– 9 –– Лили, пойдем, там будет весело! И Скорпик будет петь! Ты ведь ни разу не слышала, как он поет вживую.
– Вообще-то, слышала, — поморщилась Лили. — Он иногда пел в школе.
– Ой, да тогда он один пел, а тут будет настоящая группа, аккомпанемент, — горячо возразила Рози.
Лили с сомнением посмотрела на мужа.
– Сходи, если хочешь, — пожал плечами Северус. — А то всё дома сидишь...
Это не совсем соответствовало истине. Лили старалась хотя бы иногда выбираться из дома в гости к родителям и братьям или в университет, пообщаться с коллегами. К тому же, осенью, когда было еще тепло, они несколько раз отправлялись вместе с детьми в какие-нибудь живописные места Англии и проводили там уик-энд.
Правда, на шумных молодежных вечеринках, подобных той, куда её звала Рози, она действительно не бывала. Знакомые Северуса, с которыми он поддерживал отношения, были примерно одного с ним возраста, да и друзья Лили — её однокурсники, Стракус и еще несколько ребят из больницы — тоже были старше неё. Как-то так выходило, что из сверстников она общалась только с многочисленными кузенами и кузинами. Лили это нисколько не угнетало, но Рози так хотела поближе познакомить её со своим приятелем и доставить ей сомнительное удовольствие послушать его выступление, что Лили в конце концов согласилась.
Нельзя сказать, что Лили была потрясена, впервые увидев Скорпиуса после школы, но младший Малфой действительно производил впечатление. Его довольно длинные волосы были выкрашены в иссиня-черный цвет и располагались на голове в тщательно спланированном беспорядке. На одной, самой длинной, пряди был прикреплен маленький серебряный колокольчик.
Одет Скорпиус был не в мантию, но и не в магловскую одежду. Его костюм представлял собой странное, хотя и довольно гармоничное сочетание кожи, блесток и каких-то сеток, сквозь которые местами просвечивало голое тело. Лили пришло в голову, что этот наряд вполне мог быть придуман Альбусом-Северусом, который отлично рисовал. «Тоже мне, два свободных художника!» — подумала она, едва слышно фыркнув.
Вечеринка оказалась гораздо более приятной, чем предполагала Лили. Она с удовольствием разглядывала старинные интерьеры родового поместья Малфоев. Драко не спешил перестраивать это историческое место на свой, более современный, вкус, и Лили это показалось разумным. Но большой зал и прилегающие к нему две малые гостиные, в которых и разместились все пришедшие, были удачно задрапированы черным шелком и украшены плавающими под потолком светящимися шарами. По полу стелился цветной дым, тоже испускающий слабый свет, и переливающиеся шелковые складки создавали таинственную и немного зловещую атмосферу, которая вполне соответствовала мрачной славе этого дома и в то же время не казалась старомодной.
Лили встретила нескольких ребят, с которыми вместе училась в Хогвартсе и которых не видела с момента окончания школы, и с удовольствием пообщалась с ними. Немного огорчило её лишь то, что почти в самом начале вечеринки она заметила в толпе гостей широкоплечую фигуру Саймона, которая возвышалась над всеми на полголовы. Она надеялась лишь на то, что среди многочисленных гостей Саймон не заметит её. Ей совсем не хотелось общаться со своим бывшим бой-френдом.
Однако Саймон её всё-таки заметил. Скорпиус со своими музыкантами играл очень приятную медленную мелодию, когда за спиной у Лили раздался знакомый голос:
– Потанцуем?
Отказываться было бы не вежливым, а ей не хотелось устраивать сейчас выяснение отношений. Лили с немного искусственной улыбкой взглянула на Саймона и протянула ему руку.
Надо отдать должное: танцевал Колетт прекрасно, особенно учитывая его высокий рост и габариты. Да и выглядел он по-прежнему очень хорошо. Пожалуй, теперь он стал даже красивее, чем был в школе; в нём появилась спокойная уверенность в себе и вальяжность, присущая богатым и известным людям.
Саймон был капитаном английской сборной и талантливым загонщиком. В «Пророке», в разделе спортивных новостей, часто появлялись восторженные статьи в его адрес. И хотя они с Северусом никогда не обсуждали эти публикации, не знать о них было просто невозможно.
– Я очень рад тебя видеть, — признался Колетт, отводя её после танца в более-менее тихий угол, где можно было спокойно поговорить. Теперь, посмотрев на Саймона более пристально, Лили не могла не заметить его самодовольную улыбку и похотливый взгляд, которые сводили на нет всю его красоту.
– Я тоже, — вежливо, но не слишком искренне ответила Лили.
Она принялась было расспрашивать о его делах, но Саймон с деланной скромностью отмахнулся:
– Обо мне говорить не интересно: всё можно прочитать в газетах. Лучше расскажи, как ты?
– Я? Я отлично, Саймон. У меня чудесный муж и двое детей... В следующем году я, наверное, уже буду работать в Хогвартсе — Майстейл отдает мне младшие курсы. А недавно мне предложили принять участие в очень интересном исследовании по продлению действия оборотного зелья... Да, и мы с Северусом написали учебник — на него были очень хорошие рецензии, и теперь он рекомендован Министерством к использованию при обучении зельеварению.
Но, по-видимому, Саймон ничего замечательного в её рассказе не увидел: сочувственно качая головой, он сказал:
– И ты называешь это «отлично»? Лили, да ты же похоронила себя среди всех этих зелий и учебников! Не удивительно, что ты выглядишь хуже, чем раньше.
Лили нахмурилась. Она не была чрезмерно высокого мнения о своей внешности, но Северус искренне считал свою жену красавицей и довольно часто говорил ей об этом, так что слова Саймона задели Лили.
– Неужели ты не понимаешь, — между тем продолжал он, — что Снейп заставил тебя жить
его жизнью? Фактически, он запер тебя в клетку, привязав к себе! Ты же нигде не бываешь...
– Саймон, послушай меня, — перебила его Лили, которой надоели его разглагольствования. — Я не считаю себя запертой! Более того, если ты хочешь это услышать, то я действительно счастлива. И, кстати, я довольно много где бываю. Просто мы с тобой бываем в разных местах. Забавно посмотреть на всю эту мишуру, — Лили окинула зал выразительным взглядом, — но жить так я бы не смогла.
Колетт усмехнулся и оценивающе посмотрел на неё.
– И ты не жалеешь о том, что в твоей жизни нет романтики? Нет безумной страсти? Тебе не жаль, что ты на всё смотришь так трезво?
Но Лили уже начал раздражать этот ненужный спор. У неё не было никакого желания говорить с Саймоном о страсти и романтике.
– Думаю, мы с тобой по-разному понимаем, что такое романтика, — холодно ответила она. — И если под безумной страстью ты подразумеваешь опрометчивые поступки, которые совершаются под действием мимолетного желания и о которых потом долго и мучительно сожалеешь, то я рада, что обхожусь без них.
– Ладно, не будем ссориться, — примирительно сказал Саймон, но было видно, что эта фраза далась ему с трудом. — Давай лучше выпьем за нашу встречу. Я принесу шампанское.
Через пару минут он вернулся с двумя бокалами. Они выпили и еще немного молча посидели, думая каждый о своем.
– Знаешь, Лили, — сказал вдруг Саймон, — я до сих пор жалею, что у нас с тобой всё так неудачно сложилось. Я думаю, что смог бы дать тебе больше, чем он.
– А я нет, — Лили решила, что этот разговор пора заканчивать. — И если ты думаешь, что с тобой я была бы счастливей, то ты сильно заблуждаешься. И дело здесь не в Северусе. Дело в тебе. Даже если бы я не встретила его, с тобой я всё равно не стала бы встречаться дальше, и уж тем более не вышла бы за тебя замуж. И я никогда не любила тебя, — добавила она. Лили знала, что это жестоко с её стороны, но ей хотелось досадить Саймону, который испортил ей этот, в общем-то, неплохой вечер.
Как и следовало ожидать, Колетт не стал больше задерживаться.
– Ладно, Лили. Рад был повидаться. Удачи тебе, — сказал он, криво усмехнувшись, и наконец оставил её одну.
Настроение у Лили было испорчено, к тому же, она почувствовала себя не слишком хорошо, и решила вернуться домой.
«Пожалуй, я немного перебрала», — подумала Лили, прощаясь с Рози, которая была слишком увлечена происходящим на сцене, чтобы заметить её растерянный вид. Выходя из гостиной она оглянулась и зачем-то поискала глазами Саймона, но не нашла его, и по-тихому отправилась домой через камин в холле.
Северус сидел в гостиной и читал. Увидев, что Лили вернулась, он отложил книгу и встал ей навстречу.
– Ну как тебе вечеринка? — спросил он, и сразу предупредил: — Ребята уже спят, так что говори потише.
Лили кивнула.
– Отличная вечеринка. Малфой-мэнор — очень красивое место, жаль, что я не бывала там раньше. Кстати, я видела Саймона, — задумчиво сказала она и вдруг пожалела, что так поспешно вернулась домой.
– Надеюсь, он процветает, — иронично произнес Снейп.
– Да, он был великолепен, — Лили вспомнила Саймона, и ей вдруг очень захотелось увидеть его снова.
– Вот как? — Снейп удивленно поднял брови.
– Знаешь, я пожалуй вернусь туда, — сказала вдруг Лили, но Снейп быстро схватил её за руку и оттащил от камина.
– Что с тобой? — спросил он, встревоженно глядя ей в глаза.
– Не трогай меня!
Лили отдернула руку. Ей было неприятно прикосновение этого человека. По какому праву он вообще держит её здесь и не дает вернуться к Саймону?
– Я хочу уйти отсюда, — заявила Лили, снова направляясь к камину.
Но Снейп преградил ей дорогу и, не доставая волшебной палочки, переставил горшочек с летучим порохом на высокий шкаф, так что Лили не могла до него дотянуться.
– Лили, тебе нельзя никуда идти, — категорично сказал он.
– Да кто ты вообще такой, чтобы запрещать мне встречаться с тем, кого я люблю? — злобно воскликнула Лили.
– Кто я? — черные глаза сверлили её, и Лили стало не по себе от этого взгляда.
Снейп глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, и медленно сказал:
– Пожалуйста, подожди до утра. Утром ты пойдешь, куда захочешь, если у тебя еще останется такое желание. Но пока побудь, пожалуйста, дома. Я сделаю тебе противоядие.
Дома? Её дом был там, где был Саймон. Она могла думать только о нем; она любила его и страстно хотела быть с ним. Но этот человек... Он не пустит её, она ясно видела решимость в его холодных черных глазах. Она не справится с ним: он наверняка сильнее её, хотя уже стар и выглядит не слишком крепким, но всё же он мужчина... Что ж, где нельзя добиться своего силой, там поможет хитрость...
– Что за противоядие? — спросила она с притворным интересом.
– Противоядие от приворотного зелья, — с готовностью ответил Снейп.
– Неужели ты думаешь, что я буду пить приготовленное тобой снадобье? — с издевкой спросила Лили. — Все знают, что ты мастер ядов, ты можешь намешать туда всего, что угодно. Я сама сделаю противоядие.
– Хорошо, — удивленно сказал Снейп.
Лили пошла в лабораторию и начала поспешно доставать из шкафа пузырьки. Много пузырьков. Так много, что один лишний он никак не заметит...
Снейп протянул ей справочник.
– Противоядия от приворотных зелий, — произнес он, и справочник сразу же открылся на нужной странице.
– По-твоему, я не помню такого простого рецепта? — возмущено сказала Лили, отталкивая книгу.
– Не уверен, что ты сейчас вообще что-нибудь помнишь, — расстроенно пробормотал Снейп, но Лили не слушала его. Она бросала в котел ингредиенты. Вот сейчас... Снейп на секунду отвлекся — и, задержав дыхание, она опустила в котел корень лисохвоста.
Из котла повалили густые клубы едкого дыма. Снейп закашлялся и просипел:
– Что ты сделала?! — но она уже выбежала из лаборатории, захлопнув дверь и наложив на неё запирающее заклятие. Даже теперь она прекрасно понимала, что не сможет одолеть его в магическом поединке, но зато у неё была пара минут, пока он прокашляется и откроет дверь.
–
Accio!
Один миг — и горшочек с летучим порохом оказался у неё в руках. Она быстро кинула в огонь пригоршню и шагнула в камин, шепнув: «Поместье Малфоев». Через несколько секунд она оказалась в холле дома Малфоев, всё еще прижимая к груди горшочек с летучим порохом. Лили быстро поставила его на каминную полку и направилась искать Саймона. Она нашла его без труда, и, казалось, он ждал её.
– Ты вернулась? — спросил он, улыбаясь.
Правда, улыбка эта была немного ехидной, но какая, в сущности, разница? Он был рад её видеть, это главное, а остальное уже не важно.
– Да, Саймон, — зашептала она, нежно взяв его за руку. — Пойдем со мной, здесь слишком много людей.
Она потащила его прочь из гостиной через анфиладу пустых полутемных комнат. Звуки музыки и шум голосов стихал, и наконец они оказались в небольшом кабинете с французским окном, выходившим в сад.
– О, Саймон, дорогой... — Лили бормотала какие-то бессвязные нежные слова, прижимаясь к нему и расстегивая пуговицы на его мантии. Почему-то её преследовало навязчивое чувство, что этих пуговиц должно было быть гораздо больше, но сейчас никакие мысли не могли надолго задержаться в её голове. Она могла думать лишь о том, чтобы как можно скорее показать Саймону всю силу своей любви, чтобы он понял, как он дорог ей...
Какое-то время Саймон неподвижно стоял, никак не реагируя на её действия, потом железными пальцами схватил Лили за запястья и оторвал её руки от себя.
– Думаешь, я хочу этого? — насмешливо спросил он. — Только не теперь. Если про это узнает твой сумасшедший ревнивый муженек — а он обязательно узнает, — то наверняка прикончит меня. Но ты очень обидела меня. Я любил тебя, действительно любил, Лили. А ты пренебрегла моей любовью, ты предпочла другого... Представь, что я тогда чувствовал! Поэтому я хочу, чтобы ты тоже поняла, как это больно, когда твои чувства ни во что не ставят.
– Нет, Саймон, любимый... Это было ошибкой. Теперь я поняла, что только ты действительно что-то значишь для меня. Я хочу быть с тобой, только с тобой, пожалуйста!
Лили умоляла его, она готова была на всё, лишь бы он не прогонял её. На глазах у неё выступили слезы, но Саймон только ухмыльнулся.
– Ты сама сделал свой выбор, — жестко сказал он, отталкивая Лили.
Лили плакала и умоляла его простить её, а Саймон довольно смотрел на неё сверху вниз, явно получая удовольствие от её унижения.
Наконец он вытолкал её в сад, открыв доходившее до пола оконные створки, и Лили, с трудом понимая, что делает, и не замечая ни ветра, ни дождя, кое-как добралась до ворот поместья.
Словно в тумане, она аппарировала в Косую аллею, вспомнив, что там была аптека, и надеясь купить в ней какой-нибудь яд. Жизнь казалась ей совершенно бессмысленной, ведь Саймон не хотел видеть её.
Но было слишком поздно, и аптека оказалась закрыта, к тому же, Лили вспомнила, что у неё не было с собой ни кната.
Убитая горем, она бессмысленно опустилась на каменные ступеньки какого-то погруженного в ночной мрак магазина. Сколько она так просидела, глотая слезы, она не помнила. Ей показалось, что прошла вечность, прежде чем она услышала голос, показавшийся ей смутно знакомым.
– Пойдём-ка домой, Лили...
Чьи-то руки нежно обняли её за плечи. Лили дернулась, стараясь вырваться, но она совсем обессилела, да ещё и страшно замерзла, и тело плохо слушалась её.
Она почувствовала, как кто-то поднял её на ноги и аппарировал вместе с ней, потом они мучительно долго шли вдоль берега озера, потом этот кто-то вливал ей в рот какое-то зелье, и Лили надеялась, что это яд и она наконец-то избавится от своих страданий.
Когда туман в её голове рассеялся, она поняла, что сидит в собственной гостиной, стуча зубами от холода, и Северус изо всех сил прижимает её к себе. Голова раскалывалась, и Лили прижала ладонь ко лбу.
– Борода Мерлина! Северус, я что, слишком много выпила на вечеринке? — простонала она.
– Не то, чтобы слишком много, скорее — не того, — ответил он, и Лили показалось, что голос у него дрожит.
– Винки, сделай Лили чаю с коньяком, — крикнул он в сторону кухни, направив на одежду Лили палочку, из которой вырвался поток теплого воздуха. Одежда мгновенно высохла, и Лили наконец перестала дрожать.
Из кухни появилась испуганная Винки, таращась на Лили своими мерцающими глазами. Лили взяла у неё чашку, сделала пару глотков и недоуменно спросила:
– Что это было, Северус?
– Дурной сон, — коротко ответил он.
– Нет, подожди... — Лили поставила чашку и напрягла память.
Постепенно события прошедшего вечера выступали из тумана, и она с ужасом вспомнила, что делала и как себя вела.
– Северус... — Лили в испуге прижала ладонь к губам. — Он что, подлил мне приворотное зелье?
Снейп кивнул, всё ещё продолжая держать её за плечи.
– Но откуда оно у него взялось? — недоуменно спросила Лили. — Неужели он все время таскает с собой амортенцию?
Теперь она была уверена в том, что Саймон подмешал ей в шампанское именно амортенцию, а не какую-нибудь ерунду, купленную в ближайшей аптеке: зелье действовало медленно, но неумолимо — именно так, как и должно было действовать хорошее приворотное зелье.
– Очень может быть, — пожал плечами Снейп. — Мистер Колетт ведь известный ценитель женской красоты.
– Но между нами ничего не было, Северус, — Лили надеялась, что это действительно так, роясь в памяти и вспоминая подробности. — Ты ведь мне веришь?
– Да. Я знаю, как всё было, — удрученно сказал Снейп. — Я пытался догнать тебя, но ты прихватила с собой летучий порох, и мне пришлось потратить время на то, чтобы добраться до зоны аппарирования, а потом еще искать Саймона в доме Малфоев. Когда я нашел его, ты уже ушла, и я не знал, куда...
– Ты вломился прямо на вечеринку? — удивилась Лили. Конечно, Северус был очень храбрым, но чтобы заявиться без приглашения в частное поместье, битком набитое гламурными гостями, нужна отвага совсем иного рода.
– Я хорошо знаю этот дом, — пояснил Снейп. — И потом, меня не заметил никто, кроме Колетта: я использовал дезиллюминационное заклятие. Когда он меня увидел, то страшно перетрусил, решил, что я убью его, и сразу принялся клясться, что не прикасался к тебе.
– Да. Он хотел только отомстить мне и заставить меня страдать... — Лили вздохнула, вспомнив то отчаяние, которое охватило её в тот момент. — Надо сказать, ему это удалось.
– Я ещё увижусь с ним, — тон Снейпа не предвещал для Саймона ничего хорошего.
– И превратишь в летучую мышь? — предположила Лили. Пожалуй, она и сама бы с удовольствием сделала это.
– Нет. Я наложу на него заклятие невзлетаемости, — Снейп зловеще усмехнулся.
– А что, есть такое заклятие?
– Будет, — пообещал Снейп. — Я об этом позабочусь. И, скорее всего, на изобретение котрзаклятия времени у меня не найдется.
– Ты страшный человек, Северус, — усмехнулась Лили. — Ты угробишь его карьеру.
– Именно так. К сожалению, я не умею прощать, — сказал он. — Но, заметь, я хотя бы оставлю его в живых.
– Я опять попалась на элементарный обман, как тогда, с Беллатрисой. Похоже, я так никогда и не повзрослею... — сокрушенно сказала Лили. — Как ты только можешь любить такую доверчивую дурочку, как я?
– Очень сильно, — ответил Снейп, целуя её. — Но, на самом деле, ты права. Надо все-таки научить тебя окклюменции.
– При чем здесь окклюменция? — спросила Лили, удивлено глядя на Снейпа.
– При том, что всё это явления одного порядка: противодействие проникновению в сознание, сопротивление действию зелий, порабощающих чувства, или заклятий типа
Imperio или
Confundus. Волшебник, владеющий окклюменцией, гораздо меньше подвержен любому влиянию извне.
– Ты хочешь сказать, что на тебя бы амортенция не подействовала? — с сомнением спросила Лили. — Я думаю, ты переоцениваешь свои силы, Северус. Ты не представляешь, что это такое.
Снейп, подняв брови, посмотрел на Лили.
– Ну, почему же не представляю? Очень даже представляю. Алекта как-то напоила меня амортенцией.
– Алекта? Та самая?! — изумленно спросила Лили.
– Да, та самая.
– И ты ничего не почувствовал? — Лили с трудом верила, что он говорит правду, настолько свежо было в её памяти воспоминание о дурманящем действии зелья, полностью меняющем чувства и стирающем из памяти все воспоминания об иных привязанностях.
– Конечно, почувствовал. Я испытывал интерес к предполагаемому объекту моей страсти, влечение и, пожалуй, даже вообразил себя влюбленным. Но всё же я был в состоянии осознать, что нахожусь под действием зелья, и приготовить себе противоядие... чего нельзя сказать о тебе... Когда ты ушла, мне показалось, что я больше никогда тебя не увижу...
Снейп привлек к себе Лили и снова поцеловал, так напористо и нетерпеливо, как не целовал уже давно.
– Пойдем наверх, — слегка отстраняясь, предложила Лили, проведя рукой по его груди. Множество мелких пуговиц было на месте, и Лили знала, что их не надо расстегивать: Северус всегда делал это сам с помощью магии, и теперь для этого ему даже не нужна была палочка.
– Нет, — прошептал Снейп, снова прижимая её к себе, — останемся здесь.
«Как я могла вообразить, что люблю кого-то другого?» — думала Лили, с готовностью отвечая на его ласку. За будничными заботами, за привычными делами её чувство к мужу словно потускнело, отошло на другой план. Но теперь, после всего, что случилось сегодня, оно мгновенно ожило и засияло, словно золото, с которого стерли пыль и патину.
