Глава 8. Там живут несчастные люди-дикари- О, Гарри, слава Мерлину! – Гермиона вслепую потянула руку в ту сторону, где, как ей показалось, стоял друг, но лишь стесала пальцы об косяк. – Освободи меня!
- Освободить
тебя? – рявкнул Малфой, сильнее дергая её за волосы, - мохнатое чудовище, которые ты называешь волосами, напало на меня второй раз за сутки!
Отвечать Гермиона не стала. Возможно, её волосы и вправду жили своей жизнью, но неприязнь к Малфою была едва ли не лучшей их чертой. С Гарри и Роном они же себя так не вели? А в заботливых руках Джинни так вообще становились послушными и ласковыми.
- Индийская кухня сойдёт? – спросил Гарри, когда она наконец освободилась и устало опустилась на табурет.
- Конечно, спасибо, Гарри.
Индийскую кухню Гермиона уважала, но всё же старалась не злоупотреблять этим хрупким чувством, и сейчас, при своей новоприобретенной невезучести была более чем уверена, что её организм, так нежно любящий традиционную английскую пищу, возмутится и уж точно не поблагодарит. Но не отправлять же Гарри за пудингом? К тому же Малфой уже с явным удовольствием уплетал то, что по виду отдаленно напоминало мясное бирьяни, точнее Гермиона определить не могла – даже от пакета с десертом ей пахло карри.
- Мы составили свой список подозреваемых, - сказала Гермиона, когда от её кандхари праун почти ничего не осталось. – Посмотри его завтра и дополни, если еще кто в голову придёт, - Гарри кивнул куда больше заинтересованный неприступной упаковкой миндальной халвы, Малфой даже головы не поднял – мальчики и их еда. – Да, и принеси мне копии дел всех Пожирателей из списка, тебе же дали доступ? О, а еще мне не помешает парочка газет с объявлениями, и смотри, чтобы одной из них не оказался «Экспресс»*.
В неожиданном приступе кашля Малфоя она отчетливо расслышала лишь два слова: «командирша» и «побегушки». Пусть даже её просьбы чуточку смахивают на приказы, гордость Гарри от этого явно не пострадает, а сам он не ошибется, когда будет собирать информацию. Гермиона бы еще с удовольствием попросила несколько видеокассет, но не решилась полагаться на сомнительный в лучшем случае вкус Гарри. Конечно, его вины в этом не было, - смотрел он лишь то, что нравилось Дадли, для которого фильм без мордобоя и фильмом-то не был.
- Я постараюсь заскочить утром, если успею скопировать дела, пока не будет Говэйна.
Гарри сидел на стуле в спальне и протирал очки, пока она переодевалась. Гермиона не стала бы особо стесняться, даже будь он в очках, – слишком много они пережили вместе, чтобы смущаться нижнего белья, - но своеобразная галантность друга не могла не радовать. Рон этим, к сожалению, не славился. Гермиона до сих пор с улыбкой вспоминала, как летом перед четвертым курсом разъяренная Молли за ухо оттягивала младшего сына от замочной скважины в двери ванной комнаты. Тогда внимание Рона её и смутило, и обрадовало, она не задумывалась о том, что в четырнадцать лет он подсматривал бы даже за Миртл.
- Скоро всё закончится, - криво улыбнулся Гарри, очевидно заметив её грустный взгляд, - как только авроры восстановят воспоминания свидетелей, мы сразу арестуем этого психа. Вот увидишь, - он немного помолчал, а потом по-мальчишечьи восторженно, чего не было уже очень и очень давно, добавил: - Надеюсь, и мне дадут поучаствовать!
Гермионе хотелось плакать, и она сама не понимала, от радости это, что её лучший друг, наконец, может почувствовать себя простым мальчишкой, или от печали, потому что он был… да что там, все они были лишены нормального детства. Всего несколько месяцев назад он победил Волдеморта, а теперь волнуется, что ему не дадут поучаствовать в простом аресте.
- Кто посмеет тебе отказать, - фыркнула она, смаргивая слезы, - ты же Гарри Поттер!
Гарри расхохотался и кинул в нее подушку.
* * *
Проснулась Гермиона, как ей показалось, едва ли не с первыми лучами. Впрочем, небо было затянуто тучами, и тот факт, что солнце взошло, доказывал лишь шум машин за окном. Комната казалась серой и холодной, и она вдруг поняла, что хочет домой. Не в какое-то конкретное место, просто… хотелось этого чувства спокойствия и уверенности, которое никак не хотело задерживаться надолго.
«Скоро всё закончится», - повторила она себе слова Гарри, и даже неприветливое утро не смогло бы сломить её боевой дух.
Больше всего Гермиона надеялась, что злополучное зелье начало сдавать свои позиции. Скорее всего, для этого было еще слишком рано, но она всё же решила испытать удачу. А вдруг? Достав из сумки монетку, подкинула её под потолок и даже успела скрестить пальцы в секундном ожидании, пока тусклый кнат упадет на ладонь орлом вверх. Конечно же, ей не повезло. Монетка не просто не упала на ладонь, она отскочила от люстры, звонко стукнулась об пол и закатилась под шкаф. Смотреть, на какую сторону она приземлилась было бессмысленно, и Гермионе пришлось рискнуть. Посещение ванной обошлось парой синяков и подвернутой в душе ногой, поэтому в кухню она добиралась едва ли не ползком – всё же содрать коленки не так страшно, как упасть и что-нибудь сломать. Гермиона была настолько сосредоточена на своем безопасном маршруте, что не услышала ни хлопка двери, ни шагов, пока у неё над головой не раздался голос Малфоя.
- Что, Грейнджер, наконец нашла своё место в жизни?
Не ответить было более чем сложно, его вообще было сложно игнорировать, но Гермиона справилась. За каждое пропущенное оскорбление она обещала себе новую книгу.
- Поттер принес документы, пока ты храпела на всю гостиницу, ничего стоящего, конечно, - сказал он, грубо поднимая Гермиону на ноги.
На столе и правда была приличная стопка папок, и если бы не зверский голод, Гермиона отложила бы завтрак на неопределенное время. Хотя до сих пор никому еще не удавалось отвлечь её от чтения во время еды. В кухне Гермиона нашла тарелку с круассанами, недопитую чашку чая и несколько раскрытых папок, очевидно, не одна она умела совмещать приятное с полезным.
- Ты просматриваешь всё подряд? – на месте не сиделось, она стремилась скорее вернуться в гостиную. Папки Малфоя она пролистала, пока заваривался чай.
- Нет, отобрал тех, против кого давал показания, - Гермиона изумленно моргнула – именно это она и собиралась предложить, уверенная, что Драко просто схватил первые попавшиеся дела. – Что?
- Н-ничего, просто…
- Не стоит сравнивать всех со своими друзьями-тугодумами, - сердито прервал он. – Некоторые люди более чем способны думать собственной головой.
- Будь я настолько глупа, чтобы сравнивать тебя с Гарри и Роном, ты проиграл бы в любом случае, - огрызнулась она. – И будь ты хоть в сто раз умнее и образованнее, в чем я очень сомневаюсь, ты никогда и ни в чем не будешь лучше их.
Малфой ничего не ответил, что очень удивило Гермиону. Конечно, они же договорились друг друга игнорировать, и до сих пор он в этом не особо преуспевал. Но молчание было тяжелым. Зелье после утренних неурядиц начало сдавать свои позиции, потому что до гостиной вообще и до кресла в частности она добралась без приключений. Но отрицать, что она бы не чувствовала себя такой уверенной не будь рядом Малфоя, было бы глупо. Академически он действительно был куда умнее и Гарри, и Рона, но годы дружбы научили её тому, что главное у человека в сердце. А у Малфоя сердца пока не наблюдалось. Зато обнаружились отличные организационные навыки: он не просто отложил дела Пожирателей, против которых свидетельствовал. В отдельные стопки он отсортировал и тех, что когда-либо вел дела с Люциусом, кто уже был в Азкабане, кто был в розыске, и кто умер. И это… заставило Гермиону задуматься, что вообще она знает о Малфое, кроме того, что он так активно демонстрировал в школе.
С папками они просидели не один час, перечитывая, перекладывая, делая пометки, но кроме головной боли и взаимного раздражения ничего не добились. Список «общих знакомых» был не таким уж маленьким, но большая часть была за решеткой или на кладбище, а беглецы были либо не такими опасными, чтобы за что-то мстить, либо слишком известными, чтобы прятаться даже в маггловской Англии, где любое использование волшебства теперь контролировалось в разы тщательнее. И как ни печально было это признавать, с этой информацией они больше ничего не могли сделать.
- Хватит, Грейнджер, ты уже минут десять тупо пялишься на свой список.
Он был прав, конечно, но то ли из вредности, то ли потому что это был Малфой, Гермиона продолжила «тупо пялиться» на цветастый список имен, дат и пометок, которые сливались перед глазами в одно пятно. И если бы она была абсолютно честна с собой, призналась бы, что те самые десять минут её мысли крутились в основном вокруг встречи с Брайаном. Она давно так хорошо не проводила время с кем-то, для кого она была просто симпатичной девушкой, а не… той самой Гермионой Грейнджер. И пусть бывали моменты, когда приходилось напоминать себе, что её спутник маггл, новой встречи она ждала с нетерпением.
К вечеру до того распогодилось, что ни открытые окна, ни охлаждающие заклинания не спасали от духоты. Солнце так и не появилось, и Гермиона была уверена, что ночью будет дождь. По крайней мере, очень на это надеялась. Вместо пятичасового чая она заказала блюдо охлажденных фруктов, и даже Малфой, который поначалу фыркал, что она нарушает вековые традиции, не жуя проглотил кусок ледяного арбуза, тем самым признавая её правоту. Хорошо хоть блюдо из ресторана доставили огромное.
- Подумать только… гранат в августе, - пробормотала она самой себе.
- Это называется «волшебство», - тут же ехидно прокомментировал Малфой. Похоже, ему уже стало достаточно скучно, чтобы перестать её игнорировать, а Гермиона была уже достаточно раздражена, и просто показала ему язык.
- Просто это как… рождественский пудинг на Пасху.
- Какая разница? – Малфой встал из-за стола и уже в дверях добавил: - тебя же никто не заставляет его есть, так зачем придумывать проблему на пустом месте?
- Я… - начала было Гермиона, но отвечать было уже некому. И повинуясь какому-то странному импульсу, забрала «неправильный» фрукт с собой в гостиную.
* * *
- Почему ты ищешь квартиру в маггловском Лондоне? – спросил Малфой, когда она разочарованно отбросила очередную газету. – В Косом переулке тебе достаточно щелкнуть пальцами, чтобы получить лучшее жилье. Кто из домовладельцев не захотел бы поселить у себя Гермиону Грейнджер?
- Возможно тот, чьи жильцы через неделю начнут жаловаться на назойливое внимание прессы, растоптанные газоны и фотографов в кустах.
- Ой, да брось, не так уж ты и популярна.
- Я поменяла три квартиры в Косом переулке, пока не выяснила, что в маггловском мире скрыться куда проще.
За эти дни Гермиона узнала, что Малфой проще ответить, потому что его обычно грязные инсинуации или многозначительное молчание в ответ на её «потому что» всё равно рано или поздно позволяли ему добиться от неё полного ответа. Она уже нехотя призналась, что действительно недооценивала его умственные спосоности и даже не знала, как он учился. Кроме зельеварения, конечно. На что Малфой тут же самодовольно заявил, что свой экзамен Ж.А.Б.А. сдал на одни «превосходно» и «выше ожидаемого».
- Ну и что? – нарочито небрежно пожала плечами Гермиона. – У меня будут все «превосходно».
- Посмотрим.
- Ты что, серьезно сомневаешься? – она сузила глаза. – Я сдаю экзамены в конце сентября перед началом обучения в Аврорате. Вот тогда и посмотрим.
- Надеюсь, к концу сентября я буду избавлен от твоего удручающего присутствия.
- О Малфой, не переживай, я пришлю тебе сову.
Очень хотелось протянуться и снисходительно похлопать его по руке, но для этого пришлось бы вставать с кресла, а Гермиона еще утром зареклась делать лишние движения – они буквально притягивали неприятности. Малфой насмешливо фыркнул и вернулся к своему занятию. Чем он занимался, Гермиона не знала, но постоянный шелест и царапанье карандаша потихоньку выводили её из себя. Из привычной уже вредности она стала громче листать и разворачивать газеты, одну даже чуть не надорвала, но Драко оставался смертельно спокоен, что раздражало Гермиону еще больше.
- Кабинет Арифмантики был слева или справа от ЗОТИ? – неожиданно спросил он.
- Зачем тебе? – Гермиона обвела многообещающее объявление ручкой.
- Разрази меня гром, - пробормотал Малфой, откинув голову на спинку дивана. Для пущего эффекта он сжал переносицу пальцами. – Ты не можешь просто ответить: слева или справа?
- Мне интересно, зачем тебе это, - уж если ей приходится отвечать на глупые вопросы, пусть и Малфой попотеет.
- Ладно, не важно.
Знал бы Драко заранее, что тем самым еще сильнее разожжет её любопытство… Ну конечно же, он знал, потому что шелестеть продолжал с крайне самодовольным видом. Гермиона отложила измученную газету и ровнее села в кресле, ей было весьма скучно, и Малфой более чем успешно привлек и её внимание, и её интерес.
- Но всё же?
- Не понимаю, о чём ты, - он нахмурился и покачал головой, даже не глядя в её сторону, потом задумчиво постучал карандашом по нижней губе, совсем не замечая (делая вид, само собой) её любопытства.
- Давай, Малфой, обойдемся без глупых игр! – Гермиона пересела на диван поближе к нему.
- А мы во что-то играем? – Драко невинно поднял брови и демонстративно прикрыл изрисованный пергамент чистым. – Я не заметил.
- Ну и прекрасно.
Гермиона скрестила руки на груди и гордо задрала подбородок, да так, что в шее что-то хрустнуло. Гордость вообще нередко оказывалась болезненной. Её хватило на несколько минут, не в силах спокойно усидеть на месте, что не было её обычной чертой, схватила злосчастный гранат в надежде выместить на нём своё раздражение.
- Я представляю, что это твоя голова, - сказала она, разламывая гранат на две половины.
- Занятно, - равнодушное пожатие плечами.
- Просто скажи мне!
- Я не понимаю тебя, Грейнджер, ты ведешь себя странно, - теперь карандаш был зажат между зубами. Зубы, к слову, были ровные и крепкие, её родителям бы понравились.
- Мне хватит терпения пытать тебя до вечера. Зачем тебе… - начало было Гермиона, но Драко не мог больше сдерживаться и расхохотался.
- О Грейнджер, ты невероятно… предсказуема, даже придумывать ничего не нужно, - у него даже слезы на глазах выступили от смеха, - заводишься с пол-оборота, как всегда.
- Ты просто породистая свинья! – и не найдя под рукой ничего лучшего она бросила в него половину граната. Прямехонько в грудь, Рон бы ею гордился. Пять очков Гриффиндору!
Малфой подскочил и очень-очень нецензурно выругался, пару слов в такой трактовке она услышала впервые. Его белая майка была забрызгана красным соком, а в центре расползлось огромное пятно. В общем и целом он был похож на жертву огнестрельного ранения. Только, к вящему сожалению Гермионы, живую и здоровую.
- Ты… Ты… - вопил он, стаскивая с себя майку, - … ведьма!
- Да неужели?
Гермиона поспешно отвернулась – любой взгляд в сторону своего обнаженного торса Малфой обязательно прокомментирует. Подобных подколок она уже натерпелась за завтраком с Забини, когда её взгляд то и дело останавливался то на неожиданно широких плечах одного, то на красивых смуглых руках другого. В конце концов, Гермиона была обычной девушкой, и ей не чужды были обычные девичьи желания. К тому же вся романтика в её жизни сводилась к паре неуклюжих поцелуев с Роном и Виктором, ужасном свидании с Кормаком и замечательном, но единственном, с Брайаном.
- Ага! – пока Малфой продолжал бурчать и пытался вывести пятно заклинанием, она подняла с пола рассыпавшиеся пергаменты. – О-о, ты рисуешь план Хогвартса?
Конечно, это не Карта мародеров, но… Гермиона разложила бумаги на столе, случайно сбив с него вазу с оставшимися фруктами, вооружилась карандашом, и Драко ничего не оставалось кроме как присоединиться к ней в его же развлечении. Вот только гармонии не вышло.
- Перестань это делать!
- Что опять?
- Ты обводишь каждую линию, которую я провожу! – она сердито ткнула пальцем в жирную черту.
- Потому что ты криворукая, Грейнджер, не можешь два дюйма без линейки прочертить. Лучше подписывай кабинеты, не порть стены.
Гермиона насупилась – она могла провести ровную линию, просто не так быстро и плавно, как Малфой. Она не обладала особым художественным талантом, зато годы усердного конспектирования выработали у неё красивый ровный почерк, поэтому предложенная парнем альтернатива была… удовлетворительной. Конечно, сдаться сразу было нелегко, но когда Малфой выразительно прокашлялся, заметив головоногое чудовище, которое она пыталась выдать за рыцаря, Гермиона признала поражение. Но кроме поражения пришлось признать еще и тот невероятный факт, что она отлично проводит время. Пока разговор не касался её друзей и её волос, Драко был вполне терпим, а в чем-то даже интересен. Гермиона даже представить не могла, что почти час будет спорить с ним о потребности волшебного мира в соплохвостах, и в итоге в корне изменит своё мнение. Впрочем, и Малфою пришлось согласиться с парой вещей, начиная с того, что Маркус Флинт похож на полутролля, и заканчивая гениальностью Сортировочной Шляпы. А еще Драко был до безобразия начитан, он знал, кто такие кальвинисты, и не переспрашивал, когда она упомянула синдром Стендаля. И Гермиона выиграла бонусное очко, когда размашисто и чуть кривовато нарисовала слизеринскую гостиную. Зато спор о том, где находится класс Древних Рун, затянулся до самого вечера.
- Нет, Малфой, я точно помню, что после Трансфигурации поднималась на шестой этаж, и кабинет был слева!
- Справа! Потому что из окон были видны квиддичные кольца.
Гермиона нахмурилась.
- Не помню такого.
- Ты не смотришь в окна?
- На занятиях я предпочитаю смотреть на преподавателя или в свои записи.
- Сейчас мне искренне жаль твоих друзей, - покачал головой Драко.
Она не ответила, вновь прибегнув к весьма успешной тактике игнорирования, и пользовалась ей до следующего дня. На все подколки Малфоя она либо хмурилась, либо небрежно пожимала плечами, словно стряхивая его нежеланное внимание. Молчание давалось весьма тяжело, отнимало много сил и времени, а желанного успокоения не приносило. Гермиона надеялась занять себя поиском квартиры в оставшихся газетах, но уже к обеду после сотни бестолковых звонков почти отчаялась – мало того, что квартир с дымоходами были единицы, так еще и цены на них превышали все пределы приличия. В какой-то момент она поняла, что слишком уж поторопилась с продажей своего крошечного домика в Далвич Вилладж, но обратного пути уже не было. Да и неуютно она себя чувствовала одна в пустом доме в сотне ярдов от ближайших соседей. За шесть лет Хогвартса и год скитаний с Гарри и Роном она привыкла к тому, что рядом всегда кто-то есть, и сейчас, даже притом, что ей достался не лучший сосед, какая-то маленькая часть её радовалась даже такой компании.
- Грейнджер? – блондин пытался привлечь её внимание уже не первый раз за день, но было в его голосе что-то такое, что Гермиона тут же отложила газету и недоеденное яблоко. – Ты только не паникуй, хорошо?
- Что случилось?! – ну как тут не паниковать, когда просят не паниковать?
- Сиди спокойно, хорошо? – Малфой встал с дивана и с палочкой наизготовку подошел к подоконнику, на котором она сидела. – И постарайся не дергаться – у тебя в волосах пчела.
- П-пчела?
Гермиона оцепенела и сразу же почувствовала, что в её волосах копошится, нет, копошатся сотни полосатых насекомых. Однажды, когда она была совсем маленькой, её бабушку ужалила пчела, девушка отлично помнила, как раздулись тогда её пальцы, передавленные красивыми золотыми кольцами, как опухли губы и веки, как…
- Малфой, сделай же что-нибудь!
- Как только ты перестанешь так трястись, - он пошире распахнул окно и, опираясь одной рукой на её бедро, что Гермиона даже в таком испуганном состоянии сочла немного неуместным, высунул другую с палочкой на улицу. – Акцио пчела!
Раздалось торжествующее, как показалось Гермионе, жужжание, и большая недовольная пчела по не самой ровной траектории вылетела в окно, унося на себе длинный каштановый волос. Облегчение, которое испытала Гермиона, было почти материальным, и как бы ни было это глупо, бояться чего-то такого маленького и незначительного после всего, что в её жизни уже случилось и продолжало твориться до сих пор, было даже немного приятно.
* * *
Вполне вероятно, что отличная память и частое использование Карты Мародеров и давало Гермионе некоторую фору, но, как оказалось, многих укромных уголков она не знала. Что уж говорить о спальнях когтевранок.
- Малфой, ты что… - она скривилась, указывая на спальню уже хаффлпаффок. – Не могу поверить, что хоть одна из них настолько глупа, чтобы… с тобой… фу-у!
- Зубрила, - герой-любовник выразительным жестом обвел себя рукой, - кроме того, что я чертовски богат, моя задница на метле не похожа на веснушчатый студень, а?
Гермиона закрыла лицо руками, естественно, оцарапав при этом щеку зажатым между пальцами карандашом. Малфой шлёпнул себя по заду и развязно подмигнул ей. Похоже, ему уже было настолько скучно, что и она годилась для общения.
- Я не верю, что это происходит именно со мной, - пробормотала Гермиона, пока он мазал её ссадину заживляющей мазью.
- О Грейнджер, я еще даже не начал.
- За какие грехи, Мерлин?
- Кстати, книжный червь, для кого твоя мама растила розу? – ему еще хватило наглости ущипнуть её за щеку. – Ну, давай же, признавайся, кто был первым: Уизел или Потти? М-м? О, наверное, вы были вместе, неразлучная троица. Так и представляю: ночь, лес, тесная палатка, вокруг бродят Пожиратели, вам страшно и хочется друг друга утешить…
- Что ты несешь? – слова Малфоя звучали настолько абсурдно, что Гермиона даже не знала – сердиться или смеяться.
- Так я близок к правде? – хлопнув ладонью об колено, он довольно ухмыльнулся.
- Нет!
- Нет? Вас что, было больше? Уизлетта? Все её братья? – и как ей заткнуть этот фонтан похабных выдумок? – Грейнджер, да ты та еще штучка, я смотрю. Может, и меня чему научишь, а? Готов поспорить, мы можем устроить неслабый обмен опытом.
Сам факт того, что у неё может состояться с кем-то такой неловкий разговор, приводил её в недоумение. Конечно, она предполагала, что рано или поздно Джинни начнет расспрашивать, так ли уж невинны были эти месяцы скитаний. Джинни. Но никак не Малфой! Гермиона была настолько ошарашена происходящим, что даже не заметила, как её мучитель навис над креслом, насмешливо глядя на неё своими водянистыми глазами невнятного оттенка.
- Ну давай же, Грейнджер, дай огня, - он выпятил губы и громко почмокал. Клин клином, не так ли?
- А ты не боишься, хорек, что я могу согласиться? – она придвинулась чуть ближе и села ровно, так что теперь их разделяло не больше фута. – Дам такого огня, что от тебя даже пепла не останется?
Бравада бравадой, но максимальный телесный контакт с Малфоем, который она могла себе представить, на данный момент ограничивался физическим насилием. Ладно, пусть даже рукопожатием, Гермиона считала себя уже достаточно зрелой для подобного рода фальшивой вежливости. Но определенно ничего, что включало бы в себя губы. И языки. И губы с языками. Нет-нет! Тогда почему же длинный, тонкий и наверняка холодный (ведь змеи, кажется, не бывают теплокровными) нос уже почти коснулся её лица?
- Да что ты знаешь об огне, зубрила?
И зубы. Этот сукин сын укусил её за щеку.
* * *
- Грейнджер, это что, след от укуса?
Пожалуй, ей и правда стоило покинуть поле боя после досадного поражения. Но сбежать из гостиной значило бы сдаться, а она не для того шесть лет училась под красно-золотыми знаменами. Теперь же, когда в камине появилась голова Забини с интересными слухами, уходить тем более не хотелось. Вот только глазастый слизеринец сразу заметил покрасневшие следы. Силы у хорька было явно больше, чем ума. Еще чуть-чуть и он откусил бы ей щеку с зубами и деснами. Гермиона уже не считала глупыми рассказы о том, что Малфоя мог покусать Грейбек.
- Кажется, ты что-то говорил о Буллстроуд, - напомнила она усердно игнорируя довольную ухмылку вампира-переростка.
- Это Поттер такой страстный? Надо же… - сговорились они что ли?
- Забини!
- Зануда.
И всё же путем пыток и мучений, которым, конечно же, подвергалась в основном Гермиона, удалось выяснить, что ею крайне интересуется Миллисент Буллстроуд. Сама она не могла припомнить, чтобы хоть раз контактировала с грубой и заносчивой девицей после того случая с Инспекционной дружиной Амбридж. Буллстроуд всегда её немного пугала. В маггловском мире подобные ей купали неказистых заучек в унитазах и обливали ледяными коктейлями. И представить Миллисент, дергающую кого-нибудь за волосы, было куда проще, чем держащую в руках палочку с заготовленным Круциатусом. Впрочем, вряд ли это как-то касалось её непонятного поведения сейчас.
- Ты думаешь о том же, о чем и я? – Малфой и Забини переглянулись и глумливо уставились на неё. – Как раз Уизел исчез с горизонта…
- Неужели такая щуплая замарашка могла её заинтересовать? Мне казалось, у Милли вкус получше, - и эти сволочи перешли на итальянский.
- Да о чем вы говорите? Ничего, что я тут сижу? - в конце концов, не выдержала Гермиона.
- Ну как же, - Малфой преувеличенно внимательно обвел её взглядом, - здесь только одна щуплая замарашка. Сама же знаешь, как выглядишь – сплошные кости и острые углы.
Забини что-то сказал по-итальянски, и оказалось, что у Малфоя в избытке не только наглости, чтобы критиковать её внешность, но еще и смелости, чтобы попытаться снова её облапать. Судя по комментариям из камина, в прошлый раз он не убедился, есть ли у неё вообще грудь. Конечно, дальше протянутой руки дело не зашло – всё же с палочкой Гермиона была более чем виртуозна.
- Грейнджер, ты так легко поддаешься и заводишься, - Забини покачал головой, глядя на парализованного заклинанием друга, - издеваться над тобой – сплошной удовольствие.
Она перевела палочку на камин.
- Ладно-ладно, сдаюсь и позорно бегу от такой
страшной силы, - он куда-то оглянулся, - бегу к разрушительной – меня ищет мать.
Забини исчез, зато остался неподвижный Малфой. Весь в её власти. И холодной мести он не заслужил. К тому же в кабинете она видела несмываемые чернила. Гермиона на секунду призадумалась, разглядывая его бледный лоб как чистый холст. Это должно быть что-то… жизнеутверждающее, как же иначе.
- Нет, - процедил он сквозь стиснутые зубы, когда она наклонилась над ним с очень-очень плотоядной улыбкой.
- О да, хорек, да.
- Что это? – еще минута, и подвижность вернется не только к губам.
- Большой… - Гермиона закончила первую линию. – Большой…
- Ах ты!
Действие заклинания закончилось как раз в тот момент, когда она закрутила крышечку чернильницы. Малфой просто перепрыгнул через диван, готовый снести что угодно на пути к зеркалу. Самовлюбленный павиан.
- И всё-таки я тебя ненавижу.
- Спасибо. И я тебя.
Красивый, симметричный и очень большой… шрам в виде молнии, по мнению Гермионы, придавал аристократическим чертам Малфоя особый шарм.
И занятые очередной перепалкой, они не сразу заметили оставленную совой записку.
«Паркинсон в Мунго. Позже в камине. Г.»
* The Express («Экспресс»)
Британский таблоид, который принадлежит порнографу Ричарду Десмонду. Когда то гордый лидер британского журнализма, сегодня The Express стала что-то вроде насмешки для остальной прессы. Помещает на свою лицевую страницу то, что, как кажется, продает газету – фото принцессы Дианы (да, до сих пор!), Мадлен Маккен, истории о чудотворных исцелениях, прогнозы погоды без надлежащей проверки. 
