Глава 8Всю неделю море штормило; волны с грохотом разбивались о камни, ветер не прекращался ни на минуту, воя на разные голоса и швыряя в окна мелкую ледяную крупу, а если подняться на холмы, было видно, насколько низко над землей и морем бегут рваные серые тучи. Вечерами я выходил на берег, то и дело вспоминая рассказ своего сокурсника по Академии о том, как давным-давно, отдыхая с семьей на круизном океанском лайнере, они с братом, оба еще недавние школьники, вызывали "Летучий Голландец". "Я так и не понял, настоящий этот Голландец или просто дурацкая шутка, - говорил он. - Может, какой-нибудь умник создал иллюзию и связал ее с тем глупым стишком призыва... Корабль и правда жуткий, но все равно мы очень жалели, что не можем на него перелезть и всё там облазить". Когда я смотрел на горизонт, в голове вертелось заклинание вызова Голландца, однако вслух я его не произносил: даже если бы мне захотелось развлечься подобным детским способом, в штормовую погоду корабль все равно было не увидеть.
На время я переселился в дом на берегу, оставив Мадими в квартире: змея попросила накрыть ее гнездо и выключить лампу, решив дождаться весеннего тепла в спячке. Риддл большую часть времени тоже дремал, что, по-видимому, было обыкновенным времяпрепровождением любого магического портрета. Его молчание меня вполне устраивало.
- Сегодня у тебя были гости, - с порога сообщил мне портрет, когда в четверг вечером я вернулся из Министерства. - По моему мнению, дом все же стоит запирать, иначе в него начинают врываться решительные юные леди.
Тао. Я ждал ее только завтра, и не здесь, а в Лондоне. Почему сигнализация не сработала? Или я просто не услышал предупреждения? Риддл тем временем продолжал:
- Ты хорошо воспитал свою дочь, Линг - ведь я не ошибся в своем выводе? Это твоя дочь? - Я не ответил, и портрет с досадой качнул головой. - Она просто пришла и ушла. Мы не разговаривали. Да и вряд ли бы она стала со мной говорить.
Я взял пальто, которое поначалу бросил на спинку стула, и направился в комнату.
- Постой, - произнес Риддл. - Пожалуйста, погоди. Мне бы хотелось, наконец, расставить всё по своим местам. Почему я до сих пор здесь? Ты нарисовал портрет, чтобы узнать место моей могилы. Я рассказал тебе и Поттеру то, что смог услышать, уловить и понять, находясь в другом мире. Почему ты не уничтожил рисунок? Ответь, будь так любезен.
Я вытащил палочку. Риддл молчал, глядя на меня спокойно и выжидающе.
- Или ты оставил меня, чтобы подвергать унижениям? Чтобы Поттер имел возможность оскорблять меня и после смерти? Объясни, зачем я тебе нужен? А если не нужен - уничтожь портрет, поскольку то, как ты себя ведешь, тебя недостойно.
- Ты не настолько хорошо меня знаешь, чтобы судить, что меня достойно, а что нет.
- Я знаю тебя лучше, чем тебе бы хотелось, а если ты немного подумаешь, то поймешь, почему. Давай решим этот вопрос. Идти мне отсюда некуда, разве что бродить там, - портрет указал на темноту у себя за спиной, - но это еще менее приятно, чем мое теперешнее положение.
- Я не обещал проявлять к тебе милость - ведь и ты в свое время ее не проявлял, - я указал палочкой на портрет. - Так что пока ты мне нужен, будешь висеть. И жаловаться у тебя нет причин: тебя здесь никто не оскорбляет и не унижает. С тобой общаются; более того, к твоему мнению прислушиваются. А если я не докладываю тебе все, что происходит в моей жизни - извини, Риддл, но на исповедника ты не тянешь.
Не дожидаясь ответа, я ушел в комнату и закрыл за собой дверь. Этот мирный, просящий о снисхождении, если не о сочувствии Риддл нравился мне гораздо меньше, чем Темный Лорд, которого я знал при жизни: манера поведения портрета была нехарактерна для Волдеморта - не он эксплуатировал подобный доверительный тип общения.
В ожидании Тао я переоделся, разжег камин и уселся напротив, глядя в огонь, пылающий так неистово, что через десять минут в комнате стало невыносимо жарко. Я не менял температуру; иногда мне лучше думалось, если я был разозлен, заходил в тупик, или когда привычное состояние тела и ума менялось, позволяя вдруг увидеть то, что раньше было скрыто, и взглянуть на знакомое под другим углом.
Но под каким углом не смотри на невыразимцев, получалась не слишком приятная картина. Два дня назад, когда я пришел поговорить с вернувшимся из Италии Бруствером, в кабинете меня ожидал не только министр, но и Уильям Буни, охранник сознания премьера. Его присутствие было почти ожидаемым, хотя мне казалось, что невыразимцы станут работать тоньше. Что ж, в таких вещах приятно ошибаться.
- Уильям, рад вас видеть, - я протянул Буни руку. Тот привстал и, коротко кивнув, пожал ее своими ледяными твердыми пальцами. - Министр, - я взглянул на Бруствера, застывшего в своем кресле, словно восковая фигура. - Как там Италия? Еще не утонула в дождях?
- Если так пойдет и дальше, то возможно всё, - пробурчал в ответ Бруствер. - По крайней мере, Англию давно пора перестать называть страной туманов. Пусть Европа себе этот титул забирает.
- Что ж, - я поудобнее устроился на стуле и сцепил пальцы в замок. - Ждете от меня откровений, или в них больше нет нужды?
- Нужда есть, - произнес министр, ни разу за это время не поглядев на Буни, словно его здесь и не было. - Но то, что тебе сказала премьер, было, мягко говоря, не информативно. Признаться, я ожидал большего.
- Вполне вероятно, она просто не может объяснить, в чем дело. Она сказала - проблема слишком сложна, а это значит, что проблема слишком сложна для магглов, поскольку они имеют дело с последствиями колдовства. Я понимаю, что у вас, Кингсли, нет времени следить за жизнью неволшебников, но вы-то, Уильям, должны знать ее как никто другой...
- Я не вижу причин для введения надзора за аэропортами, - ответил Буни, то ли не обратив внимания на мою иронию, то ли не поняв ее. - Правда, мы могли бы консультировать их МВД и летные службы, давая сводки вероятностей терактов или крушений, но с террористами они справляются сами - по крайней мере, за последние два года ни в Британии, ни в Европе никому не удавалось взрывать самолеты, - а что до крушений, они не просят, ну и мы не слишком рвемся. Нам только лишняя работа, а выгод никаких.
- Террористы - действительно первое, что приходит в голову, и будь это они, премьер бы так и сказала, - продолжил я, обращаясь главным образом к Буни. - Наркотики, перевозчики информации, контрабанда - все эти проблемы она могла бы объяснить. - Я взглянул на министра. - Вы случайно не интересовались последней статистикой по миграционным потокам магглов и колдунов? - Бруствер нахмурился, и я добавил: - Ладно, только колдунов.
- Я не могу успевать везде, - отрезал Бруствер. - Насколько мне известно, демографических проблем у нас нет.
- Разумеется их нет, но только не за счет коренного населения! Вы когда последний раз были в Хогсмиде? Лет через пять он станет индийским, а по другую сторону железной дороги - пакистанским. И там вы уже не сможете отделить колдовское сообщество от неволшебников, потому что в восточных культурах они традиционно живут вместе.
- Мы знаем об этих тенденциях... - начал Буни, но я поднял руку, останавливая его.
- Сейчас речь не о них. Проблема премьера, как мне кажется, связана с тем, что хотя страна пытается закрыть границы, людей в ней становится все больше и больше.
Буни даже побледнел от волнения.
- Черт возьми, кто-то возит нелегалов! Вы правы, вы совершенно правы... и она, - Буни несколько раз кивнул, - она поняла, как это происходит! Терминалы - идеальные портальные; там, среди этой суеты, можно кучу народу переправить... Но почему вы не заметили нелегальных перебросов? Сеть должна была их засечь.
- Я не говорил, что это порталы. Они могут аппарировать вместе с колдуном... или, например, перевозиться в транспортных самолетах... Тут есть варианты, можно думать.
- Но как она поняла? - Буни не давала покоя сообразительность премьера. "А вот ты почему этого не понял?" подумал я, но вслух сказал:
- Это только версия, сделанная на основе нескольких статистических данных и анализа политики Лондона за последний год. Хотя в странах Европы ситуация во многом схожая: там, где нет Сети, полно портальных, которые никто не контролирует, и люди просто растекаются по стране, пересекают открытые границы и исчезают. Наверняка тут действует целая организация - оформление документов, жилье, и так далее.
- Прибыльный бизнес, - подал голос Бруствер. - Удивительно, что вместе с эмигрантами сюда не забрасывают и этих сумасшедших радикалов...
- Кингсли, а вы знаете, что большинство взрывчатых веществ не способно выдержать аппарацию и портальный переброс? - спросил я. - Они вообще не очень стабильны при взаимодействии с магией.
- Это радует, - проворчал министр.
- Линг, вы нам очень помогли, - сказал Буни, поднимаясь. - Возьму вашу версию как рабочую, и начнем, пожалуй, действовать.
Бруствер промолчал. Буни, нимало не смущенный, покинул кабинет, а я посмотрел на министра. Тот вздохнул.
- Слушай, а почему они просто не могут аппарировать, куда захотят? Ведь Сеть не сканирует аппарации. Или сканирует?
- Она может сканировать любые активные проявления магии, - ответил я. - Мы просматриваем аппарационные всплески, но только в собственных целях, не все подряд. К тому же, из-за Сети свободная аппарация стала слишком рискованной, ею пользуются только в предназначенных для этого зонах. Они могли бы аппарировать севернее, но в аэропорту проще затеряться, а если постоянно завозить иммигрантов в маленькие города с белым населением, тем более в деревни, кто-нибудь это заметит... Что касается Хогсмида, вам пока не о чем беспокоиться. - При слове "пока" Бруствер вновь помрачнел. - Колдовские сообщества слишком эксцентричны и этим похожи. Колдунам разных культур гораздо проще найти между собой общий язык, чем магглам. У премьера есть проблема с нелегалами-неволшебниками, и я уверен, что вы с Буни сможете ее решить. А если захотите провести крупную операцию и накрыть всю сеть, Легион окажет вам поддержку.
Бруствер снова вздохнул.
- По-моему, тебе есть чем заняться и без маггловских нелегалов, - сказал он.
С этим я был согласен и, посчитав, что на этом деловой разговор можно закончить, перешел к другому вопросу:
- Кингсли, у меня к вам личная просьба. Помнится, в Министерстве была экспериментальная программа для студентов, позволявшая им работать с некоторыми артефактами Отдела Тайн. Эта программа еще действует? А то у меня есть один студент-энтузиаст...
Мою медитацию прервал тихий шорох на кухне. Кто-то скребся в закрытую дверь, словно кошка, пытаясь войти. Скоро дверь скрипнула, и я услышал легкий топоток по полу, затем по ковру, и через секунду мне в руку ткнулся холодный нос пушистой темно-рыжей лисички. Если Тао чувствовала передо мной какую-то вину, она оборачивалась и начинала ластиться, зная, что я не смогу долго на нее сердиться. Этим приемом она пользовалась с детства, но только со мной - с Мэй, разумеется, такой номер бы не прошел. В отличие от сестры, Ин никогда так не поступала. Я вообще сомневался, что она когда-либо чувствовала себя виноватой.
Свернувшись калачиком у моих ног, лиса прикрыла мордочку пышным хвостом, оставив, однако, один глаз и посматривая на меня.
- Я не сержусь, - проговорил я. На Тао в таком облике действительно невозможно было сердиться. Лисичка тотчас вскочила и поставила передние лапы мне на колено, заглядывая в лицо. - Хотя ты могла бы предупредить, что приедешь на день раньше.
Тао ткнулась носом мне в щеку, соскочила на пол и обернулась. Процесс был очень быстрым, но не мгновенным, и хотя я видел его много раз, он до сих пор вызывал мороз по коже. На доли секунды передо мной возникало эхо того духа-лиса, который инициировал меня на груде съеденных человеческих тел. Этот дух всегда был рядом - не только в Мэй и в моих детях, появляясь в моменты перехода, когда зверь становился человеком и наоборот, а присутствуя тенью и во мне самом.
Однако секунды трансформации прошли; теперь на полу сидела не лисица и не существо из мира духов, а Тао, все еще старавшаяся выглядеть виноватой.
- Знаю, ты не любишь такие сюрпризы, но я ведь понятия не имела, что ты переселился сюда; и про этого, - она перешла на шепот, кивнув в сторону входной двери, - не знала...
- Я не сержусь, - повторил я. Звучало это не очень убедительно, скорее, устало, и Тао не поверила.
- Ну да, - произнесла она. - Вон какая у тебя жарища - значит, ты расстроен. Если это из-за него, - последнее слово она вновь произнесла шепотом, - то я с ним не разговаривала, не беспокойся. Но как же здорово, что ты начал рисовать! Я очень надеялась, что однажды увижу каких-нибудь твоих новых чудищ... Скажи, а это он? - Тао выразительно подняла брови. - Тот самый колдун с семью якорями?
- Давай лучше обсудим субботу, - уклонился я от ответа. - Но если хочешь, можешь рассказать, чем ты сегодня занималась.
Я предполагал, что Тао откажется обсуждать дела, ради которых она явилась в Британию на день раньше, и мы сможем поговорить о субботнем визите в Отдел Тайн, на который я получил разрешение у Бруствера, но она, немного сникнув, ответила:
- Может, про субботу потом? Я тут кое-что сделала - вдруг тебе будет интересно? Только можно я сначала убавлю температуру, а то очень жарко.
Я кивнул, и Тао указала палочкой на огонь, который немедленно стих, превратившись в едва заметные языки пламени, ползающие над дровами. После второго ее знака в комнате стало прохладнее.
- Помнишь, ты мне рассказывал, как познакомился с отцом, как развивались ваши отношения? - начала она. - В общем, я решила, так сказать, пойти по твоим следам.
- Надеюсь, ты не в Азкабане сегодня была? - спросил я, действительно на это надеясь.
- Нет, не в Азкабане, - Тао не улыбнулась. - Я была в Лондоне, в китайском квартале, где твой дед живет. Познакомилась с новым родственником. - Поскольку я молчал, она продолжила: - Очень милый старичок оказался.
- Милый? - вырвалось у меня. Старый Ма, которого я помнил, никак не подходил под это определение.
- Да, милый! - с энтузиазмом подтвердила Тао. - Правда, сначала он был не очень дружелюбным, спросил, что я тут делаю, и не ты ли послал меня к нему... - она усмехнулась, - за деньгами. В общем, слово за слово, и мы очень неплохо пообщались, особенно когда он узнал, что я говорю по-китайски. Вкусным чаем меня угостил, целую церемонию устроил!
- Слово за слово, значит, - повторил я. - И много ты ему рассказала?
Тао, всегда болезненно реагировавшая на параноидальные черты моего характера, воскликнула:
- Папа, тебе лечиться не пора? То не говори, это не говори, с теми не откровенничай, этим слова не скажи - что за жизнь такая? Нельзя же во всех видеть врагов!
- Дело не во врагах, а в том, чтобы давать ровно столько информации, сколько ты можешь получить в ответ. Спорю, ты рассказала ему гораздо больше, чем он тебе. Наверняка он только слушал да на ус мотал, а сам помалкивал.
- Я не рассказала ему ничего такого, - обиженно проговорила Тао. - Я так и думала, что тебе это не понравится, что ты будешь против...
- Нет, я не против. Общайся с ним, если хочешь, но только веди равноценный и взвешенный диалог. Пусть он тебе тоже что-нибудь рассказывает. Проанализируй эту информацию и поймешь, как он к тебе относится, хочет ли тебя видеть, а если хочет, зачем ему это надо.
- Даже не знаю, смеяться мне или плакать, - Тао в отчаянии развела руками. - Может, ты все-таки пошутил? Он же мой прадедушка, твой дед, а ты - зачем ему это нужно!
- Что с того, что он мой дед? У меня с ним нет ничего общего, кроме генов, но и с обезьяной у меня 95 процентов совпадений.
- Ну знаешь! - возмущению Тао не было предела. - Это уже за гранью!
- Помолчи, - прервал я ее. - Есть вещи гораздо более важные, чем кровное родство. Его недостаточно, чтобы безоглядно кому-то верить. И для тебя, Тао, это только повод. Ты любишь общаться, любишь заводить новые знакомства, но я знаю, что ты никогда не знакомишься просто так, чтобы побездельничать в хорошей компании. Общайся с ним, только если он готов с тобой чем-то делиться, если действительно рад твоему появлению и хочет тебя видеть, потому что ты его внучка. Но не строй особых иллюзий насчет своего прадеда: это своеобразный человек, живущий в среде, с которой ты никогда не сталкивалась. Поэтому ради собственной же безопасности не теряй голову... и на всякий случай проверь в следующий раз его чай.
Хотя суббота в Министерстве Магии считалась выходным, даже в выходной здесь было много народу. Охранники прогуливались по коридорам или сидели на своих постах, болтая с уборщицами в желто-зеленой униформе, которых в обычные дни я едва замечал, а сейчас видел чуть ли не на каждом шагу. Чтобы попасть в Отдел Тайн - точнее, в его хранилище, - Тао пришлось в срочном порядке добывать документ на проведение исследований и согласовывать свою практику с руководителем студенческой программы, что получилось не с первого раза, поскольку заявленный ею ритуал не прошел по соображениям безопасности. Однако в конце концов ей всё удалось, и теперь мы стояли в лифте, спускаясь в недра Министерства, к входу в хранилище Отдела.
Спустя два дня после своего визита к прадеду Тао пребывала в расстроенных чувствах. В нашей семье она была единственным экстравертом; ее сестра редко нуждалась в родительских напоминаниях о том, что молчание - золото. Конечно, такой подход имел и обратную сторону, однако эти риски были несравнимы с рисками откровенности, и я знал, что хотя в сложной ситуации Ин не пойдет ко мне за советом, она обратится к Мэй или к главам своего клана, с которыми у нее сложились очень близкие отношения.
Впрочем, размолвка никак не повлияла на инструктаж перед походом в Министерство. Достигнув входа в хранилище, где нас встретила представительница отдела международного сотрудничества, отвечавшего за все учебные программы, Тао вручила ей документы, и после недолгой проверки мы оказались внутри.
За прошедшие годы система доступа в залы изменилась. Теперь вместо неудобной вращающейся конструкции с многочисленными дверьми в комнате были всего одни раздвижные двери. Сопровождающая коснулась их палочкой, те с легким шипением отворились, и мы вступили в помещение, где Тао собиралась проводить ритуал.
- У вас два часа, - сказала женщина. - Через два часа я приду за вами, а если вдруг закончите раньше, распишитесь на посту и укажите время. И еще, - она посмотрела на Тао. - Не увлекайтесь настолько, чтобы забыть о технике безопасности.
Двери за ней закрылись, и мы остались одни.
Перед нами был круглый зал с каменной аркой. В отличие от предыдущей комнаты, здесь всё оставалось по-прежнему: широкие ряды сидений, ступенями спускавшихся к невысокой платформе, и древнее сооружение с разодранной завесой, колыхавшейся словно от легкого ветерка.
- Проверь, - сказал я, и Тао мигом направила палочку в потолок.
- Все чисто, - констатировала она спустя несколько секунд. - Даже странно.
- Гарри, ты здесь? - спросил я, оглядываясь.
- Поверить не могу, что это происходит! - в сердцах проговорил Поттер, стягивая с себя мантию-невидимку. - Просто дежа вю какое-то... Так и вижу заголовки: Гарри Поттер решил тряхнуть стариной! Глава аврората в мантии-невидимке вновь проникает в Отдел Тайн! Что он там забыл? Неужели новое пророчество?
- Не будет никаких заголовков. Хотя мантию, конечно, держи наготове.
- И почему надо было обязательно сюда? - продолжал Поттер, указывая на арку. - Почему не в солнечную систему или еще куда-нибудь?
- Потому что система - модель, там нечего делать, если только не хочешь полетать. К тому же, арка - опасный артефакт; никто не будет торчать тут вместе с нами и следить, чем мы занимаемся. Как ты наверняка слышал, у нас всего два часа, так что давайте начинать.
- А где еще две двери? - спросил Поттер, оглядываясь.
- Они скрыты, - подала голос Тао, водя палочкой по сторонам. - Здесь нет воспринимающих заклятий, то есть нас не слышат и не видят, но это не означает, что заклятья с дверей можно будет снять бесшумно.
Поттер посмотрел на Тао с нескрываемым интересом, словно только что ее заметил. Вчера я отослал ему сообщение, что если он желает к нам присоединиться, пусть берет свою мантию и ждет нас неподалеку от входа в хранилище. Тао я рассказал лишь самое необходимое, хотя поняла она гораздо больше, чем было сказано вслух.
- Ты сможешь их снять? - спросил я.
- Без проблем. Но я предупредила.
- Снимай. Если кто-то придет, я объясню. Гарри, на всякий случай приготовься надеть мантию.
Тао без труда избавилась от иллюзий, наложенных на двери, и убедившись, что это нарушение прошло незамеченным, приступила к следующей стадии плана. Покопавшись в рюкзаке, она вытащила лист бумаги с печатью ритуала; это было нечто вроде шпаргалки для сложных фигур, если маг не хотел вычерчивать их самостоятельно. Тао положила лист на пол между платформой и ступенями, отошла подальше и начала колдовать.
Бумага на краткий миг вспыхнула и сгорела, однако знак продолжал сиять, словно из-под пола в этом месте пробивался свет. Еще несколько секунд, и печать начала расширяться, достигнув не менее полутора метров в диаметре. Белое сияние слегка поутихло, сменившись розоватым, красным, а затем - бордовым. Тао вновь полезла в рюкзак и, к моему удивлению, достала оттуда фигуру сфинкса. Сперва я решил, что она взяла его с подоконника в коттедже, однако этот сфинкс оказался меньше и темнее. Тао поставила скульптуру в центр печати, на замысловатый значок в форме треугольника с торчащими из него антеннами, и вновь подняла палочку.
Воздух на границе печати начал сгущаться, утрачивая прозрачность. Скоро по периметру медленно задвигался сероватый вихрь, все плотнее укрывавший скульптуру в центре. Я перевел взгляд на Тао, которая сосредоточилась на заклинании, шевеля губами и рисуя палочкой в воздухе едва заметные знаки, и вдруг подумал, что впервые вижу, как она колдует по-настоящему.
Давным-давно, когда я приезжал в Дахур в отпуск, по делам или в увольнительную, Тао непременно рассказывала мне, какому новому интересному заклинанию она научилась в школе, и я всегда хвалил ее немудреное колдовство, зная, как это важно. Даже Ин в то время спрашивала моего совета, как решить то или иное сложное школьное задание, показывая свои способности. Но с тех пор, как дети повзрослели, я видел только бытовую магию и мог судить об уровне их работы лишь по оценкам за сданные экзамены. Сейчас, наконец, у меня была возможность посмотреть, чему Тао научилась за пять лет, проведенные в аудиториях Дахурского университета и его факультета церемониальной и древней магии. Движение вихря усилилось; внезапно фигура сфинкса начала расти, и через несколько секунд в центре печати возник человеческий силуэт со сложенными будто в молитве руками. Тао опустила палочку и с нескрываемым удовольствием посмотрела на нас.
- Готово, - сказала она.
- И что это? - недоверчиво спросил Поттер.
- Имитация ритуала на случай, если кому-то вздумается проверить остаточные поля, - ответил я. - А теперь давайте начнем... отсюда, - я указал на левую дверь. - Если память мне не изменяет, там должна быть комната с несколькими выходами.
Однако на этот раз все оказалось сложнее: за вторыми дверьми открылся зал, из которого мы сюда попали. Поттер не поленился проверить третьи двери, но и те вели обратно к выходу. Любителям побродить по хранилищу здесь были не рады.
- Надо знать пароли комнат, - проговорил Поттер, вернувшись, - иначе мы отсюда никуда не попадем, так и проторчим тут два часа.
Тао посмотрела на нас со снисходительной улыбкой.
- Пароли знать не обязательно - надо просто выйти из этого зала в нормальное пространство.
- И как нам это сделать, если все выходы ведут в одно помещение? - спросил я.
- По этому принципу устроены все Пирамиды, - важно ответила Тао, подходя к дверям. - Если не знать паролей или нужных символов-ключей, вас будет выводить в одну и ту же комнату, либо вы просто заблудитесь... - она подняла палец, - а это может плохо кончиться. Пирамиды большие, не чета вашему хранилищу. - Тао коснулась палочкой двери и произнесла:
- Прямой коридор.
Вместо холла нам открылся не слишком длинный коридор, в конце которого виднелась еще одна дверь, напомнившая мне вход в коттедж у моря.
- Значит, можно назвать любое помещение? - поинтересовался Поттер, пока мы шли по коридору. - А если я скажу - комната с солнечной системой?
- Вы попадете в комнату с солнечной системой, но не в ту, в которую вам надо, - ответила Тао. - Сейчас мы не в реальном пространстве, где комната с аркой или с солнечной системой существует для всех наблюдателей. Формально нас сейчас вообще нигде нет: мы ушли из комнаты с аркой, которая относится к объективной реальности, - Тао сделала знак кавычек, - но ни в какую другую пока не пришли. Так что заданная комната будет не совсем настоящая... точнее, настоящая, но другая... - Она запнулась. - В общем, неважно, тут мнения расходятся. - Мы остановились у деревянной двери, но Тао не обратила на нее внимания и увлеченно продолжала рассказывать. - Чтобы перейти из изолированного места в открытое, нужно действовать в особой последовательности. Комната с аркой изолирована от остального хранилища, потому что все ее выходы ведут в одно и то же помещение. Но фактически хранилище никуда не делось, оно существует, и нам просто надо туда попасть. Если вы начнете прокладывать путь как попало, то заблудитесь, и последствия окажутся весьма плачевными - вы действительно потеряетесь, и вас вряд ли найдут, потому что, разумеется, никому не известно, как вы шли и какие комнаты и коридоры себе напридумывали. У нас даже есть байки про людей, которые веками бродят по подпространству Пирамид, потому что не могут найти выход, а когда вдруг попадают в реальные комнаты, тут же превращаются в прах. Здесь и времени-то как такового нет: посмотрите на часы - они стоят.
Тао вела нас по строгому алгоритму. После прямого мы прошли свободный и открытый коридоры, миновали Красную комнату, мост, пролегавший над какими-то техническими помещениями, и несколько других комнат с причудливыми названиями. Последней Тао назвала комнату Силы, и двери вывели нас в зал с менгиром, гудевшим и вибрировавшим от сосредоточенной в нем энергии.
- Фантастика! - воскликнул я, в глубине души обрадованный, что мы, наконец, вернулись в знакомую реальность. - Как это получилось? Ты ведь не знаешь пароля!
- В такой системе всегда есть место силы, - ответила Тао, довольно улыбаясь, - и тут невозможно ошибиться. На каком-то этапе ты начинаешь чувствовать, что оно все ближе, ближе... а потом просто выходишь - и все!
Правая дверь комнаты вела в зал с солнечной системой, левая - в бывший зал пророчеств, некогда разгромленный моим тибетским заклятьем. Двери оказались не заперты: вряд ли сюда пускали тех, кто не умел взламывать запирающие чары, а потому накладывать их не было смысла. Зал пророчеств, лишившийся своего содержимого, был переоборудован, и теперь здесь проходил длинный коридор со множеством дверей, за одной из которых, как я надеялся, скрывалась комната, хранившая в себе тело Риддла.
Только я начал прикидывать, сколько времени понадобится, чтобы осмотреть все эти помещения, как в мягкий свет коридорных ламп вмешался резкий белый блеск шара, наколдованного Тао.
- Он ищет мертвых, - объяснила она и пустила шар влево. Беспрепятственно долетев до последней двери, шар повернул обратно. Пролетев мимо нас, он устремился дальше и через десяток секунд вдруг замер напротив одной из дверей, став сперва зеленым, потом коричневым, и в конце концов погаснув.
Мы подошли к комнате. Тао было вознамерилась войти первой, но я отрицательно покачал головой, и она отступила назад.
Лампы коридора могли осветить лишь небольшой участок помещения, остальное скрывалось в темноте. Я сделал шаг, не представляя, насколько большим или маленьким может быть зал. Несмотря на внутреннюю готовность, мне совсем не хотелось нос к носу столкнуться с Волдемортом, пусть даже неживым.
Люмос здесь не работал, световой шар оказался настолько тусклым, что я его погасил. Магия, работавшая в этой комнате, не любила свет.
- Можно мне?
Я посторонился, пропуская Тао внутрь. Она вытянула руку и начала рисовать в воздухе извилистый знак. Спустя несколько мгновений комнату озарил холодный белый свет; я прикрыл глаза, но все же успел разглядеть то, что было перед нами, и от этого вида у меня мороз прошел по коже.
- Сукины дети... - услышал я за спиной шепот Поттера и поднял голову.
Волдеморт был там. Он сидел на массивной железной конструкции, напоминающей электрический стул; руки и ноги были прикованы тяжелыми металлическими цепями к толстым кольцам на концах подлокотников и передних ножек. Тело от шеи до пят укрывало серое одеяние, и я видел лишь белые пальцы рук, вцепившиеся в кольца. Лицо мага было спокойным и выжидающим. Глаза открыты. На стенах, потолке и на полу у его ног было начертано несколько охраняющих печатей.
Мы молча приблизились; даже Тао, навидавшаяся мертвецов в Пирамидах, оказалась поражена этим зрелищем.
- Зачем им это! - процедил Поттер, ткнув палочкой в сторону прикованного тела. - Они с ним... что они вообще могут с ним делать?
- Разговаривать, задавать вопросы, - предположил я. - Как ни крути, он был великим магом.
- Какие вопросы! О чем с ним говорить? - воскликнул Поттер. - Он террорист и психопат! Его сжечь надо и по ветру развеять, а они тут с ним, видите ли, беседы ведут! И не говори мне, что он великий - это звучит как оправдание его делам!
- Ты прекрасно знаешь - я его не оправдываю. Но нельзя отрицать, что Риддл многого достиг. Колдуны, совершавшие подобную трансформу, встречаются раз в несколько столетий. Да, у него были бредовые идеи, но он не боевой маг и если бы занимался своей мистикой, а не лез в политику, то до сих пор...
- В политику? - рявкнул Поттер, окончательно выходя из себя. - Это не политика была, а разбой и убийства! И хватит об этом! Его надо оттуда вытащить и сжечь ко всем чертям!.. Проклятье!
Он резко повернулся и отошел к выходу. Я взглянул на Тао. Она не сводила глаз с мертвеца, а тот смотрел на нас, словно зритель в театре.
- Что ты хочешь, чтобы я сделала? - спросила Тао, не поворачиваясь. - Хочешь с ним поговорить? Это несложно.
- Мне не о чем с ним разговаривать. Я просто поищу здесь энергетические сгустки или коридоры, которые к ним ведут.
- Вряд ли тут есть коридоры, - с сомнением произнесла Тао. - Такие объемы энергии их не создают. Но... - она поджала губы, - что ты будешь делать потом? Даже если ты что-то найдешь, то не сможешь с этим общаться - такая энергия слишком примитивна, я же рассказывала...
- Не стоит его недооценивать, - я кивнул на сидевший перед нами труп. - Давай просто выясним все, что можно, и тогда подумаем, как поступить. Иди к дверям.
Тао послушно вернулась к выходу, где, прислонившись плечом к стене, стоял Поттер, демонстративно глядя в коридор. Я вышел на середину комнаты и вызвал патронуса.
Работать с ним меня начали учить только в Академии. В училище вызов патронуса-тени не поощрялся, а в первые годы службы был даже запрещен, но в ходе боевых действий я иногда игнорировал этот запрет, поскольку с помощью заклинания можно было безопасно отслеживать магическую работу врага, не боясь себя обнаружить. Научившись использовать его в полную силу, я обрел нечто вроде дистанционной волшебной палочки или прибора удаленного видения, который можно было посылать бегать по джунглям или по пустыне в поисках ловушек, следов колдовства или даже самих колдунов - если, конечно, они не умели его нейтрализовывать.
Зал с Волдемортом оказался погружен в подвижную туманную субстанцию, как если бы мы все находились в медленно текущей, немного мутной воде. Яркие серебристые контуры печатей испускали тонкие нити, пересекавшие торец комнаты, где стоял железный стул, сверху вниз, справа налево и спереди назад, проходя сквозь тело Риддла, оказавшееся словно внутри трехмерной решетки. Я осматривался в поисках нарушений структуры, посторонних вкраплений и сгустков, нитей, уходящих за пределы клетки или границы комнаты, но ничего подобного не находил: кроме чар печатей, никакой другой энергии в зале не было.
Я направил патронуса в коридор; косясь на посторонившуюся Тао, я заметил на ее предплечье свечение знака Тишины. Надо же, она успела узнать что-то, о чем нельзя рассказывать никому, кроме других посвященных... Впрочем, неудивительно - большинство серьезных работ, проводившихся в Пирамидах, имели ту или иную степень секретности или какую-то область закрытых исследований. Тао все еще была студенткой, но знак говорил о том, что она достигла больших успехов, получив возможность принимать участие в секретных проектах.
Коридор был полон отблесков и аур заклятий, напоминая утонувший корабль, сквозь который движется вода. Ничего, что могло бы походить на энергетического вампира или прогрызенные им коридоры, я так и не нашел.
- Пусто, - сказал я, убирая патронуса. - Ничего, никаких следов. Риддл соврал.
- Не обязательно, - неохотно ответил Поттер. - Он не говорил, что его душа рядом с телом - только то, что ее, возможно, кто-то пленил.
- Ты говорила, подобные фрагменты слишком слабы, чтобы освободиться от тела и уйти... куда они там обычно уходят, - я посмотрел на Тао.
- В принципе, ее могли и оторвать, - ответила она без особой уверенности, - но раз вашего колдуна убили в бою, то есть специально не готовили никаких ритуалов, вряд ли ее остаток успели поймать сразу после смерти. С другой стороны, ее могли заметить здесь и запечатать в какой-нибудь предмет. Но это невероятно сложный процесс, и тот, кто его выполняет, должен обладать такой волей и силой, что редкий маг на это способен. К тому же, все манипуляции с душой - преступление, в том числе и создание крестражей.
Поттер оттолкнулся плечом от стены и приблизился к железному стулу. Одно преступление, по его мнению, находилось прямо перед нами, и вряд ли знание закона могло помешать невыразимцам совершить второе.
- Они способны вернуть ее обратно в тело?
- Нет. Это тело мертво, оно не примет душу назад.
- А другое примет? - Поттер повернулся к Тао. - Если оно еще живо.
Тао молчала. Потом вздохнула и произнесла:
- То, о чем вы говорите, запрещено. Запрещено магически разделять душу и живое тело...
- Дементоры разделяют, - перебил ее Поттер.
- Дементоры - вампиры, они питаются тонкими энергиями, но то, что они высасывают души - это... это, скорее всего, фигура речи. Никто не знает, что происходит с душой после их поцелуя. Возможно, они пленяют ее лишь на то время, пока тело остается в живых, а потом... - под нашими взглядами Тао замялась и вернулась к основной теме. - В общем, если не брать во внимание дементоров, речь идет об особом ритуале, но магов, способных его совершить, на Земле единицы, и никто из них на него не пойдет, поскольку это очень плохо повлияет на их жизнь... и на их другую жизнь... и вообще много на что еще. Неужели этот ваш колдун был настолько важен, что кому-то могло не хватить общения с его трупом? Ведь душа - это не сознание, не те его схемы, что остаются в мертвеце. Если, рассуждая гипотетически, вы пересадите его душу в живое тело, то не получите вашего Риддла обратно. Так что если кому-то потребуются его знания, он будет использовать труп. Что, собственно, здесь и происходит. Его душа никому не нужна; даже для него самого она не представляла особой ценности.
Поттер молчал. Нельзя сказать, что слова Тао стали для меня откровением - в Африке я периодически слышал о подобных "пересадках", однако считал их не более чем местными байками-страшилками и не принимал всерьез. Но Поттер, кажется, не усомнился в вероятности таких магических действий. Он стоял, смотрел на Волдеморта, который смотрел на нас, а потом неожиданно достал из кармана брюк телефон и протянул мне.
- Снимай, - велел он.
- Хочешь фотографию на память? - удивился я.
- Не фотографию. Прищучим этих мерзавцев. - Поттер встал рядом с печатью на полу так, чтобы не загораживать железное кресло. - Может, Риддл все-таки сгодится для чего-нибудь хорошего.
Я вытащил свой телефон и передал его Тао.
- А ты сними нас обоих.
Направив камеру на Поттера и глядя на экран, я включил режим видеосъемки и кивнул Гарри.
- Давай.
- Я нахожусь в хранилище Отдела Тайн, в одной из его комнат, - начал Поттер, глядя прямо на меня. Он ничуть не волновался, словно профессиональный тележурналист, в очередной раз выходящий в эфир. - Отдел Тайн - вотчина тех, кого называют невыразимцами, и допуск сюда строго ограничен для любого, кроме них самих. Мы всегда слышали, что этот запрет наложен ради нашей же безопасности, поскольку здесь хранятся артефакты, опасные для жизни. Что ж, они не врали, и теперь вы можете сами в этом убедиться. Вот один из их артефактов - подлинный труп Волдеморта, колдуна, на счету которого сотни жизней тех, кого мы любили, и против чьей армии Пожирателей Смерти воевали, теряя друзей и близких. Все эти годы мы жили с мыслью, что всё закончилось, что прах отправился к праху, и пережитое нами больше не вернется. Но мы ошибались. Вот этот прах. - Поттер указал на Волдеморта за своей спиной. - Он здесь, и был здесь все это время под охранными печатями, готовый по приказу невыразимцев поделиться с ними своими знаниями. И это совсем не те знания, которыми должны интересоваться и обладать служащие Министерства магии, какую бы должность они не занимали и над чем бы не работали в этих стенах. Поэтому вполне логично спросить у тех, кто все это устроил и до сих пор не насытил свой интерес к Темным искусствам - зачем? С какой целью вы двадцать пять лет ведете разговоры с трупом убийцы, с тем, кого считают самым злейшим террористом в современной истории, колдуном, принесшим нашему обществу столько горя и бед? Какие тайны вы хотите от него узнать, а самое главное - для чего? Уж не желаете ли вы вернуться к вопросам чистоты крови? - Поттер помолчал, сурово глядя в объектив. - И давайте подумаем, стоит ли нам терпеть к себе такое отношение со стороны практически неподконтрольных, никем не проверяемых магов, делающих все это, - он еще раз указал на тело, - буквально рядом с теми, кто был жертвой этого колдуна и чьи семьи пострадали от его рук.
Я направил камеру на Волдеморта, сняв крупным планом цепи, пальцы, лицо и железный стул, потом перешел к печатям, заметив краем глаза, что то же самое делает и Тао.
- Что дальше? - Я вернул Гарри телефон. - Опубликуешь?
- Не сейчас, - ответил он. - Сперва проверим твою информацию, и если невыразимцы действительно задумали то, что задумали, эта съемка нам пригодится. Конечно, воды с тех пор много утекло, но все всё помнят. Если возникнет конфликт, нас поддержат.
- Хотелось бы верить. - Я забрал у Тао телефон и еще раз взглянул на Волдеморта. - Однако на Бруствера я бы рассчитывать не стал.
Воскресенье я провел у моря. Портрет Риддла не произнес ни слова; он спал, делал вид, что спит, или наблюдал за мной равнодушным взглядом. Посмотрев, что наснимала Тао, я загрузил материал на флэшку и спрятал ее под несколькими заклинаниями до лучших времен. Там, в зале с железным стулом, я искренне был готов придумать, как вытащить оттуда труп или уничтожить его прямо на месте, но прав оказался Поттер, не собиравшийся оказывать убийце своих родителей подобных одолжений. Вечером я собрал вещи, запер дом сложным цепным заклятьем и аппарировал в Лондон.
Войдя в подъезд, я с удивлением обнаружил, что в моем почтовом ящике что-то лежит. Аккуратные ряды встроенных в стену ниш на первом этаже обычно пустовали, лишь изредка тот или иной отсек светился изнутри, сообщая, что кому-то пришло бумажное письмо. Это было настолько странно и старомодно, что сперва я проверил письмо на проклятия и только потом взял в руки. В длинном серебристом конверте лежало официальное приглашение на благотворительный вечер, который устраивало семейство Мазерс в своем замке в Норфолке. Сборы от него направлялись в фонд помощи пожилым колдунам, коротавшим свои дни в одиночестве или в доме престарелых. Плата за вход составляла четыреста галеонов; гостей ожидали с супругами. Это было первое приглашение на подобные благотворительные мероприятия за все время моей службы в Великобритании, и отклонять его я не собирался, предполагая провести вечер следующей субботы с большой пользой.
Вот только вряд ли Мэй согласится составить мне компанию.
