Глава 8Глава 8.
- Сейчас заявится Поттер.
От заявления Северуса я подскакиваю, словно мне под известное место угодил уголек из камина, и начинаю судорожно шарить по полу в поисках одежды.
- С чего ты взял? – я накидываю платье и быстро застегиваю пуговицы, путаясь в очередности. В комнате совсем темно, ни дракла не видно, к тому же зудящие пальцы плохо слушаются.
- Он всегда появляется в самый неподходящий момент.
- Фу ты, - выдыхаю я, - я уж думала…
Я не успеваю договорить, как дверь осторожно приоткрывается, и в проеме застывает четко очерченный вихрастый силуэт.
- Черт! – взвизгиваю я.
- А…Нет, это Гарри… - он мнется на пороге, видимо, решая, стоит ли ему заходить внутрь. Небось взвешивает шансы, успела ли я порешить его любимого профессора, раз уж, судя по голосу, сама точно осталась в живых.
- Гарри Поттер! – рычу я голосом, от которого раньше даже Муди застывал на пару секунд. – Стой, где стоишь, и жди, пока я сгоняю домой за бейсбольной битой!
Снейп хмыкает, и у Гарри вырывается вздох облегчения. Да жив твой герой, жив, я его и пальцем не тронула…почти.
- Тут это… Спонтанный выброс магии, очень сильный, - он явно торопится нас предупредить, глотая окончания слов.
- Мы знаем, - слышу я ровный голос откуда-то сзади, и мое сердце от этого «мы» тает, как мороженое на грушевом штруделе.
- Его наверняка заметили. Надо поторопиться, если…
- Гарри! Я так и знала! – в проеме появляется еще один силуэт. – Ну и темнота тут у вас! Люмос! – я зажмуриваюсь от залившего комнату света, а когда темные пятна перестают плясать перед глазами, я вижу Джинни, счищающую что-то со свитера мужа. – Добрый вечер, профессор! Тонкс, виделись! Не волнуйся, Тед с мамой! – она деловито проходит к камину мимо изумленного Снейпа.
Сосредоточенно исчертив камин взмахами палочки, она выуживает из кармана горсть порошка.
- Мама! - она сует голову в камин, - ну, где ты там? С ним все в порядке! Я профессора Снейпа имею в виду!
- Хвала Мерлину! – в камине из зеленого пламени появляется голова Молли. – Северус, дорогой, мы так переволновались! Выброс такой силы и прямо над твоим домом! Ой, Тонкс, мне так нравится твой новый стиль! Немного легковато для октября, ты не находишь? Артур, Артур, - она на секунду исчезает, хотя голос отчетливо слышен. – С ним все хорошо! Иди успокой Кингсли!
- Кингсли… - разъяренный шепот рассекает воздух, и я боюсь даже повернуться. Громкость голоса зельевара обратно пропорциональна степени его ярости – эта аксиома усвоена нами еще со времен чистки котлов на отработках. – Поттер, потрудитесь объяснить.
- Я никому не говорил, - Гарри краснеет и смотрит на меня, ища поддержки, однако спустя секунду его уши становятся совсем малиновыми. – Только Джинни. Она и так знала, она пришла в себя тогда, когда вы ее лечили…
- Я сказала только маме, - пожимает плечами Джин. – У меня нет от нее секретов. Я понятия не имела, что она расскажет папе.
- Все отлично, - снова высовывается из камина Молли. – Артур предупредил Кингсли, а он послал патронуса Минерве, а то уж они с Хуч собрались сюда лететь на подмогу… Твой малыш совершенно очарователен, милая! Я жду всех через полчаса на пирог с голубикой. Северус, не вздумай отказаться, посмотри на себя, кожа да кости! – и она исчезает в камине.
- Поттер! – в стоне Снейпа явно слышны нотки отчаяния. – Спуститесь в лабораторию, вторая полка от окна, черный флакон. Выпейте сами!
- Ну уж нет! – встреваю я. – Я с ним еще за грузовик не рассчиталась!
- Понятия не имею, о чем вы, - пожимает плечами Джинни, - но я первая в очереди, за то, что он бросил меня без предупреждения и удрал с другой. И для начала я заберу его переодеться, не хочется испачкаться, пока я буду его убивать. Милый, ты что, упал в ведро с отбросами? - и подхватив Гарри под руку, она выпархивает с ним за дверь.
***
Мы снова остаемся вдвоем, и легкость, порхавшая внутри, оседает мятным холодком. Я боюсь к нему повернуться, мне страшно посмотреть ему в глаза при свете. Что, если в них насмешка или презрение… Или колкая, льдистая тоска по той, ушедшей. Или отсутствие эмоций, вечная, привычная маска, под которой не разглядеть, что он чувствует. То, что казалось таким правильным, таким желанным и волшебным полчаса назад, что, если это все совсем не так для него?
Ладно, Тонкс, ты уже взрослая девочка. Он тебе ни кната не обещал. А, может, пообещал бы, - вкрадчиво нашептывает голос в голове. Он не успел просто, так активно ты его…соблазняла. Иди ты, - шиплю я в ответ, мне еще только голосов в голове не хватало. Нет, что мы за существа, женщины. В нас нельзя вселять надежду, ее потом за все золото Гринготтса не отнять.
Теплая сильная ладонь ложится мне на талию, властно притягивает к себе, и бархатный глубокий голос, от которого все переворачивается внутри, влажно шепчет мне в ухо:
- Тонкс, я не очень понял, куда я должен идти, но может ты вернешь мне рубашку?
Ох, так вот что имела в виду Молли под моим новым стилем!
***
Я лежу, устроившись на его плече, и чьи-то волосы, мои или его, щекочут мне щеку. Я думаю о том, что мне пришлось пережить сегодня, и сердце мое плачет слезами феникса: нечто очень дорогое утрачено, сожжено, но из горстки пепла зарождается новая жизнь. Иногда, чтобы спасти руку, приходится отсечь палец.
- Как вы все просчитали? – спрашиваю я.
Рука под моей головой слегка напрягается, и я легонько веду пальцами по впалому животу.
- Не переоценивай мои усилия, - негромко отвечает он.
- Я так и думала. Альбус воспитал себе достойного преемника. Осталось подарить ему новую оправу, - я легонько дую, чтобы убрать волосы с щеки, - мне надо забрать Теда. Ты пойдешь туда?
- Придется. Нужно выяснить, кто в магическом сообществе еще считает, что я мертв, - его голос звучит совсем глухо, и что-то замирает у меня внутри. Неужели он так переживает о том, чтобы никто не вторгался в его персональный мир, не потревожил его свободу.
- Я не собираюсь никому говорить, если тебя это утешит, - до его сарказма мне далеко, но уж как умею.
- Тонкс, - его дыхание обжигает мне шею, - можешь хоть в «Пророке» напечатать, потому что если ты немедленно не уберешь руки, я точно умру.
Мой страх рассыпается тысячей звонких колокольчиков.
- Ты это заслужил! – авторитетно объявляю я.
***
Мы опаздываем совсем ненадолго. Или надолго? Все сидят за столом, похоже, довольно давно - лица раскраснелись, блюдо в центре стола заботливо укутано полотняной салфеткой. При виде нас, застывших в проеме, его – бледного, и меня – пунцовой, словно я впитала все его краски, люди за столом резко умолкают. Бог ты мой, я успела забыть, как их много, таких родных, близких, они все сливаются в одно сплошное улыбающееся пятно.
- Северус! – нарушает тишину хозяин дома, вставая нам навстречу. – А ты хитер, как всегда! Где ты столько времени прятал нашу красавицу? Или наоборот, а, Тонкс?
- Мы вообще первый раз сегодня увиделись, - вру я наспех, чтобы выручить не себя – его. Чтобы уйти от этих расспросов или хотя бы выиграть время, чтобы он успел придумать что-нибудь стоящее, из нас двоих не я виртуоз подобных дел.
- Ну как же, милая, - Молли улыбается и – о, ужас! – подмигивает. Если бы я могла, я покраснела бы еще гуще, но даже у метаморфов есть пределы возможностей. – Тедди нам все рассказал, - она гладит по голове моего сына, - и он ведь не расстается со своей подружкой…Мы даже покормили ее солью.
Тед вытягивает вперед ладошку, и я вижу полосатую кошку, довольно свернувшуюся клубочком. И я вспоминаю все: и биту, и злосчастную «Голубую корову», и мокродавок, и снейповскую рубашку - и все это неудержимо рвется из меня, как пробка из сливочного пива. Я смеюсь, нет, я хохочу в полный голос, до колик, хватаясь за стену, чтобы не упасть от сгибающего меня пополам смеха. Я слышу тоненькое прысканье Тедди, которое присоединяется к моему, и грохочущие раскаты Кингсли, и хихиканье Джинни, и заливистое повизгивание Молли… И даже фырканье в правое ухо и что-то вроде «Мерлин, эта женщина все время смеется».
Я смеюсь и не хочу останавливаться.
Потому что пока мы носим смех в наших сердцах, никаким гончим не догнать полосатых кошек.
The end.
