Обман серебряных стеколПравило № 11. Всякий маскарад подчинен правилам. Нарушая их, мы неизбежно становимся собой
"Правила маскарада"
Джоанна Олдридж стояла совсем недалеко от него, держа в руке бокал с шампанским и очаровательно улыбаясь своим собеседникам. Поймав на себе его взгляд, она слегка наклонила голову, словно бы в знак приветствия. У Малфоя в который раз возникло странное ощущение дежа вю: этот прием до боли походил на тот, который давал министр в честь переговоров, касающихся рунической книги. Те же лица вокруг, та же музыка и ощущение того, что это уже однажды было. Драко огляделся по сторонам, пытаясь отыскать кого-нибудь из близких знакомых, но ему это не удавалось. Лица присутствующих делались неясными, какими-то ускользающими, и различить теперь, кто есть кто, возможным не представлялось. Драко снова огляделся, надеясь понять, что произошло. Никакого объяснения происходящему не было, как только ему удавалось сфокусировать взгляд на чьем-то лице, перед глазами начинал плыть туман, и различить лица в этом тумане он, как ни старался, не мог. Все окружающие предметы постепенно слились в странное серое марево, и только одну фигуру он мог по-прежнему отчетливо различить в этом мороке. Девушка в сером платье стояла к нему в пол оборота, и это серое платье сливалось по цвету с туманом, что делало ее странно похожей на призрака. Драко видел, что девушка едва заметно улыбнулась ему, а потом подняла руку и что есть силы дернула нитку с жемчугом, которая висела у нее на шее. Жемчужины со звоном падали на пол, и эти звуки неприятно ударяли по нервам. Девушка в сером платье снова улыбнулась ему и взмахнула рукой, словно приглашая следовать за собой, а потом повернулась и медленно пошла прочь. Он смотрел, как туман постепенно скрадывает ее очертания, и им овладел безотчетный страх. Установившаяся тишина была оглушающей, ничем не нарушаемой, и Малфой понял, что он остался совсем один. Он быстро поспешил туда, где недавно скрылась девушка. Шагов через десять ему удалось догнать ее. Когда он настиг ее, туман вдруг рассеялся, а девушка резко метнулась в сторону. Драко проследил за ней взглядом и увидел, что она вошла в какую-то комнату, и за ней тут же захлопнулась дверь. Малфой подошел к двери, и, к его немалому удивлению, она поддалась, открыв его взору огромное помещение, стены которого были выполнены из зеркал. Драко сделал несколько шагов, пытаясь понять, куда исчезла девушка. Девушки в комнате не было, совершенно точно, зеркала отражали только его самого, и это было по меньшей мере странно: спрятаться здесь было негде, и дверей больше не наблюдалось. Он пожал плечами, развернулся, намереваясь выйти, но сделать этого не успел: чьи-то ладони накрыли его лицо, словно бы заставляя угадать, кто это. Драко отнял от лица ладони, развернулся и увидел Джоанну Олдрижд. Она стояла неподвижно, как изваяние, и его это напугало. Он обернулся, пытаясь увидеть ее отражение в зеркале, но увиденное и вовсе заставило его похолодеть. Зеркало отражало совсем другого человека, человека, который был мертв вот уже несколько месяцев, и этим человеком была… Гермиона Грейнджер. Малфой резко обернулся, но никого за спиной не обнаружил - девушка снова исчезла.
Драко открыл глаза и несколько секунд пролежал неподвижно, пытаясь прогнать из головы звук падающего на пол жемчуга. Странное дело, его разбудил именно этот звук. Хотя, нет, проснуться его заставило ощущение вязкого, липкого ужаса, который охватил его, когда он увидел за спиной Гермиону Грейнджер. Мертвую. Нет, в его сне она выглядела совсем как живая, но от этого было не легче - он ведь прекрасно знал, что ее давным-давно нет в живых. Он знал это даже в своем сне.
Розовый свет заливал комнату, и ночные тени постепенно рассеивались, и спасительные солнечные лучи, несмело, робко заглядывающие в окна, заставляли смяться над ночными страхами, делая их несерьезными и жалкими.
И все-таки как странно, что она ему приснилась. Хотя нет, наверняка это были отголоски его подсознания. Образ Гермионы Грейнджер в последнее время странным образом возникал в его воображении, возникал слишком часто, значительно чаще, чем ему бы этого хотелось. Он бы предпочел и вовсе о ней не вспоминать. Он ее боялся, наверное. Просто он знал, что она мертва, знал, что никогда в жизни больше не увидит ее, не встретится с ней, и именно это «никогда» вселяло безотчетный страх, словно воспоминания о Грейнджер приносили с собой в его жизнь какую-то обреченность, невозможность что-то изменить. Смерть раз и навсегда забирает возможность что-то исправить. И все же почему он вдруг начал вспоминать о ней?
Дом еще спал, когда Малфой спускался по лестнице, но Драко знал, что Нарцисса уже проснулась, и знал, где он сможет ее найти. Он старался как можно больше времени проводить с матерью, с которой его сблизила, как ни странно, смерть Люциуса. Порой даже проскальзывала мысль, что установившимся теплым отношениям с Нарциссой он обязан именно смерти отца, и на этом фоне его радость от общения с матерью казалась неуместной. Но это было именно так, и после смерти отца мама раскрылась для него с совершенно иной стороны, она словно бы стала свободней, раскованнее и спокойней. И стала чаще улыбаться. Он любил, когда она улыбалась, особенно по утрам, когда он находил ее читающей на веранде. Он окликал ее, она поднимала голову, и ее губы трогала нежная улыбка. Драко знал - только ему одному она улыбается такой улыбкой, и свой день он старался начинать именно так. Вот и сейчас он неслышно вышел на просторную террасу и увидел маму, которая сидела в плетеном кресле и читала. Солнечные лучи путались в ее светлых волосах, отчего казалось, что от них исходит золотистое сияние. Словно почувствовав на себе чей-то взгляд, женщина подняла глаза, и ее лицо озарила улыбка, которая сделала ее еще прекраснее.
- Доброе утро, милый.
- Доброе утро, мам, - Драко наклонился, поцеловал Нарциссу и про себя отметил, что ради таких моментов и стоит жить.
- Ты выглядишь уставшим. Плохо спал?
- Спал неважно, - сев в кресло напротив Нарциссы, Драко улыбнулся, словно в подтверждение того, что ничего страшного не произошло. Ну не рассказывать же маме, что ему приснилась Гермиона Грейнджер! Для полного счастья в его снах разве что Поттера не хватает.
- Как наши гости? По дому не соскучились?
- Драко! - Нарцисса укоризненно покачала головой. - Они все-таки родственники отца, тебе не следует так говорить.
- Просто чужие люди в доме напрягают. Кстати, хотел у тебя спросить: тебе о чем-нибудь говорит фамилия Олдридж?
- Олдридж? Так сразу и не вспомню, может, и слышала, но давно. А о ком ты?
- Это по работе.
- Кстати, что там с этим проектом?
- Пока все без эксцессов. Сегодня министр сердечно приглашает всех на охоту.
- Ты не хочешь ехать?
- Да нет, просто… — так и не договорив, Драко перевел разговор на другую тему, и остаток утра прошел просто замечательно. Разговор с мамой заставил его забыть о неприятном сне. Почти.
Гермиона с пристрастием осмотрела свое отражение в зеркале и осталась вполне довольна результатом. Предстоящая конная прогулка обещала стать прекрасным развлечением, да и отдых ей был просто необходим. Две недели, которые прошли с начала работы над переводом книги, порядком ее вымотали, хотя, с другой стороны, она была бесконечно рада тому, что приходится много работать и времени на грустные мысли не остается. Хуже всего было ночью, когда приходилось до боли вслушиваться в гулкую тишину огромного дома, боясь различить в ней едва слышные осторожные шаги. Так приходила ее память. Черной тенью она садилась на край кровати и начинала услужливо листать перед ее взором кадры прошлой, счастливой жизни. Как же теперь все это было от нее далеко! Она чувствовала, что каждый прожитый день безжалостно отдаляет ее от ее прошлого, куда она больше никогда не сможет вернуться. Она сможет только терзать себя картинами этого самого прошлого, куда нет возврата. Омут воспоминаний затягивал ее, она сопротивлялась, барахталась, но все было бесполезно. Память ядовитой иглой протыкала ее защитную оболочку, в которую она пыталась спрятаться, и эмоции, давно пережитые, позабытые и, казалось бы, утратившие силу, снова брали над ней верх. Среди них совершенно точно было непонимание.
В который раз она спрашивала себя, почему все это произошло именно с ней и почему вообще произошло? Что она делала не так, раз ей пришлось потерять самое дорогое, что у нее было? Это ее вина, раз она не смогла уберечь все то, что когда-то принадлежало ей? Теперь все это стало чьим-то чужим: эмоции, улыбки, люди, воспоминания и фотографии.
Странно, но она почти не помнила их лиц. Помнила образы, или какие-то детали, жесты, но не лица. Она пыталась представить их, но не могла. Ни Рона, ни Гарри с Джинни. Порой она даже хотела увидеть их во сне. Увидеть близко-близко их лица. Но такое случалось редко. Просто в какой-то момент ее больному сознанию начинало казаться, что если ей это удастся, все станет как раньше. Но это были жалкие попытки обмануть себя, и иллюзии эти были бессмысленны. Она это понимала. Понимала и терпела, когда было нужно. Когда становилось совсем плохо, она представляла себе свою дочку. Она брала ее за руку, и сразу становилось тепло-тепло, и воспоминания утрачивали свою силу, и было уже не так горько. Странно, эта девочка существовала только в ее воображении, но сейчас она была для Гермионы едва ли не самым реальным человеком в ее жизни. Тоже самообман, но он держал ее на плаву. Она справится. Хотя бы ради этой девочки.
Еще раз кинув взгляд на свое отражение в зеркале, девушка бесшумно выскользнула из комнаты.
Небольшой охотничий замок, уютно расположившийся среди живописных лугов, в лучах яркого солнца смотрелся как никогда величественно. Последние теплые деньки были на исходе, и было совершенно очевидно, что скоро придет самая настоящая осень с холодными затяжными дождями, густыми туманами и северным ветром. Но сегодняшний день был просто чудесным - и яркое солнце, и чистое высокое небо, и золотая листва деревьев и тот ни с чем не сравнимый горьковато-терпкий запах осени.
Гермиона разговаривала со своими коллегами из Франции, когда к ним присоединилась компания, в центре внимания которой была Кристина Бернгард. Шведку сопровождали несколько мужчин, среди которых Гермиона увидела Малфоя, Забини и еще нескольких человек, с которыми не была знакома.
О, мисс Бернгард, вы просто обворожительны! - появление шведки не осталось для французов незамеченным. Гермиона сдержанно поздоровалась со всеми, поймав на себе странный, задумчивый взгляд Малфоя. Ей он не понравился, словно бы тот сканировал ее, просвечивал насквозь.
- Мисс Олдридж, вам очень идет ваш костюм, - шведка являла собой прямо образец дружелюбия. Гермиона, мысленно послав ее ко всем чертям, улыбнулась в ответ не менее обворожительно. Она знала, почему шведка рассыпается в любезностях: ее угораздило одеть костюм, похожий на костюм Гермионы. Она была одета в облегающие брюки, приталенный жакет и кожаные сапожки. На руки, сжимавшие хлыст, были одеты черные кожаные перчатки, белокурые волосы собраны в высокий узел.
«Хороша, ничего не скажешь!»
Гермиона прекрасно знала, что шведка терпеть ее не может, хотя у нее не было для этого веских причин. Единственной более-менее объективной могла бы стать ревность, но она, в отличие от шведки, на Малфоя не вешалась, глазки ему не строила и вообще вела себя с ним на людях подчеркнуто вежливо.
Она со всей искренностью, на которую была способна в тот момент, заверила Кристину в том, что она выглядит еще лучше, после чего обмен любезностями закончился, и беседа потекла в ином русле.
- Кстати, я уже три недели здесь, а до сих пор не удалось посмотреть Лондон. Но хотелось бы, чтобы город мне показал человек, который его знает, - мисс Бернгард кинула на Малфоя многозначительный взгляд. Тот, впрочем, на это никак не отреагировал, поэтому шведке пришлось отставить в сторону прозрачные намеки. - Мистер Малфой, окажете мне такую любезность?
- С радостью, - Малфой хоть и улыбался, Гермионе показалось, что мыслями он сейчас далеко отсюда, словно его что-то тревожило и беспокоило, - обязательно покажу вам Тауэр. А вы, мисс Олдридж, не хотите к нам присоединиться? - в голосе Драко зазвучали насмешливые нотки.
- Боюсь, что нет, мистер Малфой.
- Вас не устраивает наше общество? - сказано это было таким тоном, словно вопрос был чистой формальностью, и всем и так должно было быть понятно, что их общество попросту не может не устраивать.
- Ну что вы, скорее маршрут. Не стоит начинать романтическую прогулку по городу с осмотра тюрьмы. Это наводит на нехорошие мысли, - Гермиона придала лицу самое невинное выражение. Малфой как-то недобро на нее посмотрел.
- А мне, напротив, очень интересно!
«Кто бы сомневался!»
- Говорят, там можно увидеть призрак Анны Болейн. Мисс Олдридж, вам разве не интересна эта история?
- Я нахожу эту историю мрачной и жестокой, - ответила Гермиона.
- А я нахожу ее очень поучительной, - парировал Драко.
- Даже так, мистер Малфой? - Гермиона посмотрела на Драко. - И что же поучительного вы в ней нашли? Вы считаете, что разрешать разногласия с супругой лучше всего таким радикальным способом?
- Это наказание за предательство.
- Чересчур жестокое наказание.
Они бросали друг другу резкие отрывистые фразы, и присутствующие, кажется, с неподдельным интересом прислушивались к их полемике.
- А я считаю, в конфликтах чаще виновата женщина, - Кристине Бернгард, по всей видимости, надоело, что на нее не обращают ни малейшего внимания. Само собой, принять она решила сторону Малфоя и проявляла буквально небывалое смирение.
- В таком случае, мисс Бернгард, будьте осторожны - представления мистера Малфоя о разрешении конфликтов едва ли можно назвать гуманными, - Гермиона посмотрела на Драко, во взгляде которого без труда читалось, что будь на то его воля, она прямо сейчас повторила бы судьбу несчастной Анны Болейн.
Наконец протрубили сбор, извещающий о начале охоты. Присутствующие стали садиться на лошадей, где-то на заднем дворе заливалась стая собак, которых наконец выпустили на волю. Кинувшаяся в лес с громким лаем свора напугала лошадь Гермионы, которая рванулась вперед, быстро оставив позади всех остальных.
Лошадь девушки постепенно успокоилась, и теперь она просто ехала верхом, наслаждаясь окрестными пейзажами и конной прогулкой. На одной живописной полянке Гермиона спешилась, привязав лошадь к дереву. Справа от поляны располагалось небольшое лесное озерцо, и девушка, замирая от восторга, решила подойти ближе.
Сейчас, находясь далеко ото всех, наедине с природой, она забывала все свои горести. Невозможно было грустить, глядя на эту красоту, и душу девушки переполнял восторг. Ей совсем не хотелось возвращаться назад, да и эта кровавая забава, именуемая охотой, не слишком ей нравилась.
Стук копыт за спиной заставил сердце тревожно сжаться. Если только она не ошиблась в своих расчетах... Наверняка Малфой решит отыграться на ней за недавние насмешки. А ей нравилось над ним насмехаться. Ее новая роль ей это позволяла. То, что от Гермионы Грейнджер он никогда бы такого не потерпел, сомнений не вызывало. Но ее новое положение развязало ей руки. Хотя в большей степени язык. Кто знает, может, это была маленькая месть за школьные обиды, а может, ей просто нравилось его злить?
- Вы искали уединения, мистер Малфой? - спросила Гермиона, не оборачиваясь.
- Как вы узнали, что это я? - прозвучавший за спиной холодный насмешливый голос заставил вздрогнуть.
«Надо же, я оказалась права».
- Интуиция, - Гермиона оглянулась, встретившись с взглядом серых глаз.
- Признаться, я думал, что вы свернули себе шею. Ваша лошадь оказалась слишком норовистой.
- Я неплохо держусь в седле, простите, если разочаровала вас.
Малфой усмехнулся. Он стоял недалеко от нее, заложив руки за спину, и внимательно смотрел на девушку. Гермиона посмотрела ему в глаза, а потом сказала:
- Покажите руки, - в ее темных глазах заплясали веселые искорки. Она сейчас совсем не походила на великосветскую даму, скорее она напоминала ему озорную девчонку, сбежавшую со скучных школьных уроков.
- Если вы решили, что я прячу за спиной топор, то теперь вас вынужден разочаровать я - мне пришлось оставить его дома, сегодня я настроен на редкость миролюбиво.
- Значит, сегодня мне повезло, - весело сказала она. - Впрочем, уверена, что вы уже пожалели о своем несвоевременном настрое.
Последние слова Гермионы стали каплей, переполнившей чашу терпения Драко. Он сделал два шага по направлению к ней, и схватил за руку чуть повыше локтя. Теперь он видел ее глаза совсем близко от себя, и этот ее взгляд, в котором без труда читалась насмешка, распалял его еще больше.
- Зачем ты это делаешь? – спросил он, по-прежнему не выпуская ее руку. В его голосе звучала угроза.
- Мне этого хочется, - в ее голосе звучал вызов, и дьявольские огоньки в карих глазах засверкали еще ярче.
- Но этого не хочется мне!
У нее были красивые карие глаза. И духи, резкие и неуловимые одновременно. Странные духи. Она вся была странная.
Девушка встала на цыпочки и приблизила к нему лицо, В какой-то момент у него даже промелькнула мысль, что она собирается его поцеловать. Но она не сделала этого. Она только прошептала:
- Тогда попробуй заставить меня делать то, чего хочется тебе. Осмелишься?
Ее дыхание обожгло его кожу. Малфой освободил ее руку, отстранено подумав, что у нее останутся синяки. Девушка поспешила к своей лошади, и через пару минут исчезла в лесной чаще. Малфой счел за благо последовать ее примеру, видимо, где-то в глубине души действительно сожалея о том, что забыл прихватить с собой топор.
