Пока мы едины, мы не победимы Люди часто думают о лишенных всякого смысла надеждах. Они любят думать о том, что греет их душу, что радует и то, что может поднять настроение. Для Джеймса — это была надежда на то, что он когда-нибудь будет вместе с Магнией, и как они руку об руку пойдут к алтарю. У Магнии мечты сводились к Сириусу, а у него, их и вовсе не было. От жизни этот Блэк получил достаточно. И если вы задаетесь вопросом, какие же мечты были у Лили, то ответ показался бы вам до безумия скучен. Она мечтала о высших идеалах. О чем-то более стоящем, нежели любовь и свадьба.
Она мечтала о другой стране, с другими правилами и цензурой. Лили думала о том, что как было хорошо, если бы можно было ввести запрет о том, что разводиться нельзя. Сколько семей можно было спасти? Эванс часто смотрела на мать, чьи ценности заканчивались на бутылке алкоголя, смотрела на сестру, которая хоть и была не глупа, но она была такой обычной. Такой, как все, а всё почему? Потому, что Петуния не хотела выделяться. Она боялась косых взглядов и одиночества. Эванс часто наблюдала за людьми, она анализировала их жизнь, которую случайно слышала из их уст, и больше всего ее огорчало то, что люди многое не знали, многое не понимали и не стремились к чему-то большому, к чему-то стоящему, нежели сплетни, одежда и цвет волос. Лили вертела головой в разные стороны, в надежде отыскать хоть одного еще не прогнившего человека.
— Привет, — из мыслей ее вывела блондинка по имени Марлин, что так незаметно приземлилась возле нее.
Эванс бросила на нее пустой взгляд. «Кто она такая? Каковы ее мечты?» подумала Лили и поняла, что почти ничего не может сказать про нее. Она была такой же невидимкой, как и она.
— Так странно, — тихо проговорила МакКиннон, привлекая внимание Лили.
— Ты о чем? — делая скучающий вид, проговорила Эванс, но она могла с точностью сказать, что слова ее собеседницы заинтересовали.
— Ты сидишь здесь такая ненужная… Вокруг тебя ходят толпы людей, все они как будто не замечают тебя, не видят твоей ценности. А ты сидишь с такой цинично-мрачной улыбкой и тебе как будто все равно.
Лили непонятно усмехнулась. Ей уже нравились слова этой Марлин. Ее построение мыслей, ее мечтательный взгляд и одновременно упертость. Все это дает такое комбо, о котором было трудно вообразить. Эванс повернулась к МакКиннон и посмотрела на нее заинтригованным взглядом, на что последняя только улыбнулась.
— Прости, Сириус всегда говорил, что я… - девушка запнулась и на мгновение Эванс увидела в ее глазах столько боли, что стало даже не по себе.
— Он тебя использует, — тихо произнесла Лили. Марлин досадливо поджала губы. — Разве тебе нравится быть его куклой?
— Я не могу иначе, он моя жизнь, — совсем тихо прошептала МакКиннон.
Лили насекунду вздрогнула, а в мыслях почему-то воскрес образ Джеймса Поттера. Девушка ощутила прилив странной ненависти, но и одновременно…нежности. Все это настолько испугало ее, Гриффиндорка не могла найти этому объяснение. Эванс покачала головой.
— Любовь — это злобная шутка Бога, — холодно проговорила она. — Но ты же понимаешь, что если ты что-нибудь не сделаешь, то он бросит тебя?
— Бывают вещи, которые не изменить, бывают истории, которые не исправить, — грустно пролепетала Марлин, и на ее лице появилась побитая и такая изможденная улыбка.
***
— Ну что мой милый друг? Ты уже придумал, как будешь действовать? — Сириус галантно разлегся на кровати.
Джеймс не обратил на Блэка никакого внимания. Все его мысли сейчас были посвящены статье, которую он до поры, до времени читал.
— Нет, — сухо проговорил Поттер, не отрываясь от книги. — Ты же у нас главный стратег.
— Знаешь, что я понял?
— Что эта идея глупа и не имеет смысла? — с надеждой спросил Сохатый, но Сириус только хмыкнул.
— Нет. Мы заставим эту девчонку быть с нами…
— Ты не думал о том, что мы бы месте были бы отличной командой? — Сохатый перевернул страницу.
— С ней? — возмущенно спросил Сириус и сразу замолк, внимательно вдумываясь в слова друга.
Поттер с шумом отложил журнал и внимательно прислушался к тишине. «Мир боли, отчаяния и гнева» , - мысленно произнес Джеймс и задумался, что же стало с тем чудесным, ярким миром, который так красочно описан в детских книгах. Если сказки — это ложь, то тогда зачем нам врут? Зачем говорят, что книги путеводитель жизни? Где доброта? Где взаимная любовь и прекрасные феи? Почему это все так редко встречается в нашем мире. В конце концов, кто убил чудеса?
— Да она не такая мастерица в шалостях, — надменно произнес Блэк и Джеймс тяжело вздохнул.
— Тогда зачем вся эта вражда?
Бродяга опять умолк. Сохатый грустным взглядом посмотрела на друга. Что стало с тем храбрым Гриффиндорцем? Когда он успел так жестоко измениться и стать частью своей семьи? Ведь он так ненавидел ее, так презирал, а теперь, сам того не замечая, он становится одним из них. «Мы все побиты жизнью» и это была сущая правда. Он, Сохатый, Марлин и даже эта Лили. Они все были побиты жизненными обстоятельствами, все они на каком-то этапе замкнулись и перестали смотреть на этот мир, как в детстве. В их глазах краски померкли. Интересно, когда это произошло с Джеймсом? Может в тот момент, когда его мать сбила обычная магловская машина и ни один маг в мире не мог ей помочь. Может, в тот момент, когда его отец получил неизлечимое психическое заболевание, которым его наградил один из Пожирателей. Да, Поттер навсегда запомнил, как увозили его отца, каким безумный взглядом смотрел Чарльз Поттер и как навсегда закрылись двери счастья в этом доме. Наверное, это и был тот переломный момент. Момент, сломавший его.
— Сириус, — наконец проговорил Джеймс. — Вражда не имеет значения, особенно, когда идет война.
— Считаешь меня легкомысленным парнем, который не задумывается об этом? — холодно спросил Блэк.
— Нет, — резко отрезал Сохатый. — Я был вместе с тобой всю твою жизнь и, я знаю, что она была не идеальна, но просто…я считаю, что нам лучше объединиться. Понимаешь? Стать командой против того, кто действительно заслуживает нашей мести и коварных планов.
Сириус промолчал и задумчиво посмотрел на пол. Джеймс улыбнулся и подумал, что никакая Магния не стоит общения и доверия Бродяги. Настолько окрыленный такой мыслью, он вышел из своей комнаты и замер. Лили Эванс сидела в опустевшей гостиной и внимательно изучала конспекты. Это зрелище сейчас показалось ему необыкновенно увлекательным, Поттер внимательно стал разглядывать ее и заметил, что ее губы едва заметно что-то шепчут, а брови взлетают вверх. Сохатый медленно усмехнулся и приблизился к ней.
Когда Эванс отложила свои пергаменты и развалилась на кресле, Поттер нагнулся настолько близко, что их лица разделял всего лишь один сантиметр. Девушка удивленно поглядела на него, и ему показалось, будто в ее глазах что-то промелькнуло. Он долго разглядывал ее, просто стоял, нависая над ней, но разговаривать явно не собирался, и его тишина заставляла Эванс жутко нервничать, испытывать странные чувства. Смотря в его черные, бездонные глаза, которые так странно светились, она на секунду перестала дышать. Его губы зашевелились, но звуки никак не хотели спускаться с них, пока…
— Эванс, пойдешь со мной в Хогсмид? — он нахально ухмыльнулся, наблюдая, как лицо девушки искажает шок.
— Ну, знаешь ли, Поттер. А не пойти ли тебе к черту? — гневно проговорила девушка, чем заставила его засмеяться.
— Не думал, что мои слова так задевают тебя, — самоуверенно произнес Сохатый, не собираясь отодвигаться от рыжей бестии и явно пытаясь напомнить инцидент в классе.
Эванс залилась краской и хотела что-либо сказать, но вдруг поняла, что Джеймс исчез. Вот так вот просто взял и растворился в пустоте. Лили не могла оторвать взгляда от той точки, где еще минуту красовались его глаза. «Что за черт?». Она быстро встала и огляделась вокруг. Девушка только сейчас заметила, что совсем недалеко, в нескольких метрах от нее сидела Магния Делюр, которая с подозрением уставилась на нее. Разочарование кольнуло в сердце, и она с яростью подумала, что Поттер просто придурок, который возомнил о себе бог знает что.
***
Люди часто думают о лишенных всякого смысла надеждах. Они любят думать о том, что греет их душу, что радует и то, что может поднять настроение. Иногда надежды превращается в манию, сводят головы с ума и приносят огромное разочарование, ведь жизнь никогда не считается с мнением людей.
У Джеймса на протяжение всего времени была одна надежда — отомстить Пожирателем за их вероломство, у Сириуса — спасти из лап Черного Лорда своего братца, у Лили цели были высокого уровня, и в них она ставила на первое место борьбу за мир, но а Марлин могла идти за ними куда угодно, ведь эти люди были дороги для нее.
И если бы эти четверо упрямцев, сбросив маски, взглянули друг на друга, то их сознание бы озарилось странной мыслью — их надежды были едины. А как там говорят и что показывают нам книги, сказки? Пока мы едины — мы непобедимы.
