Draco dormiens numquam titillandusВпрочем, профессора Трелони и Патил были неправы, когда убеждали всех в том, что у учеников Хогвартса отсутствует Дар. В этом они с восторгом убедились, когда на их совместный урок пришли пятекурсники Равенкло и Гриффиндора. Неизвестно что, но что-то явно произошло этим летом и девочка-равенкловка смогла прозреть будущее в хрустальном шаре. Грифиндорцы позади неё давались смехом, но обе преподавательницы были в восторге и теперь только и могли, что обсуждать потенциал Розы Грей.
— Роза! Роза, ну ладно тебе!
Симон никак не желал отстать от однокурсницы, а девушка никак не желала остановиться и поговорить с ним. поэтому француз пошёл на отчаянные меры - побежал. Всего несколько шагов ему потребовалось, что бы догнать Розу, схватить за рукав и втянуть за собой в очень кстати подвернувшийся коридор.
— Ну это же ерунда...
Договорить у Симона не получилось, потому что Роза, которую он крепко удерживал за плечи, гневно зашипела на него:
— Нет, не ерунда, Тревальян! Если сами ничего не видите, так не дразните других! Что ты, что Хёрст - оба гадкие, высокомерные нахалы!
Симон опешил и разжал руки. Роза, однако, не торопилась уходить, желая высказать всё, что о нём думала.
— Я-то думала, что ты другой, что ты... — она махнула рукой. — Но я ошиблась и ты ничем не лучше своих дружков-гриффиндорцев, вот с ними и общайся, а ко мне и Равенкло не лезь!
Девушка взмахнула короткими светлыми волосами и ушла, не оглядываясь. Симон прислонился к стене коридора, глядя в спину уходящей Розы и поражаясь самому себе. Всего за первые дни учёбы он успел завести множество знакомых, даже одного лучшего друга. И вот, девушка, с которой он, казалось, хорошо поладил, обижается на безобидные подколки и запрещает к ней приближаться. Что не так с англичанами?
Тревальян тряхнул головой и направился в башню Грифииндора. Если бы он бурно реагировал на каждую неудачу в своей жизни, давно бы уже превратился в нытика. Если Грей не желает с ним общаться, так Мерлина ради, он не станет её упрашивать.
В башне Гриффиндора было просто невероятное количество красного и золотого, повсюду геральдические львы и мечи, но Симон быстро привык к этому: здесь, в отличие от изящного во всём Шармбатона, был заметен дух дружества, какой-то семейственности.
Чарльз тут же вскочил со своего кресла, стоило Симону переступить порог гостиной.
— Ну, как?
Симон пожал плечами, а Чарли немного сконфужено замялся.
— Я не знал, что так получится. Но, вообще-то, она сама виновата - чего она так разобиделась, я не сказал ничего обидного, просто пошутил!
— Не будем об этом, — примирительно сказал Симон. — Пускай обижается, если хочет.
— Все Равенкловцы в последнее время странные, — растягивая слова присоединился к разговору Захари Смит, наблюдающий за шахматной партией Августа и Джона. — Я не придал бы этому значения, если бы это не походило на попытки рассорить Слизерин и Гриффиндор.
Чарльз Хёрст удивлённо вскинул брови.
— Что ты имеешь в виду?
Смит выглядел довольным произведённым эффектом, но тянуть с ответом не стал - к ним уже прислушивалось достаточное количество народа.
— Вчера девушка Джона, вы её все знаете, она Равенкловка, пыталась убедить его, что Кребб и Гойл её толкнули и оскорбили, — Джон, не отвлекаясь от шахматной доски, кивнул. — А позавчера парень старосты Слизерина настаивал, чтобы она порвала отношения со своими подругами-грифиндорками, а он тоже Равенкловец. Совпадение, скажете вы, — продолжал Смит, все вокруг молчали, обдумывая. — Но это только два случая, а их уже было несколько. Теперь вот ваша Грей, которая всегда казалось нормальной и на отсутствие чувства юмора не жаловалась.
— Ты правда думаешь, что Равенкло на такое способны? — тихо спросила Гвинет Раймонд.
Захари пожал плечами.
— У них ничего не выйдет, скорее всего. Даже если они поссорят нескольких человек между, собой, это не вернёт факультетскую вражду.
Все согласно закивали, ободрившись, и больше в гостиной Гриффиндора к этой теме не возвращались. Думать о том, зачем кому-то вражда факультетов, не хотелось.
***
В гостиной Слизерина творилось невообразимое: гриффиндорцы и слизеринцы скакали, как зайцы, отрываясь под магловскую музыку. Хаффлпафцы стеснялись, но тоже старались, как могли.
Анна Лестрейндж привезла в Хогвартс магловский проигрыватель, усовершенствованный, конечно, который мог работать без электричества и никакое волшебство ему не было помехой, поэтому теперь у студентов появилось новое развлечение: громкая музыка и дикие танцы. Больше всего ребятам пока нравились американские группы, вроде Green Day и Bon Jovi (другого, впрочем, у Анны с собой не было). Маглорожденные и полукровки клятвенно обещали своим товарищам выпросить у родителей магловские диски и каждый день с нетерпением ждали посылок с новыми исполнителями.
На празднике жизни не было только Равенкловцев - те всем факультетом решили проигнорировать вечеринку. Это могло бы остаться незамеченным, если бы не подозрения, озвученные недавно Захари Смитом, и огромный листок с надписью ДЕКЛАРАЦИЯ ЕДИНСТВА на нём. Под эпатажным заголовком детским почерком значилось:
«Мы, ниже подписавшиеся Рыцари Единства, постановляем: не бывать больше в Хогвартсе расколу, а каждому, кто попытается настроить факультеты друг против друга, мы, Рыцари Единства, дадим по зубам!».
Текст был явно непродуманным и совсем не подходил для того, чему желали придать значимость официального документа, но за подписями тех самых Рыцарей Единства, которые были первокурсниками и второкурсниками, возглавляемыми шебутными Джагсоном и Ноттом, значились подписи остальных студентов и с каждым мгновением подписей становилось всё больше и больше. Кое-где в тексте пестрели пометки, исправляющие грамматические ошибки.
Впрочем, ни решимость студентов, ни «Декларация», вывешенная утром у дверей Большого зала и предусмотрительно скрытая от преподавателей чарами старшекурсников, не спасли ситуацию. Факультетская борьба разгорелась с новой силой и совершенно неожиданным образом.
Были те, кому дружба факультетов не понравилась. Для равенкловцев всё всегда должно быть рационально и объяснимым, борьба Гриффиндора и Слизерина для них олицетворяла естественный баланс сил в природе. Верные принципам, они предприняли диверсии с тем, чтобы рассорить два факультета, а когда это не удалось, начали думать, что же делать теперь, при том изрядно обозлившись от того, что их планы не сработали. Это создавало в школе заметное напряжение: Равенкло обиделись и на Гриффиндор со Слизерином за то, что они теперь друзья, и на Хаффлпаф за то, что их такое положение дел устраивает.
Итак, причина была, а что же послужило casus belli? Весьма прозаичный, но от того не менее прискорбный инцидент на Рунах: Равенкловец не подсказал Гриффиндорцу, с которым сидел - завязалась перепалка и профессор Макгриффин выгнал обоих. Но в коридоре перепалка стала потасовкой, а когда через минуту прозвонил колокол, к драке присоединилсь и другие представители факультетов, превратив всё в масштабную свалку.
К «Декларации» теперь присоединился «Меморандум», в котором Рыцари Единства призывали объединяться и «спустить Равенкловцев с небес на землю». Директор Макгонагал, обеспокоенная нарастающим напряжением в школе и толпой учеников перед пустой стеной, сняла чары с обоих документов, а затем поснимала и баллы со всех, кто попался за подписыванием (то есть со всех гриффиндорцев, слизеринцев и хаффлпафцев). Равенкло ликовали недолго - совсем скоро обозлённые потерей почти всех баллов студенты трёх факультетов перешли к решительным действиям.
***
Так получилось, что учительская в Хогвартсе с прошлого года стала своеобразным убежищем для преподавателей. Там они пили чай (бывало, что и не чай), сплетничали, обсуждали строгую директрису. Но сегодня сама Макгонагал присутствовала в помещении, а преподавательский состав смирно сидел за своими столами, сложив руки перед собой и выпрямив спины, как на занятиях. Дамблдор с многозначительным видом восседал в углу на диване и по одной закидывал себе в рот лимонные дольки. Лимонное деревце рядом с ним едва заметно конвульсивно подрагивало.
Повод для собрания у Минервы Макгонагал был и пресерьёзный. Факультетской вражды, как она была известна много веков, больше не было, но не было и факультетского единства, как в прошлом году, когда пирушку по случаю окончания экзаменов и учебного года устроили не в каждой гостиной отдельно, а в гостиной Хаффлпафа, набившись туда всеми четырьмя факультетами и устраивая разорительные набеги на кухню всю ночь (преподаватели никого не останавливали, потому что и сами благополучно праздновали).
Короче, не было теперь ни факультетской вражды, ни факультетского единства, а была какая-то ерунда. Кто с кем сражается было не понятно, так же, как не понятно было, за что, собственно, ведутся ожесточенные баталии и изощрённые словесные перепалки. Были те, кто за факультетское единство, те, кто против него, те, кто за превосходство ума надо всем сущим... Были даже попытки обратить студентов в пастафарианство, но этих активистов быстро задавили новыми идеями поклонения Гигантскому Кальмару или Хагриду.
Перед преподавателями Хогварста встала нелёгкая задача: угомонить студентов, по возможности помирить и не допустить разрушения школы. Аргус Филч с подбитым глазом (доблестный завхоз попытался разнять ту самую, первую драку) эмоционально докладывал:
— За неделю десять магических дуэлей, пять рукопашных драк, три попытки склонить Пивза на свою сторону, одна из которых успешная, и пять попыток подложить навозную бомбу под лестницу в башню Равенкло! И всё это не считая того, что ключ до сих пор не найден! Это беспредел, госпожа директор! Я требую чрезвычайных полномочий, школа в опасности!
Преподаватели сочувственно кивали, но не пытались предложить пути решения. Филиус Флитвик поигрывал палочкой, Драко Малфой и Невилл Лонготтом поигрывали мышцами. Декан Хаффлпафа Падма Патил сидела тише воды и ниже травы, проклиная про себя директора, которой взбрело в голову назначить её деканом.
— Аргус, — спокойно начала Макгонагал, — Не стоит так кипятиться. Ситуация чрезвычайная, я согласна, однако особенных полномочий я вам дать не смогу.
Аргус устало опустился на стул и обиженно засопел в чашку с чаем.
— Но что же нам делать, коллеги? — обратилась директор к преподавателям. — Надо же как-то повлиять на студентов, это же даже хуже, чем раньше.
Мистер Дамблдор на диване завозился, но ничего не сказал, а только многозначительно проглотил лимонную дольку.
— Найти виновных и наказать, — пробурчал Рон Уизли, потирая большой веснушчатый кулак.
Гарри Поттер рядом с ним истово закивал головой, но говорить ничего не стал, так как жевал печеньку. Флитвик набычился, полагая, что под виновными подразумевают его студентов, но профессор Макгриффин, как обычно, разрядил ситуацию.
— Мы же не можем наказать каждого студента. Надо придумать что-то более реальное, какую-нибудь совместную активность.
— Поход! — радостно предложил Дамблдор. — В лес, например.
Преподавателей передёрнуло. Все вспомнили прошлогодние приключения в лесу.
— Нет, — решительно сказала директор, — Туда дети точно не пойдут.
Дамблдор понурился было, но быстро утешился.
— А мы не в лес, — очередная лимонная долька была вынута из бездонного кармана. — Можно в Эдинбург.
— Ну конечно, — неожиданно поддержала его Гермиона, — На следующей неделе там будет выставка волшебных изобретений! Директор, я же хотела предложить туда поехать, но из-за всей этой ситуации забыла.
Гермиона покраснела от досады и расстройства. Гарри и Рон смотрели то на неё, то на директора, ожидая вердикта. Невилл и Драко переглянулись и посмотрели на Флитвика. Тот задумчиво кивнул.
— Отличная идея, по-моему, — тихо сказала Падма. — И детям будет полезно и отношения наладятся.
Минерва согласилась.
