Глава 3Семь лет спустя.
«Нет, втроем мы с ними не справимся. Нам нужны еще Арландо, Клер и Мельпомена. И ты так и не выяснила, куда пропал Друид?»
«Он вечно куда-то пропадает. Что делать, старички уходят. Арландо сейчас весь в арте – у него вторая галерея открывается, я не смогу его вытащить. Клер стала неадекватна, но можно попробовать. А Мельпомена – это зависит от настроя, а он у нее всегда разный».
«И куда они пропадают… Мельпомена – великолепна, но она же совершенно сумасшедшая ))»
«А я всегда тебе говорила: сеть – зло )))»
«Что ж, попробуем тем составом, который есть. Главное, чтобы ситуация опять не вышла из-под контроля… Иногда мне кажется, что я сама с ума схожу – устала от нечестной игры».
«Что-то ты мне не нравишься. Все будет в шоколаде! Ну, как обычно )) Мы и втроем отобьемся, если что. Один Гектор чего стоит ;)».
«Ок. Я буду готовиться…»
Ответа не последовало, и Нюта устало откинулась на спинку стула. Как так получилось, что она большую часть времени проводила в сети? Она обрастала знакомствами, новыми приятелями и даже друзьями, которые вызывали в ней теплый отклик, который можно объяснить только виртуальным единением душ.
Она начинала, как многие – с фандомов, потом перешла на форумы, потом влилась в ролевые. Некоторые, впрочем, начинают в обратном порядке, но от перемены мест слагаемых суть дела не меняется – она, как многие, жила частью в реальном, частью в виртуальном мире.
Своего увлечения она поначалу стеснялась – ей казалось, что это глупое занятие для наивных подростков, но потом… Она нашла таких же, как она, белых, разноцветных ворон, и впервые, если отбросить безоблачное детство и краткую ослепительной вспышкой промелькнувшую юность, она бывала счастлива. Но бывала и несчастна.
Сеть населяли очень разные люди, от художников кисти и слова, дарящих свое искусство, в порыве чистейшего бескорыстия, наподобие средневековых менестрелей, - до завистливых а-ля Пушкинских Сальери, способных на любую низость, лишь бы заткнуть распевшихся Моцартов, таких безалаберных, легкомысленных, так много уже незаслуженно имеющих, невесть за что многими любимых, но не приложивших к этому титанических усилий… Были жалкие подпевалы, воришки, скучные бездари, целые плеяды стремящихся ужалить, причинить боль критиков. В сети процветали мания величия, мания преследования, подхалимаж, азарт погони и затравливания слабейших, вообще самые дурные человеческие страсти разрастались здесь, как жирные сорняки на удобренной почве. Многие сбивались в стаи, потому что так было легче выжить. Потому что именно за существование боролся каждый из них. И за независимость.
Вообще в своем большинстве они напоминали то общество, которое было распространено в Европе в средние века. Все сплошь стремились в знать, проходя путь служения и рыцарства, ища покровителей, стремясь выделиться и устраивая с этой целью турниры, иногда очень жестокие, если можно говорить о жестокости применительно к виртуальным сущностям, в которые рисковали обратиться живые люди. Целью игрищ и бесконечной борьбы было то же, что и всегда, во все времена – жажда власти, а у лучших из лучших – просто свободы. Иметь свой фьорд, лен – читай ресурс, место, ячейку, чтобы там можно было просто получать удовольствие. Но было ли он это удовольствием, или они все занимались самообманом?
Когда-то она пришла сюда привлеченная красотой и гибкостью впустившего ее, вобравшего в себя мира. Она была желанной гостьей, потому что была слушательницей, потом она начала творить волшебство сама. И с этого момента началась ее настоящая жизнь в сети. С друзьями и предателями, с поклонниками и критиками, с теми, кто был рад слушать и теми, кто был не прочь заткнуть…
И все же… Она терпела все это и готова была терпеть вечность, хотя бы потому… Что странности, начавшиеся в ее юности – здесь ее не пугали.
Нет, ничего такого, что бы напоминало явное нарушение законов реальности, с ней больше не происходило. Мать отвела ее в свое время к врачу, были какие-то серые таблетки, полгода, когда ей «требовался покой». Институт она не закончила, но «блины» – смешная страшился ее юности - ей продавать не пришлось. Васенька, ходивший за ней во время болезни, как образцовая нянька, предложил ей пожениться. Не расписаться, а именно, как положено: с белым-белым платьем, цветами и лимузином, куда с ними свидетельницей забралась Женька. Эххх… Женька.
Подруга юности куда-то бесследно пропала. В чем-то, наверное, была виновата Нюта, не звонившая ей месяцами… Потом был медовый месяц, растянувшийся на медовый год, когда им с Васей никто не был нужен. А потом… Потом Нюта набрала знакомый номер, но трубку никто не брал. И на следующий день не брал, и через неделю… А потом Нютке стало страшно звонить – будто звонишь в Никуда.
Что движело всеми ими, помимо жажды славы? Почему одни «ломались» и исчезали, а другие здравствовали, и их искусство облагораживало сеть и наполняло ее смыслом? Наверное, именно это, то самое волшебство, прикосновение к которому и есть само по себе счастье, а все остальное – могло подождать и даже не случиться, потому что уже становилось неважным.
И все, в принципе, было неплохо. Разумная сама по себе, даром что в юности она пережила приступ, похожий на помрачение рассудка, Нюта не превращалась в одержимую. У нее был Васенька, и она была ему хорошей женой, виртуозно успевая присутствовать в двух мирах одновременно, отдавая себя и там, и там…
Или ей это только казалось? Василий недурно зарабатывал, устроившись дальнобойщиком, но все чаще тянулся к выпивке. Ему не хватало жены? Чувствуя себя виноватой, он уходила из сети на недели, но при этом ощущение неполноценности, бесцельности своего существования и страх перед Иным, иллюзорным миром, уже раз бесцеремонно вторгшимся в ее жизнь, мучили ее. Тогда Васенька мягко настаивал, что, мол, ему не нужно ничего, кроме, как видеть ее счастливой, и если ей для этого нужен Интернет, так и «не вопрос». Он потерпит, подождет…
Не очень веря в искренность этих его слов, она возвращалась снова, потому что иначе не могла. А Васенька… А Васенька вновь начинал потихоньку попивать.
Но настоящие проблемы начались позже. Где-то на высшем уровне смекнули, что впечатляющая часть здорового молодого населения пропадает в неподконтрольном им пространстве. И за год до описываемых событий вышло первое мирового значения постановление: каждый, входящий в сеть, должен числиться там только под своим раз и навсегда выбранным ником, менять его запрещено, а передвижения по сети незарегистрированных участников - строжайше запрещено. «Старички» могут остаться под уже выбранным логином, но должны из, зачастую, десятка-другого прозвищ выбрать одно.
Это привело к интересным последствиям – помимо всевозможных ролевых: от подростковых игр в Гарри Поттера до серьезных по сюжету и широкомасштабных проектов, вроде погружения в эпоху завоеваний викингов - появилась еще одна Игра.
Такие, как Нюта, оказались в выгодном положении: в их распоряжении уже были готовые ресурсы, заполненные участниками, имевшими свои законные места в иерархии.
А вот новенькие… Новенькие оказались на положении младших сыновей во времена Майората. Их участь стала незавидной: чтобы пробиться, необходимо было хотя бы обзавестись покровителем, стараясь ему услужить. Чтобы привлечь к себе внимание, они устраивали свои турниры (чаще разборки), намного более жестокие, чем было когда-то.
Но и «старички» оказались вынуждены отстаивать свои права. Теперь ей детским лепетом представлялось все то, что происходило до проклятого Постановления. То что раньше виделось предательством, теперь воспринималось мелкой пакостью, зато какой восхитительной и ценной теперь стала виртуальная дружба! Нюте казалось, что она слышит стук сердец тех незримых людей, с которыми раньше вела переписку, рассеянно отхлебывая кофе.
«Тут что-то не так, - писал ей Друид перед тем, как бесследно исчезнуть. – Все это было нашим личным делом, хобби. Кому потребовалось вмешиваться? Почему никто не пытается навести прядок? Моя знакомая сошла с ума от того, что сделали с ее персом на ты-знаешь-каком форуме! У меня такое ощущение, что кого-то забавляют нездоровые страсти в сети, кто-то пьет наши эмоции, как вампир кровь! Кому-то нужны наши страдания, Нюта. Верь мне. Все не просто так».
Нюта написала в ответ такое успокоительное письмо, какое смогла. Если разобраться, все ее знакомые, да и она, если уж смотреть правде в глаза, не вполне нормальны. Мало ли кому что примерещится? Они пытались поддерживать друг друга: добрым словом, шутками. Вообще давно уже в сети дурновкусием считался очень серьезный тон. Именно по этой причине: потеряешь чувство юмора – спятишь. Нюту же любили за здравомыслие, спокойный тон – великая редкость в их среде… На ее письмо Друид не ответил. По просьбе Нюты друзья облазили всю сеть, но не нашли даже упоминаний о последних его передвижениях, а знакомых, до которых можно было бы достучаться в реале, у Друида не было.
Запиликал домофон. Нютка, очнувшись от размышлений, вскочила с места, помчавшись открывать дверь. Вернулся Васенька.
Он был такой же, как прежде, меланхолично задумчивый, с добрыми немного «не от мира сего» глазами. Мягко улыбнувшись жене, он нежно чмокнул ее в щеку. Пивом от него не пахло, и Нюта, вздохнув с облегчением, отправилась разогревать уставшему труженику наваристый борщ.
- Тихо как, - сказал Васенька – первое предложение за вечер.
- Включи радио, вдруг чего-нибудь веселенькое споют.
Вася послушно крутанул колесико.
- Новости какие-то, - заметил он неприязненно и с аппетитом начал прихлебывать борщ. Нютка крутилась у плиты – подогревала втрое.
«…Постигшее семью Петровых несчастье, как это ни прискорбно, типично для наших дней…» - бубнило радио.
На сковороде заскворчало, Нюта убавила огонь и приготовила тарелки. Где-то была вазочка, в которую надо было выложить салат.
«…Да, только за этот год от сетевого безумия погибло двести шестнадцать человек, зафиксировано около трех тысяч случаев сумасшествия, есть и более странные вещи, которые отказываются комментировать, как врачи, так и представители правоохранительных органов…»
Нюта замерла перед Васей с тарелкой, наполненной аппетитной картошечкой: корочка, что надо – темно-золотистая, а сверху она посыпала укропчик…
Вася осторожно принял тарелку из рук оторопевшей жены и быстро выключил радио.
Они успели услышать только что-то о пропавших без вести.
- Вась, ты же понимаешь, что все это ерунда, и не имеет ко мне никакого отношения?
Но молчаливый муж вместо ответа поймал ее длиннющими сильными руками и, притянув за все еще стройную талию, усадил к себе на колени. Очень нежно он провел по ее щеке, убирая за ушко золотистые волосы.
- Что это? - спросил он острожным шепотом, когда заметил на ее белоснежной шее какую-то красную воспаленную полосу.
- Это? А что там? – Нюта помнила, что ей подстроили засаду, вчера, когда она возвращалась в свою вотчину. Ей помогли отбиться, но кто-то набросил ей на голову петлю. Если бы не вмешательство Джеффа… Но ведь это было не на самом деле, так, глупости… Понарошку?
Но она и сама понимала, что все это уже, увы, не глупости, поэтому только уткнулась раскрасневшимся лицом в теплое уютное плечо, чтобы глаза не выдали ее, готовую произнести плохо подготовленную ложь, но вместо этого беспомощно прошептала только: «Все будет хорошо». А Василий гладил ее по спине и рассказывал сказку о том, как они когда-нибудь поедут на море.
А вечером, когда успокоенный ее ласками муж уснул, завернувшись в теплое одеяло, Нютка прокралась к компьютеру. Пришло письмо от Друида.
