Глава 8Нарциссе не спалось.
Вечер прошел как обычно. Люциус вернулся домой и они спокойно поужинали, разговаривая о пустяках. Потом он ушел к себе в кабинет, а она дала домашним эльфам распоряжения на завтра, полистала «Ежедневный пророк», отдала должное ежевечернему уходу за собой и легла в постель. Люциус всегда ложился немного позже, и иной раз к этому моменту она уже крепко спала. Вот и сегодня он вошел в спальню, когда было уже далеко за полночь.
Нарциссе пришлось притвориться спящей. В другой день она была бы рада немного поговорить с мужем перед сном, да даже просто молча полежать у него на плече, но не теперь. Роем назойливых мух крутились в голове события прошедшего дня: обрывки из переписки матери с маглом, оказавшимся ее отцом, лицо той женщины, напоминавшее ее собственное, глаза Драко во время их прощания… Она чувствовала себя потерянной и почему-то никак не могла согреться.
Люциус довольно быстро уснул, а она все думала, думала… В конце-концов, Нарцисса решила, что ей нужно перечитать письма матери. Она поднялась, тихонько вышла из спальни и отправилась в свою комнату.
Ее сумочка, не тронутая с момента возвращения домой, так и лежала на изящном столике у самых дверей. Нарцисса лишь отметила, что Гуфер, по-видимому, воспользовался наводящими лоск чарами, и сумочка выглядела как только что из магазина. Она вынула из нее письма и их копии, прошла вглубь комнаты к обитому атласом канапе, приманила плед, устроилась поудобнее и принялась за чтение.
Письма не имели каких-либо отметок, позволявших судить о времени их написания, но копии были пронумерованы. Собственно, первые два письма больше походили на записки, и только третье действительно было письмом.
***
Здравствуй, Фрэнк. Прости, что я так внезапно исчезла из твоей жизни, но мне просто необходимо было опомниться, а рядом с тобой это было бы невозможно.
Фрэнк, я беременна. Сигнус потирает руки в надежде, что на сей раз будет мальчик, но боюсь, что он будет снова разочарован. Я жду девочку. От тебя. Я могла бы избавиться от ребенка, но не хочу. Пожалуйста, не беспокой Моргана, не ищи со мной встреч. Обещаю, что мы поговорим, как только я найду подходящий момент.
Друэлла.
***
Здравствуй, Фрэнк. Сигнус повел Беллу и Андромеду посмотреть какой-то квиддичный матч, и я могу чиркнуть тебе пару строк. У нас девочка. Прелестная копия тебя и только глаза мои, такие же голубые. Я назвала ее Нарциссой, как ты и просил.
Она совсем не доставляет мне хлопот, и я впервые по-настоящему наслаждаюсь материнством. Может быть, ты захочешь увидеть ее? Мы могли бы ненадолго встретиться с тобой в детском магазинчике в Косом переулке. Если да, то поговори с Морганом – он проведет тебя. Но умоляю, встреча должна выглядеть как случайная и постарайся не выказать никаких отцовских чувств.
Друэлла.
***
Здравствуй, Фрэнк. Это мое последнее письмо. Я бесконечно благодарна тебе за проведенное вместе время (кто знает, может быть это были лучшие моменты моей жизни), но поверь, так будет лучше для всех.
Сигнус ни о чем не догадывается, и я позаботилась о том, чтобы так было и впредь. Я хочу сохранить семью, Фрэнк, поэтому прошу тебя больше не писать мне и не искать встреч ни со мной, ни, тем более, с Цисси.
Это письмо и мой прощальный подарок тебе передаст Морган. Пожалуйста, не проси его связаться со мной снова – он поклялся, и ничто не заставит его уступить.
Я должна тебе признаться, Фрэнк. В день, когда мы с тобой познакомились, я была страшно зла на Сигнуса. Мы крепко повздорили, и он очередной раз указал на то, что у него нет сына. Как будто это от меня зависит! Он аппарировал прямо из дома, страшно перепугав девочек, и вернулся только на следующий день, настолько пьяный, что мне стало противно.
Эльфы с трудом его утихомирили и уложили проспаться на диванчике в холле. Я попробовала прикоснуться к его сознанию – бесполезно. Даже мертвецки пьяный, его мозг был закрыт от меня. Никаких доказательств у меня не было и нет, но почему-то я была уверена, что ночь он провел с женщиной. Сейчас я понимаю, что в таком состоянии он вряд ли мог на что-то сподобиться, но тогда во мне говорила обида.
Я оставила девочек на эльфов-нянек, а сама отправилась хоть немного развеяться. Дальше ты знаешь: я забрела в магловское кафе, где и встретила тебя с Морганом.
Ты был таким обаятельным, веселым… Ты смотрел на меня с интересом, и обида сыграла со мной злую шутку. Ты показался мне тогда очень привлекательным, особенно на фоне пьяного мужа, – чем не вариант для мести?!
Я пустила в ход очень мощные любовные чары, но тщетно – на тебе стоит печать союза по любви. Ты – магл, но даже вы способны на такую магию.
А вот мой брак был результатом договора родителей. Справедливости ради должна сказать, что со временем я привязалась к Сигнусу, можно сказать, полюбила его. И все-таки это не вполне то, о чем мне когда-то мечталось. Вот у вас была и есть та самая любовь, и даже самые мощные любовные чары тут бессильны.
Но тогда во мне уже разыгрался азарт, и я решила пойти на хитрость. Легкое волшебство, чтобы вызвать влечение, не более. Это сработало. Но разве я знала тебя тогда? Я думала, что это будет просто интрижка, шпилька мужу. Я позволила себе расслабиться рядом с тобой, рассказать о себе, открыться, как это возможно только с незнакомцем, которого никогда больше не увидишь. Чары-то развеялись, а ты успел прочно войти в мою жизнь.
Ты хороший человек, Фрэнк, по-настоящему хороший, и я потянулась к тебе. Мне пришлось подключить всю свою изворотливость, чтобы мои отлучки остались незамеченными. Я помирилась с мужем и буквально из кожи вон лезла, чтобы все мои домочадцы были счастливы. Я все предусмотрела, но видно сама судьба вмешалась, а может, твое желание стать отцом было слишком сильно…
Ребенок в мои планы не входил, и когда я поняла, что беременна – растерялась. Мне надо было решить, как жить дальше, а для этого необходимо было хоть немного абстрагироваться, и я не придумала ничего лучше, чем отправиться навестить одну свою дальнюю родственницу – она всегда понимала меня без слов и никогда не задавала лишних вопросов.
Признаюсь, первым моим желанием было избавиться от ребенка. Есть немало способов, но это очень злая магия и многие волшебники считают, что прибегнувшая к ней женщина будет проклята. Я в этом не уверена, ибо знаю ведьм, которые этим не брезгуют и чувствуют себя неплохо. Однако едва задумавшись об этом, я почувствовала, что лично мне неприятна сама возможность подобного вмешательства.
Но дело даже не в этом. Я вдруг совершенно отчетливо поняла, что на самом деле хочу этого ребенка. Хочу так сильно, что готова жить во лжи всю свою оставшуюся жизнь.
Ты, наверное, решишь, что это неправильно, но подумай сам: у меня есть семья, дети, да и к мужу я привязана, а кроме того, я, положа руку на сердце, не хочу ничего менять в своей жизни. Да и ты, Фрэнк, ты тоже не свободен и свою жену уж точно не бросишь. Боюсь, ты даже не понимаешь, насколько сильно ее любишь. Не кори себя за измену – это все чары, и ты тут не виноват, а я ни о чем не жалею. Единственное о чем я, пожалуй, должна бы сожалеть, так это о том, что сказала правду тебе, что показала тебе дочку. Наверное, это было жестоко, но… что сделано, то сделано.
Я прощаюсь с тобой навсегда, но никогда тебя не забуду. Не печалься, вы с женой еще будете очень счастливы.
Друэлла.
***
Нарцисса бросила дочитанные письма на пол и закуталась в плед поплотнее. «Мама, мама, как же ты могла?! С каким-то маглом… Как же ты могла… А ведь папа любил тебя, я точно помню. Вы же были счастливы! Все мы были счастливы, разве нет?»
Пытаясь найти ответ на этот вопрос, Нарцисса погрузилась в воспоминания о детстве.
«Пожалуй, я всегда была маминой дочкой, что правда, то правда. А Белла, напротив, была любимицей отца. По сути, он растил из нее мальчишку, которого так и не смог заполучить. Андромеда же, получается, стала для отца и мамы лишь еще одной неудачной попыткой. Теперь-то понятно, почему сестренка поспешила выйти за этого Тонкса: она просто сбежала, как только почувствовала, что кто-то ее любит».
И все же, отец любил их всех – в этом Нарцисса не сомневалась. Может быть Беллу чуть больше, но лично она никогда не испытывала в отцовской любви недостатка.
На память пришел один зимний вечер, когда отец позвал их в зал, стену которого украшал красочный, шитым золотом, гобелен с фамильным древом. Ей было тогда лет пять, и подробности родословной Блэков не слишком ее интересовали, но отец был неплохим рассказчиком, к тому же за окном шел снег, а дома было уютно и тепло.
Белла слышала эти семейные истории и раньше, Андромеда, наверное, тоже, но и они увлеченно слушали отца, с завистью поглядывая на нее, Нарциссу, сидевшую у него на коленях. Она помнила его запах и как это было здорово – прижаться к папе, ощущать его тепло и слышать густой низкий голос. И совсем не имело значения, что он там рассказывал; главное, что на колени она успела залезть первой.
Отец говорил долго и важно, она даже задремала, но тут завопила Белла: «Папа, а Цисси дрыхнет и не слушает!» «Беллатрикс, незачем так орать. Она еще маленькая и успеет осознать, к какому роду принадлежит и как важно блюсти фамильную честь».
«Прахом пошла твоя фамильная честь, Нарцисса – настоящий твой отец магл, а сама ты полукровка». Мало того, выходит, что она появилась на свет совершенно случайно и даже не по большой любви. «Мама, мама, как же ты могла…»
Однако бесконечно придаваться печалям и грустить о том, что нельзя исправить было не в правилах Нарциссы. Она сбросила плед с плеч, провела обеими руками по волосам, на мгновение приложила ладони к щекам, решительно встала и подошла к старинному трюмо. Присев перед зеркалами на пуф, она внимательно посмотрела на свое отражение. Нет, так дело не пойдет. Эта опечаленная женщина не имела с Нарциссой Малфой ничего общего. Она расправила плечи, тряхнула головой, взяла гребень и провела им несколько раз по волосам.
«Ну что ж, стало быть, я незаконнорожденная полукровка. Чем мне это грозит?» С минуту подумав, Нарцисса положила гребень и снова внимательно посмотрела на свое отражение. Так-то лучше. Она приподняла подбородок и изобразила тень улыбки, как если бы фотографировалась для светской хроники «Ежедневного пророка». «Ничем, ничем мне это не грозит. Наследственные дела Андромеда оспаривать не будет, в этом я уверена. А Люциус… Ему, все эти «чистокровные дела» стали совершенно не интересны. Драко…» Подумав о сыне, Нарцисса на мгновение похолодела – весть о небезупречной родословной Драко могла перечеркнуть его планы на женитьбу.
По правде сказать, Драко не говорил ей, что хочет жениться на Астории, но Нарцисса видела, что это не просто увлечение. Да она и сама не пожелала бы сыну лучшей жены – Астория была во всех смыслах подходящей партией, а кроме того, все указывало на то, что девушка его действительно любит. «Значит, Драко придется бороться за свое счастье, только и всего». Отражение искренне улыбнулось в ответ: «Ничего, Нарцисса, все у тебя в порядке».
Она снова подошла к сумочке, достала коробочку и извлекла из нее брошь. Там, в конторе, Нарцисса была настолько ошарашена, что даже толком не рассмотрела ее. Теперь же она могла ее как следует рассмотреть. «Надо полагать, эта брошь и была тем самым прощальным подарком. Точно, наверное, знает этот Морган. Знать бы еще кто это».
Нарцисса подняла с пола письма и очень внимательно просмотрела все упоминания о загадочном Моргане, но ничто не указало ей на то, кто бы это мог быть. Одно было очевидно – это какой-то общий знакомый ее матери и Фрэнка Эванса. Ну ладно, в конце концов, не так уж и важно, была ли брошь тем самым прощальным подарком или же это было нечто иное.
Нарцисса снова принялась рассматривать брошь. Не слишком изящная, на ее вкус, но наверняка чрезвычайно дорогая вещь, возможно, и даже скорее всего, гоблинской работы. Разумеется, помнить ее на матери она не могла, но ей смутно припомнилось, что что-то такое она видела ее то ли на каком-то из семейных портретов, то ли на колдографиях.
Портреты Блэков-предков хранились в галерее их родительского дома, того самого, который теперь принадлежал внуку Андромеды, а вот альбом с колдографиями был здесь, в Малфой-мэноре.
– Гуфер!
В ту же секунду перед ней предстал перепуганный эльф. Спутанные космы и вообще довольно помятый вид свидетельствовали, что зов хозяйки поднял его с постели. Но кому до этого дело?
– Гуфер, принеси мне альбом с колдографиями Блэков.
– Сию секунду, хозяйка. – И действительно, через мгновение эльф вернулся с фолиантом, превышающим его рост на несколько дюймов. – Куда положить?
– На столик возле канапе. И можешь идти.
Исполнив приказ, эльф незаметно удалился.
Нарцисса положила брошь на столик, снова присела на канапе и принялась перелистывать страницы с колдографиями родственников: прабабки, прадеды, бабушки и дедушки, дядюшки-тетушки, друзья семьи… а вот и колдографии отца и матери. На одной из карточек, занимавшей целую страницу, Друэлла Блэк была заснята по пояс. Вот оно! К лацкану черного бархатного жакета была приколота та самая брошь. Нарцисса внимательно рассмотрела брошь на колдографии, а затем снова взглянула на оригинал. Сомнений быть не могло – на изумрудной веточке папоротника, лежавшей на столике, не хватало двух бриллиантов.
