Глава седьмая, начало.Дверь скрипнула, и я обернулся: в кабинет проскользнула хрупкая женская фигура. В полумраке комнаты я не мог разглядеть лица, но и так несложно было догадаться, что Лили испугана.
Слегка склонив голову набок, я сделал пригласительный жест. Руки дрожали, так что, дабы скрыть свою нервозность, мне ничего не оставалось, как скрестить их на груди – от этого разговора слишком многое зависело, я просто не мог показать свою слабость.
Неужели она действительно верила, что я не догадаюсь о...
Я закрыл глаза, подавляя вспыхнувший с новой силой гнев.
Если я до этого и не был уверен в правильности своих выводов о том, кто настоящий отец Гарри Поттера, все мои сомнения исчезли, едва я услышал слова Лили о маскировке внешности. Она этим интересовалась, следовательно, она использовала подобные чары – Лили никогда не изучала ничего просто так. Если её что-то и интересовало, то исключительно для практического применения.
– Ты хотел поговорить? – нерешительно произнесла Лили, сделала несколько шагов и остановилась у кресла посреди комнаты.
– Собственно говоря, да, – ответил я подчёркнуто небрежно. – Хотел.
– Я тебя слушаю, – она тоже попыталась взять себя в руки, но для человека, которому нечего скрывать, её голос был слишком напряжён.
Глубоко вздохнув, я медленно пересёк комнату и, подойдя к двери, потянул на себя ручку. Дверь закрылась с тихим щелчком, я же остался стоять там, где стоял.
– Северус… – тихо позвала Лили, но замолчала, заметив, как я напрягся.
Я же вдруг отчетливо услышал тиканье старых часов и скрип старых половиц в коридоре.
В ушах зашумело, сердце, казалось, застучало ещё сильнее. Мне было страшно. Страшно от того, что я узнал, и что я теперь мог сделать с этим знанием. Я уже открыл было рот и собирался сказать что-нибудь резкое и грубое, но...
Но, по какой-то непонятной даже мне самому причине, я этого не сделал и продолжал молча разглядывать свою ладонь, на которой чётко отпечатался рисунок от дверной ручки.
И что мне теперь делать?
Потребовать объяснений?
Угрожать?
Молить о прощении? За что?.. Я не был перед ней виноват, а если и был… я понятия не имел, в чём моя вина.
Тряхнув головой, я уже собирался повернуться к ней, когда услышал:
– Северус, или говори мне, что хотел, или… – она замолчала: я резко развернулся, и мое резкое движение, видимо, ее напугало.
Я же склонил голову на бок и, не слишком задумываясь, как прозвучит мой вопрос, спросил:
– Интересно знать, ты легла под Поттера до или после того, как узнала, что беременна моим сыном?
Услышав эти слова, она вздрогнула, как от удара, и, прижав руку к груди, медленно осела в кресло.
– Я не… – пролепетала Лили, но испуганно замолчала, когда увидела, как резко я сорвался с места и подошёл к ней.
– Не смей это отрицать! – уже не в состоянии сдерживаться, рявкнул я. – Ведь Гарри мой сын, верно?
В комнате повисло гнетущее молчание.
Наконец, судорожно вздохнув, она пролепетала:
– Я и не отрицаю.
Ее глаза наполнились слезами, и она склонила голову, словно желая скрыть от меня проявление слабости.
Я еле сдержался, чтобы не фыркнуть: она что, надеется меня разжалобить?
– Тогда ответь, почему ты решила скрыть правду, когда… – я замолчал, не в силах закончить фразы. Я так хотел выговориться, так долго держал это в себе... и в то же время понимал, что сказать всего я ей никогда не смогу.
Или не захочу.
Нет, не так – не сумею.
Возможно, в этом и была наша проблема: я не умел говорить о чувствах, а она не умела читать между строк.
Может быть, именно поэтому она ушла?
Но тогда откуда взялась эта холодная, совершенно не свойственная ей жестокость?..
– Как ты узнал? – спросила она, всё ещё не понимая головы.
– Неважно, – ответил я холодно и вновь скрестил руки на груди.
– Я имею право знать, – всё так же тихо произнесла Лили и, казалось, съежилась еще больше.
– А я имел право знать, что стал отцом! – сорвался я и, не вполне понимая, что делаю, схватил её за руки и рывком поднял на ноги. От неожиданности и испуга Лили вскрикнула, пошатнулась и чуть не упала, и я еще сильнее впился пальцами в ее локти.
– Прекрати, мне больно! – крикнула она, но я себя уже не контролировал. Вся та боль, которая копилась во мне со дня нашего разрыва, весь гнев, всё отчаянье выплеснулись наружу.
– За что? – потеряв самообладание, я встряхнул ее за плечи. – Чёрт побери, за что ты мне мстишь? Что я тебе сделал?
– Что сделал? – повторила она сквозь слёзы. – И ты ещё спрашиваешь? Ты что, действительно думал, что я смогла бы смириться с... – она, сделав над собой усилие, замолчала и на секунду отвернулась. Вновь посмотрев на меня, она уже спокойно добавила: – Одной меня тебе было мало, да?
– Что ты такое… – я замолчал, увидев ее лицо.
Лили действительно верила тому, что только что сказала.
На меня словно вылили ведро холодной воды. Я отпустил ее и отступил на шаг, не сводя с нее глаз.
– Чем она лучше меня? – осипшим, полным боли и горечи голосом произнесла Лили и, размазав по щекам тушь, быстро вытерла слёзы.
– Она? – я непонимающе нахмурился. – О чём ты? Кто лучше?
– Что?! – возмущённо вскинулась Лили, тряхнув головой. – Как ты смеешь, Северус! Я вас видела! Я видела, как ты с ней… в нашей постели… – она, в этот раз уже сердито, вытерла мокрые щёки. – И ты еще спрашиваешь, почему я ушла? Я ненавижу предателей, а ты именно предатель, Северус.
Я ничего не ответил, только молча смотрел на неё, пытаясь понять, кто из нас сошел с ума: то ли она – раз рассказывает о том, чего никогда не было, то ли я – раз ровным счетом ничего не помню из того, о чем она говорит.
Я слишком любил эту женщину для того, чтобы позволить себе даже случайную интрижку на стороне. Мне и в голову не приходило ничего подобного!
– Молчишь? – похоже, она по-своему истолковала мою реакцию. – Вот почему я приняла предложение Джеймса! Он меня хотя бы любит и ценит. А ты …
– А ребёнок? – перебил я. Пусть я был не в состоянии спокойно проанализировать ситуацию, но у меня был вопрос, на который я хотел получить ответ. Остальное подождёт.
– Джеймс хороший отец и надёжный человек, – отрезала Лили. – Чего я не могу сказать о тебе.
Я вздрогнул, словно меня ударили. Одна только мысль о том, что Джеймс Поттер воспитывает моего ребёнка и называет его своим сыном, что он спит с Лили и имеет право называть её женой, заставляла сердце болезненно сжаться.
– И ты вот так вот просто посчитала, что имеешь право решать? – выдавил я и отступил на несколько шагов.
У меня её слова просто в голове не укладывались. В ушах вновь зашумело, но в этот раз от злости – меня душил гнев.
Какое. Она. Имела. Право?!
Но прежде чем я успел сказать хоть слово, Лили непривычно едко ответила:
– Да, посчитала. В конце концов, зачем тебе ребёнок от грязнокровки?
Я от неожиданности потерял дар речи.
Что?!
– Ведь это ты меня так назвал, помнишь? – она брезгливо повела плечами.
– Да, но я никогда не… – я запнулся, когда она сердито махнула рукой.
– Ох, не ври! – её зелёные глаза сейчас блестели уже не от слёз, но от гнева. – Я слышала, как ты сказал Джеймсу, что он может и дальше забавляться со своей грязнокровкой, – её голос дрогнул. – Такого ты обо мне мнения? – она на секунду замолчала, ожидая от меня какого-то ответа, но я мог лишь судорожно сжимать кулаки. – Если так, – добавила она дрогнувшим голосом, – зачем было вообще со мной связываться? Для чего?.. Хотел поиграть? У тебя отлично получилось.
Последние слова были произнесены шепотом, но мне показалось, что она прокричала их мне прямо в ухо.
– Я никогда не играл тобой, – тихо ответил я.
Мои щёки пылали, когда до меня дошло, что последние обвинения имеют под собой почву: я действительно именно это и сказал Джеймсу. Мне и в голову не пришло, что Лили могла меня слышать... и принять мои слова за чистую монету. Я тогда вообще не понимал, что говорю, делаю, на каком свете нахожусь… Что она хотела, чтобы я ответил на его сообщение о предстоящей свадьбе? Поздравил?!
Лили молча покачала головой и, развернувшись, зашагала к двери.
– Постой! – крикнул я и быстро пресёк разделяющее нас расстояние. – Мы не договорили, – тихо добавил я, осторожно взял ее за плечо и развернул к себе.
Лили нехотя послушалась.
– Мне больше нечего тебе сказать, – бесцветным голосом произнесла она, но на меня так и не посмотрела.
Что ж, может быть, ей и нечего мне больше сказать, зато у меня для неё есть ещё пара новостей.
– Поттер знает, что Гарри не его сын? – спросил я, стараясь не обращать внимания на её безразличный вид.
– Да, я сказала ему об этом с самого начала.
– А мне? – мой голос до сих пор был сиплым. – Мне ты собиралась сказать?
Она молча покачала головой:
– Я решила, что так будет лучше для всех.
Я шумно вздохнул:
– Сомнительно.
– Ты не имеешь права меня обвинять, в том, что произошло…
– Оставим пока что то, что произошло, – перебил я, протестующе подняв руку. – Мы об этом ещё поговорим и, поверь мне, поговорим серьёзно. Но Гарри… сейчас это важно.
– С каких это пор ты заинтересовался МОИМ сыном?… – вспылила она и резко вскинула голову.
– С тех пор, как узнал, что ТВОЙ сын по твоей же вине вырастет сиротой! – рявкнул я.
До неё несколько мгновений доходило то, что я сказал. Наконец, как-то странно мотнув головой, она выдохнула:
– Что ты… Что ты несёшь?
Я только головой покачал. Хочешь не хочешь, а придется рассказать ей то, что я знаю о Гарри, а потом... пусть Дамблдор и ей память стирает.
– Ты только что на кухне говорила с Поттером… – начал я уклончиво.
– И?
Я хмыкнул и приподнял бровь:
– И ты заметила, что на нём заклинание похожести...
– Да, – подозрительно нахмурившись, кивнула она.
– Ты помнишь, как он здесь появился?
– Да, его нашли без сознания в бывшем логове Упивающихся, – похоже, она пока что не поняла, к чему я клоню. – Но ты же сам его притащил в Хогвартс.
Что ж, напрямую, так напрямую.
– Да, притащил, – кивнул я. – Только тогда я ещё не знал, что он родился меньше года назад.
– Что?.. – недоверчиво фыркнула она. – Северус, это бессмыслица какая-то.
«Не больше, чем твои обвинения в измене» – хотелось добавить мне, но вместо этого я произнес:
– Он из будущего, Лили. Этот Поттер, не кто иной, как наш с тобой сын.
Услышав это, Лили рассмеялась.
