Глава 8Сириус шутил, что после такого ноября им полагается сразу два похода в Хогсмид.
«И это — как минимум», — добавлял Бродяга.
Ремус соглашался с ним и вспоминал эти безумные и мрачные недели — у маглорождённых учеников стали пропадать домашние животные, парочку зверушек нашли расчленёнными. Они с Доркас лично смогли спасти одну истекавшую кровью, потерявшую ногу кошку — точнее тут все лавры принадлежали его напарнице, Ремуса от этого зрелища стошнило, и он долго извинялся и не мог посмотреть Доркас в глаза.
Хотя ему вообще было сложно общаться с ней все те недели после их странного разговора, когда она спросила о его болезни, а он соврал, потому что не мог поступить иначе. Ремусу приходилось постоянно притворяться, чтобы выглядеть беззаботным, чтобы вести себя как раньше.
«Она бы не приняла меня, — убеждал себя Ремус. — Да и разве такие вопросы не задают на особой встрече? Разве можно их решать вот так — после собрания старост?»
Он вспомнил об этом снова, когда увидел Доркас в Хогсмиде. Она как раз заходила в «Сладкое королевство», её голову венчал красивый тёмно-зелёный берет.
«Наверняка, ведь он совсем не греет», — подумал Ремус.
Тут его кто-то толкнул в бок. Как оказалось, это был Сириус.
— В каких облаках ты снова витаешь, а? Лунатик, приём! — прокричал Бродяга ему прямо в ухо, и Ремус вздрогнул.
— Хочешь, чтобы я остался глухим? — недовольно поинтересовался он.
Питер хихикнул, Джеймс улыбнулся и поддержал Сириуса:
— В последнее время ты вечно не с нами. Рассказал бы уже, кто твоя таинственная дама сердца. Мы с Лили прикинули, может, Мари Макдональд?
По выражению лица Сохатого стало ясно: это холостой выстрел.
Ремус вспомнил рыжую полненькую Мари, а потом рядом сама по себе вырисовалась темноволосая грациозная Доркас.
«Нет. Нет. Нет. Мы же просто напарники».
Отругав себя, Ремус решил перевести разговор на безопасную тему:
— Если я правильно помню, влюблённый тут всего один. И мы как раз идём искать подарок Лили на ваше первое Рождество. Нет?
Джеймс довольно улыбнулся:
— Именно так. И нам нужно поскорее справиться с этой задачей, потому что через час мы встречаемся с Лили, не могу же я весь день провести в вашей компании.
Сириус скривился:
— Ну, когда-то вполне себе мог.
Эти двое тут же стали припираться. Ремус не вникал в их разговор, радуясь, что его самого оставили в покое. Так они дошли до маленького магазинчика с лаконичным названием «Золото и серебро». Джеймс сделал решительный шаг в его сторону и первым открыл дверь.
— Даже так, — присвистнул Сириус. — Неужели собрался за кольцом?
— Сам ведь говорил, что можно подарить кулон, — пробормотал Джеймс, который уже прилип к одной из витрин.
Несмотря на то, что помещение было небольшим, витрин здесь хватало, и все они ломились от украшений — массивные перстни, тонкие цепочки, кулоны в виде цветов, птиц, рыб, магических знаков… Взгляд Ремуса зацепился за один из них — серебряную букву «Д».
«А что если?»
Посомневавшись, он выкинул эту мысль из головы и подошёл к Джеймсу.
Тот как раз что-то оживлённо обсуждал с Бродягой, Питер стоял чуть поодаль и пялился на переливающиеся витрины. Хозяйка магазина — волшебница в тёмно-фиолетовой мантии уже успела несколько раз предложить им свою помощь и, услышав твёрдое «нет, спасибо», теперь сидела на стуле и буравила всю компанию тяжёлым взглядом.
— Это не слишком банально? — спросил Джеймс, указывая на серебряную лилию.
— Нет, девчонкам такое нравится, — очевидно не в первый раз сказал Сириус и тут же замахал руками. — Да-да, я помню, что Лили не просто девчонка. Денег хватает?
Джеймс кивнул:
— Да, дело не в этом, — потом он повернулся к Ремусу. — А ты что скажешь?
Тот сделал шаг к витрине и стал рассматривать серебряную вещицу — лилия была тонкой, аккуратной, небольшого размера. Лили бы она подошла.
— Думаю, она будет рада, — честно сказал Ремус и снова бросил взгляд на притягивающую внимание букву «Д».
«Разозлится ли она, если получит подарок от своего напарника? Вроде не должна же?»
— Бери её уже, — Бродяга хлопнул Сохатого по плечу и подмигнул. — А там и за кольцом сходишь.
Ремус вспомнил о том, как недавно столкнулся с Сириусом и Марлин Маккиннон в коридоре — кажется, они гуляли вместе — и решил подхватить шутку:
— Да, ты, видно, и сам не прочь прикупить одно, точнее два, а?
Шутка очевидно не удалась. Сириус напрягся, Питер почему-то побледнел — хотя если вспомнить, как он всегда отзывался о Марлин, всё прояснялось — только Джеймс мягко улыбнулся и взъерошил свои густые волосы.
Сириус повернулся к Ремусу:
— Кто бы говорил.
— О чём ты?
Сириус обошёл Джеймса, который как раз направился к продавщице.
— Я не Сохатый с Лил, — прошептал Сириус Ремусу в ухо. — Я не предполагаю, я знаю, о ком ты думаешь и уже давно. И если уж мы заговорили об этом, я бы посоветовал тебе завязывать. На Слизерине хороших людей нет, я это точно знаю.
Губы его исказила мрачная, злая улыбка. Ремус не любил Сириуса в такие моменты, ненавидел то, о чём напоминала ему этот оскал.
«Наверное, он усмехался точно так же, когда в ту ночь рассказывал Джеймсу и Питеру о том, что отправил Снейпа ко мне».
Это воспоминание было одним из самых худших в жизни Ремуса. Оно придало ему силы:
— Что бы там ни было, тебя это не касается, Бродяга.
Тот изумлённо поднял бровь:
— Даже так? Кажется, всё серьёзнее, чем я думал.
Они бы непременно поссорились, если бы к ним не подошёл Джеймс. В руках он сжимал красивый свёрток — по его просьбе кулон сразу запаковали в белую обёрточную бумагу, украшенную зелёными ёлочками и алыми бантами.
— Можем идти. У вас всё хорошо?
Ремус и Сириус обменялись мрачными взглядами.
***
— Думаю, Лунатик в большой беде, — заключил Сириус свой рассказ и откинул волосы назад этим своим жестом в духе я-самый-красивый-и-популярный-парень-в-школе.
Марлин невольно залюбовалась им. Шапку Сириус не носил принципиально — он сам так ей сказал, особо выделив последнее слово, — поэтому сейчас белые снежинки путались в его длинных чёрных волосах. Марлин очень хотелось дотронуться до них, но она сдерживалась. Просто шла рядом и старалась не думать о том, почему уже месяц постоянно гуляет с раздражающим её Сириусом Блэком.
Эм уже не раз озвучивала вслух верный ответ, но Марлин предпочитала отмахиваться.
«Он бабник, это все знают», — говорила она то ли Эм, то ли самой себе.
Подруга, правда, хитро щурилась: «Что-то я не слышала, чтобы он в последнее время появлялся с другими… да и вообще мы живём один раз, разве не ты постоянно это твердила раньше, а?»
— Что скажешь? — вернул её в реальность Сириус.
— Мм… Лунатик и Доркас Медоуз… да, мне тоже кажется, что у них вряд ли что-то выйдет, но «беда», — Марлин посмаковала это слово. — Как-то это слишком громко сказано.
— Но эта Доркас ведь стерва и слизеринка, и в прошлом году встречалась с подонком Розье, а наш Лунатик мухи не обидит.
Марлин постаралась отвлечь его, спросила о том, что её давно интересовало:
— Почему «Лунатик»? Бродит во сне?
Сириус вдруг расхохотался:
— Ага, что-то в этом духе.
На улице постепенно темнело, им пора было возвращаться в Хогвартс. Сириус принял это, вздохнув, и они вышли на ту дорогу, которая вела к замку. Снегопад тем временем расшалился: казалось, он специально атакует волосы Сириуса.
«И его можно понять».
Марлин не выдержала, дёрнула Сириуса за рукав:
— Замри.
Он удивился, но послушался. Она встала на цыпочки — он-зараза был выше её сантиметров на десять, если не на все пятнадцать — и принялась вычищать снежинки из его волос. И неважно, что они и без того быстро таяли.
Марлин думала — за прошедшие дни она неплохо изучила его взрывной характер — что он не позволит ей долго хозяйничать, возмутиться, схватит за руку, но он проявлял чудеса терпения: стоял тихо и даже ни о чём не спрашивал.
Сириус умел удивлять её. Может быть, поэтому рядом с ним сердце билось так быстро, а мысли о судьбе Тома, которого до сих пор не нашли, отступали — хотя за последнее она и винила себя потом, как впрочем, и за первое.
И снова проводя рукой по чёрным жёстким волосам Сириуса, она сказала то, что вообще-то собиралась сохранить при себе:
— Мне нравятся твои волосы, Блэк.
Он усмехнулся:
— Я заметил, — и всё-таки перехватил её руку, переплёл пальцы Марлин со своими. — А я сам?
Марлин рассмеялась:
— Такой заносчивый гриффиндорский засранец, как ты… даже не знаю, у самого есть варианты?
Сириус придвинулся к ней, шепнул на ухо:
— Думаю, я тебе очень-очень нравлюсь.
И когда он склонился и коснулся её губ, Марлин не стала возражать — это был долгожданный, нужный им обоим поцелуй. Она схватила его за волосы, чтобы удержать равновесие, и Сириус ойкнул от неожиданности, аккуратно переложил её руки к себе на плечи:
— Да вы любите причинять боль, мисс Маккиннон.
Прежде чем потянуться за вторым поцелуем, она ответила, улыбнувшись:
— Пять баллов Гриффиндору за догадливость, мистер Блэк.
***
Доркас не знала, зачем понадобилась Эванс в девять вечера. Ещё больше она удивилась, когда, зайдя в кабинет, где была назначена встреча, увидела Макгонагалл. Не самый приятный сюрприз, мягко говоря.
После сдержанных приветствий Макгонагалл перешла к делу. При этом она то и дело поглядывала на Эванс.
— Думаю, вам не нужно напоминать, мисс Медоуз, что в последнее время в Хогвартсе творятся странные и пугающие вещи.
Доркас сразу вспомнила ту окровавленную кошку, побледневшего Люпина, и кивнула. Теперь её удивляло только то, что к этому разговору Макгонагалл приступила только сейчас.
— Мы обозначили круг подозреваемых и, к сожалению, все они учатся на одном факультете с вами, мисс Медоуз. Данные предоставил сам профессор Слагхорн, так что вряд ли нас можно обвинить в предвзятости.
Доркас бы хотела поспорить с ней, но не могла. Конечно, все всегда и во всём винили слизеринцев. Особенно в этом году. Только вот, к сожалению, она и сама в последнее время убедилась: подозрения появились не просто так. Некоторые её софакультетовцы вели себя крайне странно.
Заключительным же аккордом стало письмо её отца, пришедшее накануне: «На Рождество к нам приедет гость — мы не ждали его раньше. К тому же будут его юные друзья из уважаемых семей. Например, той, которой мы обязаны нашим любимым клубничным пирогом».
Получив это послание, Доркас обхватила себя руками, и долго сидела в такой позе не в силах встать или хотя бы сжечь письмо. Рождество с Тем-Кого-Нельзя-Называть, мальчики, которые станут его приспешниками и среди них — Регулус Блэк (можно быть уверенной, что речь о нём, а не о Сириусе), ведь со времён её бабушки у них на столе периодически появляется клубничный блэковский пирог… Всё это было слишком страшно.
«И папа полностью погряз во всём этом, уже не вырвется. И что если он принял метку, но не сказал мне?»
Сейчас глядя на Макгонагалл, она думала об этом письме, которое всё-таки сожгла часа в три утра, а ещё о Регулусе — есть ли он в этом списке? Наверняка.
Так и оказалось. Задание ей тоже дали очевидное — найти улики.
«Ты ведь дружишь с ними», — робко сказала Лили, и Доркас захотелось плюнуть ей в лицо.
Интересно, она бы пошла доставать улики против своих ненаглядных Поттера, Блэка-старшего и Люпина? При мысли о Ремусе Доркас слегка улыбнулась: он был смешным и таким хорошим её напарник с Гриффиндора, кажется, только с ним она в последнее время и расслаблялась.
«И как же хорошо, что мои подозрения оказались ложными. Никогда ещё так не радовалась собственной ошибке».
Но теперь нужно было выкинуть Люпина — его добрую улыбку и эти лучистые глаза — из головы и разыграть свою партию. Отец связан с Пожирателями, а, значит, она не может просто так предать кого-то из тех, кто готовится присоединиться к Тому-Кого-Нельзя-Называть.
«Но дело их мне совсем не по душе, так что нужно будет оставить себе возможность для отступления».
Доркас не хотелось выбирать сторону — по её мнению, победу можно было удержать, только сохранив для себя сразу две возможности.
***
Выслушав её предложение, Регулус скрестил руки на груди и приподнял бровь:
— И ты уверена, что я соглашусь?
Доркас пожала плечами:
— Лучше пожертвовать кем-то бесполезным, чем тащить на дно всех. Им вполне хватит одной жертвы. Я уверена в этом. А если вы не будете резать животных до Рождества, все вообще успокоятся.
Они встретились в комнате Регулуса, откуда предварительно выгнали его товарищей, но говорили всё равно шёпотом.
Регулус сморщился при упоминании животных — идея явно принадлежала не ему — и постучал пальцами по столу, а потом задал вопрос, который не мог не прозвучать:
— А Розье ты, значит, хочешь отомстить?
Доркас хотела, чтобы они все думали так, поэтому и решила: сдать нужно будет Эвана. Слизеринцы не верят тем, кто помогает им, не извлекая из этого выгоду.
— Ага.
Регулус покачал головой:
— Какие вы женщины всё-таки пугающие существа… Хотя если вспомнить Бэллу…
Сравнение с Беллатрисой Лестрейндж не очень-то обрадовало Доркас, но она решила принять его за комплимент. Доркас окинула Регулуса оценивающим взглядом, попыталась проникнуть к нему в голову.
Что она о нём знала? Спокойный, ответственный, трудолюбивый, себе на уме. Как говорят, большой поклонник Того-Кого-Нельзя-Называть, амбициозный к тому же, но в целом довольно добрый. Доркас никогда не видела, чтобы он травил кого-то, а ссорился и вовсе, кажется, только с собственным братом. Но старшему Блэку она бы и сама с удовольствием вмазала — идиот ещё тот, как только Люпин с ним общается.
— Я передам твоё предложение остальным.
И по его тону Доркас поняла — его примут. Им легче свалить всё на Розье, позволить выгнать его, чем рисковать кем-то ещё. Возможно, и Тот-Кого-Нельзя-Называть не очень-то ценит этого своего будущего сподвижника.
«А, может, как раз наоборот, да Эван и сам уже хочет покинуть Хогвартс и присоединиться к Пожирателям? — подумала Доркас, возвращаясь в свою комнату. — Ведь если вспомнить, он частенько твердит, что делать здесь нечего».
Эти догадки подтвердились на следующий день. Доркас как раз шла с заклинаний, когда кто-то схватил её за руку и втащил в класс.
— Эй! — возмутилась она и сильно толкнула нападавшего локтём.
— Не шуми, — шепнули ей в самое ухо, а потом она обернулась и увидела у себя за спиной Эвана.
— Фу, отойди, — не удержалась Доркас и демонстративно отряхнула мантию.
Эван усмехнулся, хотел что-то сказать, но, вероятно, передумал и действительно отодвинулся от Доркас, прошёл к двери и закрыл её. После облокотился о стену, достал палочку и стал крутить её в руке — он часто так делал.
— Сдашь им меня, — сказал Эван, когда Доркас уже хотела спросить, долго ли он собирается так стоять.
Доркас кивнула.
— Скажешь, что тебе удалось проникнуть в нашу комнату, и ты нашла в одной из моих книг вот это, — Эван протянул ей листок бумаги.
Она взяла его, пытаясь не коснуться руки этого гада. На листе были фамилии маглорождённых учеников, на животных которых напали.
Доркас нахмурилась:
— Не слишком топорно?
Эван махнул рукой:
— Не переживай, они легко поверят, что я идиот. Ещё скажешь, что слышала, как я угрожаю Регулусу.
— Боитесь, что если я сдам только тебя, они заподозрят неладное?
Эван кивнул, а потом объяснил: во время расследования выяснится, что он запугал Регулуса, и тот участвовал в нескольких вылазках.
— Неплохо.
Он сделал шаг к ней, и Доркас смерила его холодным взглядом.
— Вас обоих спасут родители?
— Нет, только Регулуса, а я просто исчезну.
Она вгляделась в бледное лицо Эвана.
— Устал учиться?
Тут что-то в нём изменилось, в глазах будто загорелся огонь:
— Меня ждут другие дела. Куда более интересные, а мальчики тут и сами справятся.
Доркас содрогнулась, представив, как именно они будут «справляться». Она надеялась, что Эван не заметит её волнения, но он, конечно, всё понял. Оказался совсем близко к ней:
— Знаешь, я обрадовался, когда узнал, что ты пришла к Регулусу. Надеюсь, ты окончательно выбрала сторону, Доркас, — Эван потянулся к её лицу, и Доркас быстро ударила его по руке.
— Не смей меня трогать.
Эван расхохотался и отступил, заложив руки за спину:
— Как скажешь. Хочешь, чтобы я снова завоевал тебя? Знаешь, Лорд не откажет в такой малости своему стороннику.
Она бы с удовольствием плюнула ему в лицо, но решила не тратить силы на такого идиота. Подняла голову повыше и процедила:
— Ты бы молился, чтобы Лорд не захотел отблагодарить меня.
Доркас вспоминала, как понимающе улыбнулся Эван, когда спустя пару дней, Эванс поймала её в коридоре и начала лихорадочно пожимать руку.
— Ты такая молодец, — говорила она. — Может, на этом всё кончится.
«Ничего не кончится, — думала Доркас. — Только такие оптимистичные идиотки, как ты, верят в это».
И когда Люпин подмигнул ей, проходя мимо, Доркас захотелось заплакать.
