Часы Королевы

Глава 8

Джон сидел на заправленной кровати, смотрел на «рыбий хвост» пламени в светильнике и пытался думать. Перед выездом нужно проверить свой саквояж. Да, обязательно нужно. Может, там бинтов не хватает. Или йода. Хуже всего, если нет настойки брома. Даже принимая лекарство, он не всегда держится. Держаться нужно. Так положено. И без лечения вообще плохо. Плохая вещь — меланхолия. Ей нельзя сдаваться.

Саквояж стоял перед ним с раззявленной пастью, и в неё было страшно смотреть. Тело будто окаменело, и шевельнуться казалось просто выше человеческих сил. Чёртова меланхолия. Medice, cura te ipsum!**

— Джон, поспеши, нам скоро выходить, — он вздрогнул. Шерлок вовремя напомнил о времени, а то они могут и опоздать.

Детектив заметил, что Уотсон не в порядке, едва ли не раньше его самого. Теперь, когда ему было что-то нужно, Шерлок мог поторопить, лишний раз повторить — не раздражаясь при том. Будто заботился. Но, конечно, это был лишь его обычный эгоизм. Просто он научился получать желаемое, не тратя лишних эмоций. Сухой расчет, не более.

Джон поднялся тяжело, как старик. Даже это было трудно, вялое тело отказывалось двигаться и, казалось, сейчас начнёт поскрипывать в суставах.

Они всё равно могли бы опоздать — Джон, как это часто случалось с ним в последнее время, растерялся, когда, проверяя саквояж, увидел, что не хватает градусника. Он напрочь позабыл, куда положил несчастный термометр. Сначала замер в растерянности, а потом принялся бестолково открывать ящики бюро, хотя там нужной вещи точно не было. В конце концов, именно Холмс помог ему окончательно собраться и выйти из дома. Да, термометр одолжил тоже он. Зачем — Джон не стал даже спрашивать. Его это не волновало.

Шерлоку, разумеется, повезло с транспортом. Так всегда случалось. Если пустой кэб не проезжал по улице в тот момент, когда детективу взбредало в голову куда-то ехать, то уж на его свист экипаж немедленно выезжал из-за угла. Так что промашка Уотсона не слишком им помешала. Успокоившись Джон несколько воодушевился, а может, просто предвкушение смены обстановки подняло настроение. Иногда кажется, что стоит уехать — и все тревожащие беспокойные мысли останутся дома, о них можно будет забыть как минимум до возвращения. Так или иначе, Джон ощутил, что расставание с Лондоном его почти радует.

Тусклый и давно изученный пейзаж не стал намного интереснее ночью, и, возможно, оттого Джона потянуло на беседу, хотя в последнее время они с Шерлоком общались всё меньше. Уотсон понимал, что это он замкнулся, но и друг не пытался ничего с этим поделать. Зато сейчас Джон спросил то, о чём думал с тех пор, как Шерлок заказал билеты. Джон не терзался вопросом, подобные мелочи не слишком волнуют, когда весь мир кажется будто припорошенным пылью, малопривлекательным и в общем неинтересным. Просто было непонятно.

— Почему мы едем в Манчестер на поезде? Туда летают дирижабли, не думаю, что, ведя расследования для мистера Маньира, мы стеснены в средствах на транспортные расходы, — Джон задал вопрос почти весело, разглядывая блики от фонарей, скачущие по лицу сыщика и придающие ему видимость оживления.

— Чёрт! Я даже не подумал! — Шерлок удивился, почти растерялся.

Оживление больше не было кажущимся, сейчас он был ближе всего к тому, прежнему Шерлоку за всё последнее время. У Джона забилось сердце в предчувствии и надежде на то, что сейчас ситуация переломится. Что всё пойдёт на лад.

Сыщик сложил руки в типичном жесте, Джон затаил дыхание, боясь сбить момент, но долго этого делать не пришлось — озарение не заставило себя ждать.

— Я понял. Дирижабли теперь всегда напоминают мне тот, полный трупов — символ моего провала. Как глупо! Назад мы обязательно полетим, нужно избавляться от таких нелепых ассоциаций, — он так энергично тряхнул головой, что Джону даже почудилось, будто с него сейчас съедет цилиндр. Захотелось поправить его и улыбнуться Шерлоку.

— Думаю, это естественно, — горячо возразил Джон. — Я рад, что твои чувства начинают пробуждаться, правда рад…

— А я — нет, — резко перебил Шерлок. — Разве не этого прекрасного состояния отточенности ума я добивался всю мою жизнь? И теперь терять свои достижения? Я сделаю всё, чтобы не позволить эмоциям снова захватить меня. И был бы признателен, если бы ты не мешал мне в этом, раз уж не можешь помочь.

От первой же фразы Джон сжался. Крах, полный крах надежд. Это была мимолётная иллюзия, которая так легко разрушилась. А уж когда Шерлок выплюнул слово «эмоции» скривившись, будто оно жгло ему рот, Джон вовсе застыл. Он не возразил, не сказал ничего — потому что не мог ни вздохнуть, ни шевельнуться. Его руки похолодели, а внутренности будто ожгло свинцом.

Джон сейчас понял наконец то, что давно поняло его тело. Не зря ему не хотелось жить. Шерлока, которого он любил, с ним нет. Он умер тогда, разбившись перед Бартсом.

_____
** Врач, исцели себя сам!