Глава 724 декабря, 09:36 p.m.
Дом семьи Каллен
Форкс, штат Вашингтон, США
Обстановка в доме накалялась с каждой минутой. Белла кожей чувствовала напряжение Калленов и полностью разделяла их страхи. Джаспер то ли не справлялся с нахлынувшими на всех эмоциями, то ли сам переживал слишком сильно.
Белла была рада, что Эдвард позвал ее и все рассказал. Он так искренне переживал за Карлайла, что это безоговорочно подтверждало: ничто на свете не могло заставить его возненавидеть отца, даже ревность. Впрочем, сейчас, казалось, все забыли о том, что произошло накануне.
На Эсми было страшно смотреть. Ее сверхъестественная вампирская красота померкла всего за пару часов. Сейчас она как никогда походила на мертвую: застывшая, бледная, с темными кругами под глазами, остановившимся взглядом черных глаз. Она стояла у окна, словно каменное изваяние, глядя на свежевыпавший снег, но вряд ли видела его. А ведь пока еще ничего не было ясно. Что же будет, если видение Элис сбудется? Белле не хотелось даже думать об этом.
Розали удивляла больше всех: она выглядела самой спокойной. Просто сидела на диване, скрестив руки на груди, и смотрела в одну точку. В отличие от своей приемной матери, внешне она никак не изменилась. Можно было подумать, что судьба Карлайла ее ничуть не беспокоит, и она сидит тихо только из уважения к горю других. Но потом она вдруг встала со своего места, подошла к Эсми, обняла за талию и положила голову ей на плечо. Это был самый трогательный жест, который Белле доводилось видеть в исполнении Роуз, и она поняла, что та переживает не меньше других, что ее волнует будущее всей семьи, а не только ее основателя.
Эммет вел себя беспокойнее всех. Он метался по комнате из стороны в сторону, нервно сжимал и разжимал огромные кулаки, периодически скалил зубы и шипел. Бедняга! Он привык действовать. Он всегда готов был ввязаться в драку, вступить в самый неравный бой и выиграть его. Такой большой и сильный, такой смелый и преданный, теперь он наверняка чувствовал себя бесполезным, когда надо было лишь ждать и надеяться. В первом он точно был не специалист.
Элис приходилось хуже всех. Судя по расфокусированному взгляду, она все время смотрела в будущее, надеясь увидеть там перемены, однако ее судорожные вздохи, похожие на всхлипы, свидетельствовали о том, что она все еще видит смерть Карлайла. Джаспер не отходил от нее ни на секунду, обнимая одной рукой за плечи, а другой – сжимая тонкую, хрупкую на вид ладонь. Может быть, только благодаря его присутствию Элис еще не сошла с ума от того, что видела. И вполне возможно, что именно на нее Джас тратил большую часть своих сил, поэтому остальным доставалось так мало.
Сама Белла почти не ощущала никакого воздействия. Она вообще почти ничего не чувствовала. Пристроившись на коленях у сидевшего в кресле Эдварда, положив голову ему на плечо, мыслями Белла была далеко. Снова и снова она прокручивала в голове последний разговор с Карлайлом. Он как раз собирался уезжать. Так и сказал: "Тебе повезло, что ты меня застала". Да, ей действительно повезло. По крайней мере, она успела выяснить свои отношения с ним. Или правильнее сказать: его отношение к ней. Эдвард не успел поговорить с отцом. Элис не успела. Если все кончится плохо, им никогда не избавиться от сожалений.
Эдвард шевельнулся, отвлекая Беллу от ее тяжелых мыслей.
– Элис, хватит, – попросил он устало, но в голосе чувствовалось легкое раздражение. – Ты ни в чем не виновата.
– Виновата, – возразила сестра, на время отвлекаясь от неутешительных картин будущего. – Если бы я не психанула и не уехала, я была бы здесь во время видения. Я успела бы предупредить Эсми, а она успела бы остановить Карлайла.
– А если бы не психанул я, то Карлайл мог бы вообще никуда не поехать, откуда нам знать? – парировал Эдвард.
– А не будь Беллы, никто бы не психанул, – не оборачиваясь, заметила Розали едким тоном.
– Ладно тебе, Роуз, не начинай, – рыкнул на нее Эммет, на мгновение перестав метаться по комнате.
Эсми никак не прореагировала на внезапно начавшийся разговор, словно и не слышала ничего. Ее вряд ли волновало, кто и в чем виноват. Для нее имело значение только одно: вернется ли ее муж.
– Мы все отчасти виноваты, – заметил Джаспер. – И прежде всего сам Карлайл. Почему он ничего нам не сказал? Не обсудил с нами?
– Я подозревал, что он что-то скрывает, – признался Эдвард. – Он давно научился это делать, но я всегда мог заметить, что он прячет какие-то мысли. Я не лез, ведь все имеют право на тайны. А вчера я решил, что все дело было... в Белле, – он покосился на Эсми, но та снова оставила реплику без внимания. Зато Белла неловко зашевелилась, мягко высвободилась из его объятий и отошла в сторону. Как будто хотела спрятаться.
– Да какая вообще разница: кто виноват, кто прав? – раздраженно спросил Эммет. – Как будто от этого кому-то станет легче.
Элис неожиданно всхлипнула громче, чем до этого, и вскочила на ноги.
– Простите, – сдавленно прошептала она и выбежала из комнаты.
Джаспер хотел последовать за ней, но Белла остановила его:
– Джас, не надо, оставь ее, – она подошла к нему и положила ладонь на плечо, тихо добавив: – Ты здесь нужнее. Я посмотрю, как она.
Белла нашла Элис на той же террасе, на которой накануне разговаривала с Карлайлом. Та стояла, запрокинув голову, словно тянулась к холодному ночному небу. Она шумно вдыхала морозный воздух, хотя кислород для жизни ей был не нужен, как и всем вампирам, но ее успокаивал сам процесс. Белла обхватила себя руками и поежилась: опять не подумала про куртку.
– Элис, как ты?
– Я сейчас соберусь и буду в норме, – ответила та звонким голосом. – Мне просто нужна небольшая пауза, не могу больше на это смотреть. Ты иди, не мерзни.
Белла почувствовала себя так, словно ее ударили. С чего она вообще взяла, что Элис уже простила ее? То, что она уже несколько часов к ряду не смотрела на нее осуждающе, еще ничего не значило. Она просто очень волнуется за отца, вот и все.
Как будто почувствовав что-то, Элис молниеносно обернулась. В ее глазах читалось раскаяние.
– Белла, прости! Я все это время хотела попросить у тебя прощения, но было как-то не до того. Прости, что так накинулась на тебя вчера. Плохая из меня вышла подруга... Но я правда испугалась того, что увидела. Это было так неожиданно, я чуть с ума не сошла.
– Да ничего, я все понимаю, – пробормотала Белла синеющими губами.
– Ты меня прощаешь? – Элис неуверенно улыбнулась.
– Ну а ты как думаешь? – Белла улыбнулась в ответ. – Неужели не видела этого в будущем?
– Жаль, я Карлайлу не успела сказать, – лицо Элис вновь помрачнело.
– Еще успеешь, – заверила ее Белла. – Пока оно не случилось, есть надежда.
Элис только снисходительно хмыкнула, отчасти завидуя оптимизму того, кому не дано было видеть будущее. Заметив, что ее человеческую подругу трясет от холода, она обняла ее за плечи и потащила к выходу с террасы.
– Не хватало только тебя заморозить, Эдвард мне точно спасибо не скажет, – приговаривала она на ходу.
– А что ты видела? – не удержавшись, спросила Белла. Она пошла за Элис только ради этого: со вчерашнего дня она пыталась представить, что такого могла та увидеть. – Вчера? Впрочем, если тебе неприятно... – торопливо отступила она, заметив, как Элис нахмурилась.
– Да нет, – возразила та. – Это вчера мне было неприятно, а сегодня... Поразительно, как за сутки можно поменять свое отношение. Сейчас я была бы счастлива снова видеть тот вариант будущего.
– Так что же там? – снова спросила Белла, останавливаясь посреди комнаты. Здесь уже было тепло, а говорить о видении Элис при всех, особенно при Эдварде, не хотелось.
– Я видела наш дом, он был темным, тихим и пустым, – начала рассказывать Элис. – Знаешь, не таким пустым, когда все только что вышли, а когда понимаешь, что никто туда уже не вернется. Но там были ты и Карлайл. Вы стояли на нашей парадной лестнице. Ты как будто бы спускалась, а он шел тебе навстречу. Ты была одной из нас, вампиром, а он смотрел на тебя со смесью обожания и неверия. И когда вы подошли друг к другу, он прижал тебя к себе и поцеловал. И ты ответила ему. В этом было одновременно столько страсти и столько отчаяния. Ради тебя ему пришлось отказаться от нас.
– Он бы никогда этого не сделал, – Белла покачала головой, стараясь игнорировать тот факт, что сцена, описанная Элис, вызвала у нее волну мурашек. – Он бы этого не допустил.
– Возможно, – горько отозвалась ее подруга, – именно поэтому я теперь вижу другое будущее.
***
24 декабря, 10:22 p.m.
Научно-исследовательская лаборатория БНР
Сиэтл, штат Вашингтон, США
– Как у него дела? – спросил Коннор, садясь рядом с Даной, наблюдавшей за Калленом через классическое одностороннее стекло, которое из палаты казалось зеркалом.
– В агонии, – коротко ответила доктор Мерфи, одновременно следя за дюжиной различных показателей, выводившихся на мониторы, расставленные на столе перед ней. – Он сейчас в том самом замечательном переходном периоде, когда морфин еще не действует, а вампирская сила и неуязвимость его уже покинули. А еще – вуаля! – она показала на один из мониторов как раз в тот момент, когда на нем прямая линия изогнулась и раздался приглушенный писк. – Пару часов назад появился пульс. Правда, пока он очень медленный и неровный, но это говорит о том, что превращение идет.
– Пока ничего опасного?
– Пока он еще не человек, – Дана чуть поморщилась. – Самое опасное начнется тогда.
– А катализатор ты уже не вливаешь? – уточнил Дойл, заметив, что к телу Карлайла больше не тянутся трубки.
– Он так метался, что вырвал все иглы, – проворчала Мерфи. – Вставить их обратно я не смогла. Я бы подержала капельницу на полчаса дольше, но будем надеяться, что и так сойдет.
– Хорошо, держи меня в курсе.
– Куда я денусь...
***
25 декабря, 07:30 a.m.
Замок Локвуд-холл
Пригород Мансфилда, Англия.
День третий.
– Любовные треугольники редко бывают действительно треугольниками, – проникновенно повторил Питер на утреннем совещании.
– Основополагающий тезис твоей очередной научной работы? – хмуро поинтересовалась сонная Клер.
– Нет, это откровение от Эсми Каллен, – пояснила Линдсей. Она выглядела бодрее остальных, поскольку еще не ложилась. – Которое натолкнуло нас на кое-какие мысли.
– Да, – взбудораженно подтвердил Питер. – До сих пор мы упускали из виду тот факт, что Анна была молодой красивой женщиной, у которой могли быть поклонники.
– Внимательно почитав дневник Роберта, мы нашли короткую запись, сделанную им почти за три месяца до смерти. В ней он весьма сдержанно отмечает, что один из соседей просил у него руки Анны, но ему пришлось отказать, поскольку Анна не пожелала выходить за него замуж, а неволить ее он не хочет.
– И что нам это дает? – не поняла Миа.
– Потенциального участника рождественской трагедии, о котором мы пока ничего не знали, – задумчиво протянула Клер, опередив Питера и Линдсей. Она потянулась за папкой с копией полицейского досье. – Наличие четвертого человека могло бы объяснить главное: странное местоположение ружья. Предположим, на том месте как раз и стоял четвертый. Убийца, израсходовав оба патрона, мог кинуть ружье в стороннего наблюдателя.
– Если убийца Анна, то ситуация становится только еще более абсурдной, – отметила Миа. – Что отвергнутый поклонник мог там делать? Зачем Анне бросать в него ружье? И куда он потом делся?
– Вот именно, ситуация становится совсем абсурдной, – согласилась Линдсей. – И смысл она обретает только в том случае…
– Если Анна не убийца, – закончил Питер, не сдержавшись. – Представьте себе: влюбленный мужчина отвергнут, что само по себе оскорбительно, но он еще узнает, кто счастливый соперник. И как назло, это именно тот человек, у которого он просил руки своей возлюбленной. Помимо обычной ревности, у него могли возникнуть фантазии на тему того, что помолвка не состоялась именно по воле Роберта, а не из-за равнодушия Анны.
– Чувак в гневе хватает двустволку и идет к соседу, решать проблему, – подхватила Миа. Теперь все прояснялось. – Но ситуация выходит из-под контроля: он стреляет дважды, убивая Розу и Роберта.
– Швыряет ружье Анне, которая его машинально ловит, из-за чего на оружии остаются ее отпечатки, – живо продолжила Клер, окончательно проснувшись. – А сам скрывается с места преступления.
– Анна роняет двустволку на пол, потом пытается помочь Роберту, который пока жив, но он умирает у нее на руках, – печально заключила Линдсей. – Имея, предположительно, слабое сердце, Анна умирает тут же, не перенеся потери.
– Как грустно, – констатировала Миа.
– И пока не подтверждено, – опомнился Питер. – Версия хорошая, но ее бы хоть как-нибудь проверить.
– Нужно узнать, что было потом с тем соседом, которому Локвуд отказал. Я займусь этим, – вызвалась Миа.
– Хорошо, – согласился Эксон. – Клер, в отчете полиции названо точное время гибели Локвудов?
– Это произошло вечером, – Дэвисон сверилась с записями, – в районе половины шестого. Как раз сегодня очередная годовщина.
– Как раз этим я и хочу воспользоваться, – решительно заявил Питер. – И тогда мы все узнаем наверняка.
– Ты все же думаешь, что трагедия будет воспроизводиться? – уточнила Линдсей.
– Все на это указывает. Один из последних владельцев замка умер в библиотеке за два дня до Рождества, увидев что-то страшное. Это могла быть та самая сцена, которую наблюдали Коннор и Клер. Для неподготовленного человека столь явное проявление феномена могло стать слишком тяжелым испытанием. Я уверен, что в этом замке каждый год повторяются ключевые моменты той истории.
– А как насчет безопасности? – поинтересовалась Клер. – Не хотелось бы мне последовать за братьями Локвудами.
– Не думаю, что это опасно, – засомневалась Миа. – По-моему, призраки не агрессивны. Скорее, наоборот, они хотят, чтобы кто-то наконец увидел и узнал, что на самом деле произошло. Может быть, после этого они успокоятся.
– Будем считать это нашей основной рабочей версией, – подвел итог Питер.
***
24 декабря, 11:54 p.m.
Научно-исследовательская лаборатория БНР
Сиэтл, штат Вашингтон, США
– Я сделал тебе чай, – Коннор протянул Дане большую кружку, над которой поднимался густой пар. – Эрл Грей, твой любимый.
– Угу, – невнятно откликнулась Мерфи, даже не услышав, что он сказал, поскольку кружку так и не взяла. Дойлу пришлось поставить ее на стол. Все внимание Даны было приковано к мониторам.
– Тебе бы надо поспать, – заметил Коннор, садясь рядом. – Неужели никто другой не может подежурить здесь?
– Нет, – отрывисто бросила Дана, начиная хмуриться. Показания приборов ей чем-то не нравились. Рука сама собой потянулась к тревожной кнопке, нажатие которой станет сигналом для экстренного сбора ее команды.
– Что-то не так? – насторожился Дойл.
– Все не так, – лаконично ответила Дана. – Превращение идет быстрее, чем я думала. У него сейчас…
Она так и не договорила фразу, вместо этого нажав на кнопку и одновременно вскочив со своего места. Сигналы тревоги и остановки сердца раздались одновременно. Меньше чем через тридцать секунд вся команда Мерфи была в палате Каллена, действуя четко и слаженно.
– Пульса нет…
– Дыхания тоже…
– Давление упало…
– Дефибриллятор сюда, – командовала Дана, – маску кислородную… Подготовьте адреналин… Разряд!
– Нет пульса…
– На правом боку образуется крупный кровоподтек…
Коннор не входил в палату, наблюдал за происходящим из дверного проема. Руки сами собой сжимались в кулаки, когда он заставлял себя оставаться спокойным, оставаться на месте. Помочь он сейчас ничем не мог, а вот помешать – легко.
– Пульса нет, – в который раз повторил кто-то.
Коннор прикрыл глаза и опустил голову. Слишком много времени прошло, с каждой секундой надежды оставалось все меньше.
– Сделайте еще укол адреналина и увеличьте мощность разряда, – скомандовала Дана, но на этот раз никто из ее подчиненных не шелохнулся.
– Он умер, доктор Мерфи, – сказала какая-то женщина. Коннор не знал ее имени.
– Он умрет тогда, когда я объявлю время смерти, – процедила Дана. – Еще укол адреналина, будьте так добры.
Никто не стал спорить. Женщина покорно сделала укол, а ее коллега увеличил мощность разряда. Дана еще дважды прижала электроды к груди Каллена, после чего постоянный монотонный писк прервался и стал периодичным.
– Появился пульс, – радостно сообщила все та же женщина.
– Давление растет.
– Вот так, – пробормотала Мерфи и устало бросила электроды на стойку. – Хотел быть человеком? – тихо сказала она, обращаясь к Карлайлу, который, конечно, не мог ее слышать. – Вот и живи теперь, сукин ты сын. Наслаждайся.
Коннор только улыбнулся и вышел из палаты, на ходу доставая из кармана мобильный телефон и вызывая из памяти номер Питера.
***
25 декабря, 00:01 a.m.
Дом семьи Каллен
Форкс, штат Вашингтон, США
Это случилось одновременно: Элис вскрикнула и подорвалась с места, лицо Эдварда просветлело, морщины на лбу разгладились, а тугой ком в груди Беллы мгновенно рассосался. Даже без слов стало ясно, что будущее изменилось, но Элис все же кинулась к Эсми, крепко обняла ее и почти прокричала:
– Он жив, жив! И теперь он будет жить!
Эсми закрыла глаза и обняла дочь в ответ, уткнувшись лицом в ее плечо. Сейчас она больше всего жалела о том, что вампиры не умеют плакать: каким облегчением было бы сейчас разрыдаться.
Розали и Эммет тоже обнялись и, как это часто бывало у них во время стрессовых ситуаций, принялись страстно целоваться.
Эдвард подхватил Беллу и закружил по комнате, не забывая, впрочем, о том, как хрупка его человеческая возлюбленная.
Джаспер устало потер руками лицо. Наконец можно немного расслабиться.
