Глава 8. По пути с надеждой До поместья Корнфутов, согласно картам, оставалось пройти буквально несколько коридоров. Очень хотелось есть, ибо запасы еды, прихваченной от Малфоев Пенси, уже подошли к концу. Вода тоже почти закончилась, и её приходилось экономить до невозможности. Приказали долго жить сигареты, что вызвало ужасное недовольство со стороны Нотта. Пенси ныла, что ей срочно надо помыться, парни понимали, что им это тоже не помешало бы. Блейз мечтал о том, чтобы выспаться, а Поттер с блаженством вспоминал дни, проведённые у Дурслей, казавшиеся ему сейчас раем. Единственным, что ещё хоть как-то утешало путешественников, был коллекционный коньяк Люциуса Малфоя, к которому они иногда, когда было совсем уж тяжко, прикладывались.
Им нужно было пополнить запасы. Срочно. В противном случае, они не дойдут до пункта назначения. Подростки не знали, сколько времени они уже шли, но чувствовали, что долго. А быть может, им это только казалось из-за той темноты, в которую превратилось для них всё окружающее. Все четверо соскучились по солнцу, по дуновениям свежего ветерка, по холодному свету луны и звёзд. Бесконечность ходов – хоть здесь и можно было не опасаться наткнуться на авроров или Пожирателей – убивала, просто кошмарно воздействуя на психику. Хорошо хоть, клаустрофобии ни у кого не обнаружилось.
Четвёрка товарищей по несчастью, повинуясь внезапному порыву, свернула в тот коридор, который вёл к выходу из поместья Корнфутов, к закрытой двери, которую можно открыть лишь изнутри. В сердце каждого жила какая-то безумная надежда на то, что дверь окажется открытой и им удастся попасть внутрь поместья и, быть может, найти что-нибудь съестное. По крайней мере, наполнить бутылки водой они смогли бы в любом случае. Шанс, что им повезёт, был микроскопическим, но они были людьми, которых жизнь заставляла выбирать между микроскопическими шансами на успех и праздным бездействием, которое вело к верной смерти. В конце концов, второе они могли выбрать всегда.
И им повезло. Нельзя сказать, что это произошло впервые за долгое время или ещё какую-нибудь сентиментальную чушь, но в этот раз фортуна была действительно на их стороне. Тяжёлая дубовая дверь, прошитая металлом, оказалась немного открытой, что давало возможность беглецам попасть внутрь поместья. Конечно, это могло быть ловушкой, но здесь им опять приходилось выбирать между риском и праздным бездействием. А если первое ещё могло обернуться чем-то хорошим, то второе – точно никак. По крайней мере, в данной ситуации. Стараясь ступать как можно тише, подростки один за другим переступили порог и вошли в просторное помещение с каменными стенами, которое оказалось полностью пустым.
– Нам здесь ведь можно использовать магию? – как можно тише прошептала Пенси. – Защита поместья не пропустит сигнал.
– Лучше не рисковать, – покачал головой Теодор. – Мы не знаем, в каком состоянии защита, она может быть вообще разрушена, как в случае с твоим домом.
– Здесь вообще кто-то живёт? – поинтересовался Гарри.
– Интересный вопрос, – ответил Забини. – Вообще, у нас есть однокурсник – Стефан Корнфут, он с Рейвенкло. Стефан чистокровный – это факт, но я, честно говоря, ни разу не слышал, чтобы он хвастался своим аристократическим происхождением.
– Корнфут аристократ, – уверенно заявила Пенси. – Просто его семья держит нейтралитет во всех заварушках, так что они не очень любят светиться.
– То есть, это поместье нашего однокурсника? – подвёл итог Гарри.
– Ну да, – кивнул Нотт. – Вот только что нам это даёт? Лично я с Корнфутом никогда тесно не общался, поэтому понятия не имею, чего можно ожидать от его семьи. Проверять мне что-то очень не хочется, а посему, думаю, нам лучше не попадаться никому на глаза.
– Давайте я надену мантию-невидимку и пойду поищу еды и воды, – предложил Поттер.
– Да сейчас, – тут же возмутилась Пенси. – Никуда ты один не пойдёшь, заблудишься ещё. Знаем мы вас, гриффиндорцев. Пойдём все вместе. Сейчас всё равно ночь, все должны спать.
– С чего ты взяла, что сейчас ночь? – прищурился Нотт.
– С того, что под потолком маленькое окошко, а через него в комнату, в которой мы сейчас находимся, попадает лунный свет.
Парни в ответ лишь фыркнули, скрывая за этим своё разочарование тем, что эту деталь заметили не они, а девушка. Они быстро пересекли комнату и вошли в следующую, оказавшуюся винным погребом. У Блейза откровенно потекли слюнки, но он прекрасно понимал, что какой-никакой алкоголь у них с собой есть, а большего и не надо. Куда важнее сейчас была еда и вода. После погреба начиналась лестница, по которой подростки, освещая себе путь фонариком, начали подниматься наверх. Где-то на середине они заметили в нескольких футах от себя другой источник света, но не успели ничего сообразить, как оказались лицом к лицу с двумя юношами примерно их возраста. Реакция сработала моментально, и через секунду на них уже были направлены три волшебные палочки и один пистолет. В ответ тот из парней, что был пониже, медленно достал свою палочку, сделал шаг вперёд, приставил её к горлу Гарри и холодно заявил:
– Так, ещё одно движение, и у вас начнутся крупные проблемы. Опустите оружие. Даю вам тридцать секунд, чтобы объяснить, что вы делаете в моём доме.
– Корнфут, прекрати валять дурака и убери палочку от шеи Поттера, он нам живым нужен! – раздражённо сказала Пенси, выходя вперёд и становясь рядом с Гарри.
– Святой Мерлин, до чего странная компания! – воскликнул второй юноша, который был на полголовы выше первого и вообще казался старше. – Стефан, мне кажется, что они нам могли бы рассказать много интересного о том, как сильно перевернулся этот мир, если слизеринцы уже заступаются за гриффиндорцев.
Стефан Корнфут фыркнул и с явной неохотой убрал волшебную палочку от лица Гарри, тот вздохнул свободно. Жестом показав нежданным гостям, чтобы следовали за ними, юный хозяин дома и его друг стали подниматься вверх. Так как на стенах горели факелы, а вскоре они и вовсе вышли в освещённый холл, Нотт наконец-то выключил многострадальный фонарик. По правде говоря, первые несколько минут всем четверым приходилось щуриться, ибо свет в таком большом количестве после мрака подземных лабиринтов казался слишком ярким. Когда они проходили мимо большого зеркала в резной оправе, Гарри невольно ужаснулся своему внешнему виду и виду своих спутников – все были грязные, бледные, помятые, со спутанными волосами и одеждой, больше напоминавшей лохмотья. Судя по всему, остальные тоже обратили внимание на это жалкое зрелище, и проигнорировано оно было только Теодором – Блейз и Пенси издали дружный стон, сказавший о том, что они просто в ужасе. Хозяином это не осталось незамеченным.
– Так, я тут смотрю, вы выглядите просто как настоящие бомжи, да и пахнете отнюдь не французскими духами, – заметил он. – В гостиную я вас в таком виде не пущу, у меня нет желания потом самолично чистить ковры и мебель после вас. Так что сначала в душ, а потом уже будете мне всё объяснять.
Глаза путешественников начали потихоньку привыкать к яркому свету, и теперь они смогли, наконец, рассмотреть радушного хозяина и его друга. Стефан Корнфут – молодой наследник ещё одного благороднейшего и древнейшего английского семейства – был шестнадцатилетним юношей среднего роста с очень бледной, практически по-вампирски бледной кожей. Ещё больше сходство увеличивали тёмные волосы, прямой нос и идеально правильные черты лица. Серые глаза смотрели на пришельцев немного настороженно, но весь его облик давал понять, что для него они опасности не представляли. Его друг, в котором наши герои с горем пополам узнали ещё одного своего однокурсника-рейвенкловца – Кевина Энтвистла, – был достаточно высок и широкоплеч. Его кожа тоже отличалась бледностью, но не до такой степени, как у Стефана. Светлые с небольшим рыжеватым отливом волосы и светло-карие живые глаза делали его похожим на персонажа некой сказки, где всё у всех хорошо.
– Корнфут, а ты нас не сдашь? – немного боязливо поинтересовался Нотт.
– Во-первых, вы ни мне, ни Кевину не сделали пока ничего такого, что я мог бы вас сдать. Во-вторых, я авроров люблю не больше вашего, и родители четвертуют меня, если я их впущу в дом.
– А в-третьих, ему вас банально жалко, но он этого в жизни не скажет, – закончил за друга Кевин. – Так что давайте расходитесь по ванным, на вас должно хватить, мы вам покажем дорогу, а пока вы будете мыться, мы со Стефаном постараемся найти вам подходящую одежду, правда, дорогой?
Молодой Корнфут что-то пробормотал в ответ на тему того, что в дом превращается в проходной двор, но всё-таки повёл нежданных гостей вверх по лестнице, чтобы запихнуть каждого в душ. У Нотта при этом, особенно после последней фразы Кевина, физиономия перекосилась до такой степени, что Гарри показалось, что товарищ съел как минимум ежа с наколотым на его иголки килограммом лимонов.
– Содомиты, – презрительно прошипел Теодор в спину Стефану и Кевину.
– Что-что ты сказал? – тут же обернулся хозяин дома; тон, которым он говорил, не предвещал ничего хорошего. – Нотт, я, между прочим, могу и передумать.
На этой угрожающей ноте он снова отвернулся и с удвоенной скоростью стал подниматься наверх по широкой, обитой деревом лестнице. Когда они поднялись на второй этаж, ванная комната тут же была предоставлена единственной девушке, которая, собственно, больше всего и рвалась под душ. Стефан отправился объяснять Пенси, что к чему, а Кевин пока повёл Блейза в следующую ванную комнату. Поттера и Нотта попросили подождать пару минут, на что те сильно возмущаться не стали.
– Кто такие содомиты? – тихо поинтересовался Гарри у товарища.
– Чрево Тиамат, я вынужден общаться с одними невеждами! – обречённо вздохнул Тео. – Содомиты – это геи, гомосексуалисты, педики.
– То есть, ты хочешь сказать, что Корнфут и Энтвистл – педики?! – искренне изумился гриффиндорец, живший в святой уверенности, что такое бывает только по телевизору.
– Предпочитаю термин содомиты, – скривился Нотт. – И да, они геи. Неужели не видно по их поведению?
Гарри не ответил, потому что вернулся Корнфут. По правде говоря, он не знал, как вести себя с этим человеком, но, подумав немного, решил, что для него лично вопрос об ориентации этого конкретного парня не имеет абсолютно никакого значения. По крайней мере, теперь он мог чувствовать себя уверенным в том, что Стефану совершенно незачем подглядывать за Пенси Паркинсон в душе, и на душе стало как-то легче. Почему для него этот момент казался таким важным, Поттер так и не понял, но решил не забивать себе голову всякими глупостями, тем более, его наконец-то довели до душа, показали, как им пользоваться и сказали, чтобы он спускался вниз, как только закончит.
Незачем описывать хорошо всем известную процедуру пребывания в душе, можно лишь заметить, что никогда Гарри не радовался этому простому изобретению, как сейчас. Когда он вышел из душевой кабинки, чувствуя себя потрясающе чистым, свежим и готовым к новым подвигам, он обнаружил на корзине чистую одежду для себя любимого, которая пришлась ему впору. Что ж, стоит заметить, что он действительно был такого же роста и телосложения, как и молодой хозяин дома. Честно говоря, когда юноша только увидел одежду, первой мыслью, заставившей его густо покраснеть, было то, что кто-то из этих «голубых» мальчиков заходил в ванную комнату и пялился на него, но потом он вспомнил о существовании домашних эльфов, которые должны были присутствовать в этом поместье, и заметно успокоился.
Закончив все необходимые манипуляции, Гарри покинул ванную комнату и направился к лестнице, чтобы по ней спуститься вниз к остальным. Однако проходя мимо двери той ванной, где оставили мыться Пенси, он обратил внимание на то, что она немного приоткрыта. И, направляемый усиленно разыгравшимися гормонами, он заглянул в щёлку, молясь, чтобы девушка ничего не заметила, но чтобы он сам увидел всё, что нужно. И всё бы ещё ничего, если бы другие участники нашего повествования не стали в это время выползать из душевых комнат. В итоге, уже минут через пять можно было наблюдать следующую превосходную картину. Гарри подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, потому что она ему нравилась. Блейз подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, и следил, чтобы братец не наделал глупостей. Тео подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, чтобы не дать Забини помешать становлению светлого чувства. Стефан подглядывал за Тео, который подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, потому что не доверял ему. Кевин подглядывал за Стефаном, который подглядывал за Тео, который подглядывал за Блейзом, который подглядывал за Гарри, который подглядывал за Пенси, которая мылась в душе, и жутко ревновал Корнфута ко всем, но виду не подавал.
Их было много, но причины у всех были разные, но все бы одинаково получили по голове, если бы их заметила сама Пенси Паркинсон. К счастью, парни успели быстро сориентироваться и смыться ещё до того, как она вышла из душа и стала одеваться в приготовленные для неё джинсы и блузку, откопанные в гардеробе миссис Корнфут. В общем, когда девушка спустилась вниз, все остальные уже сидели в столовой и с самым невинным видом, который её, однако, не мог обмануть, гипнотизировали взглядами пустые тарелки. Особенно это касалось, конечно же, Поттера, Нотта и Забини, которые последний раз видели нормальную еду, как минимум, неделю назад, нарисованной на кузове проезжавшего по шоссе грузовика. Кивнув товарищам по несчастью в знак приветствия, Пенси села на ожидавший её стул, и одновременно с этим на столе появилась еда.
Когда Гарри уже начал ощущать, что если съест ещё хоть кусочек, то просто лопнет от перенасыщения, он понял одну простую истину. Чтобы научиться радоваться простейшим, банальнейшим моментам бытия, которые в обычной жизни происходят каждый день, надо пережить хоть недолгое время без всего этого. И тогда, в конце концов, когда это всё возвращается назад, человек чувствует себя реально счастливым.
– Итак, – начал Стефан, когда гости наконец отложили столовые приборы, съев при этом чуть ли не половину месячного запаса продуктов поместья, – что ваша дивная компания забыла в подземельях моего дома? Искали что-то?
– Ты не поверишь, искали, – сыто вздохнул Блейз. – Горячий душ, плотный обед и возможность пополнить запасы еды и воды.
– И вы думали сделать это всё без ведома хозяина? – брови молодого Корнфута взлетели вверх. – Наивно.
– Не более наивно, чем оставлять открытой дверь в ходы, – отрезал Нотт. – Я никогда не думал, что может найтись болван, который в наше грёбаное время оставит хоть какую-то возможность постороннему проникнуть в его дом, – слизеринец хотел добавить ещё что-то про неправильно ориентированных мальчиков, у которых в голове всякая ересь, но решил благоразумно смолчать. Всё-таки эти самые мальчики дали им возможность помыться и плотно накормили.
– Знаешь, умник, а я, например, никогда не думал, что в наше грёбаное время, когда в моде всё новое, найдётся хоть кто-нибудь, кто вспомнит про древние ходы и более того решит ими воспользоваться.
– Обстоятельства вынудили, – коротко ответил Гарри.
– Ну я уж понял по вашему внешнему виду, что вы не на курорт собрались, – фыркнул Стефан. – Только вот всё не могу понять, куда вы идёте с таким упорством. Понимаю, конечно, что вы все далеко не в самом завидном положении, но… Куда?
– Он, – Пенси кивнула в сторону Поттера, – ирландский виконт. Улавливаешь?
– Собираетесь добраться до Ирландии. Браво. Что ж, по крайней мере, там вас британские авроры не достанут, уже хорошо. Но вот вы уверены, что местное Министерство встретит вас с распростёртыми объятиями?
– А у нас большой выбор, Корнфут? – ехидно поинтересовался Теодор и сам же ответил: – У нас его вообще нет. Чёрт побери, у нас нет никакого выбора! У нас есть бешеная надежда, – одна на четверых – что хоть где-нибудь нам удастся почувствовать себя в безопасности. Мы просто хотим выжить, чтобы потом отомстить. А в Англии нам ни за что не выжить.
Корнфут выслушал тираду однокурсника, после чего ещё некоторое время молчал, разглядывая бледные, осунувшиеся, но решительные лица своих нежданных гостей. Чудная компания, странная; они бы никогда не сошлись вместе, если бы не обстоятельства. Вчерашний герой, а ныне просто преданный всеми мальчишка, нашедший поддержу в лице тех, кого раньше ненавидел. Гордая аристократка, привыкшая получать всё, а теперь девчонка, которая пошла на безумную авантюру ради того, чтобы спасти отца. Красавчик, единственный сынуля богатенькой мамочки, которая уехала из страны, как только запахло жареным. И, наконец, ещё один аристократ из семьи, давно попавшей в опалу, сын действующего Пожирателя Смерти, который в этом приключении куда больше обрёл, нежели потерял. Отчаянные, но ещё не совсем отчаявшиеся люди, не потерявшие пока надежду на то, что жизнь наладится. И молча глядя на них, он одними губами пожелал каждому из них и всем вместе удачи. Ибо он знал, что удача им понадобится.
После столь радушного приёма, горячего душа и плотного ужина меньше всего хотелось возвращаться в мрачные подземелья, однако это было необходимо. Запасы провизии и воды были, разумеется, неплохо пополнены, Стефан даже дал путешественникам ещё один комплект батареек для фонарика. И вот уже очень скоро четвёрка наших героев вновь спустилась в подземелья в сопровождении хозяина дома и его друга, решивших проводить гостей и пожелать им удачи. После короткого прощания Гарри, Теодор, Блейз и Пенси вошли в лабиринт ходов и дверь, отделявшая их от домашнего уюта, закрылась за ними. Пора было продолжать путь, что они и сделали, немного сверившись с картами.
Свет фонарика, казавшийся тусклым после роскошных светильников поместья, освещал удручающую бесконечность ходов, в которой надо было найти тот правильный, который и доведёт их до пункта назначения. Да, теперь путь странников лежал напрямую к поместью Поттеров, и у них были все основания полагать, что они смогут дойти. Сейчас они были сытыми, полными сил и надежд, но уже очень скоро, после нескольких казавшихся бесконечными переходов, эти чувства начали медленно угасать под давлением моральной и физической усталости. Они были уже где-то на середине пути, согласно картам, то есть, логично было предположить, что находились они теперь в ходах, прорытых под морем, когда у Пенси случился нервный срыв. Юношам тогда с огромным трудом удалось успокоить её, причём, явно не до конца – хоть она во время следующего перехода больше не билась в истерике, но, судя по всему, окончательно замкнулась в себе и теперь походила на бледную тень. На каждую попытку кого-нибудь из спутников – обычно это был Гарри – заговорить с ней, девушка огрызалась и заявляла, что хочет спать – если это было во время стоянки – или что ей тяжело одновременно идти и говорить.
А ходы между тем сильно изменились. Во-первых, ясно чувствовалось, что они ушли глубже под землю, что было и понятно, ведь этот участок находился под водами пролива. Во-вторых, куда реже стали встречаться серьёзные развилки, и нетрудно было догадаться, что те ходы, которые им не подходили, были тупиками, ведь согласно картам поместье Поттеров – это единственное место в Ирландии, входившее в эту древнюю систему лабиринтов. В-третьих, коридоры перестали так сильно петлять, но при этом сделались уже и ниже, то есть, идти теперь было несколько сложнее, а ощущение замкнутости пространства ещё больше усиливалось. В-четвёртых, воздух казался гораздо более затхлым, здесь явно отсутствовала та особая система вентиляции, что на суше, поэтому подростки немного боялись разжигать костры, предпочитая обходиться светом фонарика и той пищей, которую не надо было готовить на огне. Настроение становилось всё более мрачным, особенно у Нотта и Гарри с учётом того, что приказали долго жить сигареты.
– Хочу кури-ить! – жалобно протянул Тео во время очередной стоянки.
– Я тоже, – поморщился Гарри, который с лёгкой руки товарища уже успел подсесть на сигареты.
– Что?! – искренне возмутился слышавший это нытьё Блейз, а потом повернулся к Нотту с самым злобным видом: – Ты! Это ты подсадил моего брата на табак! Из-за тебя он портит своё здоровье!
– Слушай ты, борец за здоровый образ жизни, успокойся, я всё равно старший брат, так что сам решаю, как мне портить своё здоровье, – нагло заявил в ответ Поттер, за что его дружески похлопал по плечу Нотт, позже добавивший, что теперь считает его своим человеком.
Вскоре воздух вновь стал свежеть, давая путешественникам понять, что они уже почти вышли на сушу. На это указывало и то, что теперь часто приходилось идти как бы в гору, то есть ходы поднимались наверх. После очередного перехода было решено, наконец, разжечь костёр, ибо всем ужасно надоела сухомятка, да и хотелось просто погреться. После обеда или ужина, показавшегося с непривычки достаточно плотным и вкусным, Забини и Нотт выудили откуда-то колоду карт и принялись играть. Разумеется, они звали с собой и Гарри с Пенси, но те отказались. Последняя всё ещё хандрила, а Поттеру просто не хотелось ничего делать. Он по-тихому, пока никто не видел, достал из рюкзака бутылку с коньяком, в которой ещё оставалось около половины жидкости, и, сидя немного в стороне ото всех, периодически прикладывался к ней.
– Что, Поттер, решил напиться с горя от того, что твоя гриффиндорская персона вынуждена находиться столько времени среди недостойных слизеринцев? – язвительно поинтересовалась Пенси, сидевшая неподалёку.
– Блейз и Тео – мои друзья! – рьяно заявил уже немного захмелевший с непривычки юноша. – Они мне жизнь спасли, а Забини мне вообще брат!
– А как же то, что гриффиндорцы ненавидят слизеринцев? Вы, святые, не можете дружить с нами, грешными.
– Да что ты знаешь о дружбе, Паркинсон?! – неожиданно злобно прошипел Гарри, наклоняясь вперёд. – Мы столько вместе прошли… А тебя, небось, твои дружки Пожиратели кинули на растерзание аврорам, поюзали, а потом поняли, что ты бесполезна!
– Заткнись, Поттер! – в глазах Пенси то ли от ярости, то ли от обиды появились слёзы. – Ты, чёрт бы тебя побрал, никогда не поймёшь, каково это! Так что заткнись не и говори о том, чего не понимаешь!
– Так объясни мне, Паркинсон!
– Не твоё собачье дело! Не лезь в мою жизнь, ты, гриффиндорский ублюдок! Единственное, что тебе полагается знать, так это то, что я и вся моя семья никакого отношения к Пожирателям не имеем! – с этими слова Пенси выхватила у юноши бутылку и сделала из неё большой глоток.
– А я тебе не верю, – когда коньяк снова вернулся к Гарри, он глотнул из бутылки. В крови гулял алкоголь, заставляя его говорить и делать то, на что бы он не решился в трезвом состоянии.
– Вот, смотри, – девушка задрала левый рукав, – у меня нет Чёрной Метки!
– То, что у тебя её нет на предплечье, не значит, что у тебя её нет совсем!
– Ну давай, раздень меня и исследуй всю! – истерично предложила Пенси. – Всё равно ни черта не найдёшь!
– Это было приглашение к сексу, Паркинсон? – приподнял одну бровь Гарри, уже абсолютно не соображая, что за чушь он несёт.
– Прости, что?!
– Твоё предложение раздеть тебя и исследовать твоё тело – это такое своеобразное приглашение к сексу?
– Поттер, у тебя окончательно поехала крыша под воздействием алкоголя и гормонов?! – раздражённо поинтересовалась Пенси. – Я не приглашала к сексу! Тем более тебя!
– Да неужели? – саркастически произнёс Гарри, после передвинулся ближе к ничего не понимавшей девушке, наклонился немного вперёд и поцеловал её.
Уже некоторое время спустя, когда юноша анализировал те события, он начал удивляться, почему искренне ненавидевшая его Паркинсон ответила на поцелуй. А тогда его затуманенный алкоголем мозг не был способен этому удивляться, лишь где-то в его глубине была радость, что он целовал девчонку, причём, девчонку, которая ему нравилась. Впрочем, к тому моменту времени, Гарри ещё не признался в этом самому себе. В любом случае, ни сейчас, ни никогда после он об этом поцелуе не жалел.
Разбужен Гарри был не на шутку встревоженным Блейзом, который после заявил, что уже кучу времени не мог достучаться до любимого братца. Голова болела нещадно, свои вчерашние действия юноша вспомнить даже не пытался, зная, что ничего хорошего не выйдет. С горем пополам друзьям удалось поднять на ноги гриффиндорца, и они даже двинулись дальше в тот день, после того, как Поттер вылакал половину бутылки воды. Честно говоря, во время всего следующего перехода его поддерживал исключительно Забини. Теодор обиделся на гриффиндорца за то, что он выпил почти весь коньяк, а то, что не допил, расплескал по земле, а Пенси по определению дулась на всех.
Вскоре, однако, всё вернулось на свои места, а вместе с тем путешественники, наконец, вышли на финишную прямую. Для Гарри, Тео и Блейза – второй раз за это безумное приключение. И теперь они искренне надеялись, что путешествие, которое столь сильно вымотало их, скоро реально должно подойти к концу. Когда подростки свернули в самый последний коридор, который должен был вывести на поверхность, сердце у каждого билось с удвоенной скоростью, но идти быстро они всё равно не могли, ибо слишком устали. Пока Блейз трясущимися руками отпирал дверь в дёргавшемся свете фонарика, в котором садились батарейки, остальные столпились сзади и, задерживая дыхание, ждали, осознавая, что сейчас должна решиться их судьба. Наконец, старания юноши увенчались успехом, и старая, массивная дверь, которую уже доброе столетие никто не трогал, открылась. В глаза подросткам тут же засветило яркое полуденное солнце, откровенно ослеплявшее, что заставило их дружно зажмуриться. А когда путешественники разлепили веки и их зрение стало привыкать к свету, они увидели статную женскую фигуру, ожидавшую явно их около потаённого входа в подземелье.
