Глава 2Школьники
Однажды Темный Лорд прислушался и обнаружил, что УпСы как-то распустились. Вместо «Авада» говорят «зеленка», вместо «Ступефай» - «краснуха», модификацию Фурункулюса вовсе «золотистым стафилококком» обзывают. Ну как будто фломастеров объелись, ей-Мерлин!
Так что в целях поднятия уровня образования Лорд призвал зельевара Снейпа и приказал проводить с УпСами диктанты и контрольные на знание магчасти. А чтобы не списывали, установить усиленный режим легилименции, и Веритасерум на закуску.
Но в первый раз Питер Петтигрю шнырял под партами со шпаргалками в зубах, и эксперимент был сорван. А товарищ Долохов сказал, что у него горло болит (концерты по заявкам, бенефисы, соло, гала) и пальцы сводит.
Но Снейп сказал, что знаем, мол, эти ваши выкидоны, и пересадил Долохова пред ясные очи, за компанию с Рабой Лестром.
Устроили блиц, десять вопросов за пять минут, товарищ «Соло по заявкам» везде написал одно и то же по-русски (краткость – сестра таланта). Только Северус Снейп был иного мнения и немедля поставил Долохова в угол с руками за головой.
Но тут Алекто не удержалась и пощекотала его под мышками (как рекомендовал «Ведьмополитен» в статье о быстром соблазнении), а Долохов взвыл и погнался за Алекто в коридор.
Во второй же раз Люциус Малфой изобразил инфаркт и тоже встал в угол с желтой карточкой за симуляцию. УпСы по парам варили зелья, а Нарцисса Сигнусовна отдувалась одна и сварила драклы знают что, но съедобное.
Но тут в подвал влетели Алекто и преследовавший ее товарищ Долохов, перевернули котел Лестров и залили подол Белле Сигнусовне, на что обычно толерантный Руди Лестр сказал, что с него хватит, и что сейчас кто-то сильно нарвался.
А в третий раз, на диктанте, Снейпа сразу заткнули Силенцио, расслабились, устроили табор, и Белла с деверем Рабой Лестром плясали под гитару.
А змея Нагайна висела на люстре и все видела, нечаянно свалилась на шею Белле Сигнусовне и потом долго извинялась на парселтонге.
Незаменимый
У Барти Крауча-младшего был чудесный дар перевоплощения. Так вот, бывает, напьется Оборотного и просыпается драклы знают кем, драклы знают с кем. И думоотвод потом полный с верхом ценной информации.
А Рабу Лестра всякий раз окунали в думоотвод и показывали, что Барти-де зелье и время не на дебоши тратит, а на дело. Не то что некоторые (хоть и без зелья).
Раба Лестр сцеплял зубы и страшно обижался. А Барти ходил на разведку и сделался ну прямо образцовый УпС, незаменимая персона.
Все было прекрасно до тех пор, пока однажды Краучу-младшему не нужно было в три места подряд, и зелья наложились друг на друга. Получилось нечто неопределенного пола; Барти запаниковал и от стресса аппарировал почему-то к Лестрам.
Там его приняли как родного, отпоили огневиски, Белла охала, Раба Лестр ржал, а Руди Лестр сказал: «Вот, к чему амбиции-то приводят!»
На что Барти (?) расплакался и пообещал, что больше так не будет. Вызвали зельевара Снейпа, тот пришел, выругал всех и сказал, что надо лечиться и постельный режим. А это было плохо, потому что Барти предки ждали к ужину.
В результате Крауч-младший психанул, а домой к Барти отправили Рабу Лестра под Оборотным.
На следующее утро в штабе наблюдалась картина маслом: на столе сиял до краев полный думоотвод, а под столом валялся Раба Лестр в пижаме с ромашками, в состоянии тотального нервного коллапса. А в миске висел вниз головой Снейп и смеялся. Громко.
После чего дежурный товарищ Долохов рассказывал по секрету, как он впервые увидел изнасилованный человеческий мозг, и что это душераздирающее зрелище, кошмар и вообще.
Барти Крауч от таких новостей оклемался и снова почувствовал свою значимость с остальными амбициями. Темный Лорд радовался, а слухами, как говорится, драклы кормятся — что с Долохова-то взять?
Раба Лестр тоже прочухался, проспался, и с тех пор аллергичил на ромашки.
Компромисс
Как-то раз УпСы, ощутив после очередной азкабанской отсидки страшную усталость, потребовали с Темного Лорда отпуск. Оно и справедливо: жизнь даже у УпСа одна, не все-то в ней работать, да?
На что Лорд сказал, что катитесь, мол, хоть к дракловой матери, но чтобы вернулись тем же составом, с руками, ногами и сувенирами.
УпСы обрадовались и стали думать – куда? Ехать все-таки решили вместе, чтобы никого не потерять, и Раба Лестр всегда был на виду, потому что его так и тянуло к фурам и другим маггловским средствам передвижения.
Хотели сначала в Египет (то есть, Белла Сигнусовна хотела, к пирамидам и всяким сфинксам), но Нарцисса Сигнусовна сказала, что с нее вся кожа слезет, и вообще, не сезон. А змея Нагайна, по совместительству хоркрукс, зашипела, что невелика потеря, но этого никто, кроме Лорда, не понял.
Тайгу и хату товарища Долохова тоже отвергли, тем самым убив голубую мечту Петтигрю о собирании кедровых шишек. В горячие точки было рискованно (Руди Лестр признался, что может за братом не уследить), в холодные – боялись простудить Дракусю. А Люциус Малфой сказал, что хочет до кучи пейзажи и культуру, и чтобы пять звезд и «все включено».
На что Барти Крауч-младший сказал, что пища духовная важнее, и выразительно посмотрел на план Акрополя и остров Крит. А в Италию не хотели ехать Руди Лестр с Беллой Сигнусовной, потому что у них там когда-то был «медовый» месяц.
В общем, спорили до вечера, охрипли, истыкали глобус булавками как куклу вуду, пока зельевар Снейп не сказал, что есть такое место, где всем понравится, и климат хороший, и культура на уровне, и сервис. И указал перстом в центр Европы.
И все сразу согласились, а Рабу Лестра, если что, обещали отправить в массовку в тамошнюю оперу.
Объятия Морфея
Однажды Питер Петтигрю подумал мозгом и просек великую истину. Что если бы он тогда, в пору бурной юности, научился превращаться не в крысу, а во что-то солидное, жизнь его сложилась бы иначе.
От этого Петтигрю расстроился, да так, что разучился превращаться вообще. Его допрашивали всем штабом, зельевар Снейп сварил котел отравы и пригрозил, но Питер все равно не мог.
- Импотент ты теперь! – злорадствовал Раба Лестр, поигрывая волшебной палочкой.
- На себя посмотри, - отрезал Питер, но понял, какую глупость сказал, и задепресил еще сильнее.
Воображение у бывшего крыса было мощное, и он стал воображать, как всякий мазохист, «что было бы, если бы». Что будь он тигром, его бы все боялись, а Раба Лестр сидел бы на люстре и не слезал. Что будь он удавом, он бы глухой ночью удавил Рабу Лестра и нагнал бы на всех страху. Что будь он орлом, он выклевал бы Рабе Лестру его орлиные очи и пустил бы к магглам просить пенс на пропитание.
- Какие у Джеймса рога были! – то и дело не в тему восклицал Питер.
- Негоже мужику с рогами, - возражал товарищ Долохов и косился на Руди Лестра, который колдовал над мигренью Беллы Сигнусовны.
Тут в ставку ворвался Барти Крауч-младший и заорал, что у него горит операция с секретными досье, и срочно нужен Петтигрю для доставки. На что Петтигрю сначала развел руками, а потом уже хлопнулся в лже-обморок.
- Он разучился. Давай сам, - посоветовал Руди Лестр. На что Крауч-младший тоже развел руками, а потом хлопнул дверью. Он не мог так работать.
Тогда зельевар Снейп сказал, что если сей секунд все не выметутся, он всем нальет из котла за здравие и упокой. УпСы разошлись страдать, а измученный Питер Петтигрю наконец-то упал в объятия Морфея.
Проснулся он крысой, в холодном поту, завернутый в платок Нарциссы Сигнусовны. И сон свой рассказывал неохотно, с купюрами, и то не всем.
О женском
Нарцисса Сигнусовна была дама к себе очень требовательная и любила за собой следить. Не ест лишнего, не пьет, с сантиметром и весами носится как оглашенная и ни одного зеркала не пропускает.
Правда, однажды в детстве она зеркало спутала с окном, а там как раз висел вниз головой Раба Лестр на украденных подтяжках. Он в Тарзана играл, но Нарцисса Сигнусовна этого не знала и заработала паранойю на всю жизнь.
А так, бывало, придет в гости сестра Белла Сигнусовна, и начинается радость: у кого талия уже, волосы гуще, ногти длиннее и прочая ерунда.
А Руди Лестра с господином Малфоем изгоняли в сад, чтобы не путались под ногами. Красота, да и только.
Вдоволь нахваставшись, сестры Сигнусовны заваливались на постель с глянцевыми журналами и базарили, кто сколько ботокса себе вкачал, и как хорошо, что им это еще не нужно. А потом начинались уже совсем женские разговоры, не для посторонних ушей. Белла Сигнусовна обычно плакала и жаловалась, что у них с мужем Руди Лестром двадцать лет никакого разнообразия. Но зато не изменяет и совсем домашний, как тапочек. И хорошо, что деверь Раба Лестр больше не ломится по ночам в спальню и в окнах не зависает, а на этом месте Нарцисса Сигнусовна всегда вздрагивала.
А сама жаловалась, что Люциус все чаще стал засыпать по вечерам под «Пророком».
Тут обычно под дверью кто-то чихал, и Нарцисса Сигнусовна бросалась ловить Дракусю, который подслушивал для папеньки. Но в оправдание говорила, что вот, будет сын интернациональным шпионом, а для этого необходимо тренироваться.
Дракуся в гордых соплях убегал в сад, где ему дядя Руди чинил маггловский горный велик, вымазывался в масле и кайфовал. А сестры Блэк садились за пяльцы, как в средние века – вышивать бесконечный флаг Слизерина. Потом Дракуся бухался с велика в крапиву, голосил, и его мазали зеленкой поверх масла.
И никто не подозревал, что у магглов все точно так же.
