Глава 7Гарри вернулся домой почти три часа спустя. За это время начало смеркаться. Прогулка по берегу пошла ему на пользу: все скверные мысли из головы выветрились, гнев угас, раздражение отпустило. Он даже удивился сам себе. С чего вдруг он так разозлился на Снейпа за эту дурацкую пиццу? Что разозлило больше: сама критика или равнодушный тон, которым она была изложена? Гарри ведь даже не ждал похвалы, он и Сью всего лишь убивали время. Почему слова Снейпа так задели его? Разве он хотел понравиться зельевару? Разве он хотел его симпатии, его восхищения? Разве хотел он, чтобы им гордились, как настоящим сыном? Разве допускал Гарри хоть раз мысль о том, что они могут стать настоящей семьей? Все это началось со лжи, а то, что начинается подобным образом, ни к чему хорошему привести не может.
Полузадушенный стон из гостиной отвлек его от этих мыслей. Гарри уже собирался подняться к себе, но так и замер на нижней ступеньке, прислушиваясь. Стон повторился, в этот раз больше похожий на сдавленное рычание.
– Это ты? – осторожно позвал Гарри, всматриваясь в полутемную гостиную. Он до сих пор не мог заставить себя как-то называть зельевара, когда они были одни.
– Гарри, – отрывисто позвал хриплый голос.
Мальчик пошел на зов, но обнаружил Снейпа, только приблизившись к дивану. Тот лежал, скрючившись от боли, перехватив правой рукой левое запястье, вцепившись в него с такой силой, что костяшки пальцев побелели. Его лицо было бледно, перекошено, покрыто потом, волосы свисали спутанными влажными прядями.
– О, Мерлин, – пробормотал Гарри, подбегая ближе, помогая Снейпу сесть. – Что такое? Что случилось? – обеспокоенно спросил он, тревожно заглядывая зельевару в лицо.
– Метка, – процедил тот сквозь стиснутые зубы. – Я не могу… Ты должен что-то сделать… Пожалуйста, – последнее слово было произнесено едва слышным шепотом.
Гарри неожиданно стало очень жарко. Паника охватила его, заставляя сердце биться с невероятной скоростью. Он совершенно не представлял, что можно сделать в такой ситуации. Ему стало страшно. Он мог злиться на Снейпа, мог все еще недолюбливать его, но видеть того в агонии ему было почему-то больно. И то, что он никак не мог помочь, вызывало отчаяние.
– Но что… что я могу сделать? Как же твоя мазь? – неожиданно вспомнил он. – Неужели она перестала действовать?
– Нет… она не перестала, – прерывисто ответил Снейп. – Я просто… моя рука… я совсем не чувствовал ее… я не хотел потерять ее навсегда… а он больше не звал… я чувствовал это…
– Ты перестал пользоваться мазью? – в ужасе переспросил Гарри.
– Да… У меня оставался запас… я воспользовался бы им, если бы понадобилось… Я так и сделал, но боль слишком сильная… А мазь кончилась… Проклятье! – выругался Северус, снова выгибаясь от очередного приступа. – Сделай что-нибудь! – прорычал он.
– Да что я могу сделать?! – заорал Гарри, стараясь не обращать внимания на подступивший к горлу ком.
– Убить меня, – прошептал Снейп, заваливаясь набок. Боль стала такой сильной, что его сознание начало отключаться.
– Нет-нет-нет, – затараторил Гарри, сев рядом и вцепившись в плечи Снейпа. – Никаких убийств, – он встряхнул его. – Ты меня слышишь? Оставайся со мной, не теряй сознание, иначе я не смогу помочь тебе.
– У меня в комнате, – пробормотал Северус, не слыша его. – В чемодане. Маленький пузырек, красное стекло…
Гарри уже дернулся, чтобы бежать, но вдруг понял, что если бы это было обезболивающее, то Снейп давно бы его принял. А сейчас он, скорее всего, просто хочет прекратить свои мучения.
– Ну нет уж, – почти зло ответил он. – Никаких ядов. Ты не должен умереть, слышишь меня?
Снейп вдруг посмотрел на него вполне осознанно, усмехнувшись, как он это часто делал.
– Я все равно умру. От боли. Ты знаешь, от этого ведь тоже умирают. Или не выдержу и коснусь Метки. Тогда я попаду к нему. Поверь, в этом случае моя смерть будет много хуже. И это может повредить тебе, – его лицо снова исказилось, но он почти сразу взял себя в руки. – Я допустил ошибку, я не должен был прекращать пользоваться мазью. И теперь я должен заплатить за эту ошибку…
– Но как же я? – дрогнувшим голосом спросил Гарри. – Ты же не можешь оставить меня одного.
– Ты можешь аппарировать в «Три метлы», а оттуда связаться с Хогвартсом. О тебе позаботятся члены Ордена. Я не справился… – его голос стал почти неслышным.
– Я не об этом, – с горечью прервал его Гарри. – Ты не можешь оставить меня, – повторил он, не находя слов, чтобы выразить свои чувства в этот момент, потому что сам до конца не понимал их.
Судя по тому, как изменилось лицо Снейпа, тот понял. Он разжал пальцы и протянул к нему правую руку, коснувшись щеки. Темные глаза несколько мгновений изучали лицо Гарри, после чего Северус хрипло выговорил:
– И я не хочу этого, но я не могу иначе… я не могу это вытерпеть… Я…
Он не смог закончить. В этот момент очередная вспышка боли заставила его вскрикнуть, дернуться. Он вырвался из хватки Гарри, повалившись вперед. Мальчик инстинктивно перехватил его, на этот раз обнимая и прижимая к груди.
– Нет, все не может быть так… – совсем охрипшим голосом выдавил Гарри. – Эта мазь… Ее ведь можно сделать, так?
– Я начал, но мне не хватило времени, – признался Снейп. – Я только смог подготовить некоторые ингредиенты, но…
По его телу прокатилась судорога, помешав закончить предложение, но в то же время объясняя все лучше любых слов.
– Я смогу закончить? – спросил Гарри.
– Ты не можешь сварить простейшее зелье, – огрызнулся Снейп. – Куда тебе сварить это?
– Но если ты хоть раз действительно попытаешься объяснить мне, вместо того чтобы издеваться? – в тон ему ответил Гарри. – Если ты будешь мною руководить? Сколько нужно времени?
– Около часа…
– Ты продержишься столько?
– Нет…
– Ради меня?
После непродолжительной паузы последовал тихий ответ:
– Я постараюсь…
Гарри помог Снейпу встать и кое-как довел его до кухни, где уже были разложены ингредиенты, усадил его на табурет, а сам встал за рабочий стол, растерянно разглядывая чашки и тарелки.
– С чего я должен начать?
– Кастрюлю на плиту поставь, налей туда основу… Зачем ты пошел к раковине?
– Разве основа – это не вода? – удивленно спросил Гарри, замерев на полпути.
– В данном случае – это морская вода, вот она стоит, – Снейп указал на мерный стакан, после чего снова перехватил рукой запястье поверх рукава свитера. Он пытался взять себя в руки, но концентрировать внимание и держаться прямо удавалось с трудом. – Сначала туда добавляются перетертые глаза тритонов, через три минуты – измельченная кора дуба…
– Подожди, а что из этого глаза тритонов? – в отчаянии спросил Гарри, зажигая газовую плиту и одновременно шаря взглядом по столу.
Снейп тяжело вздохнул и не смог удержать стон.
– Значит так, – с трудом выговорил он, прикрывая глаза. – Сначала вот из этой чашки, потом из этой тарелки. Понял?
– Понял, не тупой, – огрызнулся Гарри.
Снейп горестно закатил глаза, но в тот же момент новый приступ боли чуть не свалил его на пол. Северус решил не тратить лишних сил и дальше руководил Гарри, исключительно показывая, что именно тот должен взять, когда добавить и как перемешать. А про себя в это время подумал, что уж лучше бы его ребенком оказалась та же Грейнджер: она хоть весьма неплохо разбиралась в зельеварении. Хотя с другой стороны… Нет, уж лучше Гарри, а Грейнджер ему в качестве кровной родственницы точно не нужна.
Время тянулось ненормально долго. Каждая минута казалась Северусу вечностью. Уже полчаса спустя он был в полубредовом состоянии, но продолжал давать указания, пусть уже не так четко, и Гарри приходилось переспрашивать. Порой Северусу казалось, что он не продержится больше ни секунды, но в тот момент он снова слышал наполненный паникой и горечью голос сына: «Ты не можешь оставить меня одного». Он должен был продержаться хотя бы ради того, чтобы выяснить, была ли это минутная слабость или же Гарри все-таки принял его?
– Что дальше? – дрожащий голос вывел Северуса из ступора.
Снейп с трудом поднял голову и посмотрел на зелье, а потом перевел взгляд на Гарри. Тот стоял рядом, глядя на него широко раскрытыми глазами, в которых читался страх.
«Наверное, я выгляжу совсем погано», – отстраненно подумал Северус.
– Выключай огонь, – прохрипел он. – Теперь оно должно остыть…
– Сколько на это еще понадобится времени?
– Хотя бы минут двадцать… Пока оно не перестанет… быть обжигающим, – выдавил Снейп.
– Может, остудить его магией? – предложил Гарри, уже вынимая палочку.
– Магией пользоваться нельзя, – отрезал Северус.
– Это испортит зелье? – уточнил Гарри.
– Нет, это…
Но договорить он не успел: мальчик уже взмахнул палочкой и произнес заклинание.
– …опасно, – все же закончил Северус, хотя это было бессмысленно.
– Я сейчас, – игнорируя это замечание, быстро сказал Гарри, бросаясь к одному из шкафчиков, откуда извлек моток бинта.
Осторожно закатав рукав свитера Снейпа, сняв прежнюю повязку, Гарри сдавленно охнул. Метка выглядела ужасно, а кожа вокруг нее казалась ошпаренной. Наложив толстый слой мази, мальчик проворно замотал свежий бинт, после чего перевел дыхание.
– Все, сейчас должно стать лучше, – выдохнул он, посмотрев на Северуса. Тот все еще выглядел очень плохо, но, по крайней мере, его тело перестало дергаться от судорог.
– Да… – устало произнес Северус. – Спасибо…
Гарри просто кивнул и помог ему встать, затем перекинул через плечи его руку и потащил к лестнице.
– Давай, идем, тебе нужно лечь. Давай же, помоги мне, – взмолился он, когда Снейп повис на нем всем своим весом: ноги его не держали. – Давай, пап, здесь недалеко.
Снейп вздрогнул и замер, удивленно посмотрев на сына. Так ничего и не сказав, он сделал над собой усилие и попытался идти сам. Кое-как они взобрались на второй этаж и добрались до комнаты Северуса, где Гарри уложил его на кровать, помог снять промокший насквозь от пота свитер и укрыл одеялом.
– Ты весь горячий, – заметил он, направляясь к окну. – Я открою, чтоб было прохладней.
Распахнув ставни, Гарри подставил собственное горящее лицо прохладному ветру, окинул взглядом вечерний городок, прислушался к шуму моря, крику чаек, вдохнул сладковатый запах дыма, смешивающийся с соленым морским… Все это уже стало таким привычным, почти родным. Сев на подоконник, Гарри задумался о днях, проведенных в этом затерянном где-то на побережье городке.
Здесь могло пройти его детство. Мог быть этот дом, угрюмый, вечно чем-то недовольный отец, который при всех своих недостатках все же очень старался хорошо о нем заботиться. Во всяком случае, исправно кормил, разговаривал, лечил и даже утешал, когда это было нужно. У Гарри могли бы быть друзья: никто бы не боялся его кузена, который мог побить их за дружбу с ним. Он бы ходил, например, в банде Томаса, дружил бы со Сью, по вечерам пил бы чай и ел приготовленные ее матерью сладости. Потом Снейп забирал бы его домой, отчитывал за что-нибудь, никогда не хвалил бы, но не орал бы на него за то, в чем он не виноват.
Гарри вздохнул. Если бы только мама хоть кому-нибудь сказала, кто его настоящий отец, его никогда бы не отдали Дурслям. Хотя…
– Если бы ты тогда знал, что я твой сын, ты бы забрал меня к себе? – неожиданно спросил Гарри.
Задремавший к тому времени Северус непроизвольно вздрогнул, неохотно возвращаясь к бодрствованию. Этот вопрос немного смутил его, поскольку он не знал, что на него ответить. Он, несомненно, приложил бы все усилия, чтобы забрать ребенка, но позволили бы ему?
– Если бы смог… – ответил он. – Возможно, мне не сразу это удалось бы, но я бы постарался.
– А что могло тебе помешать? – поинтересовался Гарри.
– Меня ведь судили как Пожирателя. Понадобилось почти полгода, чтобы меня сочли достойным жизни, но вот дали бы мне растить ребенка – это вопрос. Хотя, если учесть, что ты мой единственный наследник…
– Вот только не надо про наследника, ладно? – перебил Гарри, презрительно передернув плечами. – Не хочу снова слушать эту твою мантру. А мы бы здесь жили?
– Вряд ли. Я уже говорил тебе, я ненавижу этот дом. Находиться в нем для меня очень тяжело.
– Да чем он тебе не угодил? – недоуменно спросил Гарри, не отрываясь от созерцания картины за окном.
– Это дом моего отца. Я ненавидел своего отца, я ненавижу его дом. Все просто.
– Ненависть между отцом и сыном – это фамильная черта Снейпов? – с горечью поинтересовался Гарри.
– Я тебя не ненавижу. С тех самых пор, как узнал, что ты мой сын, – тихо заметил Снейп.
– Но и не любишь, как любят родители своих детей, – все так же горько сказал Гарри.
Северус помолчал какое-то время, но потом все же ответил:
– Я сделаю для тебя все, что в моих силах: спрячу от Лорда, выживу сам, если я тебе хотя бы немного нужен, но не требуй от меня невозможного. Я почти двадцать лет учил себя никого не любить. И научил. Поздно переучиваться.
– А мы можем остаться здесь, когда закончится война? – сменил тему Гарри.
– А ты хочешь после войны жить со мной? – удивленно спросил Снейп, заодно уходя от ответа.
– Не знаю, – честно ответил Гарри. – Иногда с тобой даже интересно, а иногда ты просто невыносим. Ты оказался лучше, чем я о тебе думал, но… – он замолчал, не зная, как продолжить.
– Но хуже, чем мог бы быть? – предположил Северус.
– Что-то в этом роде, – согласился Гарри. – Я не понимаю тебя. В тебе живут злоба и ненависть, ты словно упиваешься ими. Как и собственными плохими воспоминаниями… Но в то же время ты так легко простил маму, хотя она использовала тебя, украла у тебя ребенка, твоего единственного наследника, как ты любишь говорить. Я не понимаю, как все это может сочетаться в одном человеке.
– Она была единственной, кого я любил за всю свою жизнь, – отстраненно произнес Снейп. – Как я могу ее ненавидеть? Она мертва…
– А твой отец? Он тоже мертв, но ты до сих пор ненавидишь даже дом, в котором вы когда-то жили. Что он тебе такого сделал?
– Дело не в том, что он сделал мне. Дело в том, что я сделал с ним. Это я убил его…
Мальчик медленно повернулся к нему. В темноте они не могли видеть лица друг друга, но Снейп знал, что Гарри не спускает с него глаз.
– Ты убил своего отца? Но я думал, он умер, когда тебе было двенадцать.
– Так и было. В двенадцать лет я совершил свое первое убийство, – холодно сообщил Северус.
– Но почему? Как? – Гарри был ошарашен. Это не укладывалось в его голове. Снейп, конечно, был жестким, даже жестоким, но убить родного отца? Это было слишком даже для него.
– Я уже говорил, что он любил выпить, – после минутного молчания равнодушно сообщил Снейп. – Но на самом деле он был настоящим пьяницей. И когда он напивался, он становился буйным, неуправляемым. Он кидался на маму, кидался на меня. Орал. Ломал мебель. Я не мог себя защитить, а мама даже не пыталась. Но когда я вернулся тем летом из Хогвартса, у меня была палочка. Когда он в очередной раз попытался меня ударить, я ударил первым. Тот Ступефай получился слишком мощным. Он отлетел назад, разбил голову о каминную полку. Вот и все…
– То есть это был несчастный случай? – неуверенно пробормотал Гарри.
– Я не собирался его убивать, если ты об этом, – согласился Северус. – Но я хотел сделать ему как можно больнее. Какая-то часть меня желала ему смерти, но я не думал, что это я лишу его жизни.
– У тебя были из-за этого проблемы? – спросил Гарри. Он не знал, как поступают в таких случаях с несовершеннолетними волшебниками. По идее, Снейпа должны были, как минимум, исключить из школы, но этого точно не произошло.
– Когда прибыли авроры, моя мать сказала, что это она убила его. Она заранее выпустила Ступефай, чтобы Приори Инкантатем показало его. Меня не стали проверять. Кому придет в голову подозревать двенадцатилетнего ребенка в убийстве? Мою мать даже не судили. Муж-маггл, избивающий жену-волшебницу и сына-волшебника, был априори сам виноват во всем, что могло с ним случиться. Мы с мамой навсегда покинули этот дом, потому что никто из нас не мог здесь больше находиться. Через два года умерла и она.
Снейп замолчал, а Гарри не находил слов как-то это прокомментировать. Он пытался представить себя на месте маленького Северуса, но у него не получалось. В этот момент Гарри подумал, что ему достался не самый плохой отец. Он хотя бы не пил, не орал на него, не бил. И при всей своей холодности был готов ради него на все. Даже терпеть невыносимую боль.
– Мне жаль, – наконец выдавил Гарри. – Может, нам стоит уехать отсюда, если тебе так тяжело здесь находиться?
– Куда? Это единственное надежное место, которое мне известно. Для большинства из тех, кто меня знает, я всю жизнь прожил в Тупике Прядильщика. А те немногие, которые знают об этом доме, также знают, что я не выношу его.
– Мы могли бы вернуться в Хогвартс. Все равно скоро начнется учебный год…
– Тебя это не касается, ты не вернешься в школу.
– Что? – Гарри чуть не подпрыгнул от удивления. – Почему?
– Там опасно.
– Но мы не можем прятаться здесь вечно! Я должен закончить школу. И если война будет продолжаться, я должен буду вступить в Орден, помочь…
– Ты так и не понял? – разозлился Снейп. – Ты ничего никому не должен.
Мы ничего никому не должны.
– Даже если я не Избранный, я не могу просидеть всю войну, забившись в угол, – Гарри тоже повысил голос, все больше раздражаясь. – Это трусость!
Снейп резко сел на постели, но этот рывок вызвал у него приступ головокружения и тошноты, поэтому он лег обратно, промолчав. Сделав три глубоких вдоха, он попытался взять себя в руки.
– Мы опять ссоримся, – печально заметил он. – Я очень устал, Гарри. Мы не могли бы закончить на сегодня?
Гарри колебался несколько секунд, но, вспомнив, как плохо Снейп выглядел всего полчаса назад, сдался. Он подошел к его кровати, поправил одеяло и тихо спросил:
– Тебе еще что-нибудь нужно?
– Через пару часов нужно будет обновить повязку, добавить мази, тогда боль уйдет совсем, – бесцветным голосом ответил Северус. – Я справлюсь с этим сам, можешь идти спать.
– Всего десять вечера, я вполне могу подождать пару часов, чтобы помочь тебе, – так же без выражения сообщил Гарри. – А что, рука до сих пор болит?
– Это вполне терпимо, всего лишь ноющая боль. Практически ничто по сравнению с тем, что было.
– Может, хочешь воды или еще чего-нибудь?
– Нет, спасибо. Я просто хочу немного тишины.
Гарри кивнул, хотя Снейп не мог этого видеть: у него были закрыты глаза, и направился к двери. Едва слышный вопрос настиг его уже на пороге комнаты.
– Там внизу ты назвал меня папой, ты заметил?
– Я тебя здесь все время так называю: такова наша легенда, помнишь? – попытался уйти от ответа Гарри.
– Нет, до сих пор ты называл меня только отцом и только при посторонних. Наедине ты меня никак не называл.
– Значит, случайно сорвалось, я не заметил, – не поворачиваясь, соврал Гарри и поспешно закрыл за собой дверь.
– Жаль… – пробормотал Снейп.
