Глава 7 После смерти Айши весь окружающий мир для Рингвэн покрылся каким-то налетом обреченности, мир как будто выцветал, становился серым. "Не признак ли это истаивания тела, о котором говорили наши мудрецы?", - задавала она себе вопрос. О смерти она сейчас думала равнодушно или даже с облегчением. Можно было даже поторопить ее - броситься вниз с какой-нибудь подходящей скалы... Останавливало ее только одно - нельзя бросить здесь Лалвэ, да и женщины-рабыни слишком привыкли к их целительной помощи. Как же она всех бросит? И Рингвэн продолжала жить дальше, послушно исполняя свои обязанности. А потом ей придало силы еще одно, совсем нежданное здесь чувство...
Теперь Рингвэн исполняла обязанности поварихи в бараке - другие рабыни выбрали ее, не доверяя друг другу - они знали, что эльфийка не украдет ни куска из общего котла. И как-то раз, в самом конце лета, ее позвал к себе Гурра и сказал:
- Эй, девка, слушай сюда! Одна дура, что на рудничных похлебку варила да раздавала, руки себе ошпарила - ничего делать не может. Отлеживается, зараза. А у меня, как назло, никого нет свободного, кроме вас - ежли сейчас не убрать зерно, оно осыпется. Так что завтра ты за нее пойдешь.
Рингвэн молча кивнула. Она даже обрадовалась новому заданию - хоть какая-то перемена в монотонной жизни была желанна, да и всколыхнулась надежда увидеться с родичами, которых, наверное, на руднике немало... Хотя нерадостной выйдет встреча... И Лалвэ жаль - ей предстоит управляться за двоих. Ну да спорить не приходится...
Назавтра один из стражников повел ее в рудник, который располагался к западу от долины, в нескольких часах пути. Вход закрывался огромными железными створками, у которых всегда дежурил вооруженный до зубов орочий отряд. Когда эти створки захлопнулись за спиной Рингвэн, она вздрогнула - ей показалось, что она больше никогда не увидит ни солнца, ни звезд, не вздохнет чистого свежего воздуха. Железная Темница неохотно выпускала тех, кто попал ей в зубы...
В пещерах было тепло, но душно, воздух был наполнен смрадом. На стенах висели редкие факелы, едва разгоняя тьму красноватым светом огня. Кое-где с потолка капала вода. Неровный пол неуклонно понижался, и по мере спуска в чрево горы нарастал неумолчный грохот тысяч молотов - кроме рудника здесь располагались подземные плавильни и кузни, где злосчастные рабы ковали оружие для Владыки Тьмы...
Шли они недолго и вскоре свернули в один из боковых коридоров, который заканчивался не очень большой пещерой. В одной из стен располагался огромный очаг, на другой висела кухонная утварь - поварешки, черпаки, котлы, рядом стоял большой стол. В углу на тряпках кто-то лежал - видимо, ошпаренная повариха. Она не шевелилась - видимо, спала или от боли впала в забытье.
- Так, девка - обратился орк-стражник к Рингвэн - вот тута все, что надо для работы твоей, есть. Кладовку я тебе щас покажу, будешь туда ходить утром, брать жратву. Воду набирать отсюда - и он показал на железный люк в полу - видимо, он закрывал подземный колодец. - Готовить два раза в день - утром и вечером, пять больших котлов. Спать на полу будешь. Короче, давай приступай, сегодня первая смена и так без еды осталась - готовить-то некому... Щас продукты возьмешь - и за дело.
Получив продукты - пшено и рыбу, уже почищенную, Рингвэн быстро разожгла огонь и набрала воды в самый большой котел. Орк, смотревший, как она управляется, одобрительно закивал.
- Ладно, девка, как закончишь - постучишь в дверь, пойдем разносить.
И он ушел, заперев за собой железную дверь. Рингвэн вздрогнула при скрежете засова - ей стало не по себе, когда она подумала об огромной толще камня над головой. Ее снова охватил страх - нет, долго здесь она бы не выдержала - без воздуха, без света... Но она отогнала ужас усилием воли - вряд ли ее запрут здесь навсегда, Гурра не потерпит потери ценной рабыни...
Кинув в похлебку рыбу, она склонилось к больной женщине-человеку, которая действительно впала в забытье, размотала повязки на руках. Ожоги были очень сильные, пройдут, действительно, не раньше, чем через неделю, даже если она поможет ей своей невеликой целительской силой. Закрыв глаза, Рингвэн тихонько запела исцеляющую песнь.
Наконец, похлебка сварилась, и Рингвэн постучала в дверь, как было условлено. Дверь отворилась и она вздохнула с облегчением - все это время ее мучил беспричинный страх, что она навеки погребена здесь заживо, как в гномьем склепе. Давешний орк заглянул и одобрительно ухмыльнулся.
- Уже готова? Ну бери котел, пошли!
Прихватив тряпкой горячую ручку и прикрыв котел крышкой, Рингвэн отправилась за своим провожатым. Котел был тяжелым и неудобным, орк шел быстро, и она все время боялась, что споткнется и опрокинет горячее варево себе на ноги. Но все обошлось, и вскоре они достигли первой пещеры, где ютились несчастные рабы.
Рингвэн казалось, что за время рабства она привыкла ко всему, но к такому зрелищу она готова не была. В едва освещенной довольно большой пещере ютилось несколько десятков изможденных, грязных, похожих на скелеты, едва прикрытых какими-то лохмотьями существ, в которых с трудом можно было признать людей. Все они были закованы в кандалы. При виде еды поднялся многоголосый гомон, они кинулись к Рингвэн и котлу - и трудно было ожидать такой прыти от полуживых существ! Рингвэн отшатнулась в ужасе - ей показалось, что сейчас схватят, разорвут на кусочки и съедят ее саму - но тут несколько орков-надсмотрщиков с помощью ругани, кулаков и кнутов восстановили порядок, построив рабов в длинную очередь. Каждый подходил со своей плошкой к котлу, и Рингвэн наливала в нее черпак похлебки. Слезы наворачивались ей на глаза от ужаса и жалости: все рабы были покрыты болячками и язвами, свежими ранами и старыми шрамами... У кого-то не хватало глаза, у других - пальцев или уха. К концу раздачи руки у Рингвэн дрожали.
То же самое повторилось еще в одной пещере, потом еще и еще... Несколько раз они возвращались на кухню - варить новую порцию. Ни одного эльфа Рингвэн так и не увидела - и благодарила за эту судьбу: ей было страшно представить, что ее родичи тоже превратились в полуживотных, потерявших от тяжелой работы, голода, боли и унижений всякий облик разумных существ...
Однако же, вечером, когда они вторично обошли все пещеры, и на дне оставалось еще немного похлебки, орк повел Рингвэн куда-то дальше, и впихнул ее в совсем маленькую пещеру, где у стены сидели и лежали еще с десяток рабов. Рингвэн остановилась у входа, как обычно, но орк подтолкнул ее дальше со словами:
- К энтим-то сама подойди да раздай. Они тут все больно строптивые да прыткие - вот и держим на цепи, да...
Рингвэн с некоторой опаской приблизилась к рабу у края стены, памятуя о том, как ее встречали в прошлых пещерах и боясь, что и этот на нее кинется, едва она подойдет поближе. Раб поднял голову, и Рингвэн едва не вскрикнула от удивления - это был эльф! Конечно, лицо его было такое же грязное и изможденное, как и у рабов-людей, черные, коротко стриженые волосы частью поседели, но глаза нельзя было перепутать с людскими - на самом их дне как будто вспыхнули звезды. В его взгляде тоже промелькнуло удивление - видимо, он не ожидал увидеть здесь женщину из своего народа. Он не стал кидаться на Рингвэн и даже не выказал признаков нетерпения при виде еды - просто молча протянул ей свою плошку, а когда она налила в нее похлебку, кивнул, благодаря. Он действительно не мог подойти к двери - Рингвэн увидела, что цепь от его кандалов тянулась к кольцу, вделанному в пол. Остальные зашевелились, увидев ужин, но вели себя так же спокойно и достойно, как и первый, не в пример людям.
Вернувшись, Рингвэн ощутила, что теперь в душе ее поселилась какая-то странная надежда - значит, можно и в самых жутких условиях остаться эльдар, не превратиться в животное...
В следующие два дня повторилось то же самое - она готовила и разносила еду, все еще вздрагивая от испуга в людских пещерах. А на третий день она решилась заговорить с тем, первым эльфом.
- Меня зовут Рингвэн.
- Артайвэ, - тихо ответил он.
- Я из...
- А ну тихо! Чего вы там шепчетесь? - заорал орк-стражник. - Не разговаривать! Кнута захотели?
Рингвэн испуганно замолчала. В следующие разы она только улыбалась Артайвэ, боясь вызвать на него гнев надсмотрщика.
А когда она вернулась в долину, ей стали сниться его глаза, в которых вспыхивали звезды.
