Глава 2Нельзя сказать, что Гораций был недоволен своей жизнью. Нет, совсем наоборот! Он обрел долгожданный покой. Какое это счастье, когда не надо вставать по утрам, а вечера посвящать проверке бесконечных домашних заданий! Наконец-то у него появилось достаточно времени и для чтения научных работ по зельеварению, выходивших в Англии, Европе и Америке, и для собственных маленьких экспериментов, и для общения, разумеется! Гораций не пропускал ни одного приема или вечеринки, на которые его приглашали, а приглашали, конечно, повсюду. Жаловаться на непопулярность было бы вопиющей неблагодарностью.
Что может быть приятнее жизни светского человека, занимающегося наукой ради собственного удовольствия? Гораций от всей души наслаждался этой жизнью, но все же где-то глубоко внутри не исчезало беспокойство. Слишком долго он пробыл деканом, слишком сжился со своим факультетом, чтобы просто так о нем забыть. Но он твердо решил не вмешиваться и даже не пытаться разузнать, как идут дела в школе, и причиной тому была обида. Раз от его помощи отказались, он не станет навязываться. Если Дамблдор решил, что можно поставить деканом мальчишку, то пусть сам разбирается с последствиями своего решения. Может и справится, война закончилась, ему теперь будет куда легче. А с детьми, в конце концов, ничего не случится, не съест же он их! Северус знает более чем достаточно, чтобы научить всему, что положено по программе. Если, конечно, они станут слушать. О том, что случится, если не станут, Гораций решил не думать. Понадобится его помощь – попросят. А не понадобится – тем более нет смысла голову забивать.
Он придерживался этого решения ровно до того дня, когда получил письмо от Джулиуса Драммонда, своего бывшего ученика и весьма уважаемого члена магического сообщества. Драммонд выражал сожаление об отставке Горация, спрашивал о его здоровье и как бы между делом просил оказать ему любезность и уделить немного времени для разговора.
Разумеется, Гораций не прочь был поговорить, и через два дня Драммонд появился из камина в его гостиной с бутылкой отменного французского вина двухсотлетней выдержки. Тотчас были наполнены бокалы, поданы закуски и сладости, и потекла светская беседа, которую Гораций так любил и которой умел наслаждаться, узнавая то, что хотел бы знать, и, не выдавая того, что предпочел бы скрыть. Они обсудили многочисленных общих знакомых, политику министерства (разумеется, оба были ею недовольны) и вплотную подошли к теме перемен, произошедших после окончания войны.
- Признаюсь, я был очень огорчен Вашей отставкой, - говорил Драммонд, разглядывая бокал вина на свет. – Конечно, Вы заслужили отдых…
- Вот именно! – воскликнул Гораций. – Рад, что Вы меня понимаете! Я отдал школе большую часть жизни, свои лучшие годы, и оставшиеся хотел бы пожить в свое удовольствие. В конце концов, никто не может меня упрекнуть, что жизнь прошла зря…
- Ну что Вы, как можно!
- Поэтому отныне я занимаюсь только приятными делами. Такими, например, как хорошее вино и разговор с умным человеком, - Гораций отсалютовал собеседнику бокалом. – Ну а о будущем пусть заботятся молодые.
- Да, кстати, о молодых, - Драммонд перегнулся через стол, чтобы взять бутерброд с красной икрой. - Я слышал, Дамблдор назначил на Ваше место какого-то юнца. Я даже имени его никогда не слышал.
Он вопросительно посмотрел на Горация.
- Признаться, я тоже был удивлен таким выбором, - ответил Гораций довольно легкомысленным тоном, хотя эта тема пришлась ему не по душе. – Но Альбус мудрый человек, он редко допускает ошибки. И он хороший директор, у меня никогда не было причин жаловаться.
- Да, мудрейший из мудрых, величайший волшебник нашего времени, - Драммонд усмехнулся. – Вероятно, я просто недостаточно умен, чтобы оценить его гениальное решение, и только по глупости своей им недоволен. Но назначить человека без имени, полукровку, не просто профессором Хогвартса, а деканом Слизерина!.. Это высшая мудрость, которую я понять и оценить не способен.
Гораций улыбнулся, наклонился вперед и, слегка понизив голос, произнес:
- Как бы не был мудр Альбус, он остается гриффиндорцем. Так что он просто не может понять… Кроме того, найти подходящего человека очень непросто, особенно… в нынешней ситуации.
- Разумеется. Быть директором Хогвартса – сложнейшая работа, и я не устаю восхищаться Дамблдором, который делает ее ради всех нас. Однако, как отец, я не могу быть равнодушен, когда дело касается моего сына. Этот молодой человек, - Драммонд презрительно скривил губы, – решил, что если уж его назначили деканом, то ему все позволено. Недавно Брендан указал одному из учеников, что происхождение последнего не дает ему право голоса в обществе благородных людей. И знаете, что сделал наш новоявленный профессор? Назвал Брендана идиотом и назначил такое наказание, что мне даже говорить о нем неприятно. Мой сын не домовой эльф! Это возмутительно!
- Без сомнения. Я ни в коей мере не отрицаю право преподавателя наказывать учеников, без наказаний не обойтись, но надо же думать, как именно это делать! Я всегда был противником унизительных наказаний подобного рода, если помните. Есть много других способов! Хотя мне кажется, что со стороны Брендана было не слишком разумно поднимать эту тему в нынешней ситуации.
- Это было очень глупо, вне всяких сомнений, о чем я ему уже написал. И я не отрицаю, что он заслужил наказание за свое легкомыслие. Но мне категорически не нравится бесцеремонное вмешательство в это дело человека без имени и тем более его методы. Поэтому я обращаюсь к Вам. Я не хочу открытого конфликта, сейчас он был бы совершенно некстати.
- Послушайте, - Гораций вскинул руки ладонями вперед. – Я целиком и полностью понимаю Ваше недовольство. Но прошу Вас, будьте снисходительны. Северус еще очень молод, а молодость склонна к преувеличению и необдуманным поступкам. Наверняка он просто хотел объяснить Брендану, что надо быть осторожнее, и в результате сам сделал глупость. Уверяю Вас, Северус всегда относился к людям благородного происхождения с большим уважением. Конечно, я поговорю с ним, и давайте забудем эту историю. Вы очень верно сказали, что сейчас не время для ссор.
- Именно поэтому я обратился к Вам, - Драммонд улыбнулся. – Все известно, что никто лучше Вас не умеет улаживать самые неприятные дела мирным путем. Так выпьем же за этот благословенный талант!
Драммонд поднял бокал.
- Выпьем! Такое чудесное вино было бы преступлением не пить даже и не имея никаких талантов.
Они чокнулись.
- И еще – за мир и согласие! – добавил Гораций. – И за то, чтобы было побольше приятных поводов для встречи.
Они расстались, вполне довольные друг другом, но не раньше, чем опустела бутылка.
Следующим же утром Гораций написал Снейпу письмо, в котором расспрашивал о школьных делах и приглашал на чашку чая, чтобы обсудить эту тему лично. Через день пришел ответ с предложением назначить встречу на вечер субботы, через три дня. Время, конечно, очень неудобное, наверняка на субботу планировалась очередная вечеринка, встреча старых друзей или что-нибудь в этом роде. Но, во-первых, никакого конкретного приглашения Гораций еще не получил, а во-вторых, дело было довольно важным. Конечно, жаль будет отказываться, если его все-таки куда-нибудь пригласят, но хотя бы причина для отказа будет самая что ни на есть настоящая. За три дня Гораций вполне смирился со своим решением, и когда Снейп субботним вечером выбрался из камина в его гостиной, пребывал в благодушном настроении.
- Добрый вечер! – произнес он, радушно улыбаясь. – Проходите, думаю, в этом кресле Вам будет удобно. Милли! Две чашки чая с бергамотом – Вы же любите чай с бергамотом? – миндальных пирожных, имбирного печенья, пирог с черникой, и, конечно, мармелад. И шоколадных лягушек! Вспомним детство, а? – Гораций подмигнул. – Может, хотите марципанов? Я люблю иногда…
- Нет, спасибо, - Снейп покачал головой, садясь в глубокое кресло, обитое золотистым плюшем. – Ничего не надо, даже чая. Вы оказались правы насчет времени – мне его просто катастрофически не хватает.
- Что делать, такова работа учителя, - вздохнул Гораций. – Я Вас предупреждал. Но чаю все же выпейте, он необходим для беседы. Давай, Милли, поживее, наш гость торопится.
Милли поклонилась и с громким хлопком исчезла.
- Могу я спросить: что случилось?
- Как Вы нетерпеливы! Я пригласил Вас, чтобы поговорить о школьных делах: как там дети, как учится, как дисциплина… Да, понимаю, эти дела не оставили Вам ни минуты свободного времени, но они же требуют, чтобы Вы немного меня послушали. Недавно ко мне приходил Джулиус Драммонд и жаловался, что Вы плохо ладите с его сыном.
- Брендан Драммонд назвал одноклассника грязнокровкой. По-вашему, мне следовало его за это похвалить?
- Разумеется, нет! Но наказание должно быть уроком, а не унижением.
- Если он не научится думать головой, мое наказание скоро покажется ему сущей мелочью, - спокойно сказал Снейп, глядя, как Милли сладости расставляет на низком столике.
- И все равно Вы не правы. Так Вы только перессоритесь со всеми и ничего больше. Вспомните себя в его возрасте. Разве Вы или Ваши товарищи не были бы возмущены подобным наказанием? Даже думать боюсь, что вы бы устроили!
- Что особенно страшного может натворить кучка подростков? – Снейп пренебрежительно пожал плечами.
- Кучка подростков! – Гораций взмахнул левой рукой – правая была занята чашкой, - Положительно, у Вас очень плохая память. Вспомните хотя бы ваши тайные собрания и упражнения в кладовке для старой мебели!
Чашка резко звякнула о блюдце. Снейп выпрямился в кресле и впервые за весь разговор пристально смотрел на Горация.
- Так Вы знали? – тихо и как-то растерянно спросил он.
- Помилуйте! – с довольным видом рассмеялся Гораций. – Неужели Вы в самом деле думаете, что я слеп и глух? Конечно я знал! И о собраниях, и о Вашем интересе к запрещенным областям магии, и об увлечении легилименцией…Не во всех подробностях, конечно, я не подслушиваю под дверью. Но надо быть полным глупцом, чтобы не видеть, когда что-то затевается.
- Вы знали и ничего не сделали? – повторил Снейп, глядя на Горация так, как будто в первый раз его видел. На лице его застыло недоуменное и обиженное выражение, словно он не мог понять, как это бывший учитель не наказал ученика за столь серьезные проступки и был глубоко обижен на него за это.
- С какой стати мне было вам мешать? – пожал плечами Гораций.- В конце концов, ничего особенно ужасного вы не натворили. Я привык заниматься своими делами и не лезть в чужие, чего и Вам советую. У всех свои развлечения.
- Развлечения?! – Снейп вскочил с кресла так резко, как будто его подбросило пружиной. - Вы считаете собрания Пожирателей Смерти клубом по интересам?
- Мерлин и Моргана! – выдохнул Гораций. – Вы же не хотите сказать!..
- Отчего же? – тихо спросил Снейп. – Вы ведь и сами все знаете.
- Но Вы… - Гораций предпринял еще одну попытку. – Вы же не были…
- Был, - жестко ответил Снейп, расстегивая рукав рубашки. – Вот, смотрите, он еще не до конца исчез. Узнаете этот знак?
Гораций в ужасе отпрянул.
- Не может быть…
- Почему же не может? – Снейп наклонился к Горацию, опираясь рукой на стол. Его изжелта-бледное лицо в обрамлении черных волос казалось зловещим, как у вампира, а сверкающие безумным блеском глаза усиливали это сходство. – Почему же?! Мы все были Вашими учениками, даже сам Темный Лорд когда-то… Вы знали, кем он был и кем стал!
- Но я никогда не думал…
- Вот именно! Вы не думали. Вы не хотели знать и понимать. Вам проще было сделать вид, что все в порядке. Чем бы дитя не тешилось, так, да? – он выпрямился и сделал шаг назад. – Вы дали мне разрешение брать книги из Закрытого Раздела, и даже не предупредили об опасности!
- Да о чем я должен был Вас предупреждать? – раздраженно спросил до некоторой степени пришедший в себя Гораций. – Что за непростительные заклятья в Азкабан сажают?
- Что Темные Искусства – не игра. Что они разрушают душу, и с этого пути очень трудно свернуть… - Снейп сцепил руки, хрустнув пальцами, и отвернулся. – Вам не было до нас никакого дела. Вы ничего о нас не знали, хотя считали, что знаете все.
- Ну знаете, это уж слишком! – возмутился Гораций. - Как это не было дела?! Разве я не пытался помочь Вам, когда…
- Вас никогда не интересовало, какие мы на самом деле. – Снейп, казалось, не слышал слов Горация. - Не связи и таланты, а то, что внутри. Личность. А внутри была гниль, - с горечью добавил он. – Что было дальше, Вы знаете. Иначе и быть не могло, – он повернулся к Горацию. – Мне не все равно, кем будут мои ученики, и что с ними будет. И я выбью из них дурь любым способом! Слышите? Любым!
Снейп стремительно развернулся на каблуках, метнулся к камину и исчез во вспышке зеленого пламени.
Гораций неподвижно сидел в кресле, бессмысленно глядя в пустой камин. Услышанное ошеломило его, потрясло до глубины души. Кажется, еще никогда в жизни ему не приходилось выслушивать столь нелепых и возмутительных обвинений. И от кого! От мальчишки, к которому он всегда незаслуженно хорошо относился. Такова людская благодарность! Обвинить Горация в пособничестве Сами-Знаете-Кому – это надо же придумать! Конечно, он хорошо относился к Тому Риддлу, пока тот учился в школе, а с чего, спрашивается, было относиться плохо? Умный, старательный мальчик, вежливый и дисциплинированный. Конечно, интересы и склонности у него были… специфические, но кто же знал, что это зайдет так далеко? Многие по молодости интересуются Темными Искусствами, годам к двадцати это обычно проходит. Особенности переходного возраста. Так что Гораций разрешал свои студентам читать книги из Закрытого Раздела, запретить – только подстегнуть любопытство. Нет в этих книгах ничего такого совсем уж страшного. И свои познания в темной магии Сами-Знаете-Кто не в школьной библиотеке почерпнул. Иначе бы не спрашивал Горация о хоркруксах. Лучше не вспоминать! И что с того, что Гораций ему ответил? Не сказал же, что именно надо сделать! Брр! Даже и подумать страшно!
И против магглов он никого не настраивал. Гораций всегда гордился своей терпимостью. Конечно, к детям из хороших семей он относился с большей симпатией, но и маггларожденный мог его заинтересовать, если, конечно, обладал каким-нибудь талантом. Как несчастная Эванс, например. Бедная девочка! Вот уж кто никогда не интересовался Темными Искусствами! А этот Снейп, который, между прочим, сидел с ней за одной партой, (Гораций, бывало, сажал этих двоих отдельно от всего класса, чтобы они не могли помогать остальным), а потом, небось, стоял рядом с Сами-Знаете-Кем и смотрел, как ее убивают, еще смеет в чем-то обвинять Горация! Совести у него нет! Не то чтобы совсем, все-таки для того, чтобы пожалеть о своих преступлениях зачатки совести нужны, но свалить все на человека, с роду никому зла не желал – это надо же додуматься! Хотя если совесть нечиста, любого обвинишь, лишь бы самому оправдаться. "Вы мне не объяснили!" Если человек не понимает, почему убивать нехорошо, то ему бесполезно что-либо объяснять. Горбатого могила исправит.
Гораций отхлебнул чая. В конце концов, не стоит обращать внимания. Снейп всегда был… несколько неуравновешен, чтобы не сказать хуже, сегодня его в очередной раз занесло. Бывает. Интересно другое – Дамблдор знает, кого он взял на работу? Да не просто взял, а чуть ли не силой заставил принять должность! Не может того быть, чтобы не знал. И считает такого человека достойным доверия! Специфический подход к делу. Впрочем, может и получится, идеи Дамблдора при всей своей нелепости обычно эффективны. Во всяком случае, он предупрежден, значит, можно спать спокойно. Чего Гораций однозначно не собирался делать, так это сообщать в Министерство, что обнаружил еще одного Пожирателя Смерти. Он осведомителем к Краучу не нанимался. Пусть Дамблдор разбирается, ему не впервой. А Горацию лучше об этом не думать, так волноваться вредно. Расслабиться бы сейчас, трубочку, что ли, выкурить… Случай критический, так что можно и вне графика, всего один раз, ничего страшного. Ну и бокал красного вина не помешает, оно полезно для здоровья.
КОНЕЦ
