Глава 16Вот уже час как наш курс и вяло копается в земле. Мы пересаживаем мандрагоры. Странное занятие для студентов. Совершенное неадекватное растение, надо сказать. И очень опасное. Наушники, защищающие нас от криков, и перчатки из драконьей кожи усиливают всю прелесть "приятных ощущений", особенно, учитывая то, что в теплице стоит страшная духота. Ну а как же: мандрагоры любят тепло и воду и совершенно не выносят постороннюю магию. Так что все делается только ручками. Пот уже стекал по спине, мы все вымазались в земле, и мало чем отличались от этих самых мандрагор. Только не визжали на ультразвуке, но чувствовалось, что скоро выть начнем не хуже, чем они. И ведь не откажешься, ЖАБА по гербологии практически везде требуется, не пойму, правда, зачем.
И не только я одна не понимала, в чем смысл так измываться над студентами, заставляя зубрить ненужные многим в практической жизни вещи, и заниматься непонятным копанием. Многие мои однокурсники хотели послать эти мандрагоры вместе с теплицами подальше, мол, до СОВ все равно допустят, а там, прощай это самое копание в земле. Но, не тут-то было. Мадам Спраут просто сообщила Слагхорну, что на высшую гербологию возьмет только Снейпа, если на нас никто не повлияет. Повлияли. Родители. Как узнали, что их чада могут без ЖАБА остаться, так махом привили своим детям любовь к пестикам, тычинкам и вообще ко всем растениям, так что никто больше не жалуется. Вслух.
— Сев, пошли, отдохнем. Я уже больше не могу. У меня скоро руки отвалятся, и спина сломается, — написала я на пергаменте, в котором мы делали отметки о своих наблюдениях, с трудом разогнувшись. Северус был просто помешан на учебе, да и работать физически похоже привык. И это у него неплохо получалось: работать физически и умственно и превосходно это совмещать. Во всяком случае, практика по гербологии никаких трудностей у него не вызывает. Да и как остальная учеба.
— А что профессору Спраут скажем? — Северус отложил перо и теперь рассматривал что-то в земле. Нахмурившись, он вырвал тоненький побег сорняка и отбросил его в сторону. Кстати, это мерзкое растение в руках Снейпа вело себя совершенно спокойно. Не вырывалось и, похоже, даже не орало. Хотя причиной этого, скорее всего, было то, что мы уже практически итак ничего не слышали. За всех не буду утверждать, но я капитально оглохла на правое ухо.
— Скажем, что мне плохо стало... не знаю, голова там кружится и в глазах плывет, — на ходу сочинила я.
Он неохотно оторвался от созерцания своих трудов. В последний раз прорыхлил землю и написал.
— Ну, пошли, хотя что-то сомневаюсь, что нас отпустят раньше окончания занятий.
Профессор стояла немного в стороне и наблюдала за тем, чтобы мы ненароком не повредили ее драгоценные растения. Подозреваю, что в этом случае немного повредили бы нас самих и сказали бы, что так и было. И это несмотря на принадлежность к самому миролюбимому факультету.
— Профессор Спраут, — в том месте, где стояла профессор, можно было обходиться без наушников, поэтому я, стянув их с головы, принялась стонать. — Мне очень плохо. У меня кружится голова и сильно болит живот. И в ушах звенит, — хоть в чем-то не соврала я. — Можно мне в больничное крыло сходить?
Из-за постоянного недосыпа я выглядела довольно болезненной, так что профессор, едва взглянув на меня, всплеснула руками.
— Мисс Эванс, вам нужно было немедленно подойти ко мне, как только вы почувствовали себя нехорошо, — она покачала головой. – Мистер Снейп, я вижу, что у вас уже все готово. Вы все сделали совершенно правильно, как и всегда. Десять баллов Слизерину, проводите, пожалуйста, мисс Эванс в больничное крыло.
Я повернулась и нетвердой походкой отправилась на волю из душной теплицы. По пути меня немного заносило.
Уже у выхода меня нагнал Сев. Пока я шла на волю, он собрал наши учебные принадлежности в сумки и теперь тащил обе. Я навалилась на него, и мы чуть не упали. За нашими спинами послышались смешки однокурсников, но мне было плевать, пусть смеются.
Как только я вышла на свежий воздух, у меня чудесным образом исчезли все проблемы с координацией. Быстро дойдя до озера, я бухнулась на траву, рядом упал Сев, и следующие полчаса мы просто молча лежали и смотрели в небо. Глаза слипались.
— Пошли уже, а то скоро урок закончится, — Северус поднялся и отряхнул мантию.
Я бы лежала так до скончания дней, но мой друг был прав.
— Подай руку, — попросила я. Сев пристально посмотрел на меня, затем ухватив за мою поднятую руку, рывком поднял меня с земли. Я не удержалась на ногах и прислонилась к нему, ища опору. Почему-то стало неловко, и я буквально отскочила от Снейпа.
В этот момент зазвонил колокол, возвещающий окончание урока. Мы помчались в замок, стараясь не попасться на глаза профессору Спраут. С нее станется пойти в больничное крыло и поинтересоваться моим самочувствием. Если же она застанет нас не на улице, можно будет сказать, что в прохладе замка мне стало лучше, и я решила не беспокоить медведьму, и не пропускать следующий урок. В Хогвартсе пока что было пустынно.
Мы вскарабкались на подоконник возле класса трансфигурации и стали ждать Лили.
— Сев, как тебе занятия? Я имею в виду те занятия… дополнительные.
— Мне понравилось, только времени свободного мало остается. А так все отлично, нам дают возможность варить трудные зелья, разрешают читать книги, которые стоят как три моих дома и делать то, что нам никто никогда бы не разрешил делать просто так без особого разрешения.
— Я посмотрела в библиотеке. Оказывается, многое из того, что мы делаем, незаконно.
— А что мы такого делаем? — спросил Северус. — Мы изучаем заклинания, становимся сильнее, умнее. Никто не страдает. Мы получаем билет в наше будущее. А каким оно будет – это зависит исключительно от нас.
— Но это же темная магия. Она запрещена законом, — продолжала я стоять на своем.
— Лиз, с каких пор это ты такая честная? — удивился Северус. — Разве кому-то станет хуже от того, что я научусь элементарно зарабатывать себе на жизнь? Что я научусь варить зелья, способные спасти жизнь человеку почти в любой ситуации? Разве кому-то навредит то, что ты сможешь усмирить полтергейста или призрака? Разве кому-то хуже будет, если ты сможешь вытянуть человека из лап смерти? Да ценой чужой жизни той же самой крысы ты сможешь продлить человеку жизнь на десять-пятнадцать минут. А это золотые пятнадцать минут для человеческой жизни. Что плохого в том, если эти знания помогут тебе спасти человеческую жизнь? Что важнее: жизнь человека или жизнь крысы? А если в смертельной опасности будут твои близкие, что ты сделаешь? Будешь стоять над ним или над ней и рассуждать о том, что это не законно? Ох, Лиза, как я в этом сомневаюсь.
Снейп так распалился, что почти шипел. Проходящие мимо ученики удивленно оглядывались на него. Еще бы, нечасто увидишь Северуса Снейпа в таком возбужденном состоянии.
— Конечно, человека, — робко вставила я. — Но вдруг нас будут обучать опасным знаниям?
— Лиз, не бывает опасных знаний — все будет зависеть от тебя. Применишь ты эти знания во благо или во вред? А что для тебя черное и белое, Лиз? Неужели ты до сих пор не поняла, что не бывает такого четкого разделения? Да и чему ты обучилась за эти три месяца? Правильно держать палочку? Выучила классификацию духов? Латынь начала учить? Что в этом страшного? Сама же мне с радостью рассказывала о своих успехах. Так что не забивай голову глупыми мыслями. Мы просто вбираем полезные знания, которые оберегут нас в будущем и помогут построить хорошую карьеру.
Я задумалась. Насчет карьеры Сев прав...
— Кстати, что насчет Лили думаешь? — спросила я.
— Надо ее постепенно подготовить к новости о наших дополнительных занятиях. А то подумает, что мы в секте, — ответил Снейп.
— Это и есть в своем роде секта…
Вдруг что-то полыхнуло, и с потолка стали падать слизни. Прямо на нас. Большие зеленые слизни. Липкие. Один упал мне прямо на голову, и я чуть не потеряла сознание от отвращения. Я скинула липкую тварь с головы и заклинанием очистила волосы от слизи.
Рядом со мной Снейп махнул палочкой и что-то прошептал. Слизни перестали падать. К сожалению, мы были слишком увлечены разговором, чтобы заметить того, кто решил так оригинально над нами подшутить.
