Глава 8Уже чуть больше недели Гермиона была связана с Драко заклинанием «Наручников». Жить стало не в пример сложнее.
Ее работа в Министерстве на срок действия заклинания заморозилась, и не в меру ответственная сотрудница места себе не находила, представляя, как – наверняка! – ужасно идут без нее дела в Отделе. Всяко, уже пару-тройку осужденных почем зря засадили в Азкабан на пожизненный срок, тогда как она могла бы посодействовать его уменьшению или применению другого наказания.
В быту тоже появились проблемы. Ближайший гипермаркет располагался за чертой города, и, чтобы выбраться туда, теперь приходилось брать с собой Малфоя. А скучнее этого для бывшего слизеринского принца было, разве что, изучение истории магглов, за которую Грейнджер его все время пыталась усадить, чтобы он не сел в лужу в каком-нибудь разговоре – мало ли с кем ему придется сталкиваться в предстоящие два года.
Драко с кислой миной слонялся между прилавков, пока Гермиона старалась поскорее набрать необходимый на неделю комплект продуктов и упихать его в пакет с применением заклинания Расширения.
- Мне кажется, или сегодня ты набрала этой дряни больше, чем обычно? – юноша, сморщив нос, тыкнул пальцем в агонизирующий от количества распирающих его изнутри предметов пакет в руках Гермионы.
- Под «этой дрянью» ты подразумеваешь необходимые для твоего же питания продукты или что-то конкретное? – Чуть раздраженно тряхнула непокорной шевелюрой девушка, перекладывая пакет в противоположную руку, чтобы при каждом удобном случае тот колошматил Малфоя, идущего рядом, по ноге.
Быстро вычислив тактику своей коварной спутницы, Драко обошел Гермиону с другой стороны.
- К примеру, там были какие-то красные хреновины по типу вот этих, - покрутив какое-то время головой, он нашел в витрине одного из магазинчиков, мимо которых они проходили, направляясь к выходу из торгового центра, шапку Санта-Клауса. – Нафига они тебе?
Гермиона смерила его уничтожающим взглядом:
- Это для рождественской вечеринки. Мы с Гарри и Роном сегодня встречаемся в «Короне» в Саутгемптоне. Это городок почти посередине между Брайтон-Ховом и Оттери-Сейнт-Кэтчпоул. У Гарри там было какое-то дело перед Рождеством, а Рону будет потом удобно добираться до дома. Обычно мы всегда справляли Рождество в Норе, но в этом году обстоятельства против нас, - Гермиона вздохнула.
- Ох, ну извините. Из-за меня ты не сможешь посетить ту дыру, в которой живет семейство Вислого, - Драко скривился.
- Не переоценивай свою значимость, - Грейнджер закатила глаза, - ты – не единственное препятствие. Гарри уже ночью нужно быть в другом месте, вот и все.
- Ловить очередных изменников Родины? – Драко ухмыльнулся.
- Именно. Таких, как ты, - Грейнджер растянула губы в слащавой улыбке.
В это время они уже добрались до бесплатного автобуса, отходящего от торгового центра в сторону города. Первым забравшись в автобус, Драко обернулся и, было, дернулся подать Гермионе руку, но вовремя остановил себя. «Что это на меня нашло?» - удивился он сам себе и поспешил занять место у окна.
- Не могу поверить, что увижу их спустя столько времени, - прошептала приземлившаяся рядом девушка.
Драко с удивлением посмотрел на нее:
- А разве пока ты работала в Министерстве, они там не появлялись?
- Гарри с Роном почти никогда нет на месте. А сотрудники Аврората, которые сидят в Министерстве – это те, без кого можно обойтись при выполнении серьезных операций.
- Стало быть, без твоих ненаглядных дружков обойтись никак нельзя? – Драко фыркнул.
- Стало быть, никак, - скрипнула зубами Гермиона, оскорбившись за друзей.
Ей вдруг стали ясны масштабы сегодняшней катастрофы – Малфою придется отправиться с ней в паб, где ее будут ждать ребята, и мало ли что может случиться из-за их давней вражды.
- Малфой, я настоятельно тебе советую сегодня никого не подкалывать и не дразнить, - Гермиона посмотрела в мгновенно ставшие хитрыми глаза своего подопечного.
- Боишься, что я обижу Поттера и Уизли? – В его глазах заплясали чертята. – Мы с ними так давно не виделись, что, пожалуй, они потеряли сноровку. Надо помочь им оставаться в форме, - он весело подмигнул.
- Кто еще кого обидит. У них, в отличие от некоторых, все еще есть волшебные палочки.
- Что-то я не припомню, чтобы даже в школьные годы мы часто выясняли отношения с применением магии, - Малфой картинно нахмурил брови. – По-моему, одного моего острого языка хватало, чтобы твои дружки уже достигали точки кипения.
- Ради Мерлина, - простонала Гермиона, возводя глаза к небу. – Хорошо, давай так: я
прошу тебя не подначивать их и ни во что не влезать, - она сделала над собой усилие, чтобы не вспылить, и накрыла лежащую на подлокотнике руку парня своей.
Это было так неожиданно и так… приятно, что Драко тут же забыл обо всех кознях, которые уже начал строить в своей голове. Он удивленно посмотрел на Гермиону, которая тут же вспыхнула и поспешила убрать руку. Какое-то время они сидели в молчании.
- Хорошо, - в коне концов произнес Драко и даже улыбнулся краешками губ. – Но ты заранее испортила мне такой праздник!
***
В «Короне» было шумно и весело. Это было одно из немногих заведений юго-западного побережья, всецело принадлежавших магическому сообществу. Магглы проходили мимо ютившегося на пересечении нескольких старинных улочек заведения, совершенно искренне полагая его частным домиком какой-то милой старушки, тогда как тому, кто знал, что искать, был виден двухэтажный дом из светлого кирпича, в окнах которого постоянно горел свет, а изнутри доносились звуки веселых народных мелодий.
Сегодня «Корона» была украшена всей необходимой для праздника атрибутикой: венки и целые гирлянды из омелы свешивались с потолочных балок, по углам зала были развешены колокольчики, а на входе всех встречал уже подвыпивший трактирщик с красным колпаком на голове, до синяков стискивающий в объятиях входивших гостей с пожеланиями счастливого рождества.
Гарри сообщил Гермионе координаты ближайшего пустыря, куда бы они с Малфоем могли аппарировать без привлечения лишнего внимания, и, преодолев всего два квартала, они были на месте.
Прежде, чем зайти внутрь, Гермиона еще раз серьезно посмотрела на Драко:
- Не забудь – мы договаривались.
Юноша лишь отмахнулся:
- Да помню я, помню, Грейнджер. Никого не трогать, быть пай-мальчиком, - он улыбнулся и отвел глаза в сторону. – В любом случае, это будут мои проблемы. Если что.
- Если ЧТО?! – Гермиона повысила голос и уже готова была разразиться гневной тирадой, как дверь распахнулась, и их с Малфоем буквально затащили внутрь сильные руки краснолицего трактирщика.
- С Рождеством! – громыхнуло возле уха девушки, и она почувствовала, как хрустят ребра. Малфой рядом сдавленно крякнул.
Хватка ослабла, и они смогли выбраться из крепких объятий хозяина «Короны» - чуть более помятыми, чем до входа внутрь. Гермиона скинула с себя куртку, которую тут же принял подоспевший домовик, и, кое-как пригладив взъерошившиеся от проявления гостеприимства встречавшего волосы, двинулась вглубь зала.
- Если ты думаешь, что этим привела в порядок то воронье гнездо, что у тебя на голове – то жестоко ошибаешься, - шепнул шедший сзади Малфой.
Гермиона вспыхнула, но оборачиваться не стала. Волосы всегда были ее больным местом.
- Гермиона! – из-за стола в дальнем углу зала активно замахали руками две фигуры: одна худощавая, а другая чуть повыше и коренастая.
Рыжее и черное – два самых любимых цвета на свете. Гермиона почувствовала, как внутри нее распускаются бутоны радужных фейерверков. Мерлин, как же она их любила – своих мальчиков, невозможно родных, теплых, близких. Тех, кто всегда был рядом. Кто и сейчас старался всякий раз прислать ей весточку, куда бы их ни закинула судьба.
С Роном у них как-то глупо все получилось. Точнее, не получилось. Когда они каждый день были рядом – спина к спине, палочка к палочке, - казалось, что взаимное притяжение ничем не разорвешь. Позволив чувствам, наконец, вырваться на свободу и найти взаимный отклик, какое-то время им даже казалось, что они счастливы. Но иллюзия достаточно быстро рассеялась, стоило Гермионе пожить некоторое время в Норе на правах девушки Рона.
Уже под конец первой же недели перемигивания за столом между членами семейства Уизли стали неприкрытыми, парочку постоянно провожали многозначительные взгляды и шепотки за спиной. Братья на сон грядущий наставляли младшенького «Показать ей, на что способны Уизли», а Молли все чаще вздыхала о каких-то мифических внуках. И все это притом, что спали Рон с Гермионой в разных комнатах, и вся их близость сводилась к держанию за ручки, не особо умелым поцелуям и – изредка – сидением Гермионы на коленях своего новоиспеченного парня.
Вся эта неловкость сдабривалась нехилой порцией раздражения Гермионы, которое вызывал в ней оставлявший желать лучшего кругозор Рона. В стенах Хогвартса им всегда хватало тем для разговоров, потому что они вечно пребывали в состоянии повышенной готовности к войне, стычкам со Слизерином и так далее. В любой момент можно было обсудить что-то насущное и важное, и за этим темы о вечных ценностях, произведениях искусства и литературы, местах, где хотелось бы побывать, и личных интересах как-то забывались. Теперь же оказалось, что точек соприкосновения у двух влюбленных фактически нет. Пережитое вместе, конечно, немало сплачивало, но приращения новых пластов общих интересов, похоже, ожидать было глупо. Рон был… недалеким, по меркам Гермионы. Добрым, преданным, заботливым, но уж очень простым. И оттого во многом нескладным и угловатым. Какое-то время это казалось даже милым, но быстро надоело.
Последней каплей стало их первое и последнее занятие любовью, после которого Гермиона окончательно уверилась в том, что Рон ей не подходит: все его неуклюжие попытки доставить ей удовольствие провалились, после чего он плюнул на все и позаботился лишь о себе, хотя позже отчаянно это отрицал.
Гермиона покинула Нору, придя с Роном к единственно верному решению: им лучше остаться друзьями. В этой роли она его хорошо знала и любила, да и баланс Золотого Трио оставался ненарушенным.
И вот сейчас это рыжее недоразумение изо всех сил машет ей рукой из-за столика в углу. Гермиона улыбнулась так широко, как только могла – в груди просто не помещалась вся та любовь, что она ощущала к своим лучшим друзьям. Из головы тут же вылетели все заботы и печали. Рождество уже удалось!
Гарри крепко обнял подбежавшую к ним подругу.
- С Рождеством, Гермиона! – похлопал он ее по спине.
- Спасибо, и тебя, - улыбка стала еще шире.
- Отлично выглядишь, - пробормотал Рон, когда она обернулась к нему.
Он немного неловко приобнял Гермиону, словно не совсем понимая, куда девать руки. Это не укрылось от взгляда Малфоя, стоявшего за ее спиной. «Ага. У них явно что-то было, и закончилось по ее инициативе, - сделал вывод опытный слизеринский ловелас и ухмыльнулся своим мыслям. – Все-таки ты не такая конченая дура, чтобы крутить шашни с этим деревенщиной», - он смерил Гермиону в какой-то мере одобрительным взглядом.
В этот момент его, наконец, заметили занятые друг другом друзья.
- Тебя тоже с Рождеством, Малфой, - Гарри первым подал голос. – Сядешь? – он взглядом указал на четвертый стул, придвинутый к их столику.
Возникла напряженная пауза. Молодые авроры были предупреждены о том, что Гермиона появится вместе с хорьком, но никто не думал об их дальнейшем совместном общении. Естественно, оно было более чем нежелательным. Неприязнь читалась в глазах и Поттера, и Уизли, но если Рон не считал нужным ее скрывать, то Гарри был более сдержан и вежлив – не зря его назначили главой Аврората.
«Мерлин, как же мне хочется испортить им вечер одним только своим присутствием рядом с этой приторно-дружелюбной компанией», - подумал давний враг Золотого Трио. Но тут он поймал взгляд Гермионы. Без открытой неприязни Рона, без холодной учтивости Поттера, скрывавшей всю ту же ненависть, без вполне ожидаемого со стороны его надзирательницы укора и предупреждения, который мог бы быть в ее глазах. Просто немая просьба: «Мы договаривались, помнишь? Пожалуйста, не порть нам вечер». Мягкая, чуть… виноватая, что ли, - Гермиона ведь вполне понимала, что, запрещая Драко садиться с ними, тем самым нарушает права Малфоя как человека. Да, враг – когда-то в прошлом, да – не очень приятная личность, способная своими высказываниями кого-то оскорбить или стеснить. Но сейчас – вот именно сейчас – он же не сделал ничего плохого, чтобы не разрешить ему сесть с ними…
Взгляд блондина еще раз скользнул по всему Трио, а потом остановился на медовых глазах Гермионы («При свечах они особенно красивы», - отметил про себя Драко).
- Не переживай, Грейнджер, я не буду злоупотреблять гостеприимством Поттера. Он ляпнул, не подумав, - Малфой ухмыльнулся. – Счастливого Рождества. Прогуляюсь до стойки, - он махнул рукой в противоположную сторону зала, где за барной стойкой сидели несколько волшебников и волшебниц. Обращался он, прежде всего, к Гермионе, и та кивнула, явственно сказав глазами «Спасибо».
Когда Малфой ушел, Рон, понизив голос, удивленно спросил:
- Чего это с ним? Больно сговорчивый какой-то. Ты на него какое-то заклятье наложила? Признавайся, - он неуверенно улыбнулся Гермионе, сам тревожно провожая взглядом удалявшегося Малфоя.
- Ничего я не накладывала, - пожала плечами девушка, а про себя подумала, что с ее подопечным и правда что-то не то. – Ну, рассказывайте, над чем вы сейчас работаете, - и она заинтересованно подалась вперед, чтобы быть еще ближе к своим друзьям.
Приземлившись на высокий стул у бара и взяв себе огневиски, Малфой оглянулся: Трио уже весело над чем-то смеялось и активно жестикулировало. Грейнджер просто сияла, а парни смотрели на нее с такой теплотой, что у Драко кость встала поперек горла. Он вдруг почувствовал себя безумно одиноким.
Если подумать, то у него никогда и не было по-настоящему «своей компании». Даже в кругу слизеринцев он всегда чувствовал себя обособленно: сколько бы они ни расстилались перед ним, сколько бы ни заискивали, никто не хотел по-настоящему с ним дружить. В их кругах понятие дружбы вообще было очень условно. Бесконечные подставы, козни, сплетни. Девочки висли на нем гроздьями, парни старались держаться поближе к представителю именитого семейства, особенно когда стало понятно, что он непосредственным образом связан с Темным Лордом.
Малфой нахмурился. И, несмотря на всю неискренность, он с кем-то общался, к кому-то тянулся. Та же Паркинсон, тот же Забини… Ему было нескучно с ними, они могли обсуждать кого-то и смеяться над чужими неудачами, могли рассказывать о балах в своих поместьях и сплетничать о том, кто с кем спит на этой неделе. И пусть никто из них никогда не делился друг с другом настоящими тайнами, не раскрывал душу, как это делали эти глупые гриффиндорцы, он скучал по тем временам. Прямо сейчас он не отказался бы выпить по стаканчику огневиски с Пэнси, которая по-любому напялила бы в такой вечер свое самое короткое черное платье и сидела бы, закинув ногу на ногу, демонстрируя свою потрясную фигурку. Он вполне обрадовался бы, встреться ему Крэбб и Гойл – верные спутники всех студенческих лет… Ни слова правды за все время – только желание выслужиться. Мерзкие слизняки. И все же – компания… Он ДАЖЕ был бы не против снова увидеть эту пустоголовую дурочку Асторию. Но не для того, чтобы опять затащить ее в постель, - ему не то что бы не понравилось, просто сейчас хотелось другого – обычного человеческого разговора с кем-то знакомым…
Настроение испортилось вконец. Допив второй бокал, Малфой обернулся к сидящему по правую руку от него широкоплечему волшебнику:
- Сигареты не найдется? – и тут же понял, какую глупость сморозил: сигареты – удел магглов.
Волшебник смерил его недобрым взглядом и снова отвернулся к своему собеседнику.
Драко вздохнул, отодвинул опустошенный бокал и направился к выходу. Пожалуй, на улице обыкновенного маггловского городка ему с большей вероятностью улыбнется удача. «Дожил ты, дружище, - сам к себе обратился Драко, выходя на улицу в одной рубашке и оглядываясь по сторонам, - скоро станешь самым настоящим магглом».
В этот самый момент что-то подсказало Гермионе, что надо бы проверить, как там Малфой. Они непринужденно болтали с Гарри и Роном уже почти час, и за это время Драко никак себя не проявил. Это было и хорошо, и подозрительно. Грейнджер обернулась, вглядываясь в темноту зала, но не увидела его белобрысой шевелюры за барной стойкой. В груди что-то предательски скрипнуло.
Жестом остановив монолог Рона о блестящей поимке гномов в саду Уизли, над которым она только что весело хохотала, Гермиона бросила: «Сейчас вернусь», - и встала из-за стола. Еще раз оглядев зал, она удостоверилась, что Драко нигде нет. «Уборная, может быть?» - здравый смысл подсказывал, что далеко он уйти не мог – иначе бы «наручники» дали о себе знать. Но где же он тогда?
- Извините, вы не видели здесь молодого человека, блондина, симпатичного такого? - Гермиона сама не знала, почему употребила именно эти эпитеты, обращаясь к коренастому бармену за стойкой.
- Вышел минуту назад, - бармен мотнул головой в сторону входной двери.
- Что?! – Гермиона округлила глаза и бросилась к выходу. Накинуть верхнюю одежду она даже не подумала.
На улице медленно, словно кружась в танце, падал пушистый, истинно рождественский снег. Он уже успел засыпать мягким ковром тротуары и газоны и приятно искрился в приглушенном свете персиковых фонарей.
Драко почти сразу же, как вышел на улицу, остановил какого-то средних лет мужчину и разжился сразу несколькими сигаретами «Парламент». Возвращаться со своей добычей в «Корону» и у всех на виду курить маггловские сигареты было глупо, и он остался на улице. В одной рубашке он быстро озяб и уже тихонько стал проклинать себя за непредусмотрительность, как из дверей паба, с обеспокоенным выражением на лице появилась Грейнджер. И – тоже без куртки.
Заметив стоящего в трех шагах от входа Малфоя, она буквально накинулась на него:
- Ты с ума сошел?! Напугал меня до чертиков. Какого Мерлина тебе не сиделось в зале? – она вспыхнула и сжала руки в кулачки.
- И тебе счастливого Рождества, Грейнджер, - Драко не мог без улыбки смотреть на эту маленькую фурию.
Он знал, как по-настоящему умеет злиться Гермиона, – и тогда с ней действительно лучше было не связываться, - но сейчас она просто строжилась.
Он демонстративно затянулся и облокотился на кирпичную стену.
- Воздухом вышел подышать. Что такого?
- Нашел время, - буркнула девушка и поежилась – ей явно было холодно в своей тонкой клетчатой рубашке. – Там нельзя было покурить? – она мотнула головой в направлении теплого зала.
- Маггловские сигареты? – Драко скептически свел чуть приподнятые брови на переносице, будто говоря: «Ну и глупая же ты, Грейнджер».
Девушка не нашлась, что ответить, и осталась стоять рядом, поглядывая на тлеющий кончик сигареты в длинных пальцах своего компаньона. Ей стало вдруг стыдно перед ним. Снова этот долбанный комплекс вины – он вечно не давал ей спокойно наслаждаться жизнью. Разве она не спасла Драко тем, что нашла для него этот альтернативный вид наказания? Теперь он может нормально жить. Ну, относительно нормально – так, как живет большая часть населения Земли…
Словно бы прочитав ее мысли и решив надавить на больное, Драко произнес:
- Да, Грейнджер, мне теперь многое недоступно. Курение сигарет в волшебном сообществе – это еще самое малое, - он внимательно посмотрел на нее, выдержав паузу. – И вообще я только сейчас понял, что попал в магическую среду впервые с момента приобретения «этого», - он красноречиво коснулся пальцем своего запястья.
Гермиона приняла вызов и не отвела взгляд.
- И что, много потерял, не общаясь с себе подобными какое-то время?
Уголок рта юноши пополз вверх:
- Как раз с
себе подобными я теперь все время и вынужден общаться. А волшебный мир для меня закрыт.
- Малфой, что ты хочешь? – раздраженно поджала губы Гермиона. – Мы, кажется, уже разговаривали на эту тему. Ты выбрал сам, я просто предложила. То, что ты гребаный эгоист и не можешь не ныть – оно понятно, и все же нужно уметь быть благодарным.
Ее слова снова резанули по живому, как в тот вечер, когда он оказался на улицах Брайтон-Хова. Он. Должен. Быть. Благодарным. Ей. «Мерлин, какого хрена?!» – он еле удержался, чтобы не ударить кулаком по стене паба. Вместо этого он стиснул зубы и процедил:
- Вы сейчас так мило болтали друг с другом, что я почти прослезился, - еще одна затяжка.
- Ты про Гарри и Рона? – во взгляде Гермионы промелькнуло озарение. – Святые угодники, да ты завидуешь!
- Я?! Завидую?! – прорычал Малфой и, откинув в сторону недокуренную сигарету, схватил девушку за плечи. – Да подавитесь вы своими соплями и нежностями, своей долбанной дружбой и взаимопониманием! Никогда у меня такого не было и не будет! Но, твою мать, Грейнджер, меня достало целыми сутками видеть только твое милое личико и общаться лишь со случайными встречными грязнокровками на улице.
- Да что ты от меня-то хочешь?! – Гермиона даже не пыталась вырваться из пальцев взбесившегося парня – себе дороже.
- Да ничего я от тебя не хочу! – Драко достиг коллапса и, сам не понимая, что делает, одним рывком притянул девушку за хрупкие плечи к себе, прижав к груди и зарывшись лицом в ее волосы.
Перед глазами плясали разноцветные пятна, в висках болезненно стучало. Он непозволительно сорвался, а сейчас дал непростительную слабину. «Наверное, я совсем чокнулся, если ищу успокоения в этой девчонке, - обессиленно подумал Драко, вдыхая душный запах корицы, исходивший от ее волос. - Почему ты всегда оказываешься рядом, кого-то спасая, успокаивая, направляя? Кто ты? Мать Тереза? Нет... Ты просто Золотая девочка Грейнджер», - он зажмурился сильнее.
Сердце загнанным зверем металось в грудной клетке, качая совершенно обыкновенную человеческую кровь, и Гермиона слышала каждый его удар, словно набат колокола. Она вдруг все-все поняла, и ей стало жутко стыдно, что она вообще привела разговор в это русло. Драко тяжело дышал и болезненно сжимал ее в своих отчаянных объятиях. В голове девушки вертелось одно: «Господи, только бы он не заплакал. Я не знаю, что я буду делать. А с него станется…».
- Больно, Драко, - очень тихо прошептала Гермиона куда-то ему в подмышку.
- Прости, - так же тихо ответил ей в макушку Малфой и, невероятным усилием воли загнав поглубже свою истерику, отпустил хрупкую фигурку Гермионы.
Смотреть друг другу в глаза было страшно и стыдно. Оставалась еще одна невыкуренная сигарета, но он решил отложить ее на потом.
- Пошли в тепло? – осторожно спросила девушка, переминаясь с ноги на ногу и стараясь смотреть только на падающий с неба снег.
Малфой кивнул и открыл дверь в паб. Уже на пороге он на секунду притормозил и произнес:
- Можно тебя попросить посидеть немного со мной?
Гермиона в буквальном смысле запнулась, услышав эту просьбу из уст бывшего слизеринца, – настолько это было на него не похоже. Она с тоской поглядела в сторону стола, за которым ее дожидались друзья. Время играло не в их пользу – Гарри скоро нужно было уходить, а Рон не согласится остаться с ней наедине. И, тем не менее, она не смогла отказать этим серым глазам, полным тоски.
- Я только мальчишек предупрежу, - она сдержанно улыбнулась, стараясь не выдать своего разочарования.
Когда Гарри и Рон услышали, что Гермиона отсаживается к Малфою, у них обоих открылись рты.
- Зачем тебе это? – Гарри обеспокоенно посмотрел на подругу.
- Гермиона, если он тебя шантажирует – ты только скажи! – Рон воинственно сжал кулаки и уже, было, поднялся из-за стола, но Гермиона мягко надавила ему на плечи, усаживая обратно.
- Все нормально, правда. Просто… надо кое о чем поговорить, - она бросила извиняющийся взгляд сначала на Рона, потом на Гарри – он точно поймет, а если и не поймет – то просто поверит.
Так оно и вышло. Поттер взглянул на свои наручные часы и со вздохом произнес:
- Что ж, мне и так через пятнадцать минут уже надо будет выдвигаться, так что ничего не поделаешь. Были очень рады тебя повидать, - встав из-за стола, он крепко обнял Гермиону. – Береги себя. Пошли, Рон.
Уизли несколько раз удивленно похлопал глазами, но тоже начал собираться. Еще несколько раз они обнялись и, пожелав друг другу счастливого Рождества, расстались.
Гермиона приблизилась к стойке, где уже оставалось не так много посетителей – гости разбредались по домам встречать Рождество. Малфой сидел, уткнувшись в очередной стакан с огневиски. Когда девушка осторожно села на соседний стул, он пододвинул ей свой стакан:
- Будешь?
- Угу, - Гермиона кивнула, проклиная себя за слабину. – Один раз в год – не страшно, - она улыбнулась куда-то в стол.
- Веришь или нет – мне стыдно, - сказал Малфой, тоже будто бы обращаясь к столу.
Гермиона примирительно положила руку ему на плечо.
- Веришь или нет – мне тоже, - она улыбнулась, и их глаза встретились.
«Все-таки она очень даже симпатичная, - рассеянно подумал Драко, разглядывая ее теплые медовые глаза, немножко курносый нос и чуть пухлые губки. – Она вся такая… теплая. Ни грамма той агрессивной, вычурной женственной красоты, которую так пестуют в чистокровных семьях».
Гермиона смутилась под блуждающим по ее лицу взглядом Драко и залпом выпила почти весь стакан.
- Ого, - блондин широко улыбнулся, обнажая свои жемчужные зубы, - да ты мастак пить, Грейнджер.
- Я же говорю: один раз в год – не страшно, - Гермиона поморщилась – огневиски обожгло горло, а она уже успела позабыть его вкус.
- Было бы с кем выпить – может, пила бы чаще, - Драко подмигнул.
Какое-то время они сидели молча. Колокольчики по углам исполняли рождественскую мелодию, какая-то шумная компания за их спинами громко обсуждала былые времена.
- Грейнджер, тебе и правда так херово со мной живется? – подал голос Малфой и посмотрел на свою надзирательницу.
- Да не то что бы… - Гермиона пожала плечами. – Еще бы матерился поменьше, - она улыбнулась.
- Ты же понимаешь, что я не могу взять и измениться только потому, что теперь я… - Драко снова опустил взгляд. – Все мое воспитание, все принципы, все стереотипы, с которыми я жил всю свою жизнь – они не пропали вместе с волшебством. И если раньше я звал кого-то грязнокровками, оттого что сейчас я, фактически, один из них, я не стану звать их по-другому. Во всяком случае, пока, - он явно перебрал сегодня, и мысли путались. – Наверное, просто должно пройти время. Полюбить все то, что раньше ненавидел, получать удовольствие от общения с теми, кого раньше презирал и считал за низшее сословие, – это невозможно. Слишком долго я жил с этими представлениями.
- А что, если они были неверными? – ввернула свое слово Гермиона.
Драко посмотрел на нее затуманенным взглядом:
- Неверными? То есть все, что веками пропагандировала моя – и не только моя – семья – все неверно? И с грязнокровками, с магглами – нужно брататься?
- Малфой, не кидайся в крайности, - стукнула кулачком по стойке Гермиона, у которой тоже начал играть в крови алкоголь. – Я не говорю о вселенской любви. Я говорю о толерантности.
- О, ради Мерлина, Грейнджер! – Малфой скривился, словно съел лимон. – Не надо кидаться ругательствами. Слово «толерантность» выдумали те, кто просто боится открыто заявлять о своем мнении.
- Или не хотят обидеть других, - зачем-то поддержала его Гермиона («Я что, только что поддержала его?» - задним умом удивилась девушка).
- Ну, вот и я о том же, - Драко развернулся и пододвинул к себе стул, на котором сидела Гермиона – так, что их колени теперь соприкасались. – Я согласен на одно: научиться помалкивать и не орать, как прежде, на каждом углу, что я презираю грязнокровок. И еще, пожалуй, сделать исключение для нескольких индивидуумов, - последнее слово для его заплетающегося языка далось с трудом.
- В каком смысле? – Гермиона жестом подозвала бармена, и тот плеснул еще огневиски в их бокалы.
- Ну, о нелюбви к большинству я буду молчать, - Драко приложил палец к губам. – А кого-то, может, и правда перестану презирать и ненавидеть, - он сделал глоток.
Гермиона непонимающе нахмурилась.
- Тебя, например, - Малфой вдруг придвинулся близко-близко и провел рукой по ее непослушным волосам.
В следующую же секунду за их спинами послышался звук бьющегося стекла, и юноша отдернул руку, словно получив удар током. Гермиона оглянулась: веселая компания не в меру расшумелась, и теперь трактирщик пытался вежливо выпроводить их на улицу.
- Мне кажется, нам пора, - все еще глядя вслед уходящим людям, сказала Гермиона. Она не успела проанализировать случившееся и решила отложить это на более трезвую голову.
Вместо ответа Малфой слез с высокого стула и подал руку Гермионе. На самом деле, в этом не было особой необходимости, но почему-то в правильности этого поступка сомневаться никому из них не хотелось.
Спустя пару минут они уже стояли на том пустыре, с которого пришли в паб, и снежинки тихонько падали на взъерошенные волосы Гермионы. Они молчали, и Драко, незаметно рассматривая форму каждой из этих острокрылых спутниц зимы, лежащих на волосах девушки, думал о том, что все далеко не так ужасно, как ему казалось всего час назад.
Теплая миниатюрная ладошка сжала его длинные аристократичные пальцы, и хлопок аппарации унес их к порогу дома в Брайтон-Хове.
***
Когда они очутились дома, до Рождества оставалась всего пара часов. Гермиона, нетвердым шагом прошествовавшая в кухню, с ужасом поняла, что с самого утра ее ждет размораживающаяся на холодильнике праздничная утка.
- Блин, ну никакого желания ее сейчас готовить, - брезгливо потыкав в хладное тельце птицы пальчиком, вздохнула Грейнджер. – Малфой, ты хочешь есть?
Из гостиной послышалось нечленораздельное мычание, и вскоре юноша появился на кухне.
- А в чем проблема? – он рассеянно посмотрел на сырую утку.
- У меня состояние нестояния, - заплетающимся языком ответила Гермиона. – Вряд ли выйдет что-то стоящее. Ладно, может, сейчас приду в себя и постараюсь что-нибудь с ней сделать, - она оставила парня на кухне и скрылась в квартире.
Только сейчас Драко понял, что за весь вечер в «Короне» он не съел ничего существенного, и все, чем он порадовал в канун Рождества свой желудок, было огневиски.
- Э-э-эй, - реакция пришла чуть запоздало, - так не пойдет, Грейнджер. В канун Рождества – и остаться без праздничного ужина, - он вышел в гостиную в поисках девушки и замер на месте.
Гермиона стояла возле каминной полки и, сжимая в руках фотографию улыбавшихся мужчины и женщины, плакала. Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий, отчего вся ее хрупкая фигурка казалась колышущимся на ветру деревцем.
Драко встал за ее спиной и, секунду помешкав, положил руки ей на плечи.
- Грейнджер?..
Гермиона, не оборачиваясь, спиной вжалась в юношу как можно сильнее, чтобы почувствовать живое тепло рядом.
- Я просто вспомнила, - глотая слезы, отозвалась она, - как мама готовила утку на Рождество. К нам всегда приезжала бабушка, мы украшали елку, и все было так… тепло, так по-родному, - голос снова сорвался, и из груди девушки вырвался всхлип, от которого у Драко все сжалось внутри.
Он, в отличие от своего отца, так и не смог научиться наслаждаться болью других людей. Разумом он мог желать причинить им боль – во имя мести, в бою или по какой другой причине, - но созерцание чужих страданий никогда не делало его счастливым. Он сразу же проецировал их боль на себя и дальше уже не мог спокойно на это смотреть. Слезы, конечно, были меньшими из всех страданий, и, тем не менее, когда они касались кого-то из окружения Драко, они не могли оставить его равнодушным.
- Второе Рождество без них, - прошептала Гермиона в его объятиях. – Без маминой утки, без папиной улыбки, без нашей семьи, - она сжалась в его руках, как маленькая птичка, стараясь стать совсем незаметной.
Он никогда не интересовался тем, что стало с родителями Грейнджер. И хотя в списках убитых Упивающимися Смертью он не видел их фамилии, вполне могло статься, что они, таки, попались под горячую руку в военное время.
Чтобы случайно не сказать лишнего, Малфой, осторожно коснувшись руки Гермионы, сжимавшей фотографию, спросил:
- Как это произошло?
- Обливиэйт, - прошептала она чуть слышно.
Глаза парня округлились.
- Так ты сама?..
- А как иначе я могла поступить?! – Гермиона вырвалась из его рук и развернулась к юноше лицом – глаза ее покраснели, щеки пылали, и ему вдруг безумно захотелось поцеловать ее распухшие от слез губы, чтобы отвлечь, чтобы успокоить, чтобы она не думала.
Он вдруг понял, что для Гермионы Грейнджер – вечно думающей за других, спасающей не себя, а своих близких, - действительно не было другого пути: лишь стереть память у своих родителей, чтобы ни за что не подставить их в случае, если УПСы заинтересуются кандидатурой подружки Поттера. Чтобы и у нее не было соблазна возвращаться к ним, чтобы не было повода для шантажа… У Драко перехватило дыхание: какой же отважной, какой сильной была стоящая перед ним девушка. Он, с позором забивавшийся в угол, как последний щенок, всегда возвращался зализывать раны в свое родовое гнездо. Нет, он не плакал на плече у матери или отца, но ему было жизненно необходимо находиться рядом с ними – с детства он привык держаться их. И никогда он не подумал бы добровольно разрывать с ними связь – что бы им ни угрожало.
- И где они теперь? – как можно спокойнее постарался спросить Малфой.
Гермиона, было, открыла рот, чтобы ответить, но слезы снова хлынули из глаз, и Драко жестом остановил ее:
- Неважно. Слушай, иди-ка ты прими ванну. Станет легче… И голова прояснится, - он подбадривающее улыбнулся.
Девушка сконфуженно кивнула – она понимала, что во многом ее реакция вызвана алкоголем в крови. Вернув мокрую от слез рамку с фотографией на каминную полку, она, не глядя, прошла мимо Малфоя и скрылась в ванной комнате.
***
Когда Гермиона привела себя в порядок и вышла из ванной, то не поверила в реальность происходящего: по квартире разносился аппетитный запах печеной утки, из кухни в гостиную был вынесен стол и два стула, где-то была найдена праздничная скатерть… «И ведь все своими руками, без магии», - обомлела Гермиона. Не веря своим глазам, она подошла к столу и рассеянно провела рукой по узорчатой бордовой ткани. За спиной послышались шаги. Малфой бросил на девушку чуть смущенный взгляд и поставил на стол тарелку с уткой. Золотистая корочка местами была почти черной, а одна из лапок – явно сырой, но укорять его за это Гермиона даже не подумала: в конце концов, это был первый настоящий ужин, который он приготовил собственными руками. К тому же, он явно старался. Гермиона улыбнулась своим мыслям: «От чистого сердца и уже не такой чистой крови».
Она всегда свято верила в добрую природу каждого человека на земле. Ну, быть может, за исключением душевнобольных маньяков, у которых с самого начала замкнуло что-то в голове. И поэтому считала, что вся та грязь, вся неприветливость и злоба, что есть в человеке – если они в нем есть – это лишь результат дурного воспитания, неверно привитых принципов, жизненных травм и недостатка любви. Едва ли человек, к которому изо дня в день относятся хорошо, в конце концов, и сам не начнет делать добрые дела. Конечно, иногда и звери кусают руку того, кто их кормит, но все-таки терпение и желание достучаться до человека делают великие дела…
Гермиона не спешила обольщаться: Малфой действительно постепенно менялся в лучшую сторону – видел это и он сам. Вполне возможно, это было лишь временное затишье, и он просто загнал поглубже в себя всю ту желчь, что раньше ручьями лилась с каждым его словом и делом, но пока что прогресс был налицо: девушка все реже слышала от него оскорбления – чаще просто подколы и язвительные замечания, которые не могли нанести особого вреда, - все меньше опасалась за то, что он преднамеренно подставит ее в чем-то или обманет. И вот теперь – этот Рождественский ужин.
- Малфой, - Гермиона удивленно смотрела на то, как парень принес из кухни пару фужеров и столовые приборы, - ты меня пугаешь. Как-то странно ты себя ведешь. К чему бы? – она догадывалась, к чему: всему виной алкоголь в его и ее крови, ее пьяный срыв с океаном слез, желание ощутить обыкновенное человеческое тепло этим вечером, когда все встречают Рождество – самый семейный из всех праздников. И все же ей хотелось услышать ответ.
- Считай это подарком на Рождество, - усмехнулся Драко и закусил губу.
Гермиона улыбнулась и присела на краешек стула, пока юноша заканчивал последние приготовления.
- У тебя даже нормального столового набора нет, - с укором пробурчал он.
- Нормального? – девушка подняла брови.
- Серебряного, и чтобы там было больше одной разновидности вилок и ножей, - усмехнулся Драко.
- О, - округлила губы Гермиона и так больше ничего и не сказала.
«Я, должно быть, сошла с ума, но сегодня можно», - она взмахнула палочкой и постаралась придать ее маленькой гостиной более праздничную и уютную атмосферу: разожгла огонь в камине, развесила брошенные ею пару дней назад в углу гирлянды, потушила верхний свет и зажгла светильники на стенах. Малфой огляделся и неудовлетворенно крякнул:
- Лучше бы свечи.
- Уж извини, не держу, - развела руками Гермиона.
Она оглядела себя с ног до головы: домашние джинсы и незатейливая кофточка, - явно не самая подходящая одежда для Рождественского вечера.
- Сейчас вернусь, - бросила она Малфою и скрылась в своей комнате.
Драко откинулся на спинку стула и заложил руки за голову. «Какого Мерлина я творю?» - этот вопрос все четче проступал в трезвеющем сознании. Не дожидаясь возвращения Гермионы, он откупорил бутылку вина, которую девушка купила во время их последней поездки в гипермаркет, и плеснул немного кагора себе в бокал, да так и застыл с ним в руке, увидев появившуюся на пороге хозяйку квартиру.
На девушке было длинное вечернее платье. Плиссированный красный шелк, словно водопад, струился вдоль фигуры Гермионы. V-образный вырез и завязывающиеся на шее бретельки соблазнительно подчеркивали грудь девушки, оставляя обнаженными хрупкие плечи.
Гермиона быстро почувствовала себя неуютно под взглядом Малфоя: он будто раздевал ее глазами. Вспыхнув, она поспешила усесться за стол.
- Откуда у тебя это? – Малфой качнул в сторону платья бокалом, к которому позволил себе притронуться только сейчас.
- У каждой уважающей себя ведьмы должно быть вечернее платье для особых случаев, - Гермиона смущенно улыбнулась и, подняв свой бокал, куда Малфой уже успел налить вина, произнесла чуть вопросительно. – С Рождеством?
Драко залюбовался преобразившейся девушкой. «Оказывается, ты умеешь быть соблазнительной, Грейнджер», - он улыбнулся и поднял свой бокал навстречу.
- С Рождеством, - соприкоснувшиеся хрустальные бокалы приятно зазвенели, и в комнате окончательно воцарилась атмосфера праздника.
Он подумал, что, будь на месте Гермионы Пэнси или та же Астория, то они бы выбрали платье короче и вычурнее. И ему безумно нравилось, что Грейнджер хватало вкуса, чтобы выгодно отличаться от подобных им девиц.
- Неплохо получилось, - похвалила Гермиона приготовленное Малфоем блюдо. – Может, ты все это время просто прикидывался, что ничего не умеешь? – она хитро прищурилась.
- Раньше у меня не было необходимости готовить что-либо самому, - сосредоточенно разрезая утку, отозвался Драко. – Все готовили эльфы или повара.
На какой-то момент он замер. «Вспомнил свою жизнь в Малфой-Мэноре», - поняла Гермиона. Ей стало стыдно, что она ничем не отплатила Малфою, который сделал ей такой «подарок».
- Слушай, - она внимательно посмотрела в серебристые в приглушенном свете ламп глаза юноши, - где бы ты сейчас хотел оказаться?
Драко даже не задумался – ответ сам слетел с его губ:
- Дома.
Гермиона кивнула – она ожидала услышать именно этот ответ. Поднявшись из-за стола, она вплотную подошла к Драко и протянула ему руку. Тот непонимающе уставился на ее раскрытую ладонь.
- Что ты…? О, Мерлин… - слова застыли у него на языке, и он сглотнул.
Гермиона, улыбнувшись, кивнула. Юноша протянул ей свою руку, и уже через несколько мгновений они стояли, держась за руки, на морозном воздухе перед огромными коваными воротами Малфой-Мэнора.
