Летающий слон- Вот, типичная представительница этих умалишенных.
Такими словами поприветствовал коллегу сухонький, седой до снежной белизны мужчина в светлой, похожей на мантию униформе.
Дело происходило в просторной комнате, меньше всего походившей на кабинет в психиатрической лечебнице для особо опасных нарушителей Постановления от 15 января 2023 года.
Шел 2030 год, модные в прошлом веке угловатые конструкции, резкие линии и металлические поверхности давно отошли в прошлое. Человечество праздновало эпоху Возрождения двадцать первого века: города украшали дворцы и фонтаны, по воздушным галереям, будто зависшим в небесах, кокетливо покачивая округлыми бедрами, шествовали затянутые в иллюзорные корсеты дамы, музыкально постукивая хрустальными каблучками по мраморным ступеням белоснежных лестниц с золочеными перилами. Люди научились использовать энергию мысли, а не тяжелый непродуктивный труд падавших с ног рабочих или засорявших атмосферу уродливых агрегатов.
В сводчатые окна пепельно-серой комнаты лил ясный бодрый свет утра. Оптимистичными потоками он заливал продолговатый стол, на котором, нарушая гармонию, в беспорядке грудились прозрачные канцелярские папки. К столу примыкали удобные вращающиеся стулья, практически не изменившиеся за последние лет двадцать, только ножка была не стальной, а матово охровой, как и вся мебель в просторной комнате, в которой воздуха и света было на порядок больше, чем предметов обстановки. Сероватые, с естественными, как у настоящей кладки, неровностями стены были щедро усыпаны кудрявой зеленью и розовыми гроздями фуксий. Корни растений питались живительной влагой, наполнявшей невидимые резервуары.
- И как им удается добираться до очков? – пожал плечами вошедший - плечистый мужчина, также облаченный в подобие мантии.
Его большие выпуклые глаза не выразили энтузиазма, а пухлые губы скривились в презрительной усмешке.
Если бы его собеседник был внимательнее, то заметил бы, что бледная тень сарказма, на секунду облагородившая мясистые черты, относится не к пациентке, а к нему. Но щупленький обладатель белоснежной шевелюры наблюдательностью не отличался, а потому продолжил жаловаться:
- В том-то и дело, что не понятно как! Те, кто побогаче, никогда от них и не отказывались. Им нет дела до наших законов, а такие как она… Бог весть, как их находят! Пропала нация… Да что, «нация». Все пропало!
- Так уж и все? – рассмеялся толстогубый пучеглазый собеседник.
Он внимательнее оглядел молчаливую, как и положено таким больным, пациентку.
Женщине, ничем не примечательной блеклой блондинке с розовым лицом и мягкими чертами, которым придавал своеобразного шарма только маленький упрямый подбородок, на вид было лет… двадцать пять, а горестно опущенные уголки губ давали возможность предположить, что намного больше. И тридцать пять, и сорок – вряд ли пятьдесят – слишком светла еще кожа и ярки затуманившиеся глаза. Но обычно им и не дашь больше тридцатника до самой смерти. Дамы этого века умеют хранить секреты вечной молодости, но взрослых женщин выдает взгляд, само выражение лица. Или… отсутствие как первого, так и второго. Мадам явно была не с ними, пристально рассматривавшими ее мужчинами: оставив телесную оболочку, как небрежно брошенную на кресло кофту, она бродила где-то очень далеко отсюда.
- Да, все, - печально произнес худощавый. – Нас становится все меньше, они перестали рожать детей, каждый день в сводках можно видеть огромные, год от года, день ото дня увеличивающиеся цифры печальной статистики: столько-то умерло, столько-то сошло с ума, столько-то исчезло… Пропало невесть куда! Куда? Как ты думаешь? Нас опять используют, – с этими словами говоривший неприязненно посмотрел на подплывший к нему легкий поднос с дымящимся кофе.
Он отмахнулся от подноса, будто невинный предмет, заботливо придвинувший к краю чашку, непосредственно был повинен в трагедии, о которой он говорил, но не находил, похоже, отклика в душе коллеги.
- Я всегда ценил поговорку: меньше народу, больше…
- Да брось, - отмахнулся худощавый. – Скоро ты по-другому запоешь. И энергия, которая заставляет двигаться все эти… - тут он вновь бросил уничижительный взгляд на поднос с кофе, который обиженно уплыл от него к толстогубому мужчине. Тот, видимо, являясь циником не только на словах, но и на деле, спокойно взял чашку и с удовольствием отхлебнул бодрящий напиток, ехидно зажмурившись и приготовившись слушать дальше.
Но худощавый только еще раз печально махнул рукой и стал монотонно рассказывать историю болезни и преступлений белокурой подопечной.
***
20 лет назад.
- Плоскую кривую линию можно рассматривать как траекторию движения точки в плоскости. Как видите, точка движется по касательной к кривой линии, обкатывая эту кривую без скольжения, - противно скрипя по доске мелом зудела Клара Владимировна, пожилая преподавательница начертательной геометрии, всю любовь подарившая предмету и разноцветным мелкам, которыми она выделяла касательные, обводы и прочие алгебраические и трансцендентные кривые. По мнению Нютки она и марафет наводила теми же мелками, которыми заштриховывала на доске плоскости и жирно выделяла точки.
Сама Нютка, или Анна, как ее звал отец, когда сердился, задумчиво смотрела на доску, вяло морщась при очередном особенно противном скрипе, и пыталась вникнуть в суть. Она любила геометрию, потому что «видела линии», по этой же причине девушка хорошо рисовала, но с Кларой Владимировной она не нашла общего языка. «Это потому что Кларисса любит, чтобы студент проявлял усердие, а ты вечно в облаках витаешь», - объясняла ей Женя, подруга еще со школы. Они обе поступили в технический институт, прельстившись маленьким конкурсом, а то печь бы им обеим блины в каком-нибудь душном ларьке-теремке. Так утверждал Анин отец…
Женя, справедливо полагая, что угроза в виде блинов еще не миновала их юные головы, старательно вырисовывала ручкой арки и циклоиды в тетрадке, успевая при этом еще торопливо записывать уравнения. На Нюту она тихонько шипела, за то что та опять замечталась и: «…вот не буду объяснять, как контрольную делать». Но подружка, которой Женя выговаривала исключительно из страха ее «потерять», только лениво выводила тупым карандашом какие-то бессмысленные линии, превращая их в потешных и жутковатых уродцев, которые, по ее мнению, должны были роиться в седой безобразно накрашенной голове Клары Владимировны.
В аудитории было холодно и так по-особенному заторможено тоскливо, как бывает зимой. Нюте казалось, что все они - беспечные летние насекомые, угодившие в банку, где их теперь и маринуют для опытов…
- Окружность, представляющую собой плоскую кривую второго порядка распавшейся линии пересечения, я выделила оранжевым. Линия же пересечения, которая на самом деле окружность тоже… Вот, здесь она у нас…
«Окружность, - вздохнула Нюта, но вялая рука нарисовала овал, показавшийся ей красивым. Твердо, не отдавая себе отчета в том, что делает, девушка пририсовала к овалу толстенькие ножки, огромные уши, похожие на два крыла, и поняла, что это слон. Тогда она добавила хобот, прочертила на нем смешные морщинки и приладила два маленьких прозрачных крылышка на спину.
- С ума сошла? – ахнула Женя, но дальше ругаться не стала. Слон ей нравился. – Переверни страницу и запиши хоть что-нибудь! Итак ничего не понятно.
Но Нютка из вредности черточками обозначила душ, который полился у безалаберно ухмыляющегося слона из хобота. Женя сердито зашуршала тетрадью и демонстративно отодвинулась, уставившись на доску, как на икону, должную помочь ей замолить грехи тяжкие - как свои, так и совсем распустившейся подруги. А Нюта думала о том, что слон вышел славный, что он летает в компании приятелей там, где лето и… Куда вообще деваются все эти уродцы и симпатяги, которых она рисует ручкой в тетради по начертательной геометрии?
«Летающий слоненок», - вывела она в прострации ручкой.
«Ничего себе слоненок! Да это слонище просто. Подари его мне. Только пририсуй броню и мощные бивни».
Нюта испуганно смотрела в тетрадь. Она написала только «Летающий слоненок». Ничего больше! Да и почерк был другой.
«А у тебя проблемы, моя прекрасная леди, - снова вывела незримая ручка. – Срочно переверни страницу!»
Какие еще могут быть проблемы, когда перед твоими глазами сами собой строчки появляются? Нютка испуганно глянула в сторону Жени, но та сделала большие глаза и, протянув руку, перевернула за подругу страницу.
- Прекрасно, - насмешливо протянула Клара Владимировна. Все в аудитории замерли – все же передышка. На Нюту смотрели со смесью сочувствия, благодарности и немалой доли естественного злорадства. – Ты так хорошо разбираешься в предмете, что считаешь, тебе и записывать не нужно?! Я тут третий час объясняю у доски, чтобы потом не получать невменяемые контрольные. Но Павлова спокойно обходится без моих пояснений. Так?
- Нет, мне очень нужны пояснения, - честно сказала Нюта. Ее голова слегка кружилась, и от этого казалось, что Клара Владимировна, с ее вечно всклокоченной некрасиво завитой шевелюрой, колышется над ней, как огромная медуза у поверхности воды, в которой бедная девушка захлебывается и не чает выплыть, не обжегшись.
- Совсем ничего не написала? – задумчиво прокаркала «медуза» и бесцеремонно перевернула страницу тетради; рядом тихонько простонала Женька – она, наверное, уже видела Нютку протягивающей ей, образованной, но одинокой, блин с начинкой из каких-нибудь прогорклых шампиньонов.
Нюта же даже не пыталась помешать Кларе Владимировне. Сама она переворачивать страничку боялась.
- Так… - Женщина взяла тетрадь со стола и стала перелистывать. – Все хорошо, только я просила, чтобы вы пользовались цветными карандашами.
Она положила тетрадь на стол, полностью ее захлопнув, теряя интерес как к ней, так и к самой студентке, и звонко обратилась к классу:
- Ребята, я еще раз напоминаю – приносите на занятия цветные карандаши. Не все из вас видят секущие.
- Ничего не понимаю. Ее что, твой слон так впечатлил? – удивленно пробормотала Женя, когда Клара Владимировна отошла к доске.
Теперь уже она завладела тетрадкой и залистала странички. В этом занятии она и утонула до самого перерыва.
- Слушай, тут нет никаких слонов, и все замечательно расписано! Первый раз вижу такой ценный конспект. Ты уже ватманы купила?
- А слон? – тихо спросила Нюта.
- Так все-таки был слон? – Женя слегка нахмурила изящные бровки, потрогала хорошенькую головку в темно-русых завитушках. – Я думала, это я устала, и мне показалось…
- Показалось?! И часто тебе такие вещи кажутся?
- Ну не показалось… Я думала, ты на бумажке нарисовала, а потом вытащила, когда Кларисса подошла.
- Не пойму я тебя. У тебя перед носом слоны пропадают, а ты и ухом не ведешь.
- Ну хорошо… В жизни постоянно что-то странное происходит, нельзя же на этом зацикливаться. – Тут Женя начала рассказывать разные истории, приключавшиеся с ней лично, и не успокоилась, даже когда они расположились в столовой обедать.
Но все это не имело никакого отношения ни к бесследно исчезнувшему слону, ни к конспекту лекций, который написался сам собой тем же почерком, что и загадочные больше всего напугавшие Нюту строчки. Она не знала, как Жене удается выкинуть из головы подобные действительно странные вещи, решив, что ей показалось, листок со слоном был вовремя вытащен и спрятан, а лекции подруга на самом деле писала, только притворяясь рассеянной.
