагают доносить о министерских делах, поэтому не видел смысла затягивать беседу.
- Если вы согласитесь попытаться - именно попытаться, никто не ждет от вас сиюминутного результата – установить контакт с дикими драконами и уговорить их хранить свои капиталы в нашем банке.
Драко понял, что его собеседник либо сошел с ума уже давно, либо спятил прямо сейчас. А с сумасшедшими не спорят…
- Не кажется ли вам, сэр, - осторожно спросил юноша, тщательно подбирая слова, - что я не слишком подхожу для подобной миссии? Совсем недавно я сильно разозлил драконов, и они вряд ли станут со мной общаться…
- Кто сказал вам, что вы их разозлили, мистер Малфой? – удивился гоблин. – Ваш начальник и вы без приглашения явились на родильную площадку диких драконов, но остались живы, сравнительно здоровы и даже не разучились использовать магию. О многом говорит уже тот факт, что у вас обоих сильно обгорело лицо, но полностью сохранилось зрение! По-моему, ваше приключение нужно воспринимать как проявление к вам симпатии со стороны драконов!
- Приключение?! Симпатии?! – Драко вскочил с места, из последних сил стараясь не сорваться. – Посмотрите на меня! Вы считаете это проявлением симпатии?!
- Да, мистер Малфой. Драконы не люди, и проявления симпатии у них не похожи на человеческие. Так или иначе, уже ясно, что драконы не хотят вас убивать. Это значит, что, отправляясь к ним, вы рискуете меньше, чем любое другое существо, с драконами никогда не встречавшееся. Соглашайтесь, мистер Малфой!
Драться с сумасшедшим не хотелось, и юноша перешел к другому непонятному моменту полученного только что предложения:
- Скажите, сэр, почему вы так уверены, что, во-первых, у драконов есть капиталы, и, во-вторых, крылатые рептилии захотят хранить их в вашем банке?
- Потому, мистер Малфой, что в преданиях народов мира драконы связаны с богатством. Некоторые крылатые ящеры – как встреченный вами золотой зажор, например, - умеют рассыпаться в груду золота…
- Так, значит, вы верите, что золотые зажоры существуют? – заинтересовался Драко.
- Подтверждений этому нет, но и обратного доказать никто не смог, так что мы не исключаем подобную возможность. Впрочем, согласно мифам народов мира, другие виды крылатых рептилий также собирают сокровища и способны чувствовать благородные металлы и драгоценные камни на очень далеком расстоянии. Поэтому наличие у драконов капиталов не вызывает ни малейших сомнений. А вы, мистер Малфой, нам нужны для того, чтобы уговорить рептилий разместить свои сокровища именно в нашем банке. Даже если золотой зажор – лишь плод вашей галлюцинации, то фактом остается то, что дракон, которого вы встретили, сохранил вам жизнь и не желает вашей смерти… Думаю, если кто-то сможет заинтересовать крылатых рептилий возможностью увеличивать количество своих сокровищ, ничего при этом не делая, то это именно вы! Мы готовы открыть филиалы банка в местах проживания наших новых клиентов и обеспечить доступ владельцев к их собственности в любое удобное для них время. Более подробные инструкции вы получите, приняв наше предложение, мистер Малфой…
Глаза гоблина сияли, словно у кошки в темноте. Юноша вспомнил огромную золотую тушу и поневоле восхитился размахом планов своего крошечного собеседника. А ведь гоблины еще и собираются строить хранилища, соответствующие размерам драконов!
- А если я предоставлю неопровержимые доказательства того, что у драконов нет ни золота, ни драгоценностей? – Драко поневоле заинтересовался бредовой идеей.
- Тогда все гоблины мира будут благодарны вам за то, что вы разъяснили вопрос, мучивший нас долгие тысячелетия, мистер Малфой. Доказав отсутствие у драконов капиталов, вы сможете продолжить работу в любом нашем банке на очень высокой для человека должности. Материальные проблемы перестанут для вас существовать вообще...
- Если этот вопрос мучает вас долгие тысячелетия, почему вы не посылали своих сотрудников к драконам раньше? Почему вы решили поручить это задание человеку, а не кому-то из вашего народа?
- За прошедшие века тысячи наших сотрудников – гоблинов, людей, кентавров и даже домовиков - пытались установить контакты с драконами, но никому это не удалось. Видите, мистер Малфой, я с вами полностью откровенен! Вы так интересны нам именно потому, что наши возможные клиенты не хотят вас убиваьть. Кроме того, направляя к ним человека, мы доказываем, что не склонны к межвидовому расизму. Соглашайтесь, мистер Малфой, и ваша жизнь станет яркой, как золото!
На мгновение юноша представил себе эту прекрасную жизнь и с трудом сдержал смех. Гнуть спину в прямом и переносном смысле, сидеть на крохотных креслицах, боясь, что они под тобой развалятся, целые дни проводить в темных низких коридорах, регулярно видеться с Биллом Уизли, кланяться гоблинам… Нет уж! Сыночку нищеброда это, может быть, и по душе: его родная «Конура», наверное, еще меньше. Но здешние подземелья не подходят для высокородного волшебника! В Министерстве хоть люди работают…
- Благодарю вас за лестное предложение, сэр, но я вынужден отклонить его, - вежливо ответил Драко. – Думаю, одной встречи с драконом мне хватит за глаза. Представления крылатых рептилий о симпатии сильно отличаются от моих собственных…
- Я не тороплю вас, мистер Малфой, - сотрудник банка некоторое время молча смотрел в глаза собесднику, а потом улыбнулся. - Сами понимаете, предложение наше довольно необычное, и другого подходящего кандидата мы найдем нескоро. Если передумаете – обращайтесь без стеснения.
- Я так и сделаю, сэр. А теперь могу я выплатить свой долг?
- Да, разумеется, мистер Малфой. Но, если хотите, мы можем обсудить вопрос о реструктуризации вашего долга.
- Нет, сэр, если позволите, я хотел бы выплатить все сейчас.
Драко твердо решил рассчитаться с банком немедленно, чтобы проклятый долг больше не висел у него над душой. Да и будущее условно-досрочника на принудиловке не мог предсказать даже он сам, так что рисковать не стоило…
Юноша высыпал из Честного мешка на столик груду галеонов. Гоблин начал водить руками над золотом, делая какие-то непонятные пассы. Драко на мгновение зажмурился, ожидая визга сирены и появления мракоборцев, но все было тихо.
Еще немного помахав руками над монетами, сотрудник банка улыбнулся и протянул юноше листвы пергамента.
- Мистер Малфой, подпишите, пожалуйста, здесь, здесь и здесь…
Драко внимательно изучил документы и, не найдя в них ничего криминального, поставил свою подпись.
- Вот и все, мистер Малфой, - улыбнулся гоблин. – Теперь мы с вами полностью рассчитались!
Окружающий мир вдруг поплыл у юноши перед глазами. Неужели он сорвался с крючка и теперь свободен?! Даже не верится…
- С вами все в порядке, мистер Малфой? – встревоженный голос собеседника доносился откуда-то издалека. – Может быть, выпьете кофе?
Это слово немедленно привело Драко в себя. Нет, он не на свободе и вырвется еще очень нескоро…
- Спасибо, я не хочу кофе, - ответил он непослушными губами.
- У нас есть и другие напитки, мистер Малфой. Чай, сок, шоколад…
- Шоколад, если можно.
В ту же секунду перед юношей в воздухе материализовалась чашка ароматного напитка. Да, гоблины умели варить великолепный шоколад!
Вернувшись домой, Драко немедленно составил смету расходов на ближайшие месяцы. Теперь, когда Министерство решило кормить его за свой счет, после выплаты долгов и ухода девятерых эльфов, финансовое положение семьи Малфой заметно улучшилось. Сейчас на руках у юноши даже имелась небольшая сумма денег, и он задумался, как их потратить. Сначала ничего толкового в голову не приходило, но через несколько минут Драко все понял и рассердиося на себя за то, что мог об этом забыть. Пэнси! Она живет в маленькой квартирке вместе с родителями, вдовой брата и ее ребенком! Пэнси непременно нужно помочь! Конечно, не хочется показываться ей с такой свекольной рожей, но выбора нет…
Юноша покинул дом, трансгрессировал к полуразвалившемуся зданию, где теперь жила его однокурсница, по памяти нашел квартирку, где побывал в феврале, и позвонил в дверь. Открыла незнакомая женщина. Увидев обожженное лицо и руки посетителя, она вздрогнула и тихо вскрикнула, но затем овладела собой и объяснила, что прежние жильцы уехали отсюда еще в марте и нового адреса не оставили.
Драко усилием воли подавил приступ паники: если бы Пэнси арестовали, об этом непременно сообщили бы в «Ежедневном пророке»! Кроме того, она ведь написала ему, когда он лежал в больнице, и, значит, все еще остается на свободе!
Юноша трансгрессировал в магазин по продаже метел и от продавца, старавшегося не смотреть в лицо собеседнику, узнал, где находится мастерская по их производству. К счастью, Драко прежде приходилось бывать в городке, в котором сейчас работала Пэнси, поэтому юноша смог легко туда трансгрессировать.
Прибыв на место и разыскав приземистое, мрачное здание мастерской, Драко сообразил, что наступил вечер, и, возможно, рабочий день уже завершен. Но здесь наверняка остаются на ночь охранники. Может, они помогут?
Впрочем, дежуривший на проходной тролль согласился впустить визитера. По словам охранника, рабочий день уже закончился, но бригадир цеха по сборке метел пока остается в здании.
Поднявшись на второй этаж и разыскав дверь с соответствующей надписью, юноша постучался туда.
- Да-да, войдите! – откликнулся певучий женский голос.
Зайдя внутрь, Драко увидел, что в большом, но темном цеху стоят две работницы. Одна из них, женщина лет пятидесяти с правильными чертами лица и уложенными в пучок длинными светлыми волосасми, в молодости явно была очень красива. У другой, работницы, намного моложе, прическа оказалась очень странной: корни волос покрашены в зеленый цвет, концы – в красный, а средняя часть - в желтый. Черты лица девицы почти полностью скрывал очень яркий макияж. На бурой рабочей мантии нелепо смотрелись бусы из крупных разноцветных стеклянных шариков, каждый из которых был размером с кулак. Незнакомки слегка вздрогнули, увидев вошедшего.
- Здравствуйте, леди. Я ищу мисс Пэнси Паркинсон, мы давние друзья. Из квартиры, где ее семья жила в феврале, они переехали, но нового адреса не оставили. Вы случайно не знаете, где сейчас можно найти мисс Паркинсон?
Драко говорил медленно и вежливо. Он очень боялся, что работницы, разглядев его свекольное лицо, разбегутся с криками ужаса, но, к счастью, этого не произошло.
- Я не знаю, где она живет, сэр, - ответила старшая из женщин слегка дрожащим голосом, - но вы можете найти мисс Паркинсон в Британской Федерации квиддича, где она сейчас работает.
- Где… мисс Паркинсон работает?! – юноше показалось, что он ослышался.
- В Британской Федерации квиддича, - вежливо повторила работница. – Она секретарша мистера Блейза Симпсона. Вы, наверное, его знаете?
Драко почувствовал, что не может дышать, и опустился на стул.
- Вам плохо, сэр? – светловолосая склонилась над юношей. – Может быть, выпьете воды?
- Со мной все в порядке, мэм, просто цех очень плохо освещен, и у меня что-то в глазах потемнело…
- Да, Паркинсон тоже говорила, что освещение здесь слишком слабое, - хмыкнула девица, - она даже пригласила сюда Риту Скитер, чтобы показать ей, в каких условиях мы работаем. Надеялась, что Скитер напишет об этом статью…
- И она написала? – Драко отчаянно пытался собраться с мыслями.
- Флагштоки, владельцы нашей мастерской, - люди влиятельные! – хмыкнула девица. – Ни одна журналистка с ними ссориться не будет, так что обошлись без разоблачений!
- В любом случае мисс Паркинсон не стоило выносить сор из избы! – строго сказала светловолосая. – Мистер Круффл, наш бригадир, был очень недоволен этим поступком вашей знакомой.
- Да, Круффл всегда к Паркинсон цеплялся, - фыркнула девица, - а уж когда она его урыла инструментами, он и вовсе с цепи сорвался!
- Что вы имеете в виду, мисс? – юноша испугался, уж не убила ли Пэнси своего начальника-хама. Хотя если бы она его убила, он бы потом не сорвался с цепи…
- Видите ли, сэр, - заговорила старшая из женщин, - каждый из сборщиков метел нашего цеха использует в своей работе набор из двадцати пяти инструментов. После окончания трудового дня на каждый из инструментов нужно наложить по три очень сложных защитных заклятия и затем убрать в специальный ящик на хранение. Вся процедура занимает примерно полчаса…
- То есть каждый из сотрудников нашего цеха после окончания трудового дня должен оставаться на рабочем месте еще тридцать минут, - подхватила девица, - и это время нам никто не оплачивает! Паркинсон пыталась протестовать, но с начальством не поспоришь… Тогда-то она Круффла и урыла!
- Как?!
- Мисс Паркинсон придумала три заклятья, каждое из которых одновременно накладывает все защитные чары сразу на семь инструментов, - объяснила светловолосая, – после чего остается зачаровать только четыре оставшихся. Это дает огромную экономию времени!
- А как Пэнси сумела придумать такие сложные чары?! – Драко не мог представить, что пустоголовая красотка Паркинсон способна сама изобретать заклятья. Во всяком случае, ему самому такое никогда не удавалось. Училась Пэнси неплохо, но юноша был уверен, что профессора завышали ей оценки, поскольку ее родители каждый год перечисляли Хогвартсу огромные благотворительные пожертвования.
- Мисс Паркинсон объяснила, что любому человеку, хорошо знающему чары и нумерологию, не составит труда рассчитать массовые заклятья необходимого диапазона, - сдержанно ответила старшая из женщин.
Драко потерял от изумления дар речи. Профессор Вектор, преподававшая нумерологию, была выпускницей Слизерина, и только она одна не считала заучку Грейнджер лучшей ученицей. Этот предмет изучали трое слизеринцев: младший Малфой, Пэнси и Дафна Гринграсс – и каждый из них получал на уроках больше баллов, чем гриффиндорская грязнокровка. Но если в своих собственных достижениях и успехах толстой зубрилки Гринграсс юноша не сомневался, то хорошие оценки Пэнси, никогда не рвавшейся отвечать преподавателю, он считал проявлением слизеринской солидарности со стороны профессора Вектор. Юноше и в голову не приходило, что Паркинсон действительно разбирается в этом сложном предмете…
- Круффл, когда увидел, что Паркинсон с инструментами вытворяет, аж затрясся весь, - в голосе крашеной девицы звучало явное удовольствие. – Как же он орал! В конце концов Круффл заявил, что, если Паркинсон испортила хоть один инструмент, он отправит ее в Азкабан на веки вечные! Затем схватил ее ящик и полночи просидел в цеху, проверяя зачарованные Паркинсон инструменты!
- Однако выяснилось, что чары мисс Паркинсон никакого отрицательного влияния на инструменты не произвели, - продолжила светловолосая. – Инструменты оказались немного разболтанными, но это вполне объяснимо: мисс Паркинсон недавно начала у нас работать и не успела настроить их должным образом. Я взяла этот комплект, с тех пор пользуюсь только им и не нахожу в нем никаких изъянов.
- Ой, как же Круффл тогда позеленел! Редкое зрелище было!
- Надеюсь, Пэнси не пострадала из-за этого? – Драко никогда не видел Круффла, лишь однажды слышал его голос, но и такой малости хватило, чтобы не испытывать к ублюдку-нищеброду ни малейшей симпатии.
- Нет, что вы, сэр! – светловолосая внимательно взглянула на собеседника. – Мистер Круффл беспокоился только о выполнении нормы выработки и сохранности инструментов, а остальное его мало заботило.
- Со временем он, - кстати, последний в нашем цеху! – даже стал покупать у Паркинсон ее заклятья! – подхватила девица.
- Видите ли, сэр, буквально на следующий день после инцидента с инструментами мисс Паркинсон – уж не знаю, кто ей посоветовал так поступить, - запатентовала придуманные ею чары в Министерстве. Получив патент, она фактически стала Хранителем Тайны этих заклятий. Сначала мисс Паркинсон ежедневно бесплатно раскрывала для однократного использования тайну своих чар нескольким коллегам по цеху. А когда о новинке узнали сотрудники и других цехов, мисс Паркинсон стала эти заклятья продавать – тоже ежедневно и для однократного использования. Наша мастерская по сбору метел – единственная в Англии, здесь трудятся сто человек, и, хотя чары продавались совсем недорого, уже через три недели, к середине марта, мисс Паркинсон смогла снять для своей семьи квартиру в более престижном районе Лондона…
- Но погодите-ка! – удивился Драко. – Разве в вашей мастерской нет инженеров?! Ведь именно инженеры должны разрабатывать новые заклятья, инструменты и технологии производства!
Во всяком случае, именно так обстояли дела на фабрике Малфоев, где работали шесть инженеров: три волшебника, два сквиба и даже один магл, знавший о существовании магии, потому что его родной брат учился в Хогвартсе. Люциус платил им огромные деньги, но и спрашивал очень строго. Кстати, дубинноголовый Дуэйн Хопкинс начал свою деятельность на бывшей фабрике Малфоев именно с увольнения всех инженеров…
Но в ответ на слова собеседника светловолосая вздохнула, а крашеная расхохоталась:
- Есть у нас инженеры! Как же! Целых три штуки! Муж старшей дочери Флагштока, внук Руфуса Скримджера и племянник Долорес Амбридж! Вот работнички так работнички! Старик Флагшток в Хогвартсе отучился всего три курса, а состояние нажил сам, без посторонней помощи, поэтому считает, что лишняя образованность вредна, а инженеры абсолютно бесполезны, вот и набирает таких, как эти! Хорошо хоть, Жамбу турнули из финотдела в Отдел защиты общественной нравственности, так что племянничка ее теперь от нас выгонят! Пусть тетя им займется. Общественная нравственность нуждается в защите от этого…
- Мисс Паркинсон как раз хотели принять в проектный отдел на место племянника мисс Амбридж, - мягко прервала коллегу светловолосая.
- Ох, и долго они раскочегаривались! Заклятьями Паркинсон вся мастерская пользовалась, японцы о них как-то прознали и предложили купить патент за безумную сумму…
- Кстати, мисс Паркинсон была абсолютно права, что отказала им: розничная продажа чар в конечном счете приносит гораздо больше денег, чем единовременная продажа патента, а выделить мисс Паркинсон долю в прибыли японцы отказались…
- А до наших боссов дошло только после спецзаказа!
- Видите ли, сэр, у команды «Кенмарские кречеты» неожиданно появился новый спонсор, и всего за три дня до решающего матча было решено заказать всем игрокам новые метлы. Мисс Паркинсон работала у нас совсем недолго, и в обычных обстоятельствах ее к выполнению такого важного заказа не допустили бы, но времени категорически не хватало, ведь обычную норму выработки никто не отменял…
- И Паркинсон испортила метлу, которую ей поручили связать, - покрыла ее смесью декоративного и спортивного лаков!
- Подарочные метлы, на которых летают редко, часто покрывают декоративным лаком, украшают узорами и инкрустацией. Но все это ухудшает полетные свойства, поэтому спортивные модели не украшают никогда и покрывают специальным непрозрачным лаком. Он выглядит не так красиво, как декоративный, но улучшает спортивные качества метел.
- Как же Круффл орал! Даже вспомнить приятно! Но времени даже на исправление, не говоря уже о создании новой метлы, у нас не оставалось, и пришлось послать испорченную!
- А на следующий день после победы «Кречетов» в том самом решающем матче к нам пришло благодарственное письмо от ловца, который летал на метле, созданной мисс Паркинсон. По его мнению, именно замечательные полетные качества новой метлы помогли ему быстро поймать снитч.
- И вот тут-то наши боссы и зашевелились! Ясное дело, всем приятно, когда их хвалят!
- Мисс Паркинсон удивительно чувствует дерево, сэр. Это особый талант!
Юноша снова удивился, но вдруг вспомнил, что на третьем курсе Пэнси часто возвращалась в слизеринскую гостиную поздно вечером, перепачканная землей, и объясняла свои отлучки тем, что готовит курсовую работу по спецзаданию профессора Стебль. Драко тогда посоветовал однокурснице бросить якшаться с тупоголовой пуффендуйской деканшей и был абсолютно уверен, что Пэнси так и сделала. Или не сделала?..
- Не вижу в ее таланте ничего особенного, - хмыкнула девица. – Я уверена, что смогу восстановить формулу лака, которым Паркинсон обработала метлу ловца «Кенмарских кречетов».
- Очень приятно, что ради этого ты впервые в жизни по собственной инициативе начала читать книги, но пока у тебя не очень-то получается, верно?
- Ничего, совсем скоро я соображу, в чем там дело, и определю состав лака!
- Жду с нетерпением, но даже если ты добьешься успеха, это никак не уменьшит огромный талант мисс Паркинсон. Я даже не совсем уверена, что такой удивительный дар нужно тратить на сборку метел. Много лет назад мистер Страдивари приглашал меня работать в свою мастерскую по производству волшебных музыкальных инструментов. Я отказалась: для этого нужно было изучить нотную грамоту, а после смерти мамы у меня на руках остались три младших брата и две сестрички, так что времени на учебу не хватало. Насколько мне известно, мисс Паркинсон ноты знает, так что, думаю, мистер Страдивари ее примет без проблем, во всяком случае, он мне написал именно так. Впрочем, мистер Флагшток тоже твердо обещал к началу лета перевести мисс Паркинсон в проектный отдел и назначить соответствующую зарплату, а пока купил у нее на год патент на заклинания за очень приличную сумму…
- Но если все складывалось так хорошо, почему Пэнси ушла работать к Симпсону?!
- Удивительная метла заинтересовала многих, и мистер Симпсон нанес визит в нашу мастерскую.
- Не называй ты мистером бэвуху эту!
- А кто к нему клеился, когда он сюда заявился?! Не ты ли?! Но мистер Симпсон на тебя никакого внимания не обратил, вот ты и взъярилась! А мисс Паркинсон вела себя с мистером Симпсоном гораздо достойнее – как настоящая высокородная волшебница!
- Ой, фу-ты-ну-ты!
- В то время мисс Паркинсон переписывалась со своим однокурсником по имени Грегори…
- Гойлом?
- Да, сэр. Он работал в питомнике волшебных растений, а мисс Паркинсон хотела провести один эксперимент – выращивать деревья для метел каким-то особым способом. Грегори эта идея заинтересовала. Они слали друг другу много писем, обсуждая подробности эксперимента, но…
Светловолосая закусила губу и замолчала.
- Гойла арестовали, - закончил юноша.
- Да, сэр. Мисс Паркинсон несколько раз вызывали в Департамент Мракоборцев, допрашивали ее о контактах с арестованным. Мистер Круффл тоже ходил в Департамент, объяснял смысл переписки мисс Паркинсон и мистера Гойла: мракоборцы решили, что это какой-то шифр.
- Уж на что Круффл выродков не любил, но тут и его проняло! Орал не хуже бешеного гиппогрифа: «Нельзя сажать человека в тюрьму только потому, что он пытается повысить уровень многострадального британского метлостроения!»
- Мистера Круффла уже нет, но все, кто работал вместе с мисс Паркинсон, засвидетельствуют, что с мистером Гойлом она переписывалась только потому, что хотела особым образом выращивать деревья для метел.
- А где мистер Круффл? Или он отказался от своих показаний?
- Нет, сэр. Мистер Круффл погиб в начале июня во время утечки лака.
- А что с Пэнси?! Она сильно пострадала?!
- Нет, сэр. Лак, который используется в мастерской Флагштоков, не ядовит. Вот когда метлы производили в артели Флетчеров, было гораздо страшнее! Все разновидности лака, которыми тогда покрывали метлы, до своего застывания оказывали на человеческий организм отравляющее действие. В те временаа сборщики метел редко доживали до пятидесяти, обычно умирали лет в тридцать пять-сорок, надышавшись ядовитыми испарениями. Это продолжалось в течение многих столетий. Так и мама моя умерла…
- Но почему же сборщики метел не бросали настолько вредную работу?! – даже в своем нынешнем потрясенном состоянии Драко удивился этому обстоятельству.
- А куда было идти, сэр? Артель по производству метел в Англии долгие века имелась только одна. Больше сборщики метел ничего не умели делать, а платили хозяева неплохо. Трудиться в артели работники начинали лет в тринадцать-четырнадцать, когда их родители умирали. Фамильные заклятья для связывания прутьев, наложения лака и прикрепления украшений передавались из поколения в поколение, так что чужакам в этом деле преуспеть было трудно. Продавать семейные чары тогда считалось неприличным – словно душой торговать; кроме того, они были железной гарантией трудоустройства твоих детей и внуков. Так и жили… Все изменилось лет тридцать назад, когда Флагштоки открыли свою маленькую мастерскую. Со временем к ним ушли многие работники Флетчеров, в том числе Грэхем Круффл и я. Это Грэхем придумал формулу неядовитого лака и продал права на нее Флагштокам. Молодой был, не знал, что мог бы патент в Министерстве получить и заработать огромные деньги. Грэхем тогда думал, что обязан продать свою формулу именно хозяевам и больше никому… С тех пор сборщики метел перестали умирать от отравления парами лака, а Флетчеры разорились. Честно говоря, туда им и дорога!
- Если бы все так и оставалось, жить было бы можно, но тут зятек флагштоковский подсуетился!
- Видите ли, сэр, лак, производимый по формуле Грэхема, долго не хранится. Такой лак нужно варить каждый день, а это дополнительные расходы. Вот зять мистера Флагштока и внес в формулу изменения, позволяющие лаку не терять своих свойств в течение нескольких месяцев.
- Ага, внес. Вот только усовершенствованный лак разъедает любой резервуар, в котором хранится, если температура окружающего воздуха выше пятнадцати градусов по Цельсию. Вырвавшись на свободу, лак испаряется, и его пары действуют на людей одуряющее. Человек себя забывает, бежит куда-то, кричит…
- На самом деле это помрачение рассудка почти безвредно, сэр, разве что человек сам себе повреждения нанесет. Никакого сравнения с ядовитым старым лаком! И Флагштоки тщательно следят за температурой воздуха в помещении, где хранятся резервуары с лаком, поверьте!
- Следят они, как же! Пять-шесть раз в год непременно утечка происходит!
- Но Круффл все-таки погиб именно во время утечки лака? – решил уточнить юноша, немного утомленный разговорчивостью собеседниц.
- У Грэхема сердце не выдержало, сэр. Он ведь успел и у Флетчеров поработать – надышался ядом.
- А Пэнси как пережила… это помрачение?
- В первый раз оно очень тяжело переносится, сэр. Мисс Паркинсон бросилась бежать в глубь здания и где-то спряталась. Ее пытались найти, но не смогли. Решили вызвать мракоборцев, но они ведь прибывают не сразу… Грэхем и так дольше всех в здании пробыл, организовывал эвакуацию, но, не дожидаясь подмоги, опять туда вернулся. Когда он мисс Паркинсон на воздух вынес, тут и мракоборцы прибыли и доставили обоих пострадавших в больницу… К нам они так и не вернулись. Грэхем умер от сердечного приступа, а мисс Паркинсон приняла предложение мистера Симпсона и перешла на работу в Британскую Федерацию квиддича.
- Я все могу понять, даже то, что она не пришла на похороны Круффла. Кто их знает, этих высокородных, вдруг для них несмываемый позор то, что нищеброд им жизнь спас?! Но как она с его семьей поступила на сороковины со дня его смерти… Благородная леди дарует еду своим домовикам! С ума сойти! Ни письма не написала, ни малюсенькой записки… Хочет забыть о Круффле – это ее право, но унижать людей нельзя! Ничего, она эту продуктовую корзиночку надолго запомнит!
- Антуанетта! – впервые за все время их долгого разговора светловолосая повысмла голос. – Не нам с тобой судить о поступках мисс Паркинсон! Это дело касается только ее самой и родных мистера Круффла! И я не думаю, что такие незначительные мелочи интересуют нашего собеседника! Сэр, я уже сказала и повторяю снова: все, кто работал вместе с мисс Паркинсон, засвидетельствуют перед Визенгамотом, что с мистером Гойлом она переписывалась только потому, что хотела поручить ему выращивать деревья для производства метел особым образом. Так и передайте своему командиру!
- Какому командиру?! – юноша растерялся от обилия новой информации и резкого тона собеседницы.
- Вашему командиру, сэр, - женщина устало вздохнула. – Мы, конечно, простые работницы, но уж мракоборца-то узнать сумеем…
- Да вы что?! – Драко, не находя слов, вскочил со стула. – Почему вы решили, что я мракоборец?! Я, как и Пэнси, отбываю принудиловку и встречался с мракоборцами, только когда они меня арестовывали!
Светловолосая встала со стула, подошла к собеседнику и долго смотрела ему в глаза, потом смутилась и тихо спросила:
- Не будет ли с моей стороны слишком смелым спросить, как вас зовут, сэр?
- Я Драко Малфой, мэм.
- Антуанетта, выйди, пожалуйста, - резко сказала женщина.
- Почему это я должна уходить? Что за секреты такие, недостойные моих ушей? Или ты тоже высокородной заделалась?!
- Антуанетта, выйди, – светловолосая говорила тихо, но накрашенная девица, не пытаясь больше спорить, покинула помещение цеха.
Оставшись наедине с собеседником, женщина наложила на стены заглушающие заклятья, немного помолчала, а потом, заметно смутившись, сказала:
- Скажите, сэр, это не вашего письма мисс Паркинсон ждала все месяцы, что у нас работала?
Юноша сначала удивился, почему светловолосая так решила, но, подумав немного, кивнул:
- Наверное, моего, мэм.
- Тогда, сэр, пожалуйста, поверьте мне, - с силой сказала женщина, – мисс Паркинсон любит вас и только вас! Она очень ждала ваших писем! Совы прилетали в обеденный перерыв, и мисс Паркинсон так жадно на них смотрела! Получая письма, она сияла от счастья и хватала их так, как будто вся жизнь ее от них зависела, но, увидев имя адресата, сразу мрачнела. Не судите ее строго, сэр! Я знаю, что высокородные ненавидят бэвух, и видела, что с вами сделалось, когда вы узнали, где мисс Паркинсон сейчас работает, но она должна заботиться о родителях, вдове брата и новорожденном племяннике, а это огромная ответственность, сэр! И боялась мисс Паркинсон сильно: если бы ее снова посадили, все родные остались бы без средств к существованию. Только немного успокоилась после ареста мистера Гойла, как новая напасть – утечка лака! Даже для мужчины это слишком тяжелое бремя, а уж для восемнадцатилетней девушки оно и вовсе неподъемное! Поверьте, мисс Паркинсон любит только вас! Вы ведь тоже совершали в жизни ошибки, сэр, так будьте милосердны! Мне кажется, если бы вы хоть изредка ей писали, она бы Симпсону отказала! Мисс Паркинсон после больницы только один раз к нам зашла, чтобы свои вещи забрать, и, пока она в нашем цехе оставалась, сюда зашел один парень – он испытателем метел работает. Мисс Паркинсон с ним прежде не встречалась, а, когда увидела, то задрожала вся. У парня этого светлые волосы, и я поняла, что тот, кого мисс Паркинсон любит, тоже блондин. Странно, как же я раньше не догадалась, кто вы? Это, наверное, меня ваш взгляд с толку сбил: очень уж он у вас цепкий, как у мракоборцев... Сэр, пожалуйста, не держите зла на мисс Паркинсон! Лихо ей пришлось, и она ведь не о себе заботилась, а о своих близких! Любит она вас, поверьте!
- Я не держу на нее зла, - устало отозвался Драко. Он действительно испытывал сейчас только усталость и тоску. – Когда случилась утечка лака?
- 2 июня, сэр.
В это время он работал, не разгибая спины, над поручениями Перси Уизли и все полученные письма не глядя убирал в дальний ящик письменного стола. В другое время, наверное, юноша заметил бы, что Пэнси пишет из больницы Святого Мунго, но тогда внимание полностью поглощали бухгалтерские отчеты…
- Я не держу на нее зла, мэм, и желаю ей всякого счастья.
- Счастье мисс Паркинсон – это вы, сэр! Отправляйтесь к ней прямо сейчас и скажите, что любите ее!
- Но я не люблю ее, мэм!
Это была правда. На первый взгляд, две высокородные семьи связывали очень теплые, дружеские отношения, однако реальноть довольно сильно отличалась от видимости. Хотя Паркинсонов признали высокородными в 1867 году (раньше, чем предков Драко по отцовской линии), этот род начал играть заметную роль в жизни магической Англии сравнительно недавно - в начале XIX века. Поэтому даже Малфои, приехавшие в Британию в XVII столетии (не говоря уже о Блэках, чья темная слава гремела со времен крестовых походов), считали Паркинсонов выскочками. Но выскочки эти были настолько богаты, что Люциус охотно выдал бы сына за Пэнси. Впрочем, сам Драко не испытывал к будущей невесте ни малейшей любви. Пока Пэнси с удовольствием играла в квиддич и салочки на метлах, с ней еще можно было как-то общаться. Но с тех пор как лет в четырнадцать она превратилась в благовоспитанную барышню, начала говорить тонким голоском, бояться всего на свете и болтать о модах, Драко испытывал только бесконечную скуку, беседуя с однокурсницей. Сейчас ему было безумно жалко Пэнси, но никаких иных эмоций он в себе не находил.
- Возможно, чувств мисс Паркинсон хватит на вас двоих, сэр, - тихо сказала светловолосая. – И ей все равно, как вы выглядите: вы нужны ей любым.
Юноша не стал объяснять, чем грозит ему практическая проверка данного утверждения, и спокойно ответил:
- Я не люблю мисс Паркинсон, мэм. А сердцу не прикажешь…
Ненадолго воцарилось молчание, затем он спросил:
- Скажите, Круффл сильно над ней издевался?
- Всякое бывало, сэр, - смущенно ответила женщина. – Мисс Паркинсон попала к нам не по своей воле, а привыкла к совсем иной жизни. Мисс Паркинсон у нас все диким казалось и странным… А у Грэхема Круффла были причины не любить высокородных, сэр. Он незаконный сын высокородного Джереми Флетчера - владельца той самой артели по производству метел. Мать, Дженет Круффл, отработала там многие годы и слегла в параличе, когда ее сын окончил четвертый курс Хогвартса. Тогда Грэхем бросил школу и поступил уборщиком в артель Флетчеров. Ходили слухи, что он обратился к отцу, просил у него денег на лечение матери, но получил отказ: Джереми Флетчер, разумеется, не признавал сына.
Со временем Грэхем стал старшим сборщиком. Когда Флагштоки только открыли свою мастерскую, он ушел к ним первым. Со временем метлы Флагштоков практически вытеснили с рынка продукцию конкурентов, и Флетчеры оказались на грани разорения. Джереми пришел сюда, в этот цех, к своему внебрачному сыну и предложил ему вернуться и возглавить производство. Мерлин, как же они были похожи, только Флетчер – на двадцать лет старше! Джереми обещал не только много платить Грэхему, но и признать своим сыном. А тот плюнул отцу на ноги и сказал: «Если я нищеброд, то должен остаться здесь, потому что Флагштоки обеспечивают лучшие условия труда. А если я высокородный, то не желаю иметь дело с такой мразью, как ты»… Вскоре Флетчеры разорились, а законный сын Джереми, Наземникус, совершенно опустился, даже в тюрьме сидел… Много всего было, сэр, врать не буду, но это в прошлом. Не забудьте: Грэхем Круффл погиб, спасая мисс Паркинсон.
- Да, я понимаю. А как его родные? Вдова, дети… Не бедствуют?
- Нет, сэр. Флагштоки платят миссис Круффл пенсию за мужа, старшие дети уже сами работают, младшие учатся в Хогвартсе… Все хорошо!
- Простите, мэм, а разве миссис Круффл – это не вы?
- Что вы, сэр! – светловолосая улыбнулапсь. – Я - Бекки Эпплби, как-то не сложилось у меня с законным браком…
- До свиданья, мисс, - Драко протянул собеседнице руку. Он знал, что мужчина не долджен первым протягивать руку женщине, но почему-то был уверен, что сейчас поступает правильно. – Желаю вам счастья!
Увидев распухшую, обожженную руку юноши, Бекки на секунду смутилась, но потом пожала ее и улыбнулась:
- И я вам тоже желаю счастья, сэр! И, пожалуйста, когда увидите мисс Паркинсон, передайте ей вот что, - женщина нахмурилась, подбирая слова, и заговорила твердым, ясным голосом: - Талант – как солнце в ладонях. Протяни руки людям – и им светло станет, и тебе тепло. Если же сожмешь кулаки, то от твоего дара не будет никакой пользы никому, даже тебе… А талант у мисс Паркинсон очень большой, нельзя от него отказываться! Я понимаю, почему она к нам возвращаться не хочет, но пусть хотя бы к мистеру Страдивари обратится или к мистеру Оливандеру, ведь при изготовлении волшебных палочек тоже нужно уметь чувствовать дерево!
Драко был категорически не согласен с собеседницей, но решил не спорить и вышел из цеха. В коридоре у окна стояла крашеная девица. Услышая стук захлопнувшейся двери, она улыбнулась:
- Ну что? Она вас не слишком заговорила?
- Нет, мисс…
- Антуанетта Эпплби, - фыркнула она. - Кто же виноват, что маман обозвала меня таким дурацким именем?
- А, по-моему, имя звучит очень красиво, мисс.
- Спасибо за комплимент! Но даже если красиво, то все равно старомодно! Маман безнадежно отстала от жизни! Мы с ней постоянно из-за этого спорим! Ей даже мое ожерелье не нравится!
В данном вопросе Драко был полностью солидарен с Бекки, но не хотел спорить с собеседницей и сказал:
- А мне показалось, вы общаетесь вполне по-дружески.
- Это у нас сегодня настроение мирное! Обычно мы гораздо сильнее цапаемся! А сейчас очень уж вечер чудесный! Кстати, как вы собираетесь его провести? Сегодня в «Трех метлах» устраивают танцы…
- Простите, мисс Эпплби, у меня еще много дел в этот вечер…
Драко быстро покинул здание мастерской и трансгрессировал к своему дому.
В отцовском кабинете юноша достал из дальнего ящика письменного стола нераспечатанные конверты и обнаружил, что из больницы Святого Мунго Пэнси прислала двенадцать писем. Что чувствовала она, - усталая, измученная, одинокая, - отправляя очередную сову в дом Малфоев? Юноша не испытывал к Пэнси ни злости, ни ненависти – только жалость. На душе было очень тошно. Как бы он сам справился с мамой, если бы не Торки?! А у Пэнси не было домовиков, зато имелись четыре родича, полностью от нее зависевшие…
Драко чувствовал безумный стыд за свое тогдашнее безразличие к Пэнси, но исправить уже ничего не мог. Если бы он действительно любил свою однокурсницу, то немедленно отправился бы к ней и увел от Симпсона – даже силой, если бы это потребовалось. Но Драко лишь жалел Пэнси и понимал, что ей нужна не жалость, а любовь. Поэтому он уже ничем ей не поможет… Чувство собственного бессилия оказалось более обжигающим, чем пламя дракона.
