Глава 8 Алекс и Борис смотрят фильм «Гарри Поттер и Орден Феникса»— Алекс, срочно приходи ко мне! Срочно! — взволнованно говорил на том конце телефонного провода Борис.
— Я сейчас не могу, Борька. А что случилось-то?
— Я взял в прокате «Гарри Поттер и орден Феникса». Там не такая концовка, как у тебя! Там третий вариант! Сечёшь — третий!!
— Какой такой третий?
— Не тупи ты, Алекс! Первый вариант — это оригинал. Второй — который ты мне показал. А третий — продолжение второго!
— Шутишь!
— А вот приходи, увидишь! Только захвати свой диск!
Заинтригованный Алекс кое-как выполнил домашнюю по математике и примчался к Борису. Родителей того не было дома.
— Я как посмотрел, офигел! — комментировал Борис, вставляя диск в компьютер. Волнение друга передалось и Алексу. — Ну, начало нас не интересует. Нам нужен конец. На твоём диске Снейп и Престон уходят вместе через портал в кабинете Дамблдора.
— Что ты всё тянешь, включай давай. Я это и без тебя знаю, раз пять смотрел.
— Смотрим.
Последняя сцена третьей версии начиналась, кажется, с того момента, когда Престон и Снейп ушли. Внезапно зрители сообразили, что с тех пор прошло какое-то время: может быть, неделя, а может, и чуть больше.
Выхватывая действующих и лиц и следуя за ними, камера блуждала по этажам школы. На экране появился Дамблдор, который задумчиво ходил из угла в угол в своём кабинете; Макгонагалл выговаривала за что-то старшекурснику своего факультета; команда Слизерина тренировалась на поле для квиддича; Хагрид копался в огороде; профессор Спраут с несколькими ребятами выходила из теплиц; студенты разных курсов сидели в библиотеке; несколько учеников обсуждали, что будут делать через неделю, когда начнутся каникулы. Хогвартс жил своей жизнью…
***
Наступил вечер. Солнце стало садиться за лес, начало темнеть. Школьники разошлись по гостиным и спальням своих факультетов. В каморке Филча зазвенел колокольчик, сообщая: кто-то ждёт у ворот Хогвартса. Филч, ругаясь, что кого-то принесло на ночь глядя, пошёл открывать. Слова застряли у него в горле, когда он увидел закутанного в мантию Снейпа. На лбу профессора зельеварения темнела ссадина. Маг отрывисто бросил «Здравствуйте, Филч» и двинулся прямо на смотрителя, так что тому пришлось несколько шагов пятиться. Рассерженный завхоз, пропустив преподавателя, что-то сердито пробормотал в след тому и стал закрывать ворота. Снейп быстро шёл к замку. Он пролетел по опустевшим коридорам, выругал попавшегося под руку студента Рейвенкло, и оказался у себя в покоях. Профессору принадлежал жилой блок в три комнаты, расположенный недалеко от кабинета зельеварения.
— Можете снять мантию, клирик, — сказал Снейп в пустоту. — Здесь нас никто не потревожит. Проходите в гостиную.
— Я думал, привратник что-то заподозрил, — сняв мантию-невидимку, заметил Престон. Поискал глазами, куда бы повесить одежду, не нашёл и аккуратно положил на подлокотник кресла, в которое затем уселся. Джон с любопытством огляделся. Гостиная представляла собой просторную комнату, освещённую свечами в канделябрах. Здесь был стол, шкафы, несколько стульев, два кресла и диван. Окно завешено тяжёлой серебристо-зелёной портьерой с коричневым узором, да и вся комната оформлена в зеленовато-коричнево-серых тонах. Нельзя сказать, что здесь уютно. Клирику, привыкшему к гораздо более скромной обстановке, гостиная показалась слишком уж заставленной мебелью.
— Что ж, Джон, отметим победу! — Снейп уже наливал красное вино в бокалы. И то, и другое он получил при помощи Акцио. Когда приглашал клирика к себе, был искренен. Но сейчас у него возникла некая побочная мысль.
— То, что вы наливаете, Северус — это вино?
— Не сок же нам пить. Конечно, вино.
— Вино пить нельзя! — с жаром воскликнул Джон, вскочив с кресла и мгновенно оказавшись рядом с профессором зельеварения. Он удержал руку Снейпа. — Это же сильное наркотическое вещество! Оно вызывает состояние опьянения, из-за которого у человека мутится рассудок! Оно отравляет! В таком состоянии люди превращаются в зверей и становятся социально опасными! Девяносто девять процентов всех преступлений, особенно насильственных, совершалось именно в состоянии алкогольного опьянения! Это вещество нельзя принимать! — клирик был до того возбуждён, что даже маска спокойствия исчезла с его лица. — Нельзя! Не принимайте! Ни в коем случае!
— Да не волнуйтесь вы так, Престон! — Снейп деликатно высвободил руку. — Не хотите, не пейте, раз это вызывает в вас священный ужас. Да сядьте же, наконец. Те сведения, которые вы так эмоционально и так скучно до меня донесли, правдивы лишь отчасти. Вредные последствия возможны только при злоупотреблении этим благородным напитком. От нескольких глотков социально опасным, — он усмехнулся, — вы не будете.
Он уселся в кресло напротив союзника. Тот всё же принял бокал и теперь изучал жидкость: рассмотрел цвет, понюхал и даже, макнув указательный палец, попробовал языком. Снейп, наблюдая за ним, забавлялся.
— Да не бойтесь вы, Престон. Я уже сделал несколько глотков. Как видите, социально опасным я так и не стал.
Грамматон-клирик внимательно смотрел на профессора.
— Ваши жесты свидетельствуют, профессор Снейп, что сознание ваше так же ясно, как до приёма алкоголя… Я никогда не пробовал алкоголь, — признался Джон. Он вспомнил вдруг, как Снейп в первый раз вколол себе «прозиум». Безусловно, поступок волшебника был отчаянно смелым. Тогда клирик мужественно сделал глоток и посмотрел на часы.
— Я не чувствую эффекта, — сообщил он спустя десять минут.
— И неудивительно, при таком-то малом количестве.
— Значит, доза должна быть больше, — Джон решил поставить эксперимент. Опорожнил бокал в несколько глотков. Подождал, налил ещё вина, выпил и стал прислушиваться к ощущениям. Чародей с интересом смотрел на магла. Столь серьёзный подход к обычному удовольствию смешил его.
— Что вы назвали расслаблением, профессор? — спросил Престон через какое-то время.
— Я имел в виду разговор в нейтральной обстановке. Дома вам трудно находиться, так ведь?
— Да.
— Может быть, перейдем на менее официальное обращение? Как вы на это смотрите?
— В Либрии неофициальное общение возможно только между высшим и низшим чином при разнице в три звания, и в семье… Я согласен.
— Что ты собираешься делать теперь, после победы?
— Ничего, — Престон вдруг сжал правую руку в кулак, разжал и рубанул воздух. — Я ощущаю, что связь между мозгом и телом нарушена. Но рассудок мой по-прежнему ясен. Это и есть опьянение?
— Вероятно. Итак, Джон, что ты собираешься делать дальше? — повторил волшебник.
Клирик некоторое время молчал.
— Не знаю, Северус. Раньше было проще. А теперь я оказался в полной пустоте. С тех пор как решил убить Отца, задумался о «потом». Грамматон-клириком я больше не могу и не хочу быть. Лучше было бы, если б он всё же попал в меня. Но я, к сожалению, жив.
— К сожалению? У тебя есть семья! Это такая ценность, ради которой… Живи для семьи. Живи для детей. Сыну и дочери нужен отец.
— Детям, которые знают, что отец убил их мать! Я не могу видеть глаза своих детей, неужели ты этого не понимаешь?
— А Мери? Её ты видеть не хочешь? Она здесь, несколькими этажами выше.
— Я убил её возлюбленного! Ты не понимаешь, каково это: быть убийцей! Стоит мне закрыть глаза, как я вижу лица. Я погубил стольких людей... Я разыскивал их, чтобы Грамматон сжёг в Печи… — выдавливал Престон из себя слова. — Вина была только в том, что они чувствовали. Моя жена Вивиан
любила меня, а я даже не замечал… Может быть, и на этот раз меня выручит пистолет? Так легко избавиться от мук: стоит только нажать на курок...
— Думаешь, самоубийство — лучший выход? Поверь мне, это гораздо хуже. Душа твоя так и будет жить, только вот боль будет куда сильнее. Боль будет вечной, Джон!
— После смерти ничего нет.
— Этому тебя тоже научил Грамматон?
— Существование души не доказано.
— Моё существование и возможности доказывают, что тебя всю жизнь учили не тому! — воскликнул Снейп. — Я маг и живу в магическом мире. Ты ведь не верил в магию, пока с ней не встретился? Ты даже не знал, что она существует. Подумай!
— Даже если и так. Какая разница? Во всяком случае, я могу попытаться покончить с этим. Я убивал людей, Северус. Только за то, что они читали книги! Слушали музыку! Пользовались духами! За то, что они любили… Любили!
— Людей в министерстве магии тебе не жаль? — с интересом спросил Снейп. Беседуя, он удивлялся, как это магл успел столько передумать и перечувствовать за короткое время; насколько быстро и жёстко осудил себя... Не всем это дано. И всё же чародею показалось, что в рассуждениях Джона присутствует некая двойственность.
— В Министерстве? — Престон непонимающе уставился на Снейпа. — Почему я должен о них сожалеть?
— Но ты убил и их тоже.
— Они же были настоящими преступниками, — Престон объяснял Снейпу, словно тот был маленьким ребёнком. Говорить он стал медленнее, чем обычно, и стремился отчётливо выговаривать слова. — Это были убийцы, на счету которых не одна человеческая жизнь. Я сделал то, что и должен был делать на своём посту. Остановил их. Убийц нельзя сравнивать с людьми. Если б я всю жизнь уничтожал подобных им, мне не о чем было бы жалеть… Среди тех, кого я арестовывал, были верующие. Я допрашивал их, — клирик заговорил тихим голосом, — и они отправлялись на смерть. Они твердили то же, что и ты: душа будет мучиться... В их жизни была основа. У меня её нет. Ты тоже живёшь ради цели, у тебя есть опора. Когда я убил Отца, всё кончилось.
— Найди и ты себе опору, — сказал волшебник.
— Я пытаюсь. Я умею лишь одно: убивать. Теперь мои умения не нужны ни мне, ни нашему обществу.
— А как же долг перед детьми?
— Я разговаривал с ними, ты об этом забываешь, Северус. Дочь меня ненавидит с того дня, когда арестовали Вивиан. Из-за «прозиума» я не замечал этого, но всё изменилось. Она даже голоса моего не выносит. Я ей физически неприятен! А сын… Об этом ни думать, ни говорить не хочется. Занятное расслабление получается, — невесело заметил он. — Но я всё же благодарен тебе за этот разговор.
Они помолчали. Снейп что-то обдумывал.
— Тело плохо меня слушается, я слишком много тебе рассказываю… И язык заплетается, — продолжил Джон. — Это из-за вина? Это и есть опьянение?
— Как поживает твоё алмазное сознание?
— Я не теряю чёткости мышления. Только вот события представляются всё более мрачными. А сам себе я кажусь всё более отвратительным. Если б я был один, вот именно сейчас смог бы снести себе голову… — клирик помолчал. — Ты считаешь меня слабым?
— Нет. Я приблизительно понимаю, что ты чувствуешь. Я сам это пережил.
— Как? — жадно спросил Джон. — Как? Как ты смог пережить?
— Появилась новая сложная задача.
— У меня никакой новой задачи нет.
— Я могу предложить её тебе, — профессор зельеварения выдержал паузу.
— И какова же задача?
— Найти Елену Проспектенс.
— Невозможно. Я уже об этом думал. Если сама она не явится, найти эту особу нельзя. В Либрии её точно нет. Да и какой интерес может представлять Елена Проспектенс? Не всё ли равно, кто она такая, раз всё сложилось так, как сложилось… Чёрт с ней!
Престон думал о другом. Какая-то там мисс Проспектенс его сейчас нисколько не волновала. Напряжение последних недель прорвалось, словно плотина: Джону необходимо было выговориться. Всё сразу навалилось на него: и обилие чувств, к чему он привычен не был, и осознание собственной никчёмности, и мысли о безделье на всю жизнь, — а он, человек действия, этого ранее никогда не испытывал… Клирик с тоской размышлял вслух:
— Дети, говоришь… Мои дети заявили, что хотят пока пожить в интернате. Сыну, как он выразился, «нужно всё обдумать в нейтральной обстановке». Дочь сказала, что не хочет меня видеть. Если бы не ты, папа, маму не арестовали бы, говорила она мне. Ты мог им помешать, мог! Но ты отдал её Грамматону. Мои дети
не хотят жить со мной. Они даже не согласились, чтобы я проводил их в интернат! Сказали, сами доберутся, — Престон закрыл глаза. Правой рукой вцепился в левую выше локтя, даже костяшки побелели, а кистью левой ухватил себя за подбородок. — И попросили не тревожить их некоторое время, — последние два слова он выделил.
Волшебник наблюдал за ним со странным выражением лица. Возможно, то было сочувствие… Разговор замер. Пожелав спокойной ночи, хозяин оставил гостя одного. Приказав домовому эльфу обеспечить клирика всем необходимым и помалкивать о нём, Снейп улёгся спать. Ночью эльф вдруг разбудил профессора зельеварения.
— Господин, господин, вашему посетителю плохо, — встревожено твердил эльф. — У него судороги. Я там зажег светильник, но человек даже не заметил.
Снейп кинулся в гостиную. Престон, судя по постели, даже не прилёг. Он так и сидел в кресле. Руки приложены к лицу, с каждым выдохом — еле слышный стон. При этом клирик слегка раскачивался в такт прерывистому дыханию. Маг тихонько вышел и притворил дверь.
— Вашего гостя не нужно лечить? — спросил эльф.
— От слёз нет лекарства, — ответил Снейп. — И попробуй только спросить его завтра о самочувствии!
Утром Снейп ушел на занятия. Все ученики с удивлением заметили, что профессор гораздо меньше придирается к ним. Даже Гарри Поттеру он ничего не сказал, когда тот пролил немного зелья на учительский стол. Они решили, что на мастера зельеварения так подействовала последняя учебная неделя.
Во время обеденного перерыва чародей вернулся в свои покои. Правду сказать, Снейп опасался увидеть Джона расстроенным: он не умел проявлять сочувствие, даже если хотел. Но Престон был подтянут и бодр, как всегда. Они снова уселись в гостиной. Домашний эльф накрыл на стол. За едой Джон начал разговор:
— Я подумал над твоими словами, Северус. Я готов помочь в розыске женщины, которая тебя так интересует.
— Благодарю, — ответил маг.
— Можешь располагать мною как помощником. Я ничего не знаю о Магии, поэтому потребуется твоё руководство.
У Снейпа от удивления брови взлетели.
— Ты не шутишь?
— Нет. Но сначала одно дело. Я должен позаботиться о Мэри. Северус, правильно ли я понял, что у вас есть богатые и бедные?
— Да, — отвечал Снейп. Он не понимал, куда клонит клирик.
— Значит, вы обмениваетесь товарами и у вас придуман эквивалент обмена, без которого человек не может получить всё необходимое… Вы пользуетесь деньгами, верно?
— Да.
— У меня есть награды из драгоценных камней и металлов, — он достал из кармана чёрный матерчатый мешочек. — Возможно ли обменять их на жильё, пищу и одежду посредством денег?
— Продать, ты имеешь в виду?
— Я не знаю этого слова. Наверное. Ты передашь их Мэри? — и он вытряхнул из мешочка на стол несколько круглых блестящих предметов. Это оказались ордена. На взгляд чародея, выглядели они грубовато, хотя самым дешёвым материалом было золото. — Ещё у меня есть наградное оружие. Его тоже можно... продать?
— Я такими делами никогда не занимался, но попробовать можно. А почему бы тебе самому не отдать Мэри эти вещи? — Снейп внимательно смотрел на Престона. Он знал, что тот влюблён в спасённую женщину.
— Я не могу её видеть, — отрезал Джон. — Так ты передашь ей всё это?
— Передам.
— Я у тебя в долгу, Северус. Теперь о Елене Проспектенс. В день встречи с ней я сделал фоторобот и поискал по базам данных.
— Фоторобот — это фотография? — уточнил маг.
— Нет. Это восстановленное по памяти изображение. Никого похожего на Проспектенс я не нашёл. Елена Проспектенс не была зарегистрирована в Либрии. Значит, она там никогда и не существовала. Интересующая нас дама из твоего мира, Северус.
— Нет. Она и не из моего мира тоже.
— Полагаю, ты не можешь делать такой однозначный вывод. Недостаточно данных. Насколько я понимаю, у вас нельзя точно установить, существует некий человек или нет. В Либрии достаточно знать человека в лицо или по имени, и тогда его можно найти. Однако у вас всё иначе. Во-первых, Елена Проспектенс может быть иностранкой. Во-вторых, это может быть псевдоним, так что её имя ничего не значит. Поэтому ты не можешь быть уверен, из твоего она мира или нет.
— Об этом потом, — Снейп узнал одну поразительную новость, однако решил приберечь её напоследок. — Меня очень интересует, зачем эта молодая леди вообще к тебе явилась, Джон. Какова была её истинная цель? Ты об этом не думал?
— При поверхностном взгляде обнаруживается желание помочь. Она знала: я хочу спасти Мэри, но один не справлюсь. В этом и было моё затруднение. Проспектенс указала мне путь сюда. Однако никто не рассчитывал, что ты решишь прийти мне на помощь, Северус. Наш объект желал переправить меня сюда как «крутого героя», понимая, что противники от неожиданности ничего не смогут противопоставить. А твоё вмешательство, Северус — это лишь побочный эффект.
— Не так уж всё однозначно, Джон. Замысел тоньше, чем мог показаться. Ты не учитываешь, что Проспектенс сыграла на твоих чувствах. Она предложила тебе выбор, который ты мог сделать, а мог и не сделать. Она слишком хорошо тебя знает. Откуда бы? Да и вообще эта девица что-то уж слишком хорошо осведомлена. Елена появилась в ключевой момент: ты готов был ухватиться за любую нить. А вот дальше — я с тобой согласен — она не предвидела развития событий. Но главный вопрос так и остаётся: откуда её обширные сведения.
— Как раз в этом я ничего удивительно не вижу, Северус, — возразил клирик. — У нас повсюду камеры слежения. Заслуженные люди вроде меня, — тут он усмехнулся невесело, — могут в знак доверия и награды быть освобождены от одной или даже двух камер в своей квартире. У меня торжественно сняли одну…
— В ванной! Как раз там, где портал! — перебил Снейп.
— Да. Если у неё был доступ к камерам, она могла наблюдать за мной. Я совершил множество глупостей. Проанализировав мои действия, догадаться нетрудно. То же самое у вас: доступ к камерам и в школе, и в Министерстве. Она могла повести камеру за подростками и подслушать разговор. Если учесть размеры камер, всё просто.
— Ошибаешься, Джон. У нас
нет камер слежения.
— Как так: нет? — Престон поразился. — Это абсурд! На всю эту огромную школу — и ни одной камеры?
— Мы вообще не знаем, что это такое.
— Но как же вы наблюдаете за детьми? За ними нет никакого контроля? — говорил поражённый Престон. — Вы и за взрослыми не наблюдаете? Даже в Министерстве нет камер? Это безумие!
— Я же сказал: мы не знаем, что это такое, — терпеливо повторил профессор зельеварения. — В твоём мире, Джон, всеобщая слежка всех за всеми? — он испытывал такие же чувства, как и грамматон-клирик.
— Это основа порядка. Благодаря наблюдению мы изжили преступления. У нас Пожиратели смерти не ходили бы на свободе.
— Их, конечно, убили бы ради всеобщего блага? — саркастически заметил Снейп.
— Наиболее опасные преступники были бы казнены, — Джон никак не отреагировал на тон собеседника. — А остальные разжалованы в работники, и под наблюдением они трудились бы на пользу общества. Ваше государство представляется менее цивилизованным, чем Либрия, даже если учитывать все плюсы и минусы.
— Мы отклонились от темы. О достоинствах наших стран поговорим когда-нибудь потом. Вернёмся к Проспектенс. Думаю, задачей нашей загадочной особы было отправить тебя сюда. Сам способ переброски тебя не удивил?
— Не особенно. Наши учёные проводили опыты с телепортацией. Это вполне возможно… Я тебе ничего не сказал о переносном портале. Я могу попасть к себе домой прямо отсюда при помощи вот этого предмета, — и клирик, расстегнув ворот рубашки, вытянул за цепочку кулон, изображающий стилизованный автомобиль. Размером портал был чуть меньше ладони. Маг осторожно осмотрел предмет. Выходит, Джон сначала магам не поверил: они со Снейпом попали в Либрию через портал недалеко от Министерства…
— Портал в твоём доме ведёт ко входу в Министерство магии, — раздумывал вслух волшебник. — Странно.
— Поясни.
— Тебя не изумляет, как это Проспектенс узнала срок и место? Она встретилась с тобой до предполагаемых событий. Поттеру ещё не было послано ложное видение! Никто не может провидеть с таким обилием точных деталей!
— И нет никаких методов?
— Предсказания всегда туманны. И невозможно сделать их полными. Потому-то любое предсказание нуждается в трактовке.
— Всё же я настаиваю, Северус, что Елена Проспектенс пришла из твоего мира.
— Нет, Джон. Мне это доподлинно известно.
— Для такого вывода недостаточно сведений.
— Более чем достаточно. Видишь ли, Джон, в этом мире нет Либрии. Ты сам можешь посмотреть карты. Либрия не существует.
— Этого не может быть!
— Может, — жёстко заявил Снейп.
— Стоп. Надо выяснить, что ты понимаешь под словом «мир», Северус. Магия и Либрия — разные миры. Магия скрыта от такого опасного в военном отношении соседа, как Либрия. Такой вывод я сделал из осторожных слов мисс Проспектенс. Та использовала понятие «мир», как принято в Либрии. Мы говорим о Либрии: «наш мир». Дружественные державы у нас обозначаются словом «мир», а недружественные словом «страна».
— А мы говорим «страна» вместо «мир», Джон. Но от этого ничего не меняется. Страна Либрия не существует в этой реальности. Её нет ни на одной карте. Она лежит в другом мире, Джон. В другом мире, а не стране! А я живу в Британии, а вовсе не в Магии.
— Но Британии нет… Она погибла из-за бомбардировки… — растерянно пробормотал Престон.
— В моём мире нет Либрии, а в твоём нет Британии!
Джон уставился на Северуса, да так и застыл. Лицо клирика, как зеркало, отражало единственное чувство: потрясение. Маг дал ему обдумать информацию, а затем продолжил:
— Но в мире Проспектенс есть и то, и другое! А само имя её переводится с латинского языка как «смотрящая вдаль» или «ожидающая». Ты прав, это псевдоним. Елена Проспектенс и теперь тебя нисколько не волнует? По-прежнему «чёрт с ней», Джон? А вот для меня это не так! Она и на моих чувствах сыграла: знала, что «прозиум» меня непременно заинтересует! И я не успокоюсь, пока не выясню, кто она, чёрт возьми, такая!
— Она говорила, что миры сосуществуют, но не пересекаются, — медленно проговорил Джон. — Так вот что она имела в виду…
Снейп смотрел на клирика, ожидая продолжения. Но Престон молчал.
— Ты обещал научить искусству боя, — сказал волшебник. — Раз уж тебе всё равно, жить или умереть, поживи ещё.
— Да, — Престон кивнул. — Ты прав. Да. Я тебя научу.
— Не только я желаю брать у тебя уроки.
— Да, я помню, — задумчиво сказал клирик. — Я не против вас тренировать. К тому же я тебе обязан…
— И хорошо. Детали позже обсудим.
Экран потемнел.
***
— Круто, да? — риторически спросил Борис оторопевшего друга.
— Перемотай назад… — сипло ответил Алекс. — Обалдеть!
Они снова просмотрели эту часть. Искажённый кусок занимал около десяти минут.
