«Альма-матерь, альма-матерь, чудо-университет...»Гермиона, как бывшая отличница, имела склонность решать поставленные перед собой задачи до победного конца, даже если их решение переставало иметь практический смысл. В первую же ночь в доме Дамблдоров образцовая студентка Грейнджер, не желающая наследить в истории, решила во что бы то ни стало проникнуть в Хогвартс и с помощью безнадежно устаревших сведений из старых книг обязательно вернуться в свое время, причем как можно скорее. Спустя три недели, за которые Гермиона успела влюбиться в Альбуса Дамблдора, подраться с Геллертом Гриндельвальдом и совершить несколько преступлений, она по-прежнему собиралась отправиться в Хогвартс, чтобы понять, что с ней случилось, хотя уже толком не знала, что она с этим знанием будет делать.
- Директору я писать не стал, - чуть ворчливо сказал Альбус, которому не хотелось отпускать свою гостью. – Я написал мисс Марчбенкс из Попечительского совета. Не слышала о ней?
«Как не слышать, - чуть было не ответила Гермиона, - влепила мне четверку по СилЗла, да еще рассказывала весь экзамен, какой ты был весь из себя выдающийся».
- Спасибо, - сказала Гермиона и приобняла Альбуса. – Я буду писать, правда. Смешной.
- Блэк не любит, когда кто-то появляется в Хогвартсе без его разрешения, хотя сам никогда этого разрешения не дает, - предупредил Альбус. – Лучше не попадайся ему на глаза.
- Пусть лучше он мне на глаза не попадается, - фыркнула Гермиона, которой победа над Гриндельвальдом вселила уверенность в своих силах. – Ну, пусти, портшлюз пропущу.
- Слушай, давай я с тобой, - вдруг предложил Альбус.
- Альбус, - улыбнулась Гермиона, удивляясь наивности викторианских юношей, - я и для себя с трудом нашла в Хогсмиде номер. Тебе не кажется, что нам еще рано жить в одной комнате?
Но по хитрому взгляду и немного порозовевшим щекам Альбуса Гермиона поняла, что она сильно переоценила его наивность.
Гермиона всегда тяжело переживала отсутствие нужных книг, как обычный человек может переживать болезнь или даже увечье. Руки тянулись к ненапечатанным еще фолиантам, ноги сами несли к тем полкам, на которых они должны были стоять, и всякий раз Гермиона тяжело вздыхала, находя на месте работ о хроноворотах середины двадцатого века какую-нибудь антикварную чепуху. Впрочем, в Запретной секции вместо книг о времени она наткнулась на несколько книг о хоркруксах, которые еще не зачитал из библиотеки Дамблдор и не исчеркал еле заметными следами ногтя молодой лорд Вольдеморт. Вопреки ожиданиям, эти книги не вызвали у Гермионы былого отвращения. Она даже перелистала их, в глубине души радуясь им как старым знакомым и впервые за несколько прошедших дней чувствуя тоску по оставленному ей времени, в котором, например, по хроноворотам была целая секция картотеки, а не пустота, которую не спешила заполнить даже основополагающая статья одного рыжего повесы, за два года до публикации думающего черт-те о чем.
Работа продвигалась медленно, потому что для решения и без того непонятной задачи Гермионе приходилось второпях создавать на казенном пергаменте целую новую область науки, надеясь только на то, что в ее торопливые и сбивчивые записи, больше похожие на вешки над болотом, чем на схемы решений, не закралась ошибка – проверить это уже вряд ли было возможно. И всякий раз нужной книги, даже справочника с константами, не оказывалось под рукой, что дополнительно злило. В этот момент в библиотеку решил заглянуть Пиний Нигеллий Блэк.
Первое начальственное замечание Пиния Нигеллия Гермиона даже не услышала, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи. У нее как раз намечалось аналитическое решение уравнения в частных производных, на фоне которого какой-то ископаемый директор был просто тварью дрожащей.
Второй свой вопрос Пиний Нигеллий задал уже возмущенным тоном, но Гермиону, которая ляпнула второпях арифметическую ошибку и получила вместо элегантного решения какого-то крокодила в две строки, это все равно не проняло. Услышала Пиния Нигеллия она только в третий раз.
- Кто вы такая, мисс? – задыхаясь от ярости, спросил Пиний Нигеллий, который не привык к тому, что молоденькие девчонки отвечают ему: «Да подожди ты!»
- А вы кто? – тут же ответила Гермиона. – Ух ты, черт его... Здравствуйте, директор.
- Извольте мне объяснить ваше появление в библиотеке, - прошипел Пиний Нигеллий. – И немедленно встаньте, когда к вам обращается Пиний Нигеллий Блэк!
- Мне дал разрешение Попечительский совет, - заявила Гермиона, вставая и смотря Пинию Нигеллию прямо в глаза.
- Мило, - ощерился Пиний Нигеллий. – Дайте мне это разрешение.
Бабку Марчбенкс Гермиона не любила с той самой четверки на пятом курсе, а потому без колебаний протянула Пинию Нигеллию ее письмо.
- Убирайтесь вон, - коротко бросил Пиний Нигеллий, пряча письмо в складки мантии.
Убираться Гермиона, конечно же, никуда не собиралась.
- Слушай, ты, старый хрен, - тихо, но веско сказала Грейнджер, незаметно снимая палочку с пояса левой рукой и приставляя ее Пинию Нигеллию к ребрам. – Еще раз тебя увижу – завяжу тебе глаза и подержу тебя под арестом несколько дней.
- Вы... вы не посмеете, - пробормотал Пиний Нигеллий, вполне почувствовав серьезность угрозы и порядком испугавшись.
- Еще как посмею, - заверила его Гермиона. – Во время нашей следующей встречи извольте четко отвечать на вопросы и не смейте говорить, что вы меня помните.
- Вы аврор? – наконец догадался Пиний Нигеллий, за которым водились темные делишки.
- Аврор, - честно ответила Грейнджер. – Из особого отдела. Как раз по вашей части. Отдайте мне письмо.
Пиний Нигеллий облегченно сглотнул, чувствуя, что палочка этой сумасшедшей девицы уже не так давит ему на ребро, и протянул Гермионе письмо Гризельды Марчбенкс.
