Глава 9Принять решение оказалось проще, чем объяснить его. Не себе — остальным. И прежде всего — тем, кто остался в Англии. Что подумает Барти, когда вернется домой и не обнаружит нас с ребенком? Что я случайно взялась за портключ? Тогда он тут же отправится за мной, а я не хочу его видеть. Не хочу, потому что едва я его увижу, вся моя решимость исчезнет как после «Эванеско». Я даже написать ему не могу, потому что не знаю, что писать!
Но кому-то написать было надо, чтобы не искали и не беспокоились. Я кое-как избавилась от тети Денизы, заявив, что все объяснит Аннет, и поднялась в свою комнату. Четыре года сюда не возвращалась, и за это время сделать с ней могли что угодно. Но нет — все осталось на своих местах, и лиловое покрывало на кровати, и настольные часы, и даже стопка книг на письменном столе, которые я не брала с собой в Бобатон. И явно пыль здесь вытирали каждый день, но при этом ничего не переставляли и не меняли. Как будто и не было этих четырех лет, а я просто уехала в школу и вернулась.
На этот раз я вернулась не одна и комнату оглядывала исключительно с целью понять, удобно ли тут будет ребенку. На пол надо обязательно ковер, чтобы не больно падать, на кровати мы вдвоем вполне умещаемся, а вот игрушек явно не хватает. Одинокий гиппогриф на каминной полке — это слишком мало для нас.
Но пока что играть ребенок не хочет — он хочет спать, и я спокойно могу заняться письмом. Хорошо сказать — заняться, а что писать? Битых полчаса я сидела над чистым листом пергамента, а потом меня понесло, и я накатала чуть ли не два фута, как будто пишу домашнюю работу по зельеварению. Писала я Нарциссе — единственному из моих родственников, кто сможет меня понять. Хотя как кто-то может меня понять, когда я сама себя не понимаю! Нарцисса ведь не бросает все, и не убегает... но только потому, что бежать уже поздно. Бежать надо было, когда Драко был совсем маленьким, мы бы вместе с ним учились... Я знаю, что Люциус с Нарциссой поговаривали о Дурмстранге, но что интересного в том Дурмстранге, кроме белых медведей? Зато мой сын будет учиться в Бобатоне, где нет ни белых медведей, ни Темных Лордов. А что до того, что он будет расти без отца... пусть отец сам и решает, кто ему дороже — семья или Темный Лорд. Если Темный Лорд, то такой муж и отец нам с Антаресом не нужен. Я не хочу жить на окраине войны, я хочу жить там, где никакой войны нет.
Перечитывать письмо я не стала. Если бы оно было рефератом по зельеварению, чарам или еще какому-нибудь школьному предмету, больше «слабо» я бы не заработала — столько эмоций вместо логических заключений и повторов вместо четких формулировок не потерпел бы ни один преподаватель.
Убедившись, что Антарес еще спит, я сбежала вниз, сунула недоумевающей тете Денизе в руки пергамент и сказала:
— Отправьте Нарциссе Малфой, можете сами прочитать.
— Но, Бетти...
Договорить я не дала:
— Больше ничего объяснять не буду, у меня сейчас ребенок проснется!
Объясняться мне не хотелось. Ни с тетей, ни тем более с дядей. Я понимала, что веду себя как последняя маггла — свалилась им на голову, без вещей и денег, зато с годовалым младенцем, но все равно разговаривать с ними не могла. Разве только через Аннет.
Сестренку, впрочем, интересовал только Драко.
— А что он скажет, когда узнает, что нас нет? Ты ему написала, или только мадам Малфой?
— Ты ему можешь сама написать.
Аннет сморщила носик и удалилась в свою комнату. Она и вправду что-то писала, судя по тому, что вся перепачкалась в чернилах.
Ночью оказалось, что объясняться с родственниками — еще не самое сложное. Самое сложное — остаться одной. Пока я разбирала старые игрушки, на скорую руку сооружала Антаресу кофточки и ползунки, играла и разговаривала с ним, все казалось прекрасным. Я наконец-то вырвалась, наконец-то освободилась от войны и Темного Лорда, а если дядю и тетю будет тяготить мое присутствие, уеду в Испанию к Рине и Реджи. Точно уеду, вот только Аннет в школу провожу. Без нее что мне тут делать?
Но наступила ночь, Антарес уснул, а я не могла найти себе места. Не то что заснуть — даже лежать не получалось! Несколько раз себе повторила, что раньше я нормально засыпала одна, пока Барти дежурил в штаб-квартире, но это не помогало. Там я знала, что это наш дом, наша постель, и что Барти обязательно придет, не сегодня, так завтра.
Ну и пусть не придет! Я ведь не просто так убежала! Я не хочу участвовать в войне, я не хочу жить с убийцами, а Барти — убийца. Я могла все что угодно придумывать в оправдание, но он ведь убил своего отца. И Поттера хотел убить, знал ведь, что Темный Лорд того в живых не оставит.
Ребенку нужен отец? Да, нужен, но не такой, что пропадает на работе круглыми сутками. Крауч-старший тоже не обращал внимания на сына, и что получил? Я не хочу повторения судьбы Барти! И своей — тоже не хочу. Рудольфус мне предлагал ведь Антареса во Францию отправить, но как можно оставить его одного, да еще такого маленького! Мне три с половиной было — и то я скучала по маме.
Знала бы еще, по кому скучала... напридумывала себе невесть что. И про Барти напридумывала, когда училась в Хогвартсе. Еще гордилась тем, что он единственный не бросил дело Темного Лорда... Нашла чем гордиться и за что любить!
Но убеждать себя оказалось бесполезно. Я ведь Барти люблю не за что-то — я просто его люблю. Невзирая на его отношения с отцом, Темным Лордом и остальной магической Британией.
А он меня не за то ли любит, что я похожа на свою мать? Его же привлекло мое сходство с Беллатрикс, а не я сама!
Но если он любил Беллатрикс, он бы дождался ее из Азкабана, а не торопился со свадьбой! Он же мог отказаться, мог предложить остаться только друзьями... Но он любил меня, только меня, с того момента, как встретил в Хогвартсе. И сейчас любит.
Но Темного Лорда он любит больше! Он ведь не обязан торчать круглые сутки в штаб-квартире! А если бы он меня любил, уехал бы вместе со мной подальше отсюда! Пусть я прямо не говорила, но Барти знает, как я отношусь к Темному Лорду!
А выбор у него есть? С Меткой он никуда не может сбежать. Каркаров бежал — и поплатился жизнью за это.
У меня Метки нет, Темного Лорда не должно беспокоить мое отсутствие. Рудольфус что-нибудь придумает, если тот будет спрашивать. А что до Министерства — я уверена, что Амбридж на моей стороне. Мой побег ей выгоден, между ней и Яксли больше никто не стоит.
Утром я все же задремала, но почти сразу была разбужена требовательным криком ребенка. Ему-то никакого дела до моих раздумий, ему хочется есть и играть. Может, и мне стоит отбросить все мысли и заняться только малышом?
За завтраком я вяло поковырялась в тарелке, что-то съела — исключительно, чтобы было чем кормить малыша, а потом сказала:
— Аннет, пойдем на море!
Тетя Дениза тут же всполошилась:
— Ты хочешь с ним купаться? Вода холодная!
— Вода совершенно не холодная! — возразила сестренка. — Я перед отъездом в Англию купалась!
Тетя посмотрела сначала на Аннет, потом на Антареса и вынесла вердикт:
— Тебе пятнадцать лет, а ему всего один. Когда тебе был год, ты в море не купалась, мы тебе воду в бассейн наливали. Тебе и Бетти.
Действительно. Только сейчас вспомнила, раньше все картинки в памяти были перемешаны — и море, и мы с Аннет, и купания... Мы купались вместе, но ей уже было лет восемь, а я училась в Бобатоне, и все каникулы мы с пляжа не вылезали. Когда были дома, конечно. Магглы наш кусок побережья не видят, дом тоже, так что мы были абсолютно свободны и ничем не ограничены.
Сбежать по-тихому не удалось — тетя увязалась с нами. К счастью, она не задавала ненужных вопросов, только нужные — как я кормлю ребенка, какие он любит игрушки, во что его лучше одеть и так далее.
Хорошо, что до моря недалеко — дорожка через сад ведет к ограде, а за ней сразу начинается пляж. Не знаю, что там видят магглы, мы не видим даже забора. Но мы пройти по берегу в сторону маггловского поселения можем, а они — нет.
Антарес никогда не видел столько песка и воды сразу, поэтому едва мы вышли за калитку, он замер с широко распахнутыми глазенками. А потом, выронив совок и ведерко, которые дала ему тетя Дениза, помчался к морю. На полпути, разумеется, шлепнулся животом в песок, но и этому не огорчился, а стал колотить ручонками по песку, крича от восторга. Я на всякий случай наложила на него Импервиус, чтобы песок не попал в глаза.
К воде малыш не стремился — ее было слишком много, и он испугался. Потом уже, осмелев, подошел к самой кромке, тронул рукой мокрый песок, но тут накатила небольшая волна — для меня небольшая, а для Антареса, наверное, штормовой вал — и малыш с визгом отскочил прочь.
Тетя с Аннет сидели на покрывале под небольшим тентом недалеко от берега, а я бегала за ребенком, не давая ему заходить в воду. Он не стремился, но мало ли. Еще полезет, едва отвернешься, а Акцио на детей не действует, я уже пробовала!
Может быть, Аннет и говорила с мамой обо мне, но меня это уже не волновало. А скорее всего, и не говорила, я бы по глазам поняла. Если она кого-то и вспоминала, то Драко.
Вот кого бы я с удовольствием вытащила сюда, так это Драко. Но его же не отпустят! Ни Темный Лорд, ни моя мать. А если всех спасти не получается — спасай того, кого можешь. Своего собственного сына в первую очередь.
Все же я ждала какой-то весточки от Драко и Нарциссы, но ничего не было. Или они написали, но не мне, или не вообще не получили письма... А если письмо попадет к Яксли, мне не поздоровится, ибо отзывалась я о нем весьма нелестно.
Впрочем, что он мне сделает!
Все утро мы просидели на пляже, а когда солнце стало припекать, вернулись домой. Антарес не капризничал, поел овощного рагу и даже заснул без слез и скандалов.
После обеда к нам заявились Виолетта с Мариэттой. Мы друг другу ничего не сказали, но я посмотрела злобным взглядом моей матери, оставив у сестер уверенность в том, что я страшный черный маг и прибыла сюда с целью извести все семейство Бланшфор под корень. Оставив следить за ребенком домового эльфа, я побежала купаться. При Антаресе и не искупаешься, ему-то в море нельзя! Пусть в бассейне бултыхается!
Вечером, когда мы успели и нагуляться в саду, и от души побрызгаться в бассейне, Аннет вбежала ко мне в комнату и устроила скандал.
— Почему ты не сообщила мне, что у Драко есть девушка?
Захваченная врасплох, я совершенно не поняла, о чем она говорит:
— Какая девушка, ты что? Откуда ты взяла?
Аннет села на кровать, с досадой отбросила подползающего к ней игрушечного котенка (тот жалобно пискнул) и обиженно проговорила:
— Они были вместе еще на четвертом курсе! А ты мне ни слова не сказала!
Я сунула котенка в руки Антаресу и переспросила:
— Откуда ты взяла, что у Драко есть девушка? Кто тебе это сказал?
— Виолетта сказала! Она сама, своими глазами, видела, как Драко повсюду ходил с девушкой! И ты видела, но мне не сообщила!
Теперь понятно. От Виолетты следовало ожидать чего-то подобного. И как она только Драко в лицо запомнила, если никого, кроме Эсмеральды, в упор не замечала?
— Ты говоришь про Турнир Трех Волшебников? А зачем ты вообще рассказала Виолетте про Драко?
Аннет надулась. Чувствует, что неправа, что не надо было рассказывать, но признаваться не хочет.
— Ты скажи — правда или нет!
— А ну перестань! — Мой оклик относится к Антаресу, который засунул лапку котенка в рот, но вздрагивает Аннет.
Убедившись, что малыш больше не собирается пробовать игрушки на вкус, я продолжаю:
— Ты больше слушай Виолетту. С Пэнси они просто друзья. Ты его еще ко мне приревнуй!
Сестренка все равно смотрит обиженно:
— Ты это говоришь, чтобы меня не расстраивать?
— Я говорю чистую правду! Еще недели не прошло, как Драко плакался мне, что никого никогда не любил и полюбить не сможет! — Поймав настороженный взгляд Аннет, поясняю: — Еще до того, как вы встретились.
— А говорил ли он тебе что-нибудь про меня?
Я не могу удержаться от смеха.
— Да с тех пор как ты приехала, мы с ним и минуты наедине не были! Он меня вообще не замечал!
Аннет обдумывает услышанное с самым серьезным видом и только собирается что-то сказать, как обиженный отсутствием внимания Антарес кидается в нее многострадальным котенком.
— Ах ты! — сестренка вскакивает. — Сейчас я тебе покажу!
За свою шалость ребенок сурово наказан — его хватают на руки и начинают кружиться вместе с ним. Малыш хохочет взахлеб, мы тоже.
Но когда мы успокаиваемся и ребенок находит себе новое развлечение — разбрасывать по полу кубики, — я спрашиваю:
— Аннет, ты можешь мне сказать — ты его любишь?
Она долго не отвечает, наблюдая за малышом. Потом, не поднимая головы, произносит тихо:
— Я не знаю... Мы столько с девочками о любви говорили, что мне сейчас страшно сказать — люблю или нет...
Как хорошо я это понимаю! Уж мне ли не знать, что такое бобатонская девичья компания. Ох, он мне дал реферат по чарам списать — значит, любит! А мой вчера на трансфигурации на меня зашипел, чтобы замолчала, значит, не любит! И постоянное обсуждение, кто как посмотрел, да что сказал, да кто сейчас с кем... Стоит несколько слов парню сказать, так вас уже парой объявляют. Как я на шестом курсе отмахивалась от слухов, что мы гуляем с Марио! При том, что Марио тогда одновременно крутил с двумя девушками — нашей Сильвией и Лючией с пятого курса. А мы с ним были просто приятелями.
— Если не хочешь говорить, не надо. Не спеши. Я ведь не просто так спрашиваю. Драко — мой брат, я его очень люблю и не хочу, чтобы ему было больно.
— Да? — Аннет ехидно ухмыляется. — А зачем же ты тогда нас разлучила?
— Да пойми же ты, что у нас война! Малфои в немилости у Темного Лорда! Драко лучше будет, если ты в безопасности!
Аннет мне уговорить удалось, но вот как уговоришь себя? Мне и в эту ночь плохо спалось. Я никак не могла расслабиться, думая то о Барти, то о Драко. Как я могла их бросить? У Драко мало того, что отняли Аннет — так еще и я сбежала! Я могу сколько угодно рассуждать о том, что Драко будет лучше, когда Аннет в безопасности, но сначала надо это объяснить ему самому. Кто без меня это сделает? Нарцисса? Ну разве что...
А кто Барти объяснит то же самое? Отец? Ой, сомневаюсь...
Письмо Рине я так и не написала. Не могла писать, не зная, поеду я к ней или нет. Все было так зыбко и неопределенно... Я чего-то ждала, а чего — не знала сама. Того, что Барти бросит Темного Лорда и приедет ко мне? Такое даже представить глупо.
Но тем не менее именно этого я втайне от всех и ждала...
Тетя с дядей пока так и не спрашивали о моих планах, и именно поэтому мне было с ними неловко. Хотелось куда-то сбежать, но не к Рине в Испанию, а куда-нибудь не очень далеко, чтобы успеть вернуться и покормить ребенка. А у меня во Франции даже не было подруг, к которым можно заявиться в гости посидеть пару часов! Не к Камилле же идти!
Тетя меня выручила, спросив однажды за завтраком:
— Бетти, хочешь, отправимся вместе в Париж за покупками? Ты из своих детских платьев выросла, а мои тебе не пойдут.
Я хотела огрызнуться, сказав, что нарядов мне и так хватает, но промолчала. Нарядов хватало, пока я жила дома, а здесь у меня одно единственное домашнее платье, чье несомненное достоинство — застежка спереди. В таком даже в маггловскую деревню не пойдешь...
Тетя Дениза истолковала мое замешательство по-своему.
— Ты можешь пойти по магазинам одна, а мы с Аннет последим за ребенком.
— Но у меня нет денег, — робко пролепетала я. — Надо написать в банк...
Тетя замахала на меня руками (этот жест тут же, громко смеясь, повторил Антарес).
— Что за глупости, Бетти, бери, сколько тебе надо!
Надо мне было прежде всего сменить обстановку хотя бы на пару часов, но и парочка платьев и мантий не помешала бы. Что с того, что я из дома не выхожу? Это сейчас не выхожу. А потом вдруг и выйду. Хотя бы Аннет в школу провожать. Да меня же все засмеют, если я не буду прилично одета! Зачем семью позорить?
Пока что я позорила исключительно себя, отправившись в магический квартал Парижа в розовом платье тети Денизы — единственном, которое мне подошло. Она, оказывается, ниже меня ростом и чуть полнее, поэтому все остальное на мне выглядело ужасно.
Розовое, честно сказать, тоже ужасно смотрелось...
Оказавшись на площади Роз, в самом центре квартала, я обнаружила, что совершенно отвыкла от равнодушных взглядов окружающих. Обычно меня пугались, и это забавляло, а тут никто и не думает пугаться — скользнут взглядом и проходят мимо. Беллатрикс они во мне не узнают, а сама по себе я мало привлекательна, в таком-то наряде!
Я стояла посреди площади, тупо пялясь на розовые клумбы вокруг фонтана, и пыталась решить, куда направиться в первую очередь? В ателье? В магазин готовой одежды? Или сперва попить кофе, чтобы голова вернулась на положенное ей место?
— Розье!
Внезапный оклик выдернул меня из размышлений, я принялась встревоженно озираться по сторонам, ища глазами... Да кого угодно, вплоть до Яксли!
Но вот кого я совсем не ожидала увидеть — так это роскошно одетую черноволосую девушку с ярко накрашенными губами и алыми цветами в волосах.
— Эсмеральда?
Она смеется.
— Долго думаешь, Розье! Что, я так изменилась?
Если кто-то из нас и изменился, то я. Эсмеральду не узнать невозможно — по-прежнему такая же яркая и наглая. На ней красная кофточка с короткими рукавами и широченная юбка до пола — черная, с громадными красными цветами. Со мной лучше даже и не сравнивать.
— Только не говори, что случайно меня встретила, — с усмешкой произношу я, — не поверю. Тебе наверняка Виолетта сообщила, что я вернулась.
Эсмеральда смеется:
— Виолетта заявила, что ты явилась сюда как агент Того-кого-нельзя-называть. Я и разубеждать ее не буду, хочет верить в ужасы — пусть верит. Пошли отсюда, Розье, поговорим.
Я не поспеваю за ее мыслями. Что на этот раз она хочет мне сообщить?
— Куда?
— Есть здесь одно кафе...
Кафе оказывается в маггловском квартале. От подобных заведений меня всегда предостерегали, поэтому я делаю слабую попытку возразить:
— У меня нет маггловских денег...
— Что за чушь, — отмахивается Эсмеральда. — Спокойно, я угощаю.
Гордость требовала повернуться и уйти. Я, чистокровная волшебница, иду в маггловское кафе угощаться за счет полукровки!
Но все же это она помогла мне спасти Барти...
Кафе оказывается совсем крохотным и неожиданно уютным. Небольшие окна наверху и лампочки в виде свечей по стенам создают приятный полумрак, а столики отгорожены друг от друга деревянными панелями. Идеальное место для свиданий!
Едва мы садимся за столик в углу, к нам подбегает официантка — молодая девушка в коротком красном платье.
— Добрый день, Эсмеральда! Рада тебя здесь видеть! Как обычно?
— Нет, Жюли. Два кофе, пожалуйста. Бетти, ты ведь пьешь кофе?
Мне было абсолютно все равно, что пить — кофе, чай, молоко, только бы без алкоголя.
Во взгляде официантки, брошенном в мою сторону, отчетливо читалось: «Это что еще за чучело?»
Я и это мужественно перенесла, хотя очень хотелось выхватить палочку и показать, кто я такая и как следует на меня смотреть.
Но ведь я действительно выгляжу чучелом... Запустила себя за три дня во Франции — магглы с презрением смотрят!
Когда девушка отходит, я заговариваю первая:
— Если тебя интересует, что с Флер, то я ничего о ней не знаю. Я ее даже не видела.
Эсмеральда смеется.
— Розье, если ты считаешь, что я нуждаюсь в сведениях о ком-то, то ты меня недооцениваешь. Виолетта с три лекции мне наговорила, хотя все, что у вас там произошло, я знала заранее.
— А тебе не скучно жить, Эсмеральда? — спрашиваю я. — Если ты все можешь узнать заранее?
Она смотрит на меня с веселым удивлением, благодарит подошедшую с кофе официантку и только после этого отвечает:
— Ты угадала, Розье. Иногда не то что скучно — просто тошно становится. Но что ты сбежишь, я не ожидала.
Кофе оказывается неожиданно вкусным, хоть и горячим. Я делаю маленький глоток и внимательно гляжу на Эсмеральду.
— Ты поэтому решила со мной встретиться? А тебя не останавливает, что вся моя родня — Упивающиеся Смертью? Ты ведь поссорилась с Флер из-за того, что она влюбилась в члена Ордена Феникса!
— У тебя не было выбора, — Эсмеральда беззвучно ставит чашку на блюдце, — а у нее был. Впрочем, пусть делает, что хочет, сейчас ей уже ничего не грозит.
Я пропускаю слова о Флер мимо ушей, меня интересует другое.
— А сейчас у меня есть выбор?
— Сейчас да, — серьезно говорит Эсмеральда, — только ты не понимаешь, что это за выбор.
— А ты понимаешь?
— Да. — В ее голосе ни тени сомнения.
— Ну тогда объясни мне, — с почти снейповской язвительностью произношу я.
Эсмеральда словно бы и не замечает моей иронии.
— Ты считаешь, что у тебя есть выбор между жизнью твоего сына и твоими родственниками. А на самом деле — между собственным спокойствием и любовью к своей семье. Я, конечно, мало что знаю про вашего темного лорда или как там вы его называете, но твоего младенца он в жертву не потребует и на службу себе не призовет.
— Но мой кузен... — начинаю я, но мне не дают договорить.
— Твоему кузену сколько? Шестнадцать? Семнадцать? А твоему сыну? Нет, я понимаю, что годовалый ребенок — это убойная сила, но такая сила, от которой всем достанется без разбора!
Как бы я ни была озадачена и раздосадована высказываниями Эсмеральды, мне становится смешно.
— Откуда ты знаешь? У тебя нет детей!
— У меня есть четыре младшие сестры и один племянник чуть постарше твоего Антареса. Поверь — мне этого вот так, — она провела рукой по горлу, — хватает!
— Но ведь Антарес не вечно будет маленьким!
Эсмеральда помешала свой кофе крохотной ложечкой, под стать чашечке, отпила глоток и спросила:
— С чего ты взяла, что ваш лорд продержится хотя бы десять лет? Ты слышала про пророчество? Вроде бы твои родственники его пытались добыть и не смогли.
Я не могу удержаться от возгласа:
— Ты же не интересуешься политикой!
— Я интересуюсь пророчествами, — возражает Эсмеральда. — Вы ведь его так и не узнали?
— Рина пробовала сама посмотреть...
Эсмеральда с интересом смотрит на меня. Я продолжаю.
— У нее получилось, что погибнут либо оба — Темный Лорд и Поттер, либо один Темный Лорд. У Темного Лорда есть шанс выжить, но очень маленький, — и чтобы меня не успели перебить, быстро добавляю: — Но ведь и у Барти был малый шанс выжить! А мы его спасли!
Эсмеральда допивает кофе и кричит в пространство:
— Жюли! Еще чашечку, будь так добра! Ты будешь?
Я про свою чашку и забыла совсем, а кофе тем временем совсем остыл. Я киваю.
Вроде бы в этом кафе работают одни магглы, не знакомые ни с аппарацией, ни с левитацией, но чашечки с горячим ароматным кофе оказываются на нашем столике мгновенно.
— Знаешь что, — говорит Эсмеральда, помешивая сахар, — я удивляюсь, почему твоя Рина не ходила на прорицания на седьмом курсе. Способности у нее есть. Хотя с Трелони удивляться нечему — одно приличное пророчество за пятнадцать лет...
Я не возражаю. По количеству исполнившихся пророчеств Эсмеральда давно опередила Трелони.
— Так что там с Темным Лордом и Поттером?
— У русских есть одна легенда, — медленно начинает Эсмеральда. — Когда-то давным-давно жил один князь. И подошел к нему волшебник...
— И сказал, что он примет смерть от своего коня! — заканчиваю я. Поймав недоуменный взгляд, поясняю: — Я слышала, как ты это рассказывала Виолетте. Но при чем тут Темный Лорд?
— А при том, что ваш лорд оказался таким же недоумком, как тот князь. Услышал про Поттера и пошел его убивать, тем самым создав связь между им и собой. Не заморачивался бы на пророчество — и жил бы себе спокойно. А сейчас — все, каюк вашему лорду. Ему меньше года осталось.
Меньше года! Я верю Эсмеральде сразу и безоговорочно. И даже «недоумка» ей прощаю. А как еще назвать этого красноглазого урода?
— Но шанс выжить...
— Нет у него никакого шанса!
— У Барти тоже не было! Ты сама говорила! Помнишь, в тот вечер, что вы напились с Трелони и я тащила тебя на себе в карету?
Она не помнит. Но и не сдается.
— Барти тебя любит. И ты его. А ваш темный лорд хоть кого-нибудь любил?
Прямое попадание. Красным лучом в самое сердце. И он никого не любил, и его... Если не считать моей матери. Но разве же это любовь?
— Ты говоришь — год. А при чем тут мой выбор?
— При том, что ты можешь прожить здесь этот год, а потом спокойно вернуться, — она делает многозначительную паузу. — Если будет к кому.
Я расплескиваю кофе на скатерть.
— Что значит «если будет»? То хочешь сказать — Барти погибнет?
Эсмеральда пожимает плечами.
— Ты хочешь от меня точного ответа? Карты его не дают. Кто-то из твоих родственников или друзей точно погибнет, если тебя не будет.
Не могу удержаться от издевки:
— Не дают точного ответа? А откуда тогда ты узнала, что я буду сегодня на площади Роз?
— Ну, если ты хочешь пойти по следам темного лорда или русского князя — то пожалуйста, только предсказателем пусть будет кто-то другой.
Интересно, слышат ли магглы наш разговор? Или они уже привыкли, что посетители кафе обсуждают самые странные вещи? Хотя, скорее всего, здесь обсуждают исключительно кто кого любит. Я бы с Барти здесь тоже посидела...
— Так ты предлагаешь мне возвращаться назад? — прямо спрашиваю я.
Эсмеральда разводит руками.
— Я ничего тебе не предлагаю! Я объясняю, какой у тебя выбор. А делаешь его только ты сама.
Ничего себе выбор. Чья-то жизнь против моего размеренного спокойствия. И все же я интересуюсь:
— А почему я сбежала, ты в курсе?
Она опять смеется.
— Чтобы быть в курсе, карты раскладывать не обязательно, достаточно газеты почитать. Когда в списке руководящих лиц министерства оказываются те, кого вчера еще разыскивали с дементорами, это о чем-то говорит. А ты наконец-то видела в открытую, чем они занимаются.
— Еще скажи, что вы меня три года назад предупреждали! Но там все мои родственники!
— Вот поэтому я и сказала, что три года назад у тебя выбора не было.
— А сейчас я выбор сделала!
Эсмеральда медленно допивает кофе. Потом долго и внимательно смотрит на меня.
— Ну почему вы все такие дурные, Розье? Не вы ли с Камиллой твердили наперебой, что любовь — дело серьезное и нельзя ею разбрасываться, как я? Я закурю, ты не возражаешь?
Я пожимаю плечами. Эсмеральда понимает это, как разрешение, достает из сумочки пачку сигарет и пододвигает к себе пепельницу в форме раковины.
— Знаешь, Розье, — говорит она, затянувшись, — по мне сейчас сохнет один... Жить без меня не может, замуж уже несколько раз звал. Но как только он узнает, кто моя мать, сразу всю страсть забудет и смоется.
— Он чистокровный?
От смеха Эсмеральда закашлялась, подавившись дымом.
— Какой чистокровный? Он маггл! Думаешь, магглы все одинаковы? Да у них не меньше разделения, чем у волшебников, а то и больше! По национальности, по происхождению, по состоятельности, по роду занятий... Да он бы простил мне то, что я волшебница, но не то, что моя мать... — она оборвала саму себя. — Неважно. Я считаю, что если любишь, то любишь независимо от того, кто он, откуда и чем занимается.
Я прищурилась.
— Тебя ли я слышу? А как же Влад? Он тебя любил такой, какая ты есть.
Эсмеральда затянулась пару раз, прежде чем ответить.
— Влад слишком правильный. Он не простил мне маггла, которого я якобы убила.
— А ты действительно его убила? — не выдерживаю я.
Если Эсмеральда, которая вместе со всеми девчонками фыркала на мое родство с темными волшебниками, сама убивала магглов, то чем же она от них отличается?
— А это не доказано, — она широко улыбается, держа сигарету в руке. — Разве преступление — назначить встречу возле стройки — не слишком близко от дома, чтобы не узнали соседи, но и не слишком далеко, чтобы не аппарировать и не идти долго пешком по жаре? Разве преступление — на эту встречу не явиться? Мало ли что мне помешало! А то, что каменный блок сорвался прямо ему на голову — я тут вообще ни при чем! С рабочими не сговаривалась, я их языка не понимаю!
Свою вдохновенную речь Эсмеральда явно где-то уже произносила. И не один раз.
— Ты убила, — говорю я уверенно. — Ты знала, что там свалится камень, и специально послала в это место.
Эсмеральда стряхнула пепел и глубоко затянулась.
— Вот и Влад то же самое утверждал. А даже если убила? Вот ты, — она пристально посмотрела мне в глаза, — как бы поступила, если какая-нибудь сволочь надругалась над Аннет, а наказать по закону невозможно?
Я второй раз проливаю кофе на скатерть. Еще одно прямое попадание.
— А Владу ты объясняла?
— Ему бесполезно объяснять. Уперся, как дракон рогами: «Почему вы в полицию не заявили?». Почему, почему, — передразнила она, — потому что у него весь район в кармане, полиция в том числе! А так, — она развела руками, — никто не виноват, кроме него самого.
Я не стала вдаваться в подробности маггловского законодательства. Слишком ясно представилась аналогичная картина. Если бы тогда Аннет не проявила смелость, а Рабастан не успел вовремя и те уроды что-нибудь сделали с сестренкой... да я бы наплевала, что не знаю непростительных заклятий! Они бы у меня все три получили, по очереди!
— Кстати об Аннет, — перевела я тему, — пока она у меня в гостях была, в нее влюбился мой кузен. Ты не знаешь, что с ними будет дальше?
— Ну, Розье, — Эсмеральда усмехается, — ты будешь за каждым шагом ко мне бегать? Сами разберутся. Твой кузен не так слаб, как ты считаешь.
Только я собираюсь выяснить, что она имеет в виду под этими словами, как совсем рядом с нами раздается резкий пронзительный звук. Проклятие? Вторжение? Темный Лорд явился сюда, узнав, какими словами мы его поминаем?
Но для Эсмеральды ничего необычного не произошло. Она лишь досадливо морщится, как если бы ее окликнули во время интересного разговора, и достает из сумочки странный предмет черного цвета с цифрами, зеленым окошечком и торчащим черным штырьком.
— Да, — говорит она, поднося предмет к уху. — Здравствуй, дорогой. Хорошо, а как ты?
По голосу понятно, что говорит она с тем магглом, который звал ее замуж, а загадочный предмет, наверное, какое-то маггловское средство связи.
— Да, конечно буду. Не раньше трех. Ну, милый, я что, по-твоему, умею телепортироваться? Конечно, я возьму такси, но такси тоже не умеет телепортироваться! Все, уже бегу! Целую тебя!
Эсмеральда убирает средство связи обратно в сумочку и, поймав мой недоуменный взгляд, поясняет:
— Это мобильный телефон. Они недавно появились, а до этого звонить только домой можно было. Очень удобно.
Мне становится смешно:
— Телепортироваться, значит, не умеешь? А если ты прямо к нему аппарируешь?
— То меня загребут за нарушение статута о секретности, — невозмутимо отвечает Эсмеральда.
Действительно. А она и так, небось, на подозрении из-за того маггла.
— А этот... телефон у тебя всегда работает, магия ему не мешает?
— Дома — нет, я дома магией почти не пользуюсь, а вот в Министерстве — мешает.
Я не могу сдержать удивления:
— Ты работаешь в Министерстве?
— Скорее на Министерство. Появляюсь там раз в неделю, объясняю, почему они все неправы, и убегаю. Ну все, Розье, побежала я, да и тебя, дома, наверное ждут. Жюли! — громко крикнула она. — Рассчитай нас.
Да уж, дома меня ждут. Сколько же мы тут просидели? Антарес соскучился уже...
— Так ты поедешь на такси или аппарируешь? — ехидно спрашиваю я, когда мы выходим из кафе.
Эсмеральда смеется.
— На такси интереснее. За городом понаблюдать и с таксистом потрепаться. Аппарацию я с шестого курса не люблю!
На шестом курсе аппарацию никто не любит. Даже я. Это потом к ней привыкаешь....
Меня из Парижа до Бреста никакое такси не повезет, поэтому я аппарирую. Но не прямо с маггловского проспекта, а сначала дохожу до магического квартала. Уже поворачиваясь на месте, чтобы второй шаг сделать дома, я соображаю, что так и не зашла в магазин одежды.
Ну и не нужны мне платья и мантии! Я же все равно в Англию возвращаюсь. Там этого добра столько!.. Едва я подошла к крыльцу, как дверь распахнулась и навстречу мне выбежала тетя Дениза:
— Бетти! Как хорошо, что ты вернулась! К тебе гости, идем скорее!
Гости? Ко мне?
Барти! Это Барти, несомненно, он за мной вернулся!
Я влетаю в гостиную, забыв, что на мне страшное платье, что меня ждет голодный ребенок, готовая с порога крикнуть: «Барти!»... и замираю.
— Добрый день, мисс Лестранж, — приветствует меня знакомый голос.
