Глава 6 Последние дни Малфой снова появился в комнате для свиданий первым. Свечки на столе приятно успокаивали, маг сразу вспомнил вчерашний «эксперимент» и невольно улыбнулся. Все-таки давно он мечтал испытать что-то вроде подобных нежности и трепета. С Нарциссой такого никогда не было. У них была иного рода любовь, какая-то отстраненная, холодная… Минуты тепла с женой Люциус мог сосчитать по пальцам. Он любил ее и сейчас, с нетерпением ждал встречи, но скорее как верную соратницу, мудрую женщину, мать его сына, в конце концов. В молодые годы между ними пробегала страсть, может быть Малфой даже был готов ради нее на подвиги – сейчас и не вспомнить. Но никогда при виде Нарциссы сердце Люциуса не замирало, как при Гермионе…
- Азкабан выбил из меня последние мозги, - горько усмехнулся вслух Люциус. – Или я старею.
Вторая мысль, пожалуй, огорчила мага сильнее первой. Он продолжил думать о своей жене, непроизвольно сравнивая ее со своим адвокатом.
Перед Нарси не нужно было притворяться – она всегда видела Люциуса насквозь, и всякая игра теряла смысл. Жена порой понимала его и вовсе без слов. Гермиона же не понимала его совсем, но всего за несколько дней вдруг сумела увидеть в Люциусе то, о чем даже он не задумывался. А еще с Нарциссой все было ясно с самого начала: чистокровная, красивая, умная, пусть и небогатая, но представительница древнего рода Блэков. Родители против такой никогда бы ни были, а Люциус в юности очень почитал предков. Лишь сейчас он несколько переоценил традиции Малфоев, хоть и не стал бы ничего кардинально менять. Но если представить на месте Нарциссы Гермиону – бесспорно умную, привлекательную, амбициозную – то родичи были бы однозначно против нее. Сам Люциус до недавнего времени ни за что не стал бы даже близко подходить к нечистокровной ведьме Гермионе Грейнджер, но тем она и была интереснее и загадочнее, что ее кандидатура была категорично под запретом.
В комнату вошла Гермиона – вполне реальная фигура. Люциус встряхнул головой, изображая на лице привычное равнодушие. Если она прорвется и сквозь эту маску – можно смело поставить адвокату зачет. Между тем сама мисс Грейнджер также была спокойна и неприступна как айсберг, но стоило ей присесть и столкнуться взглядом с серыми глазами, как она немедленно растаяла. Непрошенная улыбка появилась на ее губах.
- И все-таки я рада вас видеть, - сказала волшебница. – Не могу сдержать эмоций.
Малфой попытался остаться безучастным, даже руки на груди сложил, но на такие слова улыбнулся и сам.
- Все это очень странно, - эхом прозвучал голос Люциуса. – Мы должны собраться, ведь завтра суд.
- И то верно, - согласно кивнула Гермиона, посерьезнев. – У вас, кстати, нет дополнений? Хотите, я покажу документы, что подготовила к суду?
- Нет, я вам доверяю, - ответил Малфой, удивившись собственному малодушию. Он действительно не хотел показывать ей своих переживаний по поводу суда.
Они помолчали. Гермиона начала разглядывать стены – то, что могла увидеть в этом полумраке. Люциус не сводил с нее глаз, но вскоре и сам не выдержал, принялся рассматривать свои ногти, потом стал качать ногой, барабанить пальцами по столу…
В какой-то момент их взгляды снова пересеклись. Поразглядывав так друг друга с минуту, оба зашлись смущенным смехом. Утирая слезы этого неожиданного веселья, Гермиона предложила:
- Может, потушим свет? Помолчать с вами, конечно, интересно, но будет лучше поговорить о чем-нибудь, в темноте.
Малфой кивнул, задувая свечки.
На доли секунд действительно стало легче обоим. Гермиона даже попыталась найти отвлеченную тему, но Люциус отвечал вяло, и разговор не заладился. Грейнджер стушевалась, достала палочку и потянулась к свечам, чтобы зажечь их обратно.
Малфой привыкал глазами к темноте, он не хотел, чтобы Гермиона уходила раньше времени, но и тишина начинала тяготить. В своей камере Люциус ощущал тоже самое. Но сейчас рядом с ним есть девушка, которая ему нравится, и не хватало только почувствовать ее тепло. Мужчина несколько воодушевился и потянулся к Гермионе, надеясь дотронуться до ее руки.
Их пальцы столкнулись одновременно. Гермиона сначала от испуга одернула руку, да и Люциус не сдержал «ах». Но потом девушка осторожно протянула руку обратно, к Малфою, и маг также решился снова. Они принялись изучать ладони друг друга, касаясь и проводя пальцами по ним. Оба ощутили, как участились биения их сердец, как волнение заполнило душу. Но то были приятные чувства. Невозможность разглядеть реакции друг друга подбавляли масла в огонь – становилось интересно, что же будет дальше.
А дальше измаявшийся и лишенный свободы Люциус перешел к решительным действиям: он сомкнул пальцы на ее ладошке, наклонился и второй рукой отыскал лицо Гермионы. Принявшись водить пальцами по ее глазам, щекам, губам, Малфой ощущал нарастающее желание внутри себя, как и Гермиона, впрочем. Она несмело потянулась к нему навстречу, свободной рукой нащупав его волосы. При таком близком расстоянии они видели очертания друг друга, но нарочно закрыли глаза, дабы не потерять воцарившейся атмосферы таинства. Гермиона улыбалась, пальцами проводя по спутавшимся волосам бывшего Упивающегося, поглаживая небритую щеку. Она не знала, что он тоже улыбался, водя ладонью по ее мягким теплым губам. Наконец, они наклонились настолько, насколько позволял стол, но этого оказалось достаточно, чтобы их губы встретились. Этот поцелуй вышел почти таким же невесомым, что и вчера, но в на сей раз Люциус углубил его, а Гермиона ответила. В эти волшебные минуты они жалели только о столе между ними и о невозможности Малфоя встать: магические путы укрепили сильнее, и они позволяли только сидеть на месте. Но и этого им было достаточно.
- Мисс Грейнджер, с вами все в порядке? Свечи сгорели что ли? – в их идиллию, как порой это бывает, вмешались обстоятельства. Точнее, охранник, вошедший в комнату через несколько минут.
Люциус и Гермиона резко оторвались друг от друга, и Грейнджер ответила:
- Да, Стивенс, сгорели. Со мной все хорошо, я справлюсь с этим сама.
Охранник пожал плечами, что было невидно никому из сидящих в комнате, и спокойно вышел, прикрыв дверь.
Неловкое молчание возобновилось. Свечей зажигать не хотелось, как и покидать комнату.
- Г..Гер…Гермиона, - позвал ее Люциус.
Девушка вздрогнула: собственное имя звучало совершенно непривычным образом. А уж голос Малфоя и вовсе казался незнакомым.
- Да?
- Не зажигай свечей, - попросил ее обвиняемый, более уверенным тоном.
- Хорошо… Люциус, - Гермионе и самой оказалось трудно произнести его имя, поэтому она глубоко вдохнула перед этим.
- И…не уходи… - раздался шепот в темноте.
- Я останусь здесь до конца положенного времени, - пообещала она и протянула руку.
Люциус перехватил ее и крепко сжал. Мужчина зажмурил глаза, чтобы лучше прочувствовать поддержку Гермионы, то физическое и душевное тепло, исходящее от нее. А Гермиона была счастлива от того, что почувствовала себя нужной, и неважно, кто перед ней: Упивающийся смертью или близкий друг. Этот человек стал для нее нечто куда большем. Они так и просидели примерно сполчаса, после чего Гермиона ушла. Впервые ей ужасно не хотелось оставлять его одного.
***
На суде Гермиона ужасно волновалась. И не только потому, что она впервые выступала в роли адвоката. В центре, прикованный к креслу магическими наручниками, сидел Люциус Малфой. Один взгляд на него заставлял Гермиону краснеть и забыть все слова, какие она только знала. Так что адвокат решила ни в коем случае не поворачиваться к подзащитному лицом, слава Мерлину, ее расположение в суде позволяло этого добиться. Сам же обвиняемый выглядел довольным и отлично изображал на лице полную невинность.
Речь судьи и прокурора в одном лице тянулась, казалось, вечность. Потом Гермиона машинально зачитывала контраргументы в пользу Малфоя, и судья перешел к расспросам Люциуса. Свою вину он, конечно же, не признавал. Говорил все точно так, как в первый раз Гермионе, с этой версией адвокат в результате согласилась при своем последнем визите. Когда речь зашла о вербовке и некотором давлении на министерских чиновников со стороны «невменяемого» Люциуса, то Малфой тактично отметил, что среди нынешних работников этих людей уже не было. Хотя Гермиона готова была поклясться, что среди присяжных парочка магов-таки нервно передернула плечами. Грейнджер недовольно поджала губы, но, разумеется, была рада, что судья не стал углубляться на эту тему. Все-таки нежелательным было бы лишнее фарсовое выступление Малфоя с предъявлением дополнительных улик против тех, кто все еще состоит на своих должностях в Министерстве. Такой скандал мог неудачно сказаться на карьере Гермионы – тут уж как ни крути, но она должна была заботиться не только о Малфое, но и о себе. Хоть девушка и не видела лица обвиняемого, она была уверена, что и он рад, что не пришлось раскрывать тему «вербовки и давления на власть».
А между тем судья, не найдя действенных улик против Малфоя по поводу убийств, начал давить на него с другой стороны.
- Мистер Малфой, а вот некоторые из уже осужденных нами Упивающихся Смертью утверждают, что вы действовали добровольно. Более того, иногда сами просили Тома Реддла, - судья буквально выплюнул это ненавистное многими имя, - назначить вас главным на операции.
- Каюсь, за одну из таких я уже отсидел свой срок, - быстро сознался Люциус. Он развел руками и обезоруживающе улыбнулся, поймав несколько заинтересованных взглядов со стороны присяжных женщин. На этот выпад хотелось взглянуть и Гермионе, но она не стала поворачиваться, коря себя за трусость. – Но мы обсуждаем с Вами, глубокоуважаемый суд и присяжные, мою деятельность после этого. Господин судья, вы ведь согласитесь со мной, что заключение в Азкабане, пусть и на небольшой срок, плодотворно влияет на человека в том плане, что дает ему много времени на размышления и осознание своих прежних ошибок?
- Хотите сказать, там вы переоценили свою жизнь и вышли на свободу белым и пушистым? – усмехнулся судья. Сдавленные смешки послышались со всех сторон.
Гермиона не удержалась и все-таки обернулась на Люциуса. Тот выглядел воистину обиженным из-за того, что ему не верят, самым честным человеком на свете. Но глаза выдавали Малфоя. Он нарочно поднял самого себя на смех. Грейнджер поразилась: Люциус фантастически умело блефовал. Все эти люди делали вид, будто не верят ему, на самом деле Малфой так удачно манипулировал ими, что они УЖЕ смягчились и готовы были простить ему многое. Дело оставалось за малым. И роль адвоката здесь, пожалуй, действительно было маловажной. Это был спектакль одного актера.
- Именно это я и хочу сказать! – горячо сказал Люциус, продолжая изображать из себя полного идиота. Судья и присяжные улыбались в открытую. – Или Вы, господин судья, сомневаетесь в функциях Азкабана? – все веселье судьи моментально пропало. Он стал серьезен. – Разве его предназначение не в том, чтобы помочь человеку исправиться? Если срок не пожизненный, разумеется, - Малфой обаятельно улыбнулся, вызвав новый прилив положительных эмоций у присяжных и возрастание скептицизма на лице у судьи, который, однако, не перебивал обвиняемого. – Ведь это возможность заставить себя задуматься над тем, что ты совершил, раскаяться и решить для себя, что больше никогда такое не повторишь.
По лицам сидящих в зале суда людей было видно, что они тронуты речью Малфоя. Гермиона рассматривала их всех, не стесняясь, и даже на Люциуса перестала бояться смотреть.
- Тогда почему вы вернулись к Реддлу? – спросил судья, посеяв в зале толику сомнения.
- Моей семье грозила смерть в случае моего неповиновения, - стальным голосом ответил Люциус, в чем, наверное, не блефовал вовсе. – Я согласился только на оказание финансовой помощи, но разгоралась война, и Реддлу требовалась наша сила. Поэтому он использовал Империус, когда ему была нужна безоговорочная преданность к себе.
- А не проще было бы убить вас? – усмехнулся судья.
Люциус замер на секунду. Гермиона собиралась вмешаться, но, встретившись глазами с Малфоем, отклонила эту идею. Он планировал продолжать игру пока без ее помощи.
- Вероятно, проще, но я сильный маг, и вряд ли Реддл хотел бы лишиться меня, - спокойно ответил Люциус. – Наверное, он убил бы меня после битвы. К счастью, для него она окончилась неудачей.
Малфой сказал последнюю фразу с таким облегчением, что в глазах некоторых магов и волшебниц проскользнуло сочувствие. Судья замешкался, не зная, к чему бы еще прицепиться. Гермиона догадывалась, что он наверняка хотел бы задать вопросы о Драко, но к делу это напрямую не относилось. И точно, поразмышляв, судья продолжил:
- Суд над вашим сыном состоится послезавтра, дело о вашей жене также нуждается в последней точке. А что вы можете сказать в оправдание вашим родным? У вашего сына есть знак Мрака – мы узнали это на экспертизе.
Люциус взглянул на Гермиону. Та немедленно вмешалась:
- Ваша Честь, вопрос не относится к делу мистера Люциуса Малфоя.
- Да, вы правы, - с недовольной миной признал судья. – Простите, мистер Малфой, вопрос снимается. Я предлагаю вам сказать несколько слов перед тем, как Суд удалится на совещание.
- Мне нечего добавить, ваша Честь, - с улыбкой проговорил Люциус.
Судья объявил небольшой перерыв. Он и присяжные вышли из зала суда, вернулись буквально через несколько минут. Зачитав множество официальных бумаг, судья объявил:
- Суд постановил: признать Люциуса Абраксаса Малфоя невиновным в совершении убийств. Но Суд счел необходимым назначить дополнительную проверку принадлежащего мистеру Малфою родового поместья на предмет незаконных темных магических предметов, поскольку ранее он был признан добровольным участником Пожирателей Смерти. До окончания всех разбирательств с целью недопущения нежелательных прецедентов в дальнейшем мистеру Малфою запрещается пользоваться каминной сетью, аппарировать за пределы поместья, а также перемещаться любым другим способом. Иначе говоря, вам присуждается домашний арест сроком на месяц. После чего состоится еще одно слушание в суде, где с мистера Люциуса Малфоя снимутся все обвинения и санкции.
За время оглашения приговора Люциус ни разу ничем не выдал себя, зато Гермиона нервно кусала губы, оглядываясь с беспокойством на Малфоя. Наконец, Суд был закончен. Адвокат поспешила к своему подзащитному.
- Приговор вышел мягким, правда? – спросила она.
- Да, все удалось практически так, как я планировал, - ответил Люциус. – Проверок следовало ожидать, они не отвяжутся и после второго суда, я уверен.
- Может быть, мне поговорить с ними?
- Не нужно, Гермиона, вы и так слишком много сделали для меня, - уголком губ улыбнулся Малфой. – Мне пора возвращаться домой, под арест, - усмехнулся Люциус.
- Удачи и побольше сил на борьбу, - искренне пожелала ему Грейнджер.
- Непременно, - ухмыльнулся ей Малфой, наконец, напоминая Гермионе себя прежнего.
Они все еще находились на публике, и Люциус торопливо пожал ей руку в благодарность и поспешил уйти. Малфоя перехватили журналисты, которым он обаятельно улыбнулся и позволил себя сфотографировать, Гермиона не стала дожидаться, когда эти гадюки доберутся до нее, поэтому зашагала в сторону выхода из Министерства.
Вечером, сидя с горячим кофе, закутавшись в плед, Гермиона читала книгу, пытаясь отвлечься и забыть о работе хоть на минуту. Ей уже прислали несколько дел с просьбой, чтобы она стала адвокатом, и Грейнджер не могла свыкнуться со своей новой ролью и поверить в сегодняшний успех на суде, пусть там от нее самой мало, что зависело. Главное – результат. Гермионе почти удалось забыться, раствориться в увлекательном детективе, когда в окно клювом постучала сова. Девушка поспешила впустить птицу и взяла у нее из лап конверт со знакомой гербовой печатью.
«Выбросьте вы свои бумаги в огонь, дайте себе отдохнуть. Иначе я приду и устрою вам шокотерапию».
Безо всякой подписи было понятно, кто отправил Гермионе письмо. Быстро написав на обратной стороне «Не дождетесь» Грейнджер, улыбаясь, прикрепила конверт к лапкам совы и отпустила ее обратно на улицу, сунув птице печеньку. В эту ночь она спала крепко-крепко, забыв обо всех своих заботах, кроме, пожалуй, одного человека…
